Особенности разведывательной службы Северокавказских горских военных формирований русской императорской армии в Русско-Турецкой войне 1

ОСОБЕННОСТИ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ СЛУЖБЫ СЕВЕРОКАВКАЗСКИХ ГОРСКИХ ВОЕННЫХ ФОРМИРОВАНИЙ РУССКОЙ ИМПЕРАТОРСКОЙ АРМИИ В РУССКО-ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЕ 1877-1878 гг. 
 

«Если находясь на поле битвы, ты пойдешь впереди всех и будешь думать лишь о том, чтобы ворваться во вражеские ряды, тогда ты не окажешься за спинами своих товарищей; твой дух обретет силу неистовства, и ты проявишь воинскую доблесть. Так наставляли нас старшие. И еще: ты должен быть уверен, что если тебя убьют в бою, то твой труп будет обращен лицом к врагу».

Ямамото Цунэтомо «КОДЕКС  БУСИДО. Хагакурэ». Сокрытое в листве. Из Первой главы. XVI в.  
 

    Значительный  размах приняло участие северокавказских народов в русско-турецкой войне 1877-1878 гг.  Как известно, война эта начавшаяся в апреле 1877 года, явилась следствием обострения противоречий великих европейских держав, прежде всего Великобритании, Франции, России, Австрии в решении так называемого Восточного вопроса. [1]

    Раскрывая сущность Восточного вопроса, Ф.Энгельс  указывал, что по сути это был  «вопрос о дальнейшей судьбе турецкого господства в областях со славянским, греческим и албанским населением, а также спор из-за обладания входом в Черное море».[2]  Одним из основных проявлений кризиса Оттоманской империи была незатихающая освободительная борьба балканских народов против турецкого владычества.  На протяжении веков они неоднократно поднимались на борьбу за свое освобождение.  Национально-освободительное движение балканских народов находило симпатию и поддержку в самых широких слоях русского общества. 

    Так, в первой половине XIX века с помощью России стала независимым государством Греция, получила свою автономию Сербия и Румыния.

    И когда в 1875 году в Боснии и Герцеговине  вспыхнуло национально-освободительное  восстание, вскоре перекинувшееся на Болгарию и вызвавшее войну Сербии и Черногории против Оттоманской Порты, Россия вновь активно поддержала борьбу славянских народов.

    В отличие от других европейских держав, заинтересованных в сохранении существующего  положения вещей, что, по словам Ф.Энгельса, для христианских подданных Порты «означало просто увековечение их угнетения Турцией»,[3] Россия открыто выступила на их защиту. Дальнейшее развитие Балканского кризиса привело к тому, что 12 (24) апреля 1877 года Россия объявила Турции войну.

    Нет сомнения в том, что правящие классы, как в России, так и в Турции, преследовали в войне своекорыстные цели. Прежде всего, активизация  политики России на Ближнем Востоке, и в частности на Балканах, объяснялась потребностью правящих классов в расширении рынков внешней торговли, в новых морских портах. Немаловажную роль сыграло, и желание царизма победоносной войной поднять свой престиж, сильно пошатнувшийся после поражения в Крымской войне 1853-1856 гг.

    Кроме того, правящие круги России полагали, что победоносная война с Турцией укрепит положение монархии и собьет поднимавшуюся волну революционного натиска внутри страны.

    В свою очередь правящие круги Турции рассчитывали на то, что победа над Россией укрепит их господство в покоренных землях балканских славян. 

    Боевые  действия в русско-турецкой войне 1877-1878 гг., как и во всех  предыдущих войнах между Россией и Турцией  в XIX веке, развернулись на двух фронтах – на Балканском и Кавказском (Малоазиатском). На обоих этих фронтах в составе русской армии сражались и иррегулярные (милиционные) части, сформированные из представителей народов Северного Кавказа.  С первого и до последнего дня войны на Балканском театре находился четырехсотенный Терско-Горский конно-иррегулярный полк, целиком состоящий из ингушей (Ингушский конный дивизион) и осетин (Осетинский конный дивизион). На Кавказском фронте в боевых действиях приняли участие 2-й и 3-й Дагестанский, Чеченский и Кабардино-Кумыкский конно-иррегулярные полки шестисотенного состава.

    Рассмотрим  подробнее некоторые моменты из истории формирования и боевой жизни Ингушского конного дивизиона Терско-Горского конно-иррегулярного полка внесшего, наряду с Ингушским конным полком Кавказской Туземной конной дивизии (Первая мировая война 1914-1918 гг., – т.н. «Дикая дивизия»), наиболее весомый и яркий вклад в страницы русско-ингушского боевого содружества и явившейся первой «кузницей» становления ингушской военной интеллигенции на службе в русской императорской армии. Ингушский конный дивизион, как единоэтническая воинская часть, явился одной из тех воинских частей русской армии, где формировался цвет ингушской военной элиты – костяк будущего ингушского офицерства. Именно Ингушским дивизионом командовал и сражался на Балканском фронте блестящий офицер и военный стратег, подполковник Базоркин Банухо Байсагурович, впоследствии ставший первый генералом русской императорской армии, из ингушей.  

