Пётр II

Едва ли Меншиков имел отношение к инициативе императора вызвать из суздальского заточения  бабушку, Евдокию Лопухину, которую  он никогда прежде не видел. Её переселили в Новодевичий монастырь, где  она получила достойное содержание.[3]

[править]

Внутренняя политика 

Вскоре после восшествия Петра II на престол Меншиков составил от его имени два манифеста, призванные настроить население в его  пользу. Первым из этих указов крепостным прощались давние недоимки, а сосланным  на каторгу за неуплату налогов была дарована свобода. Это начинание  получило продолжение. При Петре  в России смягчилось уложение о наказаниях — процесс, который достигнет апогея при Елизавете. В частности императорским указом было отныне запрещено «для устрашения» выставлять на обозрение расчленённые тела казнённых.[3] 

Был отменён и  так называемый «поворотный налог» — то есть подать с каждого прибывшего воза. Объяснением тому была «забота  правительства об ограждении подданных  от обид, чинимых сборщиками», однако же, сумма, обычно получавшаяся таким  образом за год, была в виде косвенного налога развёрстана по имперским  кабакам. 

Наряду с прощением  старых недоимок, взыскать которые, по-видимому, всё равно было невозможно, правительство  Меншикова предприняло усилия, ведущие  к ужесточению контроля за налоговыми сборами. Так, после провалившейся  попытки назначать для взимания податей земских комиссаров из местных  жителей (в надежде, что им лучше  будет известна ситуация на местах) решено было обязать местных воевод посылать нарочных непосредственно  в местные вотчины, а недоимки требовать с помещиков, их приказчиков  или управителей.[3] 

Введённая Петром I 37,5%-я  протекционистская пошлина на отпускаемые  за границу пеньку и пряжу была снижена до 5 %, чтобы таким образом  поднять доходы казны. Сибирский  пушной торг и вовсе был оставлен без пошлинного обложения. 

По второму манифесту  князьям Трубецкому, Долгорукову  и Бурхарду Миниху давалось звание генерал-фельдмарашала[2], а последнему, кроме того, даровался титул графа. Сам же Меншиков стал генералиссимусом и главнокомандующим всей русской  армии. 

В Лифляндии был  введён сейм, а в 1727 году — упразднена Малороссийская коллегия и восстановлено  гетманство на Украине. Данное решение  было обусловлено необходимостью привязать  к российскому правительству  украинцев в свете надвигающейся  русско-турецкой войны. Меншикову также  было это выгодно, поскольку на Малороссийскую коллегию и на её президента Степана  Вельяминова скопилось множество  жалоб, и её упразднение могло  повысить авторитет Меншикова в  Малороссии. В Верховном тайном совете Пётр объявил: «В Малой России ко удовольствию тамошняго народа постановить гетмана  и прочую генеральную старшину во всем по содержанию пунктов, на которых  сей народ в подданство Российской империи вступил». Иными словами, Украина стала подчиняться России по договорённостям, установленным  на Переяславской раде. Все дела, касавшиеся Украины, были переданы в  ведение иностранной коллегии.[3] 

22 июля был издан  указ: «В Малороссии гетману и  генеральной старшине быть и  содержать их по трактату гетмана  Богдана Хмельницкого, а для выбора  в гетманы и в старшину послать  тайного советника Фёдора Наумова,  которому и быть при гетмане  министром». Меншиков в секретных  пунктах о выборе в сотники и другие чины добрых людей велел дополнить: «Кроме жидов». Гетманом был избран Даниил Апостол.[3] 

При Екатерине I магистраты были подчинены губернаторам и воеводам, а при Петре II появилась идея вовсе  их упразднить, так как они дублировали  власть губернаторов и воевод и на них тратились большие деньги. Магистраты не были упразднены, зато был  упразднён Главный магистрат. 18 августа  был издан указ:

Понеже городовые  магистраты повелено подчинить губернаторам, того ради указали мы в С.-Петербурге Главному магистрату не быть, а учинить  только для суда здешнего купечества в ратуше одного бургомистра и  с ним двух бурмистров, кроме тех, которые были ныне в магистрате членами, и быть им погодно с переменою  за выбором купецких людей, добрым и  знатным людям; а которые дела имеют быть между иностранных  купцов, тем делам быть в Коммерц-коллегии 

— Указ об упразднении  Главного магистрата, 18 августа 1727 
 

Отмена Главного магистрата кроме видимых положительных  эффектов (денежной экономии), привела, однако, к тому, что исчез кассационный орган, куда подданный мог обратиться с жалобой на воевод или местные  власти.[3]

