Политический портрет Николая II

Печальный итог правления Николая II был предрешен. Казалось бы, после бурных событий 1905-1907 гг. страна уверенно двигалась по пути быстрого экономического развития, поражая его темпами своих врагов и союзников. Однако на место старых противоречий наслаивались новые. Раскалывалась сельская община, выделяя, с од­ной стороны, очень узкий слой крепких хозяев, с другой – поражая пауперизацию остальной части крестьян. Развивалась промышленность, втягивая в себя большие массы порвавшего с землей деревенского населения и обрекая его на тяжелые усло­вия труда. Углублялся раскол русского общества. Ни в одной стране Европы не было столь резкого контраста между беззаботной жизнью аристократии и беспро­светным существованием огромных масс простого народа, что вызвало социальную напряженность. Рабочие были настроены против предпринимателей, крестьяне - против помещиков и новых сельских богачей. Интеллигенция  поддерживала любое оппозиционного движение, стремясь к демократизации общественного устройства по европейскому образцу.

              Симптомы грядущей революции были ощутимы уже с 1912г., когда произо­шел расстрел рабочих на Ленских золотых приисках. В 1913 г., когда Романовы от­вечали свое трехсотлетие, около 700 тыс. рабочих приняли участие в забастовках. К июню 1914 г. Число бастующих возросло до полутора миллионов человек. Все про­блемы дальнейшего российского бытия сводились к одному – удастся ли властям удержать обострившийся общественный конфликт в приемлемых для существую­щего режима рамках или он вновь перерастет в революцию.

              Наиболее дальновидные российские политики – С. Витте, Н. Дурново и дру­гие, предупреждали царя что при таком социальном напряжении в обществе надви­гавшаяся новая война, на этот раз мировая, может обернуться для России катастро­фой, но страна слишком втянута в общий клубок европейских проблем, чтобы ос­таться в стороне. К тому же война позволяла Николаю II несколько отсрочить му­чивший его выбор: продолжить преобразовательские процессы в России или вновь вернуть страну к неограниченному самодержавию.

              Весь правительственный курс свелся впоследствии к тому, чтобы продер­жаться до окончания войны. Победа, по мнению Николая II, должна была поднять патриотический дух в народе и коренным образом изменить ситуацию в стране в пользу правительства. Тогда и должно было прийти время нужных решений. Вряд ли подобный курс можно считать перспективным. Уход от решения давно назрев­ших проблем был способен лишь до предела обострить ситуацию. Необходимое в годы войны общественное согласие удавалось поддерживать только в самом начале.   После первых серьезных поражений на фронтах все недовольство обернулось про­тив правительства и верховного носителя власти-Николая II. Императорская чета утратила опору не только в дворянском обществе, но и среди собственной родни. Похождения Распутина давно стали достоянием самых широких слоев. Характерной приметой времени стали скверные анекдоты о «Николашке», его жене-немке и Рас­путине. В общественное сознание закрадывалась мысль, что Россией правит пьяный малограмотный мужик, полностью подчинивший своему влиянию царскую семью. Даже с трибуны Государственной думы делались более чем прозрачные намеки на то, что «темные силы» при царском дворе во главе с царицей и Распутиным умыш­ленно ведут Россию к поражению.

              Оказавшись в подобной ситуации, царская семья впала, будто в какое-то оцепе­нение, упрямо стараясь не видеть грозящей ей опасности. Все попытки видных думских деятелей и даже великих князей раскрыть императору глаза на происходя­щее и убедить его избавится от Распутина, ни к чему не привели. Ради сохранения спокойствия в семье Николая II подрывал собственный престиж, оказавшись нака­нуне революции в полной изоляции, в окружении самых беспринципных и амораль­ных людей. Ему оставался последний роковой шаг, делавший гибель российской монархии абсолютно неизбежной.

3 Взятие Николаем II  на себя роли верховного главнокоман­дующего.

После серьезных поражений русской армии летом 1915 г. Николая II решил лично возглавить войска, объявив себя верховным главнокомандующим. Напрасны были предупреждения о  том, что все последующие поражения русской армии будут воз­ложены на него, что нельзя осуществлять контроль над страной, находясь за сотни верст от столицы и центральных правительственных учреждений, ибо это чревато полным развалом системы государственного управления.

              В отсутствие императора роль правителя взяла на себя императрица Алексан­дра Федоровна, что не прибавляла авторитета власти, так как имя царицы у россий­ской общественности уже прочно ассоциировалось с образом Распутина. С гневом и болью пекущиеся о судьбе России политики и военные убеждались, что после отъ­езда императора в ставку ни один человек не может занять важный правительствен­ный пост без одобрения его кандидатуры Распутиным. Более того, главным крите­рием пригодности на ответственный министерский пост была личная преданность кандидата «святому старцу».

