Предпосылки образования национального государства

Экономические связи способствуют политическому объединению северо-восточной Руси в единое национальное государство.

Экономическое общение отдельных  районов является основой образования  великорусского народа. Падают экономические и политические перегородки, отделявшие одно княжество от другого. Рязанцы торгуют в Москве, новгородцы в Твери, москвичи в Пскове и т. д. Отсутствие регулярных сношений между отдельными областями древней Руси ранее приводило к тому, что в каждом княжестве — «национальной области» (Ленин) — существовали свои говоры, унаследованные от древних племен, свои обычаи, порядки, нравы, свой особый быт, одежда, украшения.

Постепенное разрушение экономической  разобщенности отдельных  частей Руси подготовляет объединение Руси в единый политический организм, в государство, населенное одной народностью. Ленин указывает: «Сплочение национальных областей (воссоздание языка, национальное пробуждение etc.) и создание национального государства. Экономическая необходимость его. Политическая надстройка над экономикой».(5)

Ленин говорит  не только об экономической необходимости образования национального государства. Он подчеркивает объединение, сплочение национальных областей в национальное государство.

Постепенно  стираются языковые и культурные различия между русским  населением отдельных  областей. Купцы и ремесленники, ездившие не только в соседние города, но и в другие княжества, первые вводят у себя дома, в своем родном городе, иногородние обычаи, вводят новые порядки, в их языке появляются новые слова. Пскович теперь меньше отличается от тверича, рязанец от москвича, новгородец от владимирца. Создается язык, хотя и имеющий ряд местных особенностей, но тем не менее единый русский язык, средство общения и «главное орудие человеческих торговых сношений...» (Ленин). Создание языка является основой формирующейся народности, а позднее и нации.

Вместе  с образованием русского языка идет создание единой национальной русской культуры во всех ее проявлениях. Старый церковно-славянский язык постепенно вытесняется  в документах новым  языком, близким к  народному, разговорному языку, причем, естественно, за основу московские дьяки и подьячие, составлявшие документы, взяли московскую речь. Таким образом, на ряду с образованием территории великорусской народности идет процесс формирования русского языка одного «из самых сильных и самых богатых живых языков» (Энгельс). Появляется «книжность»: тверская, псковская и, наконец, московская, возникшая позднее первых, но тем не менее быстро занявшая первое место. Появляются московские летописи, хронографы, похвалы, жития, сказания и повести.

На Западе особое значение в период образования нации  имеет королевская власть. Энгельс, характеризуя период феодальной раздробленности, отмечает, «что во всей этой всеобщей путанице королевская власть (das Königtum) была прогрессивным элементом, — это совершенно очевидно. Она была представительницей порядка в беспорядке, представительницей образующейся нации в противоположность раздроблению на бунтующие вассальные государства».(6) Таким же представителем «порядка в беспорядке», господствовавшем в удельный период на Руси, представителем порядка, противопоставлявшим себя «бунтующим вассальным государствам»— удельным княжествам, был великий князь Московский, к которому тяготели боярство, дворянство и горожане. Но нация еще не успела сложиться. Нация — историческая категория, складывающаяся в период капитализма. Товарищ Сталин отмечает, что «складывание людей в нации приурочивается к этому периоду», (7) т. е. к периоду капитализма. В России же в те времена, указывает товарищ Сталин, «.. .капиталистического развития еще не было, оно, может быть, только зарождалось...».(8) Как мы уже видели, в XV веке только лишь зарождается «всероссийский рынок», только начинает создаваться великорусская народность.

На Западе процесс  ликвидации феодализма и складывания нации совпал с образованием централизованных государств.

Не то было на Востоке Европы, в частности в  России. Интересы самообороны от нашествия  монголов с Востока, от нападений  польско-литовских панов с Запада, к тому времени уже овладевших белорусскими и западно-русскими землями и пытавшимися захватить Новгород, Псков, Тверь и Рязань, диктовали со всей настойчивостью необходимость скорейшего создания централизованного государства.

Товарищ Сталин указывает: «На востоке Европы, наоборот, процесс образования национальностей и ликвидации феодальной раздробленности не совпал по времени с процессом образования централизованных государств. Я имею в виду Венгрию, Австрию, Россию. В этих странах капиталистического развития еще не было, оно, может быть, только зарождалось, между тем как интересы обороны от нашествия турок, монголов и других народов Востока требовали незамедлительного образования централизованных государств, способных удержать напор нашествия. И так как на востоке Европы процесс появления централизованных государств шел быстрее процесса складывания людей в нации, то там образовались смешанные государства, состоявшие из нескольких народностей, еще не сложившихся в нации, но уже объединенных в общее государство».(9)

Чем больше крепло и росло великорусское государство, захватывая новые земли и покоряя народности и племена, тем все более и более оно превращалось в многонациональное государство, «.. .строящееся на господстве одной нации, точнее — ее господствующего класса, над остальными нациями...», (10) причем «в России роль объединителя национальностей взяли на себя великороссы, имевшие во главе исторически сложившуюся сильную и организованную дворянскую военную бюрократию». (11)

Когда в XVI веке окончательно укрепилось централизованное государство, абсолютная монархия, и была подавлена имевшая место при Грозном попытка бояр и князей восстановить старые удельные порядки, Россия была уже многонациональным государством. Но в XV веке только лишь складывалось великорусское государство, только лишь начинались захваты земель и покорение народностей и племен; поэтому государство Московское в основном было заселено великорусским народом. В «тезисах по памяти» о национальном вопросе Ленин указывает: «Россия = национальное государство в основе, базе [подчеркнуто мною. — В. М.}, центр (Псков — Ростов н/Д.). Окраины — национальности. Крайний гнет».(12)

Поскольку складывавшееся объединенное государство оставалось государством русского народа, мы можем  говорить о создании в конце XV и  в начале XVI века Русского национального государства. Наряду с национальным государством складывалась и русская национальная культура.

В Москве и в  других городах Руси развивается  высокохудожественная древнерусская  архитектура.

В Новгороде  славились своим искусством мастера-зодчие: Иван, Климент и Алексей, в Пскове — Федор.

Мастера были и  из числа иноземцев, главным образом  греков. Попадались и «римляне» (итальянцы) и «немцы из-за моря» (не ливонцы). Многие из них имели учеников из русских. Так, «греческими выучениками» были мастера-живописцы московские Гайтан, Семен и Иван, в свою очередь имевшие многочисленных учеников. Особенно славился живописец Феофан Грек, а из русских — Андрей Рублев.

На Руси было уже немало искусных литейщиков, как, например, Борис Римлянин, механиков, как Лазарь, родом серб, поставивший часы на дворе великого князя в Москве, щитников, оружейников, серебряников (ювелиров) и т. д. Работали мастера чаще всего «наймитами» (по найму) со своей «дружиной» (артелью, учениками, подмастерьями).

Усложнение всей социально-политической и экономической жизни северо-восточной Руси заставляет князя заняться юридическим оформлением феодальных порядков. Появляются попытки свести их к определенным нормам, записанным в законодательных памятниках: Уставная Двинская грамота Василия Дмитриевича, Псковская Судная грамота. Существует, кроме того, масса актов и грамот всевозможного рода, данных по поводу каждого конкретного случая. Несмотря на обилие всевозможного рода законов и актов, народные массы все больше и больше теряли свои права.

Грубое насилие, жестокость и жадность царили среди  господствующего класса феодалов.

Князья боролись из-за уделов и вотчин, наушничая  в Орде друг на друга, не останавливаясь перед убийствами и клятвопреступлениями. В борьбе против сильнейшего Московского  князя удельное княжье считало пригодным все средства. Он платил им тем же. Сама политическая система — феодальная раздробленность — не могла не породить подобных отношений между князьями, принимающих особо грубый, варварский характер вследствие специфической политики Золотоордынского хана, заключавшейся в стремлении натравливать русских князей друг на друга.

Князья, а тем  более бояре оставались грубыми  и необразованными: Дмитрий Донской  «не был обучен книгам», Василий  Темный был «ни книжен, ни грамотен». Центрами богословской учености были монастыри, грамотными людьми — монахи да дьяки. Но народ ценил и любил книгу и просвещение. Во время осады Москвы Тохтамышем горожане со всех сторон сносят книги, спасая их от татар.