    Осенью 1876 года, когда стало ясно, что  война между Россией и Турцией  неизбежна, Высочайшим приказом было решено создать в Терской области отдельный конно-иррегулярный полк из ингушей и осетин. Необходимо заметить, что, приступая к формированию иррегулярных частей из представителей коренного населения Северного Кавказа Военное министерство Российской империи и администрация Терской области опиралось на богатый, более чем столетний опыт формирования и участия в боевых действиях подобных частей на всем Кавказе.

    Горские иррегулярные части формировались  исключительно путем добровольного приема на службу горцев. Полку, образуемому из ингушей и осетин, было дано название Терско-Горского конно-иррегулярного. Формирование полка изначально происходило весьма успешно, от добровольцев не было отбоя. 

    Командиром  Терско-Горского полка был назначен начальник Владикавказского округа полковник П.Ф.Панкратов.[4] Командиром Ингушского дивизиона был назначен подполковник Банухо Базоркин, командирами ингушских сотен назначили подпоручика Батако Ужахова и майора Банухо Долгиева. Командиром  Осетинского дивизиона был назначен  ротмистр Арслан-мурза Есиев, командирами осетинских сотен были назначены корнет Агубекир Дударов и подпоручик Тотрадз Зембатов. [5]

    Субалтерн-офицерами (т.е. младшими офицерами) в полк были зачислены: в 1-й (Осетинский) дивизион прапорщики Мисерби Гутиев, Гиданов, Джамбулат Череков, Гетагаз Тхостов, Александр Дзугаев, Генардуко Абисалов и Темурко Боров, во 2-й (Ингушский) дивизион – подпоручик Маги Наурузов, прапорщики Керим Богатырев, Дох Мальсагов, Артаган Мальсагов, ротмистр Николай Альдиев, поручик Генардуко Есенов, подпоручики Умар Сампиев и Гани Джемиев.[6]   

    В виде исключения каждому дивизиону  было разрешено выступить в поход  со своим собственным Почетным знаменем. Эти знамена были пожалованы Высочайшим Императорским Указом «За Верность и Преданность России» ингушскому народу еще в 1841 году при отражении нападения войск имама Шамиля на крепость Назрань, и лишь спустя три года, в 1845 году, аналогичное знамя было вручено осетинскому народу.[7]   Ингушское знамя было пурпурно-алого, а осетинское небесно-голубого цвета. Каждое знамя вывозилось в строй со всеми почестями, присвоенными Знаменам и Штандартам по Уставу воинскому. Кроме того, каждая сотня имела свой, отличный от других сотенный значок, служащий как бы сотенным знаменем. [8]  

    25 ноября 1876 года формирование Терско-Горского  конно-иррегулярного полка было успешно завершено и дивизионы его собраны на своих сборных пунктах.  Местом сбора Ингушского дивизиона стало селение Базоркино.[9] 

    1 декабря 1876 года в торжественной  обстановке Ингушскому дивизиону  было вручено боевое знамя.  7 декабря того же года Терско-Горский конно-иррегулярный полк в числе войск, «…особенно способных к действиям малой войны в странах гористых», отправился в Кишинев, где находилась Главная квартира (Главный штаб) Дунайской армии, и прибыл туда  15 декабря 1876 года.[10] По прибытии полка его осмотрел Начальник полевого штаба действующей армии генерал-адъютант А.А.Непокойчицкий, который, «оставшись доволен бодрым видом людей и строем», доносил затем Императору: «Сегодня я смотрел Терско-Горский полк, прибывший с Кавказа… Славный полк, так и дышит Кавказом (выделено мною – А.И.)».[11]

   Полку определили местом временной дислокации расположенное близ Кишинева селение  Гуро-Галбино.  Вскоре приказом по войскам  действующей армии Терско-Горский  полк вместе с Кубанским и Владикавказским казачьими полками, а также Донской конно-горной батареей был включен в состав временно образуемой Кавказской казачьей дивизии, которая в сою очередь являлась одной из составных частей Передового отряда под командованием генерал-лейтенанта И.В.Гурко. Командовать дивизией было поручено опытному генералу Д.И.Скобелеву (старший), Начальником штаба дивизии был назначен – полковник П.Д.Паренсов.[12] Вскоре «…для придания большей самостоятельности вновь сформированной Кавказской казачьей дивизии»  в  ее состав был включен 30-й Донской казачий полк.  После этого дивизию разделили на две бригады. В первую бригаду вошли Кубанский и 30-й Донской казачий полки, а во вторую – Владикавказский казачий и Терско-Горский конно-иррегулярный полки».[13]

