Помещичье и крестьянское хозяйство

3. Помещичье и крестьянское хозяйство, особенности аграрного строя России на рубеже XIX-XX вв. Содержание и смысл «аграрного вопроса».Сельское хозяйство России на рубеже XIX- начала XX вв. / А.П.Корелин

В начале ХХ в. Россия, несмотря на высокие  темпы промышленной модернизации, оставалась аграрно-индустриальной страной. Сельское хозяйство давало, по различным подсчетам, от 54 до 55,7% народного дохода, более 75% населения было занято в различных  видах сельскохозяйственного производства. По темпам развития эта отрасль экономики, как и везде, отставала от промышленности. Но тем не менее и здесь наблюдались  заметные сдвиги. В губерниях Европейской  России среднегодовые валовые сборы  зерновых, являвшихся важнейшей сельскохозяйственной культурой, выросли с 2243,9 млн. пуд. за пятилетие 1886-1890 гг. до 2734,9 млн. в 1896-1900 гг. и до 3205,8 млн. пуд. в 1901-1905 гг. т.е. увеличились почти на 43%. Урожайность  хлебов на крестьянских землях поднялась  с 34 пуд. на десятину в 1881-1890 гг. до 39 пуд. в 1891-1900 гг., на владельческих - соответственно с 42 до 47 пуд. В связи с углублявшейся  специализацией сельскохозяйственного  производства росла доля посевов  технических культур (с 2,3 до 4,2%), картофеля  и бахчевых (с 2,2 до 3,9%), кормовых культур (с 0,2 до 2,7%). К кануну 1861 г. товарная масса  хлебов составляла 18% валового сбора, в  начале ХХ в. она возросла до 30-33%. К  кануну великих реформ Россия вывозила 5% чистого (за вычетом семян) сбора  зерна, в 70-х гг.- 13-14%. В 1890-1894 гг. среднегодовые  фонды товарного зерна составляли более 550 млн. пуд., в 1896-1900 гг. - 919 млн., в 1901-1905 гг. - 1237 млн. пуд., т.е. масса товарного  зерна за это время удвоилась, причем около половины его шла  на экспорт. Определенные сдвиги наблюдались  и в животноводстве. В 1872 г. количество скота исчислялось в 16,4 млн. голов  лошадей, 24,6 млн. голов крупного рогатого скота, 49,5 млн. овец и 10,5 млн. свиней. В 1900-х  годах количество лошадей возросло с 19,7 млн. до 22,8 млн., крупного рогатого скота - с 31,7 до 31.9 млн., свиней - с 11,7 до 13,5 млн., поголовье овец, в связи  с распашкой степных выпасов  в южных губерниях, сократилось  с 47,6 до 41,4 млн. В целом среднегодовой  прирост общего объема сельскохозяйственного  производства за 1880-1905 гг. составлял, по расчетам американского экономиста П.Грегори, около 2,5%, а в расчете на душу населения - около 1%. Это дало основание автору выразить сомнение, разделяемое и некоторыми современными российскими исследователями, в корректности существующего в нашей историографии тезиса о кризисном состоянии в эти годы аграрного сектора. Однако, ситуация, сложившаяся здесь на рубеже Х1Х - начала ХХ вв., видимо, не может быть оценена так однозначно. За внешне благополучными цифрами, при более детальном их анализе, вырисовывается весьма противоречивая картина. За усредненными агрегированными показателями скрывалась противоречивая реальность, обусловленная спецификой землевладения, землепользования, культурой, типами и способами ведения хозяйства, региональными особенностями обширной империи, которая во многом меняет представления об общем состоянии этой отрасли российской экономики.