«Книжная ученость», слабо затронувшая князей, еще меньше распространялась среди крестьян и «черных людей».

В деревнях, селах  господствовали древние народные обычаи. Сходились на «игрищах», «вечерях», пели, плясали. На свадьбах пировали, по покойникам справляли поминки.

Из уст в  уста передавались мудрые народные поговорки, басни, предания, былины, сказки. Полуязыческие обычаи уживались с христианством. Верили в «сглаз», в «чох, сон, птичий грай», в недобрую встречу, ворожили, гадали, ходили к ворожеям и колдунам, уживавшимся в селе или городе наряду с попом и дьяконом. Жилось бедно, тяжело.

Маленькие двух-трехдворные  села покрывали собой всю русскую  землю. Пахали землю первобытной  сохой, отдавая добрую половину урожая в качестве всяких налогов, «выдирали» новые участки леса для пашни, били зверя, ловили рыбу. Княжие данщики «езовники» и прочий люд, собиравший подати, отбирали часть улова, добычи.

Иноземные «вороги», налетая как саранча, часто грабили  и обирали все население; частенько  обирали крестьян княжие дружины, которых  распускали на «покорм» и свои князья.

Когда грозные  силы врага надвигались на русские  земли, крестьяне, вооруженные, чем  попало: кто топором, кто дубиной  или рогатиной, поднимались все  как один и били ворога: «немчина»  с крестом на плаще, «литвина»  с длинным мечом, «ляха» с кривой венгерской саблей, неуловимого, быстрого и хищного лихого наездника-татарина, молчаливого шведа — всех, кто хотел поживиться за счет Руси, подчинить себе свободолюбивый русский народ.

Древние книжники русские первые отразили в своих  произведениях стремление народа к единению, к сохранению самостоятельности русской земли, патриотические чувства русского народа. Так записано было народное предание о борьбе с татарами Чолхана Тудановича, знаменитая «Щелкановщина». Новгородцы создают два чудесных памятника, отразивших борьбу с немцами и шведами. Это «Сказание о великом князе Александре Невском» и «Рукописание Магнуша, короля свейского». Последнее «сказание» начинается так: «Я, Магнус, король шведский, нареченный во святом крещении Григорий, отходя от света сего, пишу рукописание при своем животе и приказываю своим детям, своей братье и всей земле шведской: не наступайте на Русь на крестное целование, потому что нам не удается». Далее следует перечисление всех неудачных походов шведов на Русь, начиная от Невской битвы и до похода Магнуса. Простотой и безыскусственностью дышит сказание о другом герое борьбы Руси с немцами — псковском князе Довмонте.

Борьба с татарами отразилась в «Сказании о Батыевом нашествии», в «Слове о погибели русской земли», в повести о  «Мамаевом побоище», «Задонщине», написанной в подражание известному древнерусскому патриотическому памятнику «Слову о полку Игореве», в «Слове о великом князе Дмитрии Ивановиче», в особом сказании «О московском взятии от царя Тохтамыша», в «Повести об иконе Владимирской божьей матери», гдеговорится о нашествии Тимура, и других повестях и сказаниях, написанных в связи с менее значительными эпизодами борьбы русских с татарами («Повесть о царевиче Мустафе», «Сказание о битве на Ворскле»-и т. д.) Волна народного гнева против угнетателя — Золотоордынского хана — отразилась в былине о том, как «Илья Муромец освободил Киев от Калина царя». Связанный татарами Илья Муромец 

«Вскочил в  полдрева стоячего,

Изорвал чембуры  на могучих плечах,—

Не допустят Илью до добра коня

И до его то до палицы тяжкие,

До медны литы в три тысячи, — 

Схватил Илья татарина за ноги,

Который ездил во Киев град,

И зачал татарином  помахивати:

Куда ни махнет, тут и улицы лежат,

Куда отвернет — с переулками,

А сам татарину приговаривает:

«Аи крепок татарин  не ломится 

А и жиловат, собака, не изорвется».

И только Илья слово  вымолвил,