   Командиром второй бригады накануне выступления бригады в заграничный поход был назначен полковник Вульферт.  На Кавказскую дивизию командование возлагало большие надежды.  Ее, по выражению Командира дивизии генерала Скобелева-старшего (в Дунайской армии служил и его сын, молодой, но уже известный генерал М.Д.Скобелев), иногда называли «гулевой» дивизией, потому что после переправы через Дунай предполагалось, что «…она пойдет впереди армии в набег и будет «гулять» по Болгарии, наводя страх и ужас на противника».[14]

    Пользуясь своими скоростными качествами и  маневренностью, она должна была совершать  внезапные налеты на передовые отряды противника, постоянно находиться в  авангарде наступающих русских  войск. Это и определяло основное содержание боевой учебы в полках дивизии. В одном из первых приказов по дивизии генерал Д.И. Скобелев-старший напоминал, что «…Вступая в первый раз в состав армии, действующей вне Кавказа, представители славных кавказских войск должны помнить всю важность их задачи. Кавказ на них надеется и Кавказ хочет их славы (выделено мною, – А.И.)».[15]   

Разведывательная  служба горцев Северного Кавказа 

    Кавказская  казачья дивизия, сформированная из кубанских и терских казаков, ингушей и осетин Терской области, действовавшая на Балканском театре войны, предназначалась для выполнения специальных заданий. Она, как уже отмечалось, была включена в состав Передового отряда под командованием генерал-лейтенанта И.В.Гурко. Дивизия, и ее части, как ударная сила, должны была при движении Передового отряда за Балканы выполнять следующие боевые задачи:

1. появлением  в тылу позиций на Балканах  потрясти в неприятеле 

     доверие в силу занимаемых  им позиций;

2.  быстрым    наступлением    придать    ожидаемому    выступлению 

     христианских поселений большие силы;

3.  неожиданностью появления устрашить  турецкое население и тем  

     сломить его враждебные намерения  против русских.

    Помимо  этого предполагалось, что в обязанность  Кавказской казачьей дивизии будет входить порча за Балканами железных дорог и уничтожение телеграфов, временное занятие тех или других важных стратегических пунктов, постоянно беспокоить набегами неприятеля.

         В течение всей войны действия  Кавказской казачьей дивизии, в составе которой находились Ингушский и Осетинский дивизионы Терско-Горского конно-иррегулярного полка, носили преимущественно самостоятельный характер. Они были, по меткому выражению корреспондентов столичных газет, «зорким, недремлющим глазом и чутким ухом наших войск», несли впереди, по флангам и в тылу русской армии «сторожевую службу совмещенными с дерзкими набегами на отдельные части и позиции неприятеля».[16]

    Командование  русской армии на Балканах очень  дорожили Кавказской казачьей дивизией, как одной из лучших соединений в Дунайской армии. Капитан германской службы Кардинал фон Видерн считал, что «Кавказская казачья дивизия, а также национальные формирования из кавказских горцев в течение всей войны 1877-1878 годов вынесли основную тяжесть кавалерийской службы…». [17]

    Одним из видов деятельности иррегулярной кавалерии была разведывательная служба. Она требовала от каждого кавалериста осторожности, находчивости, маневренности, готовности в любой момент броситься в атаку, и др. Двигаясь по незнакомой местности, при помощи часто неверной и неточной карты или по указанию проводника, кавалерист ежеминутно мог наткнуться на неприятеля. «Нервы кавалериста находятся в постоянном напряжении», [18] - писал корреспондент газеты «Биржевые ведомости» Н.В. Максимов.

    После   форсирования   Дуная   кавалерии   русских   войск   было   приказано «содержать сторожевые посты и освещать местность». [19] Части Кавказской казачьей  дивизии блестяще справлялись и с этой задачей. Так, за время непрерывной аванпосто-сторожевой службы разъездами бригад Кавказской казачьей дивизии было захвачено более 15 пленных, которые дали верные важные показания о том, что в крепости Никополе находятся 12-18 таборов /батальонов/ пехоты, численностью 700-800 человек каждый, около 3 тысяч кавалерии черкесов и около 50 орудий, и, что основная часть турецких войск охраняет восточную часть крепости. [20]  Данные разведки оказались полезными при штурме Никополя русскими войсками. Во время разведки крепости был уничтожен мост у Гюлона, чтобы отрезать пути отхода для турок.