 

Андрей Остерман

[править]

Воспитание императора 

Остерман составил план обучения Петра, состоявший из древней  и новой истории, географии, математики и геометрии:[3]

Читать историю  и вкратце главнейшие случаи прежних  времён, перемены, приращение и умаление разных государств, причины тому, а  особливо добродетели правителей древних  с воспоследовавшею потом пользою  и славою представлять. И таким  образом можно во время полугода пройти Ассирийскую, Персидскую, Греческую  и Римскую монархии до самых новых  времён, и можно к тому пользоваться автором первой части исторических дел Яганом Гибнером, а для приискивания — так называемым Билдерзаалом…  Новую историю трактовать и в  оной по приводу г. Пуфендорфа новое  деяние каждого, и особливо пограничных  государств, представлять, и в прочем известие о правительствующей фамилии  каждого государства, интересе, форме  правительства, силе и слабости помалу подавать… Географию отчасти  по глобусу, отчасти по ландкартам показывать, и к тому употреблять краткое  описание Гибнерово… Математические операции, арифметика, геометрия и прочие математические части и искусств из механики, оптики и проч. 

— Андрей Остерман, план обучения Петра II[3] 
 

План обучения включал  также и развлечения: бильярд, охота  и проч. Кроме плана обучения, составленного Остерманом, сохранилась  также записка, написанная лично  Петром II:[3]

В понедельник пополудни, от 2 до 3-го часа, учиться, а потом  солдат учить; пополудни вторник  и четверг — с собаки на поле; пополудни в среду — солдат обучать; пополудни в пятницу  — с птицами ездить; пополудни  в субботу — музыкою и танцованием; пополудни в воскресенье —  в летний дом и в тамошние огороды.[3] 

— Петр II, план проведения недели[3] 

 

Выезд императора Петра II и цесаревны Елизаветы Петровны на охоту.

Худ. Валентин Серов, 1900, Русский музей 

По плану Остермана, Пётр должен был по средам и пятницам посещать Верховный тайный совет. Однако он появился там только один раз, 21 июня 1727. Больше о посещениях Петром высшего  правительственного органа при Меншикове  не известно. 

Юный император  не любил учиться, предпочитая весёлые  забавы и охоту[2][3], где его сопровождали молодой князь Иван Долгоруков и 17-летняя дочь Петра I, Елизавета. Меншиков также не приходил на заседания Совета, бумаги носились ему на дом. Распоряжаясь как самовластный правитель, «полудержавный властелин» настроил против себя остальных  представителей знати, а также и  самого государя. 

В 1727 году на территории усадьбы Меншикова, на месте, на котором  ранее находился дом дворецкого князя, началась постройка дворца Петра II. Дом дворецкого вошёл в этот дворец как юго-восточный флигель. После смерти Петра II в 1730 году строительство  было прекращено. К этому времени  был возведён лишь фундамент и  нижний этаж дворца. Здание было достроено  в 1759—1761 годах как часть Конюшенного  двора Сухопутного шляхетного корпуса.[8]

[править]

Падение Меншикова 

Постепенно император  стал охладевать к Меншикову и  его дочери. Причин тут было несколько: с одной стороны — заносчивость самого Меншикова, с другой — влияние  Елизаветы Петровны и Долгоруких. В день именин Натальи Алексеевны, 26 августа, Пётр довольно пренебрежительно обошёлся с Марией. Меншиков сделал Петру выговор, на что тот заметил: «Я в душе люблю её, но ласки излишни; Меншиков знает, что я не имею намерений  жениться ранее 25 лет». Вследствие этой размолвки Пётр предписал Верховному тайному совету перевезти из Меншикова  дворца все его вещи в Петергофский дворец и сделать распоряжение, чтобы  казённые деньги никому не выдавались без указа, подписанного лично императором.[3]

 

Евдокия Фёдоровна  Лопухина.

