Автор: Пользователь скрыл имя, 05 Марта 2013 в 10:16, монография
К победе Москва начала готовиться заранее. В конце апреля 1945 года на совещании работников торговли было принято решение покрасить в магазинах оконные рамы, а в витринах выставить муляжи и бутафорию. Московские дворы очищали от завалов мусора и грязи, мыли окна, вставляли стекла, чистили подъезды, убирали улицы.
В конце концов Воронина и Ашурова арестовали и в октябре 1949 года дали каждому по пятнадцать лет лишения свободы с конфискацией имущества. Суд в приговоре не стал выводить сумму, недополученную государством в виде налога. На него слишком сильное впечатление произвели суммы сборов от организованных концертов. Зря Воронин и Ашуров били себя в грудь и клялись, что почти все деньги потратили на разъезды, гостиницы, питание артистов и пр. Не до этого тогда было суду. Государство вело решительную борьбу с жуликами и расхитителями социалистической собственности, и суды были завалены многотомными делами о хищениях, злоупотреблениях и растратах.
Решались в стране и другие важные вопросы.
Переход от революционной эпохи первых пятилеток к эпохе империи-победительницы потребовал создания нового гимна.
В новогоднюю ночь 1944 года новый гимн Советского Союза на слова Михалкова и Эль-Регистана прозвучал по радио. В нем были такие слова:
Мы армию нашу растили в сраженьях,
Захватчиков подлых с дороги сметем!
Мы в битвах решаем судьбу поколений,
Мы к славе отчизну свою поведем!
Не случайно гимн появился в конце войны. Он стал песней победителей. Фразы, звучащие в будущем времени, говорили об уверенности в предстоящих победах, а словосочетание «Великая Русь» возвращало страну к ее корням, давало понять, что Россия не просто одна из шестнадцати союзных республик, что именно от нее, от Москвы, исходит власть, которая и наказывает, и защищает, которая может навязать соседям свою волю, гарантируя в то же время неприкосновенность своим братьям. Благодаря этой силе Литва и Белоруссия получили часть Польши, Украина – Западную Украину, Харьков, Крым, Азербайджан – Нагорный Карабах, Казахстан стал союзной республикой, а Карело-Финская ССР – Карельской АССР.
Советский поэт Степан Щипачев (помните его строки: «Любовью дорожить умейте, с годами дорожить вдвойне. Любовь не вздохи на скамейке и не прогулки при луне») в конце 1945 года даже написал слова гимна РСФСР. Музыку сочинил Сергей Мацюшевич. На листочке с текстом поэт написал: «Посвящаю Иосифу Виссарионовичу Сталину». В гимне, естественно, упоминались имена великих вождей:
… В битвах, в труде ты (имеется в виду Россия) овеяна славой,
Счастье народ наш свободный обрел,
Ленин открыл тебе путь величавый,
Сталин к победам всемирным привел.
Заканчивался гимн такими словами:
Славься, Россия – отчизна свободы!
К новым победам пойдем мы вперед
В братском единстве свободных народов.
Славься, великий русский народ!
После этого по стране прокатилась целая волна гимнов.
Молдаване пели:
Вели нас в сражения Ленин и Сталин!
И мы победили жестоких бояр…
…
Славься, Молдавия наша советская!
В дружной семье всех республик расти.
Туркмены пели:
К свободной, счастливой и радостной жизни
Широкую Ленин дорогу нашел,
И Сталин, наш вождь, сын великой отчизны,
Народ от победы к победе повел.
Для тех, кто хочет знать, как это звучит по-туркменски, привожу перевод в русской транскрипции:
Ачын Ленин азатлагын тин елын
Бизи багта, шат дурмуша гетирди
Халкын оглы, халк сердары Сталин
Устунликден устунлиге стирди.
Эстонцы упирались, они не хотели в своем гимне славить великого вождя. «В гимне буржуазной Эстонии, – говорили они, – руководители государства не упоминались». Но этот довод не помог, и им пришлось сначала запеть: «Знамя ленинско-сталинское, развевайся перед нами…», а потом даже: «Великий Сталин ведет тебя (в смысле Эстонию) вперед».
Латыши эстонцев перещеголяли. В их гимне были такие слова: «Со Сталиным в сердце мы пойдем всегда вперед… Лишь в союзе с народом Великой Руси мы стали силой, что врагов сокрушает».
Победа, конечно, принесла свои плоды. Литва, Латвия и Эстония вновь стали советскими, Восточная Пруссия – Калининградской областью, страны от Польши до Болгарии и Восточная Германия тоже стали «нашими». Гражданам России было за что славить Сталина.
Да и простым людям было чем гордиться. На всю оставшуюся жизнь сохранились у них воспоминания о преодолении самих себя, о трудно прожитых годах, о тяжелом, а то и непосильном, труде, об опасностях, надеждах и потерях.
Ну а кто-то из этой гордости выдувал мыльные пузыри.
Отдав должное критике буржуазной архитектуры, архитектор Мордвинов, например, на пленуме Союза архитекторов СССР заявил: «… Среди всего этого строительного хлама (он, по всей вероятности, имел в виду достижения западных архитекторов) русская старая изба является Парфеноном». Сказано патриотично, но неосмотрительно. Всякое непомерное восхищение ставит предмет такого восхищения в смешное положение, а это хуже любой критики.
Выступавшая на совещании работников торговли в 1947 году работник Горторга Гольдман обратила внимание присутствовавших на существующую в нашей торговле тенденцию преклонения перед всем иностранным. «Сорта чая, – возмущалась она, – китайские, сорта яблок – французские, а кассовые аппараты, как правило, „Националь“„. Кассовые аппараты „Националь“ постепенно исчезли из наших магазинов. Дольше всего они задержались в «Елисеевском“, на улице Горького (Тверской), который украшали своим видом и каким-то особенным звуком, напоминающим звон.
Пройдет еще немного времени, и в стране начнутся переименования. В кондитерских магазинах исчезнут «наполеоны», «безе», «эклеры» и появятся слоеные, воздушные пирожные, трубочки с кремом и пр. «Французские» булки станут называться «городскими», а конфеты «Американский орех» – «Южным орехом». Кто-то даже предложит переименовать вольтметр в «напряжеметр».
Вообще страсть к экспериментам и нововведениям в нас иногда пробуждается необычайная. Так случилось и после войны. В 1947 году Иосиф Виссарионович Сталин дал указание колхозникам Подмосковья выращивать арбузы и дыни. Газеты запестрели заголовками типа: «Арбузы и дыни на полях Подмосковья», советами старых бахчеводов, рапортами тружеников сельского хозяйства и их фотоснимками на фоне астраханских арбузов и чарджоуских дынь. В соответствии с мудрыми указаниями вождя бахчи появились даже на Грайвороновских полях аэрации в Текстильщиках. Местные мальчишки уже готовили на них набеги, но скудная подмосковная земля и в меру теплое солнце не позволили осуществиться столь заманчивым и смелым мечтам. Арбузы в Москву продолжали завозить из Астрахани, а дыни – из Средней Азии. В 1949 году о подмосковных бахчах просто забыли, зато весной на улице Горького (Тверской), от Пушкинской площади до Белорусского вокзала и по левой стороне от здания Моссовета до Центрального телеграфа, высадили многолетние липы. Москва вообще в послевоенные годы во время цветения лип источала медовый аромат. Особенно сильно он ощущался на бульварах, где над головами гуляющих нависали пышные кроны лип. В скверах после войны снова стали высаживать цветы. Охранять их поставили специальных комендантов, которых набирали за небольшую плату из пенсионеров. 19 апреля 1948 года в парке Горького открылась бильярдная на пятнадцать столов, в которой с одиннадцати утра до двенадцати ночи москвичи «катали шары», а в мае того же года, после капитального ремонта, заработал кинотеатр «Форум». На его экране всеми красками радуги засветился фильм «Сказание о земле Сибирской». Еще летом 1947 года по Измайловскому пруду стал ходить пароходик «Пионер» с каютой на тридцать человек, а в 1948 году в доме 28 по Арбату открылась лечебница «Медпиявка», в доме 35 – кафе «Мороженое». В стране заговорили о грядущем изобилии товаров и продуктов. В кондитерском магазине в Столешниковом переулке в продаже появился торт «Рог изобилия». Рог был шоколадный и из него на поверхность торта, как звуки из граммофонной трубы, текли струи разноцветного крема. Жизнь в стране действительно становилась лучше. А главное – Москва строилась и строилась капитально. Правда, не так быстро, как бы хотелось, так что жилищный кризис стал головной болью не только начальника жилищного управления Мосгорисполкома товарища Проферансова, но и всего правительства, причем на многие годы.
В 1948 году, когда в Моссовете обсуждался вопрос о жилищном строительстве, депутат Челикин призвал внедрять в строительство «поточно-скоростной метод», а лауреат сталинской премии и автор проекта дома с часами на площади Маяковского Чечулин сказал: «Мы должны застраивать центральные магистрали столицы величественными многоэтажными домами. Эти здания строятся по индивидуальным проектам».
В феврале 1949 года было принято решение о разработке нового плана реконструкции Москвы на предстоящие двадцать – двадцать пять лет. Война изменила взгляды руководителей страны на будущую Москву. От строительства Дворца Советов, во всяком случае на данном этапе, они отказались, но от желания видеть свой город красивым и солидным отказываться никто не собирался.
Дома строились с мусоропроводами, лифтами, раздельными санузлами, чуланами и прочими удобствами. Дома попроще возводили себе некоторые предприятия. Директор ЗИСа (завода имени Сталина) Лихачев из рабочих формировал бригады строителей и строил дома. Совершенствовалась и строительная техника. В 1948 году в Москве впервые был построен дом без возведения лесов. Его построили с помощью башенных кранов. Это дом 28 по Садово-Кудринской улице. Еще до заселения жильцов в нем были установлены телефоны.
Началось
в Москве и возведение высотных зданий.
К пятидесятому году планировалось
завершить постройку Ново-
Не все эти планы осуществились. И это даже хорошо. Не был, в частности, построен 32-этажный дом в Зарядье. (На его месте возвели потом гостиницу «Россия».) А то ведь высота этого дома вместе со шпилем должна была достичь двухсот восьмидесяти метров, это в четыре раза выше Спасской башни! Можно себе представить, как бы унижала своим видом эта громадина Кремль! Зато было сделано много другого, действительно нужного. В конце сороковых годов в Москве, на Петровке, возводилось новое здание Управления московской милиции, в 1952 году было закончено строительство Кольцевой линии метро, больше стало трамвайных линий. В начале пятидесятых годов трамвайные рельсы достигли Черемушек, Химок и других отдаленных районов города, а электрички стали ходить из Москвы в Апрелевку, Новый Иерусалим, Голицыно и Крюково.
Летом, по воскресеньям, москвичи брали с боем поезда, отправлявшиеся к местам купаний. На станцию «Левобережная» по Октябрьской железной дороге они ехали не только в вагонах, но и на их крышах. На копоть и искры из паровозных труб никто не обращал внимания. Бывало, что некоторых из зазевавшихся сбивало во время прохождения составов под мостами и тоннелями, но и это никого не останавливало – так велика была в людях тяга к простым и доступным радостям: воде, воздуху и солнцу. Казалось, что сюда, к каналу «Москва-Волга», съезжалась вся Москва. На берегу не оставалось ни одного свободного места, все было забито людьми. В воде тоже становилось тесно. Парни прыгали в воду с бакена, с маленькой деревянной пристани, с плотов и речных трамваев. По рекам тогда еще ходили колесные пароходы. Колеса у них ставили по бортам. Они шлепали по воде своими лопастями, а из труб валил густой черный дым. Стараясь разогнать купающихся, пароходы страстно гудели. Особенно сильный рев был у парохода, который назывался «Гражданка». Ходили по каналу и винтовые теплоходы, белые красавцы: «Иосиф Сталин», «Вячеслав Молотов», «Клим Ворошилов». Но москвичам всего было мало, они требовали, чтобы речные трамвайчики, как до войны, ходили в Коломенское и Крылатское.
Старая техника на улицах Москвы уступала место новой. В июле 1947 года в городе появились новые автобусы «ЗИС-154А». Они ходили от площади Свердлова (Театральная) до Белорусского вокзала и напоминали своим внешним видом троллейбусы. В них помещалось почти в два раза больше пассажиров, чем в старом автобусе – «ЗИС-16» (60 вместо 35). А в 1948 году в Москве появились новые, цельнометаллические трамваи. Они тоже были больше прежних и имели округлые формы.
Вспоминая городской транспорт тех лет, нельзя не вспомнить о задних сиденьях в троллейбусах. Располагались они неким полукругом там, где теперь площадка. Эти сиденья имели одну волшебную особенность: они вызывали половое возбуждение. Такому загадочному явлению способствовала, возможно, тихая тряска, обычно ощутимая в конце салона. Помимо этого, будоражило эротические фантазии пассажиров еще одно обстоятельство. Троллейбусы, как правило, особенно в часы пик, были набиты битком, а поэтому пассажирам приходилось стоять очень близко к тем, кто сидел на заднем сиденье. И вот находились прохвосты, которые, став около какой-нибудь девушки или дамы, начинали своей коленкой раздвигать ей ноги. Преодолев незначительное сопротивление, они, нисколько не стесняясь, хоть и медленно, но настойчиво, втискивали между ног бедной пассажирки свою вторую коленку. Особенно наглые пытались своими ногами раздвинуть ноги своей жертвы еще шире. Не желая поднимать шума, девушки терпели все эти безобразия.
Падению
нравов в городе способствовала не
только теснота на городском транспорте.
Праздничные выступления
Возникали и очереди-шутки, когда озорники пристраивались к какому-нибудь прохожему и шли за ним по улице или бульвару длинной вереницей.
В конце сороковых годов Москва пережила два великих дня рождения: свой и И. В. Сталина. Помню, как на восьмисотлетие Москвы весь Кремль горел огнями иллюминации. Гирлянды лампочек тянулись вдоль его стен, по линиям зубцов и башен. К юбилею столицы москвичи готовились заранее. Школьники совершали экспедиции по Москве и Московской области, заводы и фабрики делали сувениры, театры ставили спектакли, а парки проводили гулянья. В ночь на 24 августа 1947 года в ЦПКиО имени Горького прошел карнавал, посвященный истории Москвы. На аэростате был поднят в небо флаг карнавала, освещенный прожекторами. По аллеям парка среди гуляющих прохаживались гадалки, гипнотизеры, звездочеты, на эстрадах выступали артисты, а в детском городке был представлен уголок старой Москвы. Вдоль улочек стояли покосившиеся керосиновые фонари, скучали извозчики в своих пролетках, ждала пассажиров конка, городовой покрикивал на водовоза, поставившего свою кобылу посреди улицы, а установленные вдоль улицы столбы и будки украшали объявления о продаже горничной девки, холмогорской коровы, пеньки и пр.