Пётр II

Всё в России в  страшном расстройстве, царь не занимается делами и не думает заниматься; денег  никому не платят, и Бог знает, до чего дойдут финансы; каждый ворует, сколько  может. Все члены Верховного совета нездоровы и не собираются; другие учреждения также остановили свои дела; жалоб бездна; каждый делает то, что  ему придёт на ум. 

— Донесения послов[3] 
 

В 1728 году саксонский посланник Лефорт сравнивал Россию в годы правления Петра II с кораблем, который носится по воле ветров, а капитан и экипаж спят или  пьянствуют:

Непостижимо, как  такой обширный механизм может действовать  без всякой помощи и усилий со стороны. Всякий стремится только свалить  с себя тяжесть, никто не хочет  принять на себя ни малейшей ответственности, все жмутся в сторонке… Огромная машина пущена наудачу; никто не думает о будущем; экипаж ждёт, кажется, первого  урагана, чтобы поделить между собой  добычу после кораблекрушения. 

— Лефорт, саксонский посланник в Российской империи[10] 
 

В Верховном тайном совете Апраксин, Головкин и Голицын  — то есть почти половина членов — выражали своё недовольство тем, что император не присутствует в  Совете и двое членов его, князь Алексей  Долгоруков и Остерман, являются посредниками между императором и Советом; сами они почти никогда не ходят  в заседания, и к ним нужно  посылать мнения Совета с просьбою провести дело, доложив императору.

Екатерина Долгорукова, вторая невеста Петра.

Неизвестный художник, 1729 г. Псков 

Армия и флот находились в кризисе: Военная коллегия после  ссылки Меншикова осталась без президента, а после переноса столицы в  Москву — и без вице-президента, в армии не хватало амуниции, многие способные молодые офицеры были уволены. Пётр не интересовался армией, организация под Москвой военных  манёвров весной 1729 года не привлекла  его внимания. Строительство кораблей было прекращено, хотели ограничиться выпуском одних галер, что практически  привело к войне со Швецией. Перенос  столицы в Москву также не способствовал  развитию флота. Когда Остерман предупреждал Петра, что вследствие удаления столицы  от моря флот может исчезнуть, Пётр отвечал: «Когда нужда потребует  употребить корабли, то я пойду в  море; но я не намерен гулять по нем, как дедушка».[3] 

Во время правления  Петра II часто происходили бедствия: так, 23 апреля 1729 года в Москве, в  Немецкой слободе, случился пожар. При  его тушении гренадеры отнимали у хозяев домов ценные вещи, угрожая  топорами, и только прибытие императора остановило грабежи. Когда Петру  донесли о грабеже, он велел забрать  виновных; но Иван Долгоруков постарался замять дело, поскольку был их капитаном.[3] 

В то время очень  часто совершались разбойные  нападения. Так, например, в Алаторском уезде разбойники сожгли село князя  Куракина и убили приказчика, сожжено  было две церкви и больше 200 дворов. Писали, что пострадало не одно это  село и разбойники стоят близ Алатыря  в большом количестве с оружием  и пушками и хвалятся, что возьмут  и разорят город, где гарнизона  нет, и для поимки воров послать  некого. Подобное происходило также  в районе Пензы и Нижнем Поволжье. 

Процветало взяточничество и казнокрадство в крупных  размерах.[3] В декабре 1727 года начался  суд над адмиралом Матвеем  Змаевичем, который злоупотреблял  своими полномочиями и расхищал казну. Суд приговорил Змаевича и его  сообщника майора Пасынкова к  смертной казни, которая была заменена понижением в чине, почётной ссылкой  в Астрахань и возмещением  убытков.

Рубль Петра II серебром. 1727 

После репрессий  петровского времени было дано послабление  от денежных повинностей и рекрутских наборов, а 4 апреля 1729 года был ликвидирован карательный орган — Преображенский приказ. Его дела были разделены  между Верховным тайным советом  и Сенатом, в зависимости от важности. 

Обострились противоречия в церкви. После смерти Меншикова  оппозиционное духовенство почувствовало  силу и стало выступать за восстановление патриаршества.[3] Всеми церковными делами со времён Петра I заведовал  вице-президент Священного Синода Феофан Прокопович, которого обвиняли в снисходительности  к распространению лютеранства  и кальвинизма, а также в участии  во Всешутейшем и Всепьянейшем соборе. Главными обвинителями выступали ростовский архиерей Георгий (Дашков) и Маркелл (Родышевский).[3] 

Многие начинания  Петра Великого продолжались по инерции. Так, в 1730 году в Петербург вернулся Витус Беринг и сообщил об открытии пролива между Азией и Америкой.

[править]

Обручение с Екатериной Долгоруковой 

Через своего друга  Ивана Долгорукова император  осенью 1729 года познакомился и влюбился в его сестру — 17-летнюю княжну Екатерину  Долгорукову. 19 ноября Пётр II собрал Совет  и объявил о намерении жениться на княжне, 30 ноября 1729 произошло обручение  во дворце Лефорта.[11] С другой стороны, ходили слухи, что Долгоруковы принудили  императора к заключению брака. Наблюдатели  отмечали, что Пётр II на публике холодно  обходится с невестой. На 19 января 1730 года была намечена свадьба, которая  не состоялась из-за преждевременной  смерти Петра II . 

Между тем не было единства и в стане Долгоруких: так, Алексей Долгоруков ненавидел  своего сына Ивана, которого не любила также его сестра Екатерина за то, что тот не позволял ей забрать  драгоценности, принадлежавшие покойной сестре императора. В начале января 1730 года произошла тайная встреча  Петра с Остерманом, на которой  последний пытался отговорить императора от брака, рассказывая о казнокрадстве  Долгоруковых. На этой встрече присутствовала и Елизавета Петровна, которая  рассказывала о плохом отношении  к ней Долгоруковых, несмотря на постоянные указы Петра о том, чтобы ей оказывалось должное  почтение. Вероятно, Долгоруковы питали неприязнь к ней из-за того, что  юный император был очень привязан к ней, хотя собирался жениться на Екатерине Долгоруковой.[2][3]

[править]

Смерть императора 

В праздник Богоявления 6 января 1730 года, несмотря на жесточайший  мороз, Пётр II вместе с фельдмаршалом  Минихом и Остерманом принимал парад, посвящённый водоосвящению на Москве-реке. Когда Пётр вернулся домой, у него начался жар, вызванный оспой. Опасаясь смерти покровителя, Иван Долгоруков задумал  спасти положение своих родственников  и возвести на престол свою сестру. Он пошёл на крайнюю меру, подделав завещание императора.[2][3][6] Долгоруков умел копировать почерк Петра, чем развлекал  того в детстве. После смерти Петра  Иван Долгоруков выскочил на улицу, выхватил шпагу и прокричал: «Да здравствует  императрица Екатерина Вторая Алексеевна!». Он тут же был арестован и вместе с семьёй и княжной Екатериной отправлен в пожизненную ссылку в Сибирь. 

В первом часу ночи с 18 на 19 (30) января 1730 14-летний государь пришёл в себя и сказал: «Закладывайте  лошадей. Я поеду к сестре Наталии» — позабыв, что она уже умерла. Через несколько минут он скончался, не оставив потомков или назначенного наследника. На нём дом Романовых  пресёкся в мужском колене.

Надгробие Петра II 

Последним из российских правителей Пётр II был похоронен  в Архангельском соборе Московского  Кремля. На его могильной плите (возле  южной грани северо-восточного столпа собора) помещена следующая эпитафия:

Благочестивейший  и самодержавнейший государь Пётр Вторый император Всероссийский. Рождён в  лето 1715 октября 12, прародительское  владение приемши 1727 году 7 маия венчанный  и помазанный 1728 году февраля 25 дня. Великих благ чаянием подданных  своих вкратце обнадежив, изволением Божиим к вечному царствию преселися  в лето 1730 иануария 18. Разсыпася радость  сердец наших, обратися в плач лик  наш, спаде венец с главы нашея, горе нам, яко согрешихом (Плач.5:15-16). 

— Эпитафия на гробнице Петра II[12] 

[править]

Внешняя политика 

Несмотря на короткое правление Петра, внешняя политика России в его время была достаточно активной. Остерман, заведовавший внешней  политикой, всецело полагался на союз с Австрией. У императора эта политика не вызывала сомнений, ведь его дядей по матери был император Карл VI, а двоюродной сестрой — будущая императрица Мария-Терезия. Интересы России и Австрии совпадали по многим направлениям — в частности, в отношении противодействия Османской империи.[3] 

Союз с Австрией, по понятиям того времени, автоматически  означал натянутые отношения  с Францией и Англией. Коронацию  Георга II хотели использовать для улучшения  отношений между Россией и  Великобританией, но смерть главного посла  России во Франции и Англии, Бориса Куракина, разрушила эти планы.[3] 

Отношения России с  Польшей значительно ухудшились из-за того, что поляки считали Курляндию, в которой правила Анна Иоанновна, своей провинцией и открыто говорили, что её следует делить на воеводства. Морицу Саксонскому, внебрачному сыну польского короля Августа II, было отказано от браков с Елизаветой Петровной  и Анной Иоанновной.[3] 

Отношения с империей Цин были затруднены из-за территориальных  споров, в связи с которыми границы  купцам были закрыты. Китай хотел  присоединить южную часть Сибири вплоть до Тобольска, где было много  китайских жителей, а Россия противилась  этому. 20 августа 1727 года граф Рагузинский  заключил договор, согласно которому границы  Китая оставались прежними и учреждалась  торговля между державами в Кяхте.[3] 

Известие о воцарении  Петра хорошо было принято в Дании, так как на тётке Петра был  женат близкий родственник короля, герцог Голштинский, что могло послужить  основой союза с Данией. Алексей  Бестужев доносил Петру из Копенгагена: «Король надеется получить вашу дружбу и готов искать её всевозможными  способами, прямо и посредством  цесаря».[3] 

Со Швецией отношения  были поначалу весьма враждебные: к  русскому посланнику относились холодно, в то время как турецкого осыпали  милостями; Швеция вынуждала Россию начать войну, чтобы приписать ей начало враждебного движения и получить помощь от Франции и Англии . Продолжались споры о петровских завоеваниях: Швеция угрожала, что не будет признавать Петра императором, если Россия не вернёт Швеции Выборг. Однако позже шведы, узнав, что армия и флот в России всё же в боеспособном состоянии, отказались от этих требований. Несмотря на это, отношения остались напряжёнными: в Швеции многие жалели, что Меншиков был сослан, и, кроме того, готовилось вторжение в Россию Швеции и Турции с поддержкой Англии и Франции. Однако вскоре отношения изменились, и главный  противник России, граф Горн, стал клясться в преданности императору. В конце  правления Петра, сам король Швеции Фредерик I попытался вступить в  союз с Россией.[3]