Заседавшее в июле
1863 г. соединенное присутствие департаментов
законов и государственной экономии
Государственного совета, приняв за основу
замечания М.А. Корфа, развило ряд
либеральных, бессословных начал проекта
земской реформы. Сословные привилегии
и обособление дворянства при
выборах в состав земских собраний
были отвергнуты. Крестьяне, которые
приобрели в собственность необходимое
количество земли вне пределов надела,
получали право вступить в избирательную
курию землевладельцев. Расширялось
участие крестьян в выборном процессе
— избирать гласных (имевших право
голоса депутатов) уездного земского собрания
от сельских обществ должны были выборщики
от волостных сходов. В уездном
съезде выборщиков было обязательным
участие, по крайней мере, одного представителя
от каждого сельского общества. Избрание
председателей и членов земских управ
возлагалось на земские собрания. Предметами
споров и официально оформленных разногласий
стали: размер избирательного ценза для
разных сословий и курий, право крестьянских
выборщиков избирать в гласные выходцев
из других сословий и вопрос о председательстве
в уездных и губернских земских собраниях.
В общем собрании
Государственного совета, рассматривавшем
проект реформы до самого конца 1863 г.,
защитники сословных привилегий
дворянства получили большинство по
многим ключевым вопросам. Но Александр
II считал дело решенным и лишь потребовал
от членов Государственного совета не
затягивать обсуждение. При разрешении
возникших разногласий государь,
в большинстве случаев, отдал
предпочтение либеральным мнениям,
согласился с расширением круга
полномочий земских учреждений. Вместе
с тем, Александр II сделал некоторые
уступки — дворянские предводители
становились председателями земских
собраний (правда, монарх оставил за
собой право назначать председателей
губернских собраний по собственному
усмотрению). Новый закон стал воплощением
сложного компромисса между концепциями
двух непримиримых политических оппонентов
— Н.А. Милютина и П.А. Валуева. Он
соединил в себе бессословный принцип
и рудименты сословного строя (П.А.
Валуев выдвигал идею преобладания в
каждой избирательной курии «одного
из главных исторически сложившихся
сословий»), начало хозяйственно-распорядительной
самостоятельности органов местного
самоуправления и попытки превратить
земство в «пятое колесо» государственно-бюрократической
«телеги».
Если П.А. Валуев и
другие продворянски настроенные деятели
желали сделать земскую реформу
противовесом крестьянской реформе, защитить
экономические интересы и повысить
политическую роль дворянства, то либеральное,
«антидворянское» крыло правительства
(Н.А. и Д.А. Милютины, А.В. Головнин и
др.), напротив, рассчитывало, что в
будущем земство послужит настоящей
школой «политического воспитания»
для крестьянства. В то время, как
Валуев готовил почву для введения
продворянской конституции, вел. кн.
Константин Николаевич выражал надежду,
что со временем общинный крестьянский
элемент превратится, «посредством
земщины», в силу, равновеликую могущественной
и амбициозной «аристократической
олигархии», и тогда в России станет
возможным создание бессословного
«центрального представительства».
В отличие от министра внутренних
дел, царский брат придавал земской
реформе первостепенное значение: «После
освобождения крестьян это, по-моему, самая
важная реформа в России, гораздо
важнее судебной реформы, потому что
от удачного образования земства
зависит вся будущность политического
строя и существования России»