Программа «Новых рубежей» Джона Кеннеди

При характеристике «новых рубежей» следует учитывать, что многое в них на самом деле было очень и очень старым. Например, по подходу к ряду проблем, порожденных  «холодной войной», Кеннеди не отличался  от Никсона и ультрареакционного крыла американских политиков. Так, например, он неоднократно выступал за проведение в США «недели порабощенных стран», призывал, противореча сам  себе, к «освобождению» стран Восточной  Европы.

Но было в  высказываниях автора политики «новых рубежей» и немало такого, что существенно  отличало Кеннеди от представителей лагеря крайней правой реакции в  США. Можно, например, сослаться на следующее.

Для политики «новых рубежей» на первом этапе по ряду вопросов был характерен определенный реализм. Так, критикуя провокацию с  У-2, Кеннеди в мае 1960 года прямо  заявил, что если бы он был президентом, то «не допустил бы возможности инцидента» и «не разрешил бы такой полет». Кеннеди далее отметил, что провал совещания в верхах в Париже «был результатом инцидента с У-2». Такая позиция Кеннеди вызвала  резкую критику по его адресу со стороны правительственных лиц, и в своих последующих выступлениях Кеннеди, опять-таки противореча сам  себе, заявлял, что крах переговоров  «был прямым следствием советской решимости (?!) сорвать переговоры».

Кеннеди более  или менее последовательно высказывался в пользу расширения советско-американских контактов. Выступая 1 октября 1959 года в Рочестерском университете, он заявил, что, хотя никакие переговоры между  СССР и США «не в состоянии  положить конец разногласиям» между  ними, это не значит, что такие  переговоры «безнадежны». «Избыток пессимизма не лучше, чем избыток оптимизма»,- заметил Кеннеди. Он призвал США  и СССР освободиться от бремени гонки  вооружений, утверждая, что США «не  хотят ядерной войны». Отметив, что  дальнейшее распространение ядерного оружия весьма опасно, Кеннеди призвал  СССР и США к соревнованию в  области торговли и производства.

В своих выступлениях, в частности в Лос-Анжелесе 2 ноября 1959 года, Кеннеди высказался против предложения губернатора штата  Нью-Йорк Н. Рокфеллера возобновить  ядерные испытания. Он не соглашался с мнением тех, кто утверждал, что количество радиоактивных осадков, выпадающее после испытаний ядерных  бомб, не наносит большого ущерба человечеству.

Ряд трезвых  суждений высказал Кеннеди и в  отношении гонки вооружений. Он, например, подчеркивал, что гонка  вооружений, если не будет найден способ ее остановить, может привести США  к национальному самоубийству. «Часто говорят,- писал Кеннеди в «Стратегии мира»,- что гонка вооружений - это  лишь симптом напряженности, а не причина, вызвавшая напряженность, и что до тех пор, пока существуют такие ситуации, как берлинская, гонку вооружений необходимо продолжать. Но это в лучшем случае полуправда. Атомное и водородное оружие само по себе превратилось в основной источник напряженности».

Кеннеди предлагал  правительству США выступить  за «любое практическое соглашение о  разоружении». Он высказывался в пользу соглашения о всеобщем разоружении  и «демилитаризацию некоторых определенных районов напряженности», призывая правящие круги США не рассматривать проблему разоружения лишь как «средство  ведения психологической войны», т. е. перестать подходить к этому  вопросу только как к средству пропаганды.

Нетрудно  заметить, что трезвые высказывания Кеннеди по проблеме разоружения  противоречили его же концепции  создания в США «длительной военной  силы», т. е. наращивания их военной  мощи. Подобных противоречий в теории и практике «новых рубежей» Кеннеди  было немало, они отражали настроения самых различных слоев американского  общества, часто диаметрально противоположные.

Так, провозглашая основные принципы политики «новых рубежей», Кеннеди положительно высказывался в отношении переговоров как средства мирного урегулирования международных споров. В одном из своих интервью Кеннеди прямо заявил, что «нужно вести переговоры». Однако он тут же делал оговорку, что выступает за переговоры «с позиции силы».  

Следует сказать, что до президентских выборов 1960 года концепция «новых рубежей» в  первую очередь имела целью победу в избирательной кампании. Характеризуя Кеннеди и его «новые рубежи», известный американский политический обозреватель Уолтер Липпман за десять дней до президентских выборов следующим  образом объяснял «секрет популярности Кеннеди». По мнению Липпмана, он «заложен в вызываемой им надежде, что страна вступит в новый период обновления и возрождения, надежды и энергии, новых интересов и новой уверенности». Кеннеди, продолжал Липпман, «не  намерен отвести государственный  корабль в сторону и реконструировать его. Он намерен снабдить его капитаном  и офицерами, которые знают, куда идут, и обладают волей для этого». Тем самым Липпман подтверждал, что действительно больших перемен в американской внутренней и внешней политике Кеннеди делать не собирался. Но, стремясь к осуществлению многих старых целей, он хотел прибегнуть к новым методам и тактике.

Весьма любопытным было выступление влиятельного американского  журнала «Форчун» за несколько дней до выборов. В опубликованной журналом статье говорилось: «Независимо от того, за что высказывается тот  или иной кандидат или какую политику он сформулировал, прежде чем вступить в должность президента, он затем  подвергается давлению, которое он вряд ли мог себе представить. На посту  президента он должен приспосабливаться  к обстоятельствам». Все это имело  самое прямое отношение и к  «новым рубежам» Кеннеди. Все то, что  не удовлетворяло в них правящие круги США, так и осталось теорией  без практики. Лишь малую толику своих позитивных мыслей удалось  Кеннеди претворить в жизнь на последнем году президентства, да и  то вопреки усилиям таких людей, как Рокфеллер, Никсон и Голдуотер.  

Однако, несмотря на остроту стоящих перед страной  внутренних проблем и наличие программы социального маневрирования, разработанной демократами   еще   во   время   пребывания   в   оппозиции,  админист-рация Дж. Кеннеди, особенно на первых порах, не спешила с ее осуществлением. Это объяснялось многими причинами. Вот главные из них.

Львиная доля ресурсов была брошена новой администрацией на наращивание военной мощи и расширение мировых позиций американского империализма; внутренние проблемы рассматривались ею преимущественно в плане обеспечения прочного «тыла» в процессе реализации планов глобальной экспансии. Уже сама дорогостоящая программа гонки вооружений, начатая администрацией под фальшивым предлогом «военного отставания» США от СССР, серьезно ограничивала финансовые возможности существенного расширения социальной активности государства, особенно в условиях ухудшения платежного баланса и ослабления позиций доллара к началу 60-х годов. Около 70% общего прироста реальных федеральных расходов в 1961—1964 гг. прямо или косвенно пришлось на военные и космические цели. А это означало, что внешнеполитические амбиции «новых рубежей» явно подавляли их социально-реформистские аспекты. При этом растущим военным расходам отводилась еще и важная роль стимулятора экономики. Как в частном порядке признавал один из ведущих экономических консультантов президента, крупнейший американский экономист П. Самуэльсон, большая часть «сознательных усилий» администрации в области стимулирования экономики сосредоточилась в «сфере обороны», что, в свою очередь, имело негативные последствия. В политическом плане администрация вынуждена была также учитывать стойкость консервативных настроений в вопросах социальных программ среди крупной буржуазии, усиленных традиционно более настороженным отношением «большого бизнеса» к демократической партии. Над президентом довлела также ничтожность перевеса в голосах избирателей, полученного им на выборах 1960 г. Положение администрации осложнялось и расстановкой политических сил в конгрессе, где, несмотря на формальное большинство правящей партии, инициатива по-прежнему принадлежала консервативной коалиции республиканцев и южных демократов.

На примере  ряда законодательных предложений, выдвинутых администрацией в 1961 г. (о федеральной помощи средней и высшей школе, об оказании медицинской помощи престарелым, о принятии серии мер по снижению безработицы среди молодежи, а также по охране природы), она скоро убедилась. что сопротивление оппозиции будет трудно преодолеть. Все билли, предусматривавшие значительное расширение социальной активности государства и самих гражданских расходов, были провалены консерваторами в конгрессе при весьма нерешительном противодействии со стороны администрации. «Большие нововведения,— объяснял президент, вспоминая слова Т. Джефферсона,— не делаются мизерным большинством». B экономической стратегии администрация Кеннеди в соответствии с pекомендациями П. Самуэльсона и других советников исходила не только из необходимости преодоления продолжавшегося спада, но и долгосрочного курса стимулирования экономического роста. Для решения первой задачи уже в феврале 1961 г. была выдвинута программа «экономического оздоровления и роста», которая в развитие предвыборных обещаний демократов предусматривала повышение минимума почасовой заработной платы, временное увеличение сроков выплаты пособий по безработице, ряд мер помощи бедствующим фермерам, а также небольшое увеличение пенсионных выплат и расширение жилищного строительства. Кроме того, предлагалась комплексная система мер по «преобразованию» районов хронической депрессии, в которую входили субсидии частным фирмам и муниципалитетам, увеличение помощи для переустройства городов, оказание технического содействия в целях экономического развития этих районов, программа профессиональной переподготовки безработных. Конгресс под давлением ухудшавшихся показателей экономического развития согласился с предложением Белого дома.

Однако в  отличие от своих предшественников администрация Кеннеди сознавала  недостаточность чисто антициклических  мероприятий для ускорения экономического развития и необходимость в этих целях специальной «политики стимулирования роста». Проблема по своему значению далеко выходила за рамки собственно экономики и представляла в глазах администрации ключ не только к решению острых внутренних проблем, но и к успеху в соревновании со стремительно растущим мировым социализмом. В соответствии с рекомендациями так называемой «новой экономической теории», представители которой доминировали среди экономических советников Кеннеди, администрация взяла курс на активное воздействие на основные факторы экономического роста — капиталовложения, научно-технический прогресс, образование и квалификацию рабочей силы, уровень занятости и др. Эта задача потребовала обновления и пополнения арсенала средств государственно-монополистического регулирования, широкого использования рычагов государственной бюджетной, налоговой и кредитно-денежной политики. В этих целях уже в 1961 г. администрация предложила сокращение сроков амортизации основного капитала для всех корпораций, а также 7%-ную налоговую скидку на капиталовложения на строительство новых заводов и закупку нового оборудования, которые были приняты конгрессом в 1962 г. Такие меры существенно стимулировали рост капиталовложений. Заметно увеличились также государственные ассигнования на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, прежде всего в военной области. В марте 1962 г. конгресс по законопроекту администрации принял закон о развитии и подготовке людских ресурсов, который распространил государственное вмешательство и на сферу профессионально-технического обучения. Стремясь одновременно не допустить раскручивания инфляционной спирали, администрация Кеннеди впервые в обстановке мирного времени пошла на введение косвенного контроля над ценами и заработной платой в виде так называемых  «ориентиров» для предпринимателей и профсоюзов. Они предполагали ограничение роста заработной платы и цен уровнем достигнутого прироста производительности труда.

Начало президентства  Кеннеди совпало с фазой циклического подъема в экономике. Однако уже  к весне 1962 г. экономическая ситуация заметно осложнилась: темпы роста замедлились, уровень начавшей было сокращаться безработицы замер на отметке 5,5%, уменьшился и объем новых капиталовложений. В мае к этому добавилось падение курса акций на бирже — самое резкое с 1929 г. Отчасти это отражало обострение отношений между администрацией и верхушкой крупного капитала, с неприязнью относившейся к «ориентирам» в области цен и социальной политике администрации. Кульминацией такого обострения стало столкновение администрации со сталелитейными компаниями во главе с «Юнайтед Стейтс стил корпорейшн», которые, несмотря на настояния администрации, заставившей перед этим профсоюз сталелитейщиков ограничить свои требования о повышении заработной платы рамками «ориентиров», пошли на демонстративно резкое повышение цен на сталь. Только пустив в ход все рычаги давления, Белому дому удалось добиться отмены этого решения ценой ухудшения отношений с монополиями. Администрация в своей экономической политике оказалась перед трудным выбором. Советники предупреждали президента о том, что при сохранении существующего положения дел в экономике стране грозит «спад Кеннеди», а сам он может «прийти к выборам 1964 г. с наивысшим средним уровнем безработицы из послевоенных администраций». Экономике требовались срочные дополнительные стимулы. Группа либеральных экономистов (среди них Дж. Гэлбрейт, Л. Кайзерлинг), а также профсоюзы поддерживали путь стимулирования платежеспособного спроса населения за счет значительного увеличения государственных расходов на социальные нужды.

Тем не менее  по политическим мотивам предпочтение было отдано линии на сокращение налогов  на корпорации и частных лиц, поскольку  оно избавляло администрацию  от обвинений в «финансовой безответственности» и вторжении государства в новые сферы. Подобные обвинения исходили от промышленно-финансовых кругов. Их позиция в этих вопросах исправно доводилась до президента как публично, включая адресованное ему открытое письмо Дж. Рокфеллера, так п через конфиденциальные каналы. Крупный капитал, сообщали советники президента 0 своих переговорах с членами влиятельного «Совета бизнеса» и других контактах с представителями деловых кругов, стоял не просто за снижение налогов на корпорации и высокие доходы (считая одновременно распространение этой меры на менее обеспеченные слои «политически неизбежным злом»), но и требовал от администрации проведения линии на замораживание социальных расходов, отказа от поддержки программы медицинской помощи престарелым («Медикэр»), от федеральной помощи образованию и налоговой реформы. Таким путем капитал рассчитывал не допустить увеличения дефицита федерального бюджета, опасность чего нетрудно было предвидеть в случае снижения налогов при сохранении и повышении военных расходов.

Ультиматум  монополий возымел действие. Кеннеди  пошел на уступки, тем более что главной причиной замедления экономического роста в 1962 г. в администрации считали недостаток частных инвестиций, вызванный неуверенностью бизнеса в экономической конъюнктуре и политике правительства. По указанию президента администрация развернула массированную разъяснительную кампанию по «умиротворению бизнеса», но главным средством «восстановления доверия» стали ее дела. В январе 1963 г. Кеннеди направил конгрессу программу сокращения налогов с прибылей корпораций (с 52 до 47%) и снижения ставок подоходного налога с граждан (с 20—91 до 14—65%) на общую сумму около 10 млрд. долл. при фактическом отказе от налоговой реформы. Одновременно он обещал сократить расходы государства на социальные нужды и сбалансировать федеральный бюджет. Общий объем расходов государства на социальные нужды в 1963—1964 гг. был практически заморожен на уровне 1962 г. Такова была, по словам одного из советников Кеннеди, «цена проведения билля о сокращении налогов». Беспрецедентное для условии циклического подъема массированное сокращение налогов, утвержденное конгрессом лишь в феврале 1964 г., явилось первой в истории США крупной мерой стимулирования экономического роста средствами налоговой политики. Однако триумф новых экономических доктрин «фискального активизма» и дефицитного финансирования стал возможен, как это признают и некоторые американские экономисты. только в результате слияния с политическим консерватизмом, налагавшим жесткие пределы на возможности расширения в этих же целях социальных расходов государства.