              К моменту крушения царского режима в стране сложилась своеобразная «вот­чинная» система управления, когда важные правительственные назначения де­лались вопреки общественному мнению, из предельно узкого круга лиц, тесно свя­занных с ближайшим окружением императорской семьи. Деловые качества и про­фессионализм в расчет не принимались, главным было угодить царице и Распутину попасть в разряд «наших». Очень скоро государственные посты были вынуждены покинуть все мало-мальски честные и способные администраторы – Сазанов, Поли­ванов и другие, отнесенные императрицей к «не нашим», так как они не проявляли должного уважения к Распутину. На их место пришли беспринципные дельцы, а то и просто аморальные люди. Наглядным образом подобного типа государственного деятеля является последний министр внутренних дел императорской России Прото­попов, явно психически неустойчивый тип, помешанный на спиритических сеансах и лишенный всяких моральных устоев. Во время своего ареста в разгар февральских событий 1917 г. Он не нашел ничего лучшего как заявить, что умышленно скверно выполнял свои должностные обязанности, чтобы скорее вызвать революцию. С не­которым преувеличением можно сказать, что Александра Федоровна вместе с Рас­путиным довели российскую монархию до последней черты.

              А как же сам император Николай II? Только в штабном вагоне, в главной ставке, в окружении, как он считал, преданным ему войск, Николай II находил от­дых и покой. Видел ли он сгустившийся над его головой тучи? Трудно сказать что-то определенное. Ведь наряду с предупреждениями о грядущей опасности он полу­чал не менее многочисленные заверения в преданности от «простых людей» и пре­бывал в уверенности, что бунтует только «гнилой» Петербург с его крамольной ин­теллигенцией и пресыщенной аристократией, а просто народ герой стоит за царя.

              Конечно император Николай II понимал, что нельзя постоянно пребывать в собственной скорлупе и всегда уходить от решения назревших проблем .По воспо­минаниям Председателя IV Государственной думы М. Родзянко, был момент, когда Николай II почти согласился с идеей создания правительственного кабинета, ответ­ственного не только перед царем, но и перед Государственной думой.

10 февраля 1917г., накануне своего очередного отъезда на фронт, он заявил премьер-министру Голицыну о своем намерении провозгласить завтра в Думе свою волю о даровании России министерства, ответственного перед русским парламентом. Но уже вечером того же дня премьер-министр был опять вызван во дворец и извещен, что император переменил свое решение и отправляется в действующею армию без встречи с депутатами Государственной думы. Как объяснить этот поступок импера­тора, который упустил последний шанс спасти себя и монархию? Может быть, он посчитал недопустимым любые уступки общественности в условиях войны или те­шил себя иллюзиями, что можно продержаться до ее победоносного окончания? Скорее всего, Николай II опять уклонился от неприятного для него решения, пола­гаясь только на божественное Провидение. К тому же он уже привык к постоянным угрозам, между тем как спокойная обстановка в столице накануне его отъезда на фронт вроде бы не давала никаких серьезных снований для тревоги.

              Это явилось роковым для Николай II заблуждением. Поезд еще только мчал императора в ставку, когда в Петрограде взорвалась мирная очередь за хлебом.

              Вскоре волнения охватили всю столицу, парализовав работу правительствен­ных учреждений. Это стало началом конца Российской империи. Явно запоздалым и беспомощным оказались попытки установить военную диктатуру и силой подавить выступления. Для этого не оказалось ни надежных войск, ни толковых исполните­лей. Слишком долго и упорно Николай II создавал вокруг себя и своей династии по­литический вакуум. В итоге он оказался никому не нужен, даже собственной родне, поспешившей, как его двоюродный брат Кирилл Владимирович, заверить в своей лояльности Временное правительство. Столкнувшись с всеобщим отчуждением и отсутствием поддержки в войсках, Николай II отрекся от престола в пользу своего брата Михаила, но тот отказался занять трон. Вряд ли кто-нибудь хотел или мог спасти монархию.

              Дальнейшая судьба Николай Романова и его семьи буквально по дням и часам прослежены в ряде последних публикаций, временное правительство, сме­нившее монархию, сразу же взяло Николая и его семью под домашний арест, но  хо­тело  разрешить  уехать  ему  в  Англию. Однако  английское  правительство  не  то­ропилось  с  ответом,  а  Временное правительство  уже  было  недостаточно  силь­ным,  чтобы  противостоять  воле Петроградского совета рабочих и солдатских  де­путатов.  В  августе  1917  г. семью перевезли в Тобольск. В апреле 1918 г. местные большевики добились  их перевода в Екатеринбург[19]. Царь переносил это  время  унижений  с  большим спокойствием и надеждой на бога, которая перед лицом  смерти  придавала  ему неоспоримое достоинство, но которое и в  лучшие  времена  порой  мешало  ему действовать рационально и решительно. В  ночь  с  16  на  17  июля  1918  г. императорская семья была  расстреляна в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге.