При всем кажущемся обилии земельных  площадей в России (1965 млн. дес. - без Польши и Финляндии) земли, пригодной для земледелия, было значительно меньше. В пределах Европейской России, согласно земельной переписи 1905 г., таковых исчислялось около 440 млн. дес. Из них 138,7 млн. дес. приходились на надельно-общинное крестьянское владение, 101,6 млн. находились в частной собственности. Остальные 154,7 млн. дес. принадлежали казне, уделам, кабинету и другим государственным учреждениям. Значительная часть этих площадей была занята лесами, тундрой, болотами, горами и была малопригодна для сельскохозяйственного использования. Почти 2/3 таких земель (около 108 млн. дес.) находились в северных губерниях - Архангельской, Олонецкой, Вологодской.

Из частнособственнических земель 15,8 млн. дес. принадлежали различным обществам и товариществам. Остальные 85,9 млн. дес. составляли личную собственность, в том числе 53,2 млн. принадлежали дворянам, 13,2 млн. - крестьянам, 12,9 млн. - купцам и почетным гражданам. Характерной особенностью частного землевладения была беспрецедентная концентрация земли: во владении 28 тыс. лиц (2/3 их были дворянами), располагавшими имениями свыше 500 дес., находилось 62 млн. дес., т.е. 72, 2% всего частного землевладения - свыше 2,3 тыс. на каждого владельца. Причем 155 крупнейших собственников (102 семьи) владели имениями свыше 50 тыс. дес. каждый, располагая в совокупности 16,1 млн. дес.

Все частновладельческие земли  свободно обращались на земельном рынке, независимо от сословной принадлежности собственников. Дворяне, вплоть до 1898 г. занимавшие первое место в сделках  по продаже и купли земли, потеряли за пореформенное сорокалетие более 40% площади своих имений, а с 1905 г. по 1914 г. утратили еще не менее 10%. Площадь дворянских имений сократилась  до 39,6 млн. дес., составив всего 43,6% частного землевладения. К началу ХХ столетия они уже утратили лидерство в сельскохозяйственном производстве: за 1850-е - 1913 гг. доля помещиков в посевах сократилась с 21,9% до 11,3%, в производстве товарного зерна - с 54 до 20%, а по поголовью скота в 1900-1916 гг. - с 17,9% до 5,7%. Заметные позиции помещичье хозяйство сохраняло лишь в Прибалтике и западных губерниях, где оно занимало до 24-28% посевных площадей и где широкое распространение получили капиталистические имения с широким применением наемного труда и собственной земледельческой техникой. На остальной территории Европейской России помещики продолжали широко использовать в своих хозяйствах различные виды отработок и сдачу земли в аренду крестьянам, причем преобладала краткосрочная аренда на самых кабальных условиях. Этому способствовало то обстоятельство, что даже к началу ХХ в. из 33 млн. дес. надельной земли бывших помещичьих крестьян были отграничены от помещичьих наделов лишь 5 млн. дес. Помещики владели 2/5 всех сенокосов и почти 1/3 всех выгонов, что позволяло им широко использовать переходные формы хозяйствования. По данным отчетов Дворянского банка, в 1900 г. заложенные в нем имения, в которых владельцы вели хозяйство с использованием наемного труда и своего инвентаря, составляли 29% всех залогов; сдававшие землю в денежную и испольную аренду и за отработки - 51%, остальные 20% использовали смешанные приемы хозяйствования. Последние особенно широко использовались в имениях латифундистов, владельцы которых не в состоянии были вести правильно организованное хозяйство на всей их площади.

Неотграниченность крестьянских земель от помещичьих, чересполосица, дававшие ранее огромные выгоды помещикам, с начала ХХ в. все более становятся препятствием усилившейся тенденции к организации капиталистических экономий. Характерно в этом плане жалоба волынского помещика А.Дейнеки: "Я не могу устроить правильно ни полевого, ни лесного хозяйства, потому что все мои 9000 десятин испещрены мелкими клочками крестьянского владения; крестьяне также не могут, со своей стороны, пользоваться клочками надельной земли - не могут ни прогнать туда для пастьбы свой скот, ни удобрить землю, ни даже добраться до своих участков для обработки их без потери времени и труда, т.к. они находятся на пространстве 100 квадратных верст и участки некоторых крестьян находятся в 12 верстах от села по прямой линии". (см. Анфимов А.М. К вопросу о характере аграрного строя России.// Исторические записки. М.,1959. Т.65. С.124-125).

При этом, однако, следует иметь  в виду, что при заметном падении  удельного веса дворянского землевладения  в общем земельном фонде и  сокращении их доли в производстве сельскохозяйственной продукции экономические  позиции помещиков оставались еще  достаточно прочными. Несмотря на сокращение площади земельных владений, стоимость  их значительно возросла: если доля их в землевладении в 1877-1905 гг. сократилась  с 23 до 16%, то по стоимости имений - с 29 до 21%. Эти расчеты показывают, что  у помещиков оставались лучшие земли. К тому же значительная часть имений (не менее 60%) оказалась заложенной в  государственных и частных ипотечных  банках. Только в Государственном  Дворянском земельном банке число  заложенных имений с 1895 по 1914 гг. возросло с 20,4 тыс. до 32,7 тыс., а сумма выданных ссуд увеличилась с 528,1 млн. до 926 млн. руб., причем остаток долга на последнюю  дату составлял 882,3 млн. руб. Большая  часть полученных ссуд шла на уплату частных долгов, на раздел имущества среди наследников, на потребительские нужды, на покупку ценных бумаг, в торгово-промышленную сферу и лишь меньшая - на модернизацию имений. Сдавалась в аренду, в основном крестьянам, и большая часть пригодных для земледелия казенных, удельных и кабинетских земель, что приносило в качестве оброчных статей немалые доходы государству. Но в целом эти земли, как и имения помещиков- латифундистов, использовались крайне непродуктивно.

Все это заставляло власть со все  большим вниманием относиться к  проблеме сохранения крестьянского  хозяйства, главного производителя  сельскохозяйственной продукции и  источника пополнения государственного бюджета. К 1905 г. в сословно-крестьянском общинном надельном владении у 12,3 млн. крестьянских дворов находилось 138,7 млн. дес. Причем по своему социально-экономическому типу российская община была передельной, прибегавшая время от времени к перераспределению земельных участков, и беспередельной, члены которой владели землей на наследственно-подворном праве. Согласно переписи 1905 г., в 46 губерниях Европейской России, за исключением прибалтийских губерний, где общины вообще не было, и казачьих земель, на общинном праве землей владели 135 315 сельских обществ (8,7 млн. дворов), в пользовании которых находилось 91,2 млн. дес. надельной земли. Подворное землевладение было у 31 853 обществ (2,7 млн. дворов), располагавших 20,4 млн. дес. Подворное землевладение позволяло крестьянину более свободно распоряжаться своим наделом, и это предоставляло ему некоторые возможности для проявления хозяйственной инициативы и предприимчивости. Но переоценивать эти различия, видимо, нельзя. Так, И.Л.Горемыкин, один из авторитетных знатоков крестьянского законодательства, считал: " В наших суждениях мы противополагаем всегда общинное владение землей подворному, а между тем у нас имеется везде общинное владение, но в одних случаях - подушно-общинное, в других подворно-общинное". Об этом же писал бывший управляющий земским отделом МВД В.И.Гурко: "Суть дела в том, что как при общинной, так и при подворной форме землепользования крестьянин не имеет права вполне свободно использовать в хозяйственном отношении состоящие в его владении полевые участки земли. В обоих случаях ему не принадлежит право огораживания этих участков, так как при подворном землепользовании они также не сведены к одному месту и представляют отдельные, часто весьма узкие, полосы, расположенные в разных полях, из которых каждое в своей совокупности заключает земли всех членов общины и превращается при состоянии земли под паром, а также по снятию урожая, в общее пастбище, на котором пасется скот всего селения. Обстоятельство это стесняет владельцев подворных участков в деле свободного использования ими своих полевых земель не в меньшей степени, нежели общинников. Обе категории крестьян вынуждены поэтому одинаково следовать принятому общиной севообороту, т.е. одновременно оставлять свои участки под паром и возделывать однородные хлебные злаки, т.е. такие, которые созревают приблизительно к одному сроку, чтобы не задерживать времени поступления всего поля по снятию с него урожая под пастбище скота". (Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого: Правительство и общественность в царствование Николая 11 в изображении современников. М.,2000. С.165). Таким образом, и для подворной, и для общинно-передельной деревни характерны были и чересполосица, и чрезвычайная дробность участков, и узкополосица, и наличие общих кормовых угодий для скота, и традиционное трехполье, и принудительный севооборот, и регламентация крестьянского быта. В обоих случаях фактически отсутствовало личное право владения землей: надел и все крестьянское хозяйство составляли не личное, а подворно-семейное владение. Домохозяин, будучи главой семьи, в то же время являлся лишь представителем двора перед сельским обществом и государством, наследники же его, вступая во владение, освобождались от обязательств прежнего главы по отношению к третьим лицам. В целом же крестьянская община была одновременно и поземельным социально-экономическим союзом, важнейшей функцией которого было распределение и использование наделов, и административно-фискальной единицей.

Политика государства в отношении  ее была весьма противоречива. Провозгласив в 1861 г. конечной целью при отмене крепостного права создание класса свободных крестьян-собственников  и в то же время стремясь сохранить  крестьянское хозяйство как основную налогоплатежную единицу, оно пыталось препятствовать мобилизации, измельчанию и дроблению крестьянских наделов. И в этом плане оно пыталось опереться на общину, ограничивая при этом ее земельно-распределительные функции, семейные разделы, запрещая досрочный выкуп, продажу некрестьянам и залог в кредитные учреждения надельных земель (законы 18 марта 1886 г., 8 июня и 14 декабря 1893 г.). Все это, вкупе с введением института земских начальников с их дискреционной властью над сельской администрацией (1889 г.), с ограничением участия крестьян в земстве (1890 г.), усилило сословную обособленность и бесправие крестьян, что в конечном итоге пагубно отразилось на хозяйственной жизни деревни.

Уже с 80-х гг. Х1Х в. в деревне, при всем кажущимся среднестатистическом благополучии, наблюдается нарастание кризисных явлений. Во-первых, это  было связанно со значительным, в среднем  на треть, падением хлебных цен, обусловленное  мировым аграрных кризисом и продолжавшееся вплоть до конца 90-х гг. Росли недоимки по уплате налогов и выкупных платежей, что негативно сказывалось не только на положении деревни, но и  на пополнении государственного бюджета, на расходах казны на индустриализацию и бурное железнодорожные строительство. Во-вторых, в связи с демографическим "взрывом" в деревне все отчетливее обнаруживалось крестьянское малоземелье, особенно заметное в центрально-земледельческих  и малороссийских губерниях. По официальным  данным, здесь средний душевой  надел крестьян сократился за пореформенное  сорокалетие с 4,8 до 2,6 дес. Частые переделы, крайняя чересполосица, обусловленный ею принудительный севооборот негативно сказывались на крестьянских хозяйствах, затрудняя правильную их организацию, вели к истощению земли, препятствовали росту ее производительности. Участились неурожаи и эпидемии, охватывавшие огромные регионы. Только в конце Х1Х-начале ХХ вв. Россия пережила, помимо неурожая и страшного по своим последствиям голода 1891/1892 гг., различного масштаба недороды 1896/97, 1899, 1901, 1905/06 гг., ставившие под угрозу дефицита хлебный экспорт. В-третьих, ситуация осложнялась тем, что практически завершился процесс освоения новых земель на юге и юго-востоке страны (Новороссия, Предкавказье, Заволжье), за счет чего в значительной мере и достигался заметный рост валовых сборов сельскохозяйственной продукции.

К началу ХХ в. становилось очевидным, что правительственный курс аграрной политики все более приходит в  противоречие не только с заявленными  в 1861 г. целями крестьянской реформы, (создание класса свободных крестьян-собственников), но и заходит в тупик в связи  с попытками промышленной модернизации страны. Усилия индустриализаторов, Н.Х.Бунге, И.А.Вышнеградского и особенно С.Ю.Витте, наталкивались на архаичную организацию аграрного сектора, не только не восполнявшего в должной мере растущие бюджетные расходы, но и сдерживавшего развитие экономики из-за узости внутреннего рынка сбыта, обусловленного низкой платежеспособностью деревни. Ситуация становилась все более критической. "В крестьянском хозяйстве виден упадок, выражающийся в истощении почвы, сокращении количества скота, истреблении лесов и падении садоводства, - сообщалось в одном из полицейских донесений из Курской губернии - Главной причиной сего является большая чересполостность крестьянских надельных земель, раздробившихся… вследствии увеличения населения, на мелкие участки, что повлекло за собой, вследствии… пастьбы скота на паровых участках, по дальносности расстояния участков (есть участки в 3-4 сажени), отстающих от селений в 8-15 верстах, - переход от трехпольной системы - к двупольной, крайне истощающей землю и ведущей к сокращению скота и лошадей". (цит: по Вронский О.Г. Государственная власть Российской империи и проблемы формирования основ перспективного аграрного курса на рубеже Х1Х-ХХ вв. М., 1999. С.35). И, наконец, с весны 1902 г. по стране прокатилась волна крестьянских волнений, подавленных только с применением военной силы.

В этой ситуации правительство вынуждено  было начать пересмотр своего аграрно-крестьянского  курса, что было провозглашено указом от 26 февраля 1903 г. Были отменены круговая порука, телесные наказания крестьян по приговору волостных судов, облегчен выход из общины отдельным домохозяевам, внесшим выкупные платежи, издано новое "Положение о мелком кредите" (7 июня 1904 г.), расширившее возможности  кредитной кооперации. Но все эти "послабления" допускались при  непременном сохранении в деревне  сословно-общинного строя. Лишь революционные  события 1905-1907 гг. заставили власть вплотную заняться радикальным обновлением  своей аграрной политики. Отвергнув  крестьянские требования о дополнительном наделении землей, правительство  основной упор сделало на постепенную  ликвидацию общины, которая была объявлена  главным тормозом развития деревни, поднятия производительности сельского  хозяйства. Указом от 6 мая 1905 г. было создано  Главное управление землеустройства  и земледелия (ГУЗиЗ), преобразованное из Министерства земледелия и государственных имуществ и вобравшее в себя Переселенческое управление МВД. В наказе ГУЗиЗ были определены основные направления его деятельности: поземельное устройство и улучшение условий землевладения и землепользования в существующих границах; содействие введению сельскохозяйственных усовершенствований, увеличение площади крестьянского землевладения; поддержка и развитие подсобных промыслов. Упоминались и другие рычаги реализации новой аграрной политики - переселения, продажа и сдача в аренду казенных земель, расширение деятельности Крестьянского банка.

Первым шагом в этом направлении  стал манифест от 3 ноября 1905 г., провозгласивший  снижение наполовину выкупных платежей с 1 января 1906 г. и полную их отмену с 1907 г., что составило сумму в 80 млн. руб. Этим актом фактически вступали в силу заблокированные законом 14 декабря 1893 г. ст. 12 общего Положения  о крестьянах и ст. 165 Положения  о выкупе 1861 г., согласно которым  каждый член сельского общества мог  требовать выделения ему участка  надельной земли в личную собственность  соразмерно с долей внесенного выкупного  платежа. Одновременно Крестьянскому  банку предоставлялось право  неограниченной скупки помещичьих имений с последующей перепродажей их крестьянам и предоставление им ссуд в размере  почти полной стоимости приобретаемых  участков. Разогнав 1 и 2 Государственные  думы, прежде всего именно из-за их проектов решения аграрного вопроса за счет принудительного отчуждения части  помещичьих земель, правительство тем  не менее еще не раз пыталось смягчить ситуацию: указами 12, 27 августа и 1 сентября 1906 г. Крестьянскому банку передавались для продажи крестьянам участки  казенной, удельной и кабинетской  земли в Европейской России и  Сибири.