Неизвестный русский  художник XVIII в. Холст, масло. Музей-усадьба  Кусково 

Вдобавок к этому  летом 1727 года Меншиков заболел. Через  пять-шесть недель организм справился  с болезнью, но за то время, что он отсутствовал при дворе, противники Меншикова извлекли протоколы допросов царевича Алексея, отца императора, в  которых участвовал Меншиков, и ознакомили с ними государя. 6 сентября 1727 года по приказанию Верховного Тайного Совета все вещи императора были перенесены из меншиковского дома в Летний дворец. 7 сентября Пётр по своём прибытии с  охоты в Петербург послал объявить гвардии, чтобы она слушалась  только его приказаний. 8 сентября 1727 года Меншиков был обвинён в государственной  измене, хищении казны и вместе со всей семьёй (включая Марию) сослан в город Берёзов Тобольского  края. Мало кто огорчился по этому  поводу.[3]

 

Меншиков в Березове. Худ. В. И. Суриков, 1883 

По замечанию Е. В. Анисимова, вовсе не юный император  придумывал указы о переезде двора  с Васильевского острова, о неподчинении распоряжениям Меншикова, о его  домашнем аресте, о замене верного  генераллисимусу коменданта Петропавловской  крепости. В серии подписанных  Петром II в начале сентября 1727 года императорских указов отчётливо  видна опытная рука воспитателя  Петра, Андрея Ивановича Остермана.[1] Однако было бы ошибкой предполагать, что время Меншикова, сменилось  временем Остермана: на первый план вышел  новый фаворит царя — князь  Иван Алексеевич Долгорукий.[1][2][3] 

После падения Меншикова  Евдокия Лопухина стала называть себя царицей и 21 сентября написала внуку: 

Державнейший император, любезнейший внук! Хотя давно желание  мое было не токмо поздравить ваше величество с восприятием престола, но паче вас видеть, но по несчастию  моему по сие число не сподобилась, понеже князь Меншиков, не допустя  до вашего величества, послал меня за караулом к Москве. А ныне уведомилась, что  за свои противности к вашему величеству отлучен от вас; и тако приемлю  смелость к вам писать и поздравить. Притом прошу, если ваше величество к  Москве вскоре быть не изволите, дабы мне  повелели быть к себе, чтоб мне по горячности крови видеть вас и  сестру вашу, мою любезную внуку, прежде кончины моей. 

— Евдокия Лопухина, письмо к Петру II[3] 
 

Тем самым бабушка  императора призывала его приехать в Москву, однако знать боялась, что  если Пётр приедет в Москву, то Лопухина будет освобождена и станет правительницей. Несмотря на это, в конце 1727 года начались подготовления к переезду двора  в Москву для предстоящей коронации  по образцу русских царей. 

В начале января император  со своим двором выехал из Петербурга, но по пути Пётр заболел и был  вынужден провести две недели в Твери. На некоторое время Пётр остановился  под Москвой для подготовки к  торжественному въезду. Он состоялся 4 февраля 1728 года.[3]

[править]

Пётр II при Долгоруковых (1728—1730) 

Пребывание Петра II в Москве началось с коронации  в Успенском соборе Московского  Кремля (25 февраля (8 марта) 1728). Это была первая коронация императора в России, во многом задавшая образец для дальнейших. Как и все последующие императоры, Пётр II (по специально составленной в  Верховном тайном совете справке) при  коронации причащался в алтаре, не доходя до престола, по чину священнослужителей (из чаши); чашу со Святыми дарами ему  подал архиепископ Новгородский Феофан Прокопович.[9]. 

22 ноября 1728 года  в Москве скончалась 14-летняя  старшая сестра императора Наталья  Алексеевна, которую он очень  любил и которая, по отзывам  современников, оказывала на него  благотворное влияние.[3] 

После переезда в  Москву Долгоруковы получили большу́ю власть: 3 февраля князья Василий  Лукич и Алексей Григорьевич  Долгорукие были назначены членами  Верховного тайного совета; 11 февраля  молодой князь Иван Алексеевич сделан был обер-камергером. 

Падение Меншикова  сблизило Петра с Анной Петровной. В конце февраля 1728 года в Москву пришло сообщение, что у Анны Петровны родился сын Пётр (будущий Пётр III). По этому поводу был устроен  бал. Гонцу, сообщившему о рождении Петра, подарили 300 червонцев, а Феофан Прокопович послал герцогу Голштинскому, мужу Анны Петровны, длинное поздравительное  письмо, в котором он всячески восхвалял  новорождённого и унижал Меншикова.[3] 

После приезда Петра  в Москву состоялась его встреча  с бабушкой, Евдокией. Эта встреча  трогательно описывается многими  историками.[3] Но император относился  к бабушке очень пренебрежительно, несмотря на то, что она очень  любила внука.

[править]

Внутренняя политика 

В московский период жизни Пётр II в основном развлекался, предоставив вести государственные  дела князьям Долгоруким. Сами Долгоруковы, и в особенности Иван Алексеевич, с негодованием отзывались о постоянных забавах императора, но, тем не менее, не мешали ему и не заставляли заниматься государственными делами. По словам историка Соловьёва иностранные посланники так сообщали о состоянии дел  в России: