Маршал Жуков

очевидной  захватив  Варшаву,  объявить,  что у Польши есть "правительство".

Ради этого  опи  бросила  против  вооруженных  до  зубов  гитлеровцев  массу

варшавян. Гитлер приказал подавить восстание  и сровнять город с землей.

     Наше  командование  не  могло  оказаться безучастным  к этим трагическим

событиям. Хотя войска  1-го  Белорусского  фронта  после  600  километрового

наступления  были  основательно  утомлены, уже в десятых числах августа были

предприняты попытки пробиться  к Варшаве  Жуков  и  Рокоссовский  представили

план  охвата Варшавы с юга  и севера и освобождения ее, причем в город должна

была вступить 1-я армия Войска Польскою. Когда Жуков уезжал в  Болгарию, этот

план, утвержденный Ставкой,  начал  выполняться.  Результаты  увидел  Жуков,

вернувшийся на 1-й Белорусский  фронт.

     14  сентября  после   ожесточенных  боев паши войска  овладели пригородом

Варшавы Прагой па восточном берегу Вислы, а в ночь на 16  сентября  польский

полк  форсировал  реку.  В  этот день Жуков и Рокоссовский решили продолжить

переброску  через  реку  в  Варшаву  польских  воинов.  Переправились  шесть

усиленных батальонов.

     Руководители  восстания  в Варшаве не только не помогли  им, а, напротив,

01 вели повстанцев от реки. Гитлеровцы  к 24 сентября ликвидировали плацдарм,

в ходе борьбы за который Войско Польское потеряло 3764  человека  убитыми  и

ранеными.    Отныне    непосредственная   помощь   восставшим   ограничилась

сбрасыванием с самолетов вооружения, снаряжения и  продовольствия,  а  также

авиационной  и  артиллерийской поддержкой Жуков отправился севернее Варшавы,

где в так называемом "мокром треугольнике" (развилке Вислы, Буга  и  Царева)

наши войска пытались пробиться  к столице Польши.

     Открылась  тяжелая   картина,  крайне переутомленные  и обессиленные наши

две армии пытались взломать сильную  вражескую  оборону.  Наши  войска  несли

большие потери. 2 октября руководители восстания в Варшаве капитулировали. А

в  "мокром треугольнике" продвджали гибнуть п бесплодных атаках наши бойцы и

командиры "Я не принимал участия  в организации этого  наступления,  -  писал

Жуков,  -  и  мне  была  непонятна  его оперативная цель, сильно изматывавшая

войска".

     В боях за освобождение  Польши  уже  пало  почти  100  тысяч  советских

воинов,  а  340  тысяч  были  ранены.  Общие потери Войска Польского  к этому

времени достигли 11 тысяч человек.

     На Наревском плацдарме  враг даже попытался отбросить  наши войска назад.

Всю первую половину октября гитлеровцы бешено контратаковали, введя  в  дело

сотни  танков. Бои были исключительно  тяжелыми. Как заметил командующий 65-й

армией Батов, именно во время этих боев родился  боевой  лозунг  гвардейских

истребительно-противотанковых  частей:  "Гвардейцы  умирают  на  лафетах, но

врага не пропускают!" Армия Батова,  отбивая  атаки,  уничтожила  свыше  400

танков противника.

     Жуков  уделил,  по словам Батова, "очень большое  снимание" плацдарму на

Цареве. Далеко не отрадные  вести  приходили  и  из  Восточной  Пруссии.  "5

ноября,  -  писал  Василевский,  - войска 3-го Белорусского фронта в  связи с

неударными попытками ворваться  в пределы Восточной Пруссии  получили  приказ

перейти к жесткой обороне в  Южной Литве".

     Жуков,  неизменно   мысливший  в  масштабах   всего  советско-германского

фронта,  был  вынужден,  как  он  впоследствии  выразился,   "с   сожалением

констатировать  тот промах, который  допустила Ставка, не приняв предложение,

сделанное еще летом, об усилении фронтов, действовавших на Восточно Прусском

направлении. Оно ведь  строилось  на  том,  чтобы  с  ходу  сломать  оборону

противника  при  успешном  развитии  Белорусской  операции. Теперь вражеская

группировка в восточной Пруссии  могла серьезно угрожать  нашим  войскам  при

наступлении на берлинском направлении".

     А  северо-западнее  Варшавы 1-й Белорусский фронт  все пытался наступать.

Рокоссовский разъяснил Жукову, что  Сталин  не  изменяет  своего  требования

выйти на Вислу на участке Модлин - Варшава.

     Понадобилось  обратиться  в Ставку, чтобы прекрати гь  наступление в этом

районе, перейти к обороне, дать войскам отдых и пополнение. В  ответ -  вызов

в Москву вместе с командующим фронтом  Рокоссовским.

     Маршалы  прибыли   к  Сталину  для  "личных  переговоров", как выразился

Верховный, крайне озабоченные  и  солидарные  а  оценке  обстановки.  Сталин

выслушал  доклад  Жукова,  на  глазах  теряя  хладнокровие.  И  было отчего.

Наверняка  последняя  осень  войны,  а  предлагается   прекратить   активные

действия.  Но  Жуков  стоял  на своем: противник сумел наладить оборону, наши

войска  несут  "ничем   не   оправданные   потери".   Сталин   обратился   к

Рокоссовскому:  поддерживает  ли  он  мнение  Жукова?  Оба маршала  оказались

единодушны в оценке обстановки.

     Сталин предложил  подкрепить  наступающие  войска  авиацией,  танками  и

артиллерией.  Он  спросил  Рокоссовского: можно ли тогда выйти к Висле  между

Модлином и Варшавой^

     - Трудно сказать,  товарищ Сталин, - ответил "Рокоссовский, -  противник

также может усилить это направление.

     - А как вы думаете? - обратился Сталин к Жукову.

     Тот ответил куда  более категорически:

     - Считаю,  что  это   наступление  нам  не даст  ничего, кроме жертв. А с

оперативной точки  зрения,  нам  не  особенно  нужен  район  северо-западнее

Варшавы. Варшаву надо брать обходом  с юго-запада, одновременно нанося мощный

рассекающий  удар  В общем  направлении на Лодзь - Познань. Силы для этого на

фронте  следует  сосредоточить,  одновременно  основательно  подготовить   и

соседние фронты на Берлинском направлении  к совместным действиям.

     Сталин   отослал   маршалов  в  соседнюю  комнату  "подумать"  Скоро  он

пригласил их снова и объявил, что  Ставка согласна на переход наших  войск  к

обороне на 1-м Белорусском фронте "С К. К. Рокоссовским, - вспоминает Жуков,

- мы  расстались  молча,  каждый  занятый  своими  мыслями.  Я   отправился в

Наркомат обороны, а К К Рокоссовский - готовиться к отлету в войска фронта".

     Острый спор имел  продолжение  На  следующий   день,  12  ноября,  Сталин

поинтересовался   мнением   Жукова,  как  он  смотрит  на  ю,  чтобы  отныне

руководство фронтами находилось в  руках  Ставки.  Речь  шла  о  том,  чтобы

упразднить  ее  представителей, координировавших действия групп фронтов. Это

рещение назрело. К этому времени  линия фронта сократилась. В сентябре  вышла

из  войны  Финляндия,  были  освобождены  Румыния  и  Болгария,  бои  шли на

территории Польши, Венгрии и  Югославии. За исключением небольшого участка  в

Латвии,  Где  были  прижаты  к морю 38 немецких дивизий, вся советская  земля

была освобождена.

     Жуков согласился  с предложением Верховного Главнокомандующего.

     - Вы это без обиды  говорите? - спросил Сталин.

     - А на что обижаться?  Думаю, что я и Александр   Михайлович  Василевский

не останемся безработными.

     Вечером в тот же  день Сталин вызвал Жукова  и объявил:

     - 1-й  Белорусский  фронт находится на Берлинском  направлении. Мы думаем

поставить вас на это направление.

     У Жукова молнией  пронеслась  мысль:  комфронта   Рокоссовский  Он  четко

определил  свое  отношение  к  предложению. "Готов командовать  любым фронтом"

Сталин пытливо взглянул на него. Подумал и добавил "Вы и  впредь  останетесь

моим   заместителем",   -  и  тут  же  взялся  переговорить  по  телефону  с

Рокоссовским.  Сталин  сказал  ему,  что  он  назначается  командующим   2-м

Белорусским фронтом Рокоссовский не сдержался.

     - За  что такая  немилость, что меня с главного  направления переводят на

второстепенный участок?

     Сталин разъяснил,  что собеседник ошибается. На  Берлинском  направлении,

считая  с  севера  на юг, три  фронта- 2-й Белорусский, 1-й Белорусский  и 1-й

Украинский. В центре будет Жуков, справа Рокоссовский, слева Конев. "Если не

продвинетесь вы и Конев, то никуда  не  продвинется  и  Жуков",  -  закончил

разговор Верховный.

     Итак, на решающем  фронте последнего наступления  на Германию наши войска

должны  были  вести  три  самых  выдающихся  советских  полководца - Маршалы

Советского Союза Г. К Жуков, К. К Рокоссовский и И. С. Конев. А  рядом с ними

сотни военачальников, воспитанных  партией, получивших боевой опыт в  Великой

Отечественной войне и обогативших  в ходе ее наше военное искусство.

     Теперь,   когда   советские   войска  подходили   к  Германии,  немецкий

генеральный штаб озаботился познакомить  нацистское руководство с  советскими

военачальниками,  с теми, кто  на полях сражений возглавлял разгром  вермахта.

Геббельс  записывает  в  своем  дневнике  в  начале  1945   года.   "Генштаб

представляет  мне  книгу  с  биографическими  данными и портретами советских

генералов и маршалов. Из этой книги  нетрудно почерпнуть различные сведения о

том, какие ошибки мы совершили  в прошедшие годы. Эти маршалы  и  генералы  в

среднем исключительно молоды, почти  никто из них не старше 50 лет. Они  имеют

богатый  опыт  революционно-политической  деятельности, являются убежденными

большевиками, чрезвычайно энергичными  людьми, а на их лицах можно  прочесть,

что они имеют хорошую народную закваску.

     Я  сообщаю  фюреру  о представленной мне для просмотра  книге генштаба о

советских маршалах и генералах, добавляя, что у меня сложилось  впечатление.

будто  мы вообще не в состоянии  конкурировать с такими руководителями. Фюрер

полностью разделяет мое мнение. Наш генералитет слишком стар, изжил себя"

     Предчувствуя свою  гибель, враги  безоговорочно   признали  превосходство

полководческого    искусства    наших   военачальников.   Бывший   начальник

генерального штаба германских сухопутных войск Гальдер  писал:  "Исторически

небезынтересно  исследовать,  как  русское  военное руководство, потерпевшее

крушение со своим принципом  жесткой обороны  в  1941  году,  развивалось  до

гибкого  оперативного руководства  и провело под командованием  своих маршалов

ряд операций, которые, по немецким масштабам, заслуживают высокой оценки...

     Над этим периодом  в качестве приговора стоит  слово, высказанное русской

стороной в процессе резкой критики  действий немецкого командования: порочная

стратегия Это нельзя опровергнуть".

     К  суждениям,  высказанным   как  нацистскими  лидерами,  так  и  битыми

немецкими  генералами,  нужно  относиться  с  большой осторожностью, вина за

поражение сваливается друг на друга, Гитлер на генералов, они на него Склока

банкротов