НЭП: Причины и результаты

     Переход к нэпу

     На  X съезде РКП(б) принимаются решения об изменении политики: в частности, продразверстка заменяется продналогом. Разрешалась свободная торговля излишками, то есть тем, что осталось после изъятия продналога.

     О замене разверстки натуральным налогом

1. Разверстка как способ государственных заготовок продовольствия, сырья и фуража заменяется натуральным налогом.
2. Этот налог должен быть меньше налагавшегося до сих пор путем разверстки обложения… Налог взимается в виде процентного или долевого отчисления от произведенных в хозяйстве продуктов исходя из учета урожая, числа едоков в хозяйстве и фактического наличия скота в нем.
3. …Процент отчисления от хозяйств середняков и маломощных хозяев для хозяйств городских рабочих и т. п. должен быть пониженным. Хозяйства беднейших крестьян могут быть освобождаемы от некоторых, а в исключительных случаях и от всех видов натурального налога. Старательные хозяева-крестьяне, увеличивающие площади засева в своих хозяйствах, а ровно увеличивающие производительность хозяйства в целом, получают льготы по выполнению натурального налога…
4. Сумма причитающихся к сдаче по налогу продуктов исчисляется по сельским объединениям (обществам). В пределах сельского объединения налог раскладывается между хозяевами по их решению…
5. Все запасы продовольствия, сырья и фуража, остающиеся у землевладельцев после выполнения ими налога, находятся в полном их распоряжении и могут быть используемы ими для улучшения и укрепления своего хозяйства, для повышения личного потребления и для обмена на продукты… промышленности и сельскохозяйственного производства.

     Данные  меры явились началом новой экономической политики – экономическая сфера подверглась децентрализации: наиболее крупные технически оснащенные предприятия объединялись в тресты, наделенные правами планирования, распределения средств, проведения торговых операций. Вновь начала широко использоваться система сдельной оплаты труда. Заработная плата зависела от квалификации рабочего и количества произведенной продукции. Государство начало сдавать мелкие предприятия в аренду частным лицам, им же разрешили производить реализацию предметов частной промышленности. Одним из характерных признаков нэп стали концессии – предприятия, основанные на договорах межу государством и иностранными фирмами.

     Таким образом, с переходом к новой  экономической политике был дан  импульс частнокапиталистическому предпринимательству. Не смотря на это, государственное регулирование сохранялось в достаточно высоком объеме в формах надзора, контроле и т. д. Сфера деятельности частников в промышленности ограничивалась производством товаров широкого потребления, добычей и переработкой некоторых видов сырья, изготовлением простейших орудий труда, в торговле – посредничеством между мелкими товаропроизводителями, реализацией товаров частной промышленности.

     Государство оставило за собой предприятия тяжелой  промышленности, добычу приоритетных видов сырья, внешнюю торговлю. Стремясь не допустить чрезмерной концентрации капитала у частных лиц, государство использовало налоговый гнет, осуществляющийся посредством финансовых органов. Что касается, например, концессий то они также ставились под контроль государственного аппарата, трудового законодательства.

     В результате, государство, даже после  частичной денационализации, имело в своем распоряжении самый мощный сектор народного хозяйства, «командные высоты в экономике».

     Вначале правительство рассматривало нэп как вынужденное отступление, вызванное неблагоприятным соотношением сил, как передышку перед решительным штурмом высот коммунизма. Чтобы подчеркнуть это, в оборот было пущено выражение «экономический Брест». Но уже осенью 1921 г. Ленин пришел к пониманию нэпа как одного из возможных путей перехода к социализму. «Нэп – это всерьез и надолго», - заявил он. Он рассматривал нэп как мирное экономическое соревнование между различными укладами в экономике, в результате которого социалистический уклад постепенно вытеснит частнокапиталистические формы хозяйства.

     Из  воспоминаний  Н. Валентинова:

     «Ленин, - сказал мне Стеклов, - произвел изумительный по смелости и решительности  поворот политики. «Научитесь торговать!» - мне казалось, что я, скорее, губы себе обрежу, а такого лозунга не выкину. С принятие такой директивы нужно целые главы марксизма от нас отрезать… А когда И. М. Варейкис бросил Ленину замечание, тот крикнул: «Пожалуйста, не обучайте меня, что взять и что откинуть от марксизма, яйца курицу не учат!»

     Результаты  перехода к нэпу

     С 1924 г. стало «рассасываться» положение  в тяжелой промышленности, началась расконсервация крупных заводов. Однако восстановление здесь шло более медленными темпами, и довоенный уровень был достигнут только к концу десятилетия.

     Ободренное  экономическими  успехами руководство  в середине 1920-х годов сделало еще несколько шагов в направлении рынка. Были снижены налоговые ставки в целях стимулирования производства и мелкой торговли, расширены возможности аренды и найма рабочей силы, выселения на хутора. Однако эти меры не дали существенного эффекта. Напротив, начиная с 1926 г., в советском обществе стали нарастать трудности и противоречия, причины которых следует искать не только в экономике, но и в других сферах: социальной, политической, идеологической.

     От  нэпа получили далеко не все одинаково. Нэпом была недовольна значительная часть партийного и государственного руководства, воспитанная в духе «революционного штурма» и военно-коммунистической идеологии. Нэпом были недовольны служащие госаппарата, поставленные перед угрозой сокращения. Нэп отрицали левацки настроенные интеллигенты. В период нэпа увеличилось число «лишних ртов», постоянно росли ряды безработных, вызывая недовольство тех, кто рисковал попасть в их число. В среде крестьянства тоже не было единства, роптали те, кто не особенно был настроен на систематический труд, или попал в сложные жизненные обстоятельства. Особенно тяжело воспринимался рост капиталистических элементов, усиление имущественной дифференциации, неприемлемые для эгалитаристских настроений первых послереволюционных лет. Недовольны были те, кто рассчитывал на быстрое воплощение в жизнь тех обещаний, которые щедро раздавались в период революции.

     Положение рабочих

     Для класса, от имени которого вершилась диктатура, т. е. рабочих, положение, по сравнению с дореволюционным, несомненно, улучшилось. Однако изменения, которые в нем происходили, могут быть оценены далеко неоднозначно. Недовольство своим положением продолжало сохраняться, что выразилось в массовых выступлениях рабочих в защиту своих экономических интересов. В 1922 г. бастовали почти 200 тыс. рабочих, в 1923 г. – 165 тыс., в 1924 г. – 41 тыс., причем снижение числа стачек было связано не столько с улучшением материального достатка рабочих, сколько административными запретами.

     Вряд  ли можно сказать о преодолении  «деклассирования пролетариата», что раньше считалось крупным социальным завоеванием 1920-х годов. Качественный состав его продолжал переживать процесс размывания. Значительные людские потери, ибо именно на рабочих выпали основные тяготы гражданской войны, гибель на фронтах лучших невосполняемых кадров, нанесли серьезный ущерб демографической и профессиональной структуре рабочего класса. Те, кто пережил войну, не особенно были склонны возвращаться на производство, даже рядовые красноармейцы рассчитывали «на должность», не говоря уже о комиссарах.

     В какой-то мере подобным амбициям могли  удовлетворять два явления, характерны7е  для истории 19207-х годов: выдвиженчество и демократизация системы образования. Революция необычайно усилила всеобщее стремление к учебе, поощряемое официальными лозунгами. Вузовские аудитории, главным образом с помощью рабфаков, учрежденных еще в 1919 г., стали быстро заполняться рабочей молодежью, отрывающейся от производства. Ясно, что эти явления не лучшим образом сказывались на тех, кто еще оставался у станков.

     В начале восстановительного периода  рынок труда мог еще обеспечить заводы и фабрики квалифицированной  рабочей силой. Однако по мере решения задач восстановления обнаруживался парадокс: нехватка рабочих рук при их излишке, т. е. недостаток, прежде всего квалифицированных рабочих. Да и само понятие квалификации оставляло желать лучшего. На производстве преобладал серенький малообразованный тип рабочего, не умевшего, как следует, постоять за свои права и неспособного к рабочей демократии. Отчасти этим объясняется слабость профсоюзного движения в 1920-е годы, хотя большинство рабочих, несмотря на переход к добровольному принципу объединения, продолжали оставаться в профсоюзах. С этим была связана дискуссия о праве рабочих на забастовки. Такое право было признано только за рабочими частного сектора. Впрочем, позиции профсоюзного руководства и органов рабочего управления на производстве в тот период были достаточно сильными, и администрация с ними была вынуждена считаться.

     Своеобразной  была в период нэпа политика официального руководства – лозунг соблюдения «чистоты рядов рабочего класса», сохранение его «от мелкобуржуазного заражения». Даже неискушенному человеку ясно, что этот лозунг противоречил всем принципам нэпа, «смычке» рабочего и крестьянина. В том же русле лежало постоянное идеологическое «каждение» руководства рабочему классу, явное и неявное предпочтение его представителям, третирование на этом фоне других социальных слоев и групп.

     Нэп не только не покончил с деклассированными  элементами, которых немало образовалось в предшествующие годы, но в какой-то степени способствовало их росту. Постоянно  увеличивалось число безработных. Пышным цветом расцвели преступность, проституция, наркомания. В три раза в 1920-е годы увеличилось число разводов.

     Нэпманы

     В городской жизни1920-х годов следует  оживление и рост слоя мелких и  средних предпринимателей – нэпманов, владельцев торговых заведений, мастерских, булочных, кафе, ресторанов и пр. Положение этой группы населения было незавидным. В сущности, она находилась в постоянном враждебном окружении: официальная политика по отношению к нэпманам колебалась от вынужденного признания до периодически проводимых гонений и налетов, бюрократического произвола. «Новые капиталисты» были полностью лишены политических прав. Подобная обстановка создавала у нэпманов ощущение зыбкости, временности, неустойчивости происходящего. В соответствии с этим складывался их стиль жизни: «пропадать – так с музыкой!», беспрерывные кутежи, рвачество, готовность идти в обход закона. Все эти явления известны по источникам и литературе как «гримасы» или «угар» нэпа.

     Крестьянство

     В российской деревне 1920-х годов наметились некоторые позитивные сдвиги. Сказывалась еще инерция столыпинской реформы, чаще стало происходить выселение хозяев на хутора, продолжалось размывание общинных устоев; крестьяне поговаривали о переходе к интенсивным формам хозяйства, к многоплодью. Однако эти изменения были очень малозаметными. Деревня унаследовала значительную часть оставшихся от прошлого противоречий. Осуществляемый после революции «черный передел» не приносил желаемых результатов. Дело, стало быть, заключалось не только в количестве земли, предоставленной в пользование, а в целом ряде причин социально-экономического свойства, которые требовали комплексного решения. Политика сдерживания с помощью прогрессивного налогообложения зажиточных элементов и помощи малоимущим объективно вела к осереднячиванию крестьянства. Между тем понятие «середняк» по российским меркам было относительным. Середняцкие хозяйства – это, чаще всего, хозяйства малотоварные, потребительские, с тенденцией к очень медленному и неустойчивому, зависимому от многих факторов (природных, демографических и др.) росту производства. Партийные руководители, привыкшие мыслить европейскими стандартами и сохранявшие старое социал-демократическое пренебрежение к крестьянству вообще, считали российскую деревню бедной, отсталой и нищенской. Отсюда – возникновение в рамках нэпа стремлений создать в деревне расточительного и культурного хозяина, что требовало значительных затрат на развитие сельского хозяйства. Однако, представление о том, как  это можно сделать, было весьма смутным и противоречивым. Выдвинутый Бухариным лозунг: «Обогащайтесь!» был неприемлемым в русле официальной политики и господствующего в обществе менталитета. Не случайно его автор оказался мишенью для критики со всех сторон. Ставка на кооперацию также предусматривала медленный эволюционный путь преобразований в деревне. До поры до времени два десятка миллионов крестьянских хозяйств могли еще покрыть потребности сравнительно небольшого городского населения и восстанавливающейся промышленности, но рано или поздно вопрос об ускорении развития сельскохозяйственного производства должен был встать на повестку дня.

     Получив от нэпа экономическое облегчение, крестьянство мало что приобрело в политической области. «Государство диктатуры пролетариата», провозгласив линию на союз с крестьянством, весьма своеобразно интерпретировало этот союз и не стремилось существенно расширить политические права деревенских жителей, снять, например, избирательные ограничения и неравенство прав на выборах в советские органы. Многочисленные письма крестьян, шедшие в печатные органы и в адрес руководства, свидетельствует об их недовольстве подобной политикой. Оживились идеи создания особых политических организаций крестьянства, крестьянского Союза.