              В свой последний час Николай II проявил лучшие качества человека и христиа­нина, мужественно приняв свой мученический конец и простив перед смер­тью своих убийц.

              Хороших человеческих качеств и истинно христианских добродетелей оказа­лось слишком мало, чтобы быть хорошим правителем в такой стране, как Россия.

Либеральный  историк  Юрий  Готье  с холодной точностью высказался, узнав об убийстве  царя[*]

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Последний российский император ни снискал особой любви и уважения ни среди современников, ни в памяти потомков. Лишь в последние годы на волне вос­прянувшего монархического движения в общественное сознание настойчиво вне­дряется образ царя-патриота царя мученика, добровольно отрекшийся от трона ради умиротворения страны и заплатившее за свое отступничество самую высокую цену. Правда, даже симпатизирующие Николаю II современники не могут признать за ним особых талантов государственного деятеля.

Современники о Николае II.

Трусость и предательство прошли красной нитью через  всю  его  жизнь,

через все его царствование, и в этом, а не в недостатке ума или  воли,  надо

искать некоторые из причин того, чем закончилось для него и то, и другое

А.Ф. Кони, известный судебный деятель.

       Я уверен, что, если бы безжалостная судьба  не  поставила  императора

Николая во главе огромного и  сложного  государства  и  не  вселила  в  него

ложного  убеждения,  что  благополучие   этого   государства   зиждется   на

сохранении   принципа   самодержавия,   о   нем,   Николае   Александровиче,

сохранилась бы память как о симпатичном, простодушном и приятном  в  общении

человеке.              Ю.Н. Данилов, генерал

       Про него неверно говорят, что он больной,  глупый,  злой.  Он  просто

обыкновенный гвардейский офицер.

                                                                 А.П. Чехов.

       Николай II был, несомненно, честным человеком и  хорошим  семьянином,

но обладал натурой крайне  слабовольной…  Николай  боялся  влияния  на  себя

сильной воли. В борьбе  с  нею  он  употреблял  то  же  самое,  единственное

доступное ему средство – хитрость и двуличность.

                                   П.Н. Милюков, лидер партии кадетов.

При наличии ряда хороших душевных качеств, таких как личное обаяние, любовь к семье, вежливость и искренний русский патриотизм, он почти напрочь был лишен качеств «сильного» правителя, совсем не соответствовал тому образу царя самодержца, который сложился у русского народа за его многовековую исто­рию.

Парадоксы  личности  и  царствования  Николая  II   можно   объяснить

объективно  существовавшими  противоречиями  российской   действительности

начала XX века, когда мир вступал в новую полосу своего развития, а у царя

не  хватило  воли  и  решимости  овладеть  ситуацией.   Пытаясь   отстоять

"самодержавный принцип", он маневрировал: то шел на небольшие уступки,  то

отказывался  от  них.  Удивительным   образом   натура   последнего   царя

соответствовала сущности режима: избегать изменений, сохранять статус-кво.

В результате режим загнивал, толкая страну к пропасти. Отвергая и  тормозя

реформы, последний царь способствовал началу социальной революции, которая

не могла не нести в себе всего туго, что накопилось в российской жизни  за

многие десятилетия ее попрания и угнетения. Это  следует  признать  и  при

абсолютном сочувствии к судьбе царя, и при категорическом его неприятии.

      В  критическую  минуту  февральского  переворота  генералы  изменили

присяге и принудили царя к отречению.  Потом  Временное  правительство  по

политическим расчетам попрало принципы гуманизма, оставив отрекшегося царя

в  революционной  России,  свергнувшей  царизм.  И,   наконец,   классовые

интересы, как они понимались в разгоревшейся гражданской войне, взяли верх

над нравственными соображениями.  Итогом  всего  этого  и  стало  убийство

императора.

             Драму  русского  царя,   по   всей   вероятности,   правильнее

рассматривать в контексте мировой истории  с  позиций  ее  поступательного

движения. Николай II сам выбивал почву из-под своих ног. Он упрямо защищал

свои позиции, не шел на серьезные компромиссы и этим  создал  условия  для

революционного  взрыва.  Не  поддержал  он   и   либералов,   стремившихся