Политические взгляды хомейни и их влияние на исламскую революцию

Министерство  образования РФ

Самарский государственный  педагогический университет

Исторический  факультет

Кафедра всеобщей истории

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ПОЛИТИЧЕСКИЕ  ВЗГЛЯДЫ ХОМЕЙНИ И ИХ ВЛИЯНИЕ  НА ИСЛАМСКУЮ РЕВОЛЮЦИЮ

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Реферат / Доклад студента

IV курса дневного отделения 41 группы

Андреева Константина  Михайловича

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Самара – 2010

ВВЕДЕНИЕ

 

В отечественной  историографии нет обобщающих работ  по теме «Политические взгляды аятоллы  Хомейни», в своей работе я постараюсь систематизировать и обобщить всю найденную мной информацию и затем доступным языком изложить ее аудитории. Объектом моего исследования является идеология и политические взгляды Рухоллы Хомейни.

Предметом изучения являются: идеи Хомейни касающиеся вопросов внешней политики, государственного управления, социальной политики, культуры и быта нового иранского государства.

Хронологические рамки работы охватывают период с  начала 60-х годов, когда у Хомейни  начинают появляться первые политические идеи и до конца 70-х годов ХХ века, когда идеология Хомейни начинает уже реализовываться на практике после прихода к власти аятоллы.

Целью исследования является комплексное изучение взглядов аятоллы Рухоллы Мусави Хомейни. В соответствии с этим определены следующие задачи работы:

• Описать жизнь Хомейни до выхода на политическую авансцену;
• Дать представлении о движущих силах исламской революции;
• Охарактеризовать взгляды Хомейни в вопросах внешней политики, экономики, социальной сфере, областях культуры и быта;
• Изучить ход исламской революции в Иране.

Методами исследования являются диалектический метод и принципы историзма, объективности, конкретности, был произведен анализ источников и литературы по данной проблематике, изучен и обобщен передовой исторический материал и на основе полученных результатов написана работа.

 

 

 

ПОЛИТИЧЕСКИЕ  ВЗГЛЯДЫ ХОМЕЙНИ И ИХ ВЛИЯНИЕ  НА ИСЛАМСКУЮ РЕВОЛЮЦИЮ

 

1 февраля 1979 г. специально (зафрахтованный самолет авиакомпании «Эр-Франс» совершил посадку на Мехрабадском аэродроме Тегерана. Ия аэропорта, вместившего огромное человеческое море, в сторону кладбища мучеников Бехеште-Захра поплыло ритмичное скандирование: «Аллах велик! Шах ушел, имам пришел». На трапе появился тот, кого теперь в Иране будут называть имамом, - величественный в своей длинной темной сутане, с неподвижным лицом, пронизывающим взглядом, исполненный веры в божественное предназначение возложенной на него миссия, Восторги встречавших достигли апогея. Женщины в чадрах запели: «Пусть каждая капля мученической крови обратится в тюльпаны».¹ Этим кумиром толпы был Аятолла Рухолла Мусави Хомейни.

Хомейни родился в Хомейне, небольшом городке к югу от Тегерана, в семье священнослужителя.  В раннем детстве потерял отца, в 15 лет — мать. Но родители выполнили свою миссию, и религия стала смыслом его жизни: даже имя ему дали - Рухолла, что по-персидски означает «дух Аллаха». Учился он в религиозных школах Хомейна, затем города Кума — шиитского Ватикана, где остался жить и преподавать в самом авторитетном   религиозном    учебном    заведении    Ирана,   центре   исламских исследований - Файзийе. В конце 20-х годов Хомейни женился на дочери ученого-богослова, ставшей спутницей всей его долгой жизни, матерью восьмерых его детей. Трое из них умерли в детстве.² В ноябре 1977 г. при загадочных обстоятельствах умер старший сын Мустафа. В Иране его смерть связывали с действиями шахской тайной полиции САВАК. Единственный оставшийся в живых сын Ахмад станет его ближайшим помощником и секретарем. В 30-х годах Хомейни пришлось столкнуться с репрессивными действиями шахского режима, пытавшегося подчинить духовенство своей светской политике. Тогда были запрещены его лекция. Однако он подпольно продолжал преподавать и подготовил сотни последователей. В конце 50-х годов он вошел в число религиозных деятелей высшего ранга — аятолл.

В 1963 г. Хомойии открыто выступил против провозглашенной шахом «белой революции», предусматривавшей проведение аграрной реформы, предоставление избирательных прав женщинам, и множество других, не менее кардинальных преобразований буржуазного типа. Его дважды арестовывали, чтобы заставить замолчать, но тщетно. Совет иранских священнослужителей возвел его в ранг «великого аятоллы», который имели менее десяти шиитских религиозных деятелей и который обеспечивал свободу от юрисдикции шахского режима. Новый духовный сан давал Хомейни возможность претендовать на роль руководителя шиитской общины Ирана. Выйдя на свободу, он после полугодового молчания публично осудил мошенничества на парламентских выборах, за что подвергся 8-месячному домашнему аресту.³

В 1964 г. Хомейни выступил против предоставления американским военным советникам в Иране статуса дипломатической неприкосновенности и вскоре был выслан в Турцию. Спустя 11 месяцев он переехал в Ирак. Здесь в священном для шиитов городе Неджефе он стал читать лекции в религиозном учебном заведении и продолжил разработку своей концепции «подлинного толкования» ислама и роли исламского лидера, он, по мнению аятоллы, должен был возродиться в качество инструмента протеста, доктрины борьбы, идеологии «исламской революции». «Вера - это форма убежденности, заставляющей действовать», «я действую - значит, я верую» любил повторять Хомейни. Следовательно, главный смысл человеческой жизни - нести в себе веру, быть готовым защищать ее и даже умереть за нее, бесстрашно и бескомпромиссно сопротивляясь всякой «незаконной власти», противопоставляющей себя воле аллаха. Ведущий представитель духовенства, считал аятолла, является выразителем воли небес, сила и авторитет ниспосланы ему свыше. Такую трактовку роли религии и функций исламского лидера многие шиитские богословы сочтут «еретической» и даже «антиисламской».⁴

Много внимания Хомейни уделял и разработке концепции нового, «исламского правления». В изданном в 1971 г. сборнике его лекций «Исламское правительство» уже содержался призыв к разрыву с существующей властью и созданию нового, «исламского правления». Хомейни исходил из того, что абсолютная власть шахского режима — это порождение сатаны, способствующее только разложению, разврату и коррупции, это форма идолопоклонничества, греховное отрицание идеи божественного единства - единства мнения, единства слово выражения, единства действия. Никакие компромиссы с этим режимом невозможны: единственный выход - замена монархии «исламской республикой». Главное в такой республике - верховная власть священного Закона, предписанного Кораном, пророком Мохаммедом и имамом Али. «Исламская республика» коренным образом отличается от монархии и светской республики, где законы устанавливаются либо монархом, либо представителями парода. При «исламском правлении» никакие другие законы, кроме божественного, не могут иметь силы. Верховным же толкователем священного Закона, высшим координатором деятельности всех органов управления, духовным вождем, осуществляющим практическую власть, является правитель из числа самых авторитетных религиозных деятелей - факих. Он и сам всецело подчиняется Закону и готов во имя его поступиться интересами и даже жизнью самых близких ему людей. Его роль подобна роли пророка и имамов, его задача — подготовить страну и народ ко дню пришествия шиитского мессии — 12-го имама Махди - таинственно исчезнувшего в последней трети IX в. и, по преданию, сокрытого па небе, чтобы, вернувшись в день Страшного суда, установить на Земле на вечные времена царство истины и справедливости. В ожидании этого дня духовенство должно активно участвовать в политической жизни, быть стражами Закона, общественной морали и социальной справедливости.⁵

Росла и политическая активность неджефского изгнанника. Он тайно переправлял в Иран свои послания, которые переписывались и распространялись в мечетях. В одной из особенно зажигательных проповедей аятолла критиковал шаха за устроенные осенью 1971 г. пышные торжества по случаю 2500-летия иранской монархии, обошедшиеся стране в миллионы долларов. Хомейни гневно обличал «императорский пир» над «грудой истлевших костей» древнеперсидских царей и призывал к восстанию против деспота. В 1977 г. он призвал иранскую армию избавить родину от «шахской чумы». Это послание было размножено в сотнях тысяч экземпляров и широко распространено.⁶

Мохаммед Реза-шах  продолжал тем временем развивать  идеи «белой революции»: совершить  при жизни одного поколения «прыжок  через столетия», перевести Иран «из средневековья в ядерный  век», превратить страну в «пятую индустриальную державу мира», осуществить марш-бросок «к великой цивилизации». Но упоенный амбициозными планами, монарх не замечал как шаг за шагом подрывает основы своей власти. Сохранение традиционалистских настроений среди рабочего класса, усиленная идеологическая обработка в реформистском духе его промышленного ядра, жесточайшие репрессии против лево-демократических организаций, политика систематической политической стерилизации образованной части средних городских слоев, и особенно интеллигенции, неусыпный контроль над армией - все это способствовало выдвижению на авансцену политической жизни духовенства, позиции которого в наибольшей степени были ущемлены светскими реформами.⁷

Социальную и политическую опору «исламской революции» составляли концентрирующиеся на городских базарах представители мелкого торгово-предпринимательского капитала и традиционной торговой буржуазии, интересы которых были сильно задеты шахской политикой индустриализации. Эти слои населения, всегда имевшие тесную связь с духовенством, взяли на себя финансирование его антишахских выступлений. Второй ее опорой стала огромная армия обездоленного населения, возросшая в результате быстрого процесса урбанизации, происходившего на фоне запустения сельской местности. Сюда входили мигранты из деревень, люмпены и поденщики, неустроенные выпускники школ и недоучившаяся разночинная молодежь, образовавшие ударную армию революции.⁸

Опубликованная 7 января 1978 г. официозной газетой «Эттелаат» статья о Хомейни, которую шиитское духовенство сочло вредной и клеветнической, стала искрой, вызвавшей в Иране взрыв антишахского и антиимпериалистического движения, принявшего к осени всенародный характер. Безуспешно опробовав самые разные средства борьбы с аятоллой, Мохаммед Реза в октябре приглашает Хомейни вернуться на родину, но тот отказывался приехать до тех пор, пока шах остается у власти. В этих условиях последний не нашел ничего лучшего, как просить правительство Ирака выслать Хомейни, а когда тот переехал в пригород Парижа, уже не выдвинул такой же просьбы перед Францией из боязни ухудшать обстановку в Иране.⁹ В Париже на одной, стороне улицы — небольшая резиденции Хомейни, на другой — в маленьком домике — штаб-квартира революции, имевшая телефонную связь с Ираном. К телефону подключен магнитофон, а рядом - аппаратура для размножения пленок. На другом конце прямой линии, в Иране, установлена аналогичная аппаратура. Буквально через несколько часов кассеты с посланиями Хомейни прокручиваются в десятках тысяч мечетей и на бесчисленных городских базарах.¹⁰

В ходе развития революции в политико-идеологических воззрениях Хомейни все сильнее начинают проявляться морально-этические и эгалитарные мотивы шиитского ислама. Несмотря на многолетнее пребывание в эмиграции, аятолла тонко чувствовал пульс жизни своего народа.¹¹ Форсированное промышленное развитие, ускоренное городское строительство, вторжение иностранных товаров и нравов, взломав традиционные связи, вызвали острый кризис самосознания в рядах обездоленного населения Ирана. Разрушение в деревне в ходе аграрных преобразований старых форм взаимной помощи и поддержки, выполнявших функции своеобразного социального обеспечения лишило массы людей тех преимуществ, которые вытекали из традиционных отношений. Вырванные из привычной деревенской среды и заброшенные в города иранцы ощущали себя в каком-то ином, чуждом им мире. Они, так же как и Хомейни, чувствовали, что поток западной технологии, товаров и нравов подменяет родные им ценности. Стремительная ломка устоявшихся духовных традиций и самобытных культурных ценностей создавала благоприятную почву для восприятия широкими народными массами призывов аятоллы.¹² Морально-этический потенциал и эгалитарные мотивы шиитского ислама были мощным идеологическим оружием против растлевающего влияния буржуазной «массовой культуры» и распущенности нравов — ее побочного продукта против капитализма, превращавшего человеческие отношения в товарные, против «белой революции», открывшей страну разлагающему воздействию «бездушного материализма», «постыдного атеизма» и «неверных иностранцев». Росту влияния ислама способствовала — наряду с духовенством значительная часть светски настроенной интеллигенции, проявлявшей недовольство авторитарным характером власти, методами буржуазной модернизации страны по западному образцу, пренебрежением шахского режима к национальным культурным и духовным традициям.¹³

Что касается традиционно  настроенных широких масс населения, то они видели и исламе тот комплекс факторов морального, этического, гуманистического и социального порядка, в котором выразилось их неприятие беззакония и произвола, аморальности и коррупции, культа наживы и роста социального неравенства. Массы верующих в мечетях требовали прямого вмешательства в управление государством духовенства, в котором видели единственную силу, способную сохранить контакт с народом и действовать во имя его интересов. Все это не могло ни прибавить адептам религии уверенности в том, что именно они способны осуществить чаяния народа.

Идолу «белой революции» и миражам «великой цивилизации» Хомейни противопоставил свой идеал «исламского общества», в котором все слои населения станут жить как братья, единой мусульманской общиной. «Не будь угнетателем, не будь угнетенным» — вот девиз, которым будут руководствоваться все ее члены. Путь к созданию общества «исламской социальной справедливости», но мнению аятоллы, пролегает через внедрение ислама во все сферы жизни людей, «восстановление исламских моральных норм, благочестия, скромности, воздержанности» Для этого необходимо осуществить «исламскую революцию», начинающуюся свержением шахского режима и завершающуюся установлением «исламского бесклассового общества». Ее составная часть — «исламская культурная революция», предусматривающая утверждение в общественной и семейной жизни мусульманских религиозно-культурных и социальных программ, запрещающих производство и потребление алкогольных напитков и наркотиков, ношение женщинами одежды, не предписанной канонами ислама, и другие нарушения исламского «морального кодекса».¹⁴

Не меньшее значение Хомейни  придавал уничтожению иностранного, и особенно американского, влияния, искоренению последствий проникновения в страну буржуазной «массовой культуры», способствующей распространению «западной вседозволенности» и упадку традиционных моральных устоев. Но, поскольку опасность для мусульман исходит не только от «материалистического Запада», но и «атеистического Востока», в борьбе против одной из сверхдержав не следует, как полагал аятолла, опираться на поддержку другой. Спасение мусульман — в самоизоляции от «мировых сил высокомерия», в опоре на собственные «ноги», а главное, в следовании своему, исламскому, пути развития. Этот путь, когда на то будет воля аллаха, восторжествует не только в мусульманском, но и во всем остальном мире.¹⁵

Таким образом, политическое кредо Хомейни сводилось к двум главным целям: создание «исламского государства» и уничтожение влияния западной буржуазной культуры. Достижение этих целей, считал он, само собой приведет к «исламскому бесклассовому обществу», «обществу всеобщей исламской справедливости». Для этого нужна не классовая борьба, а нравственное усовершенствование людей путем восстановления в отношениях между ними исламских моральных норм. «При исламском правлении,— говорил Хомейни,— никогда не будет такой глубокой пропасти между слоями общества и жизнь почти всех будет на одном и том же экономическом уровне». Это простое, мелкобуржуазное по характеру кредо высказывалось на языке религиозного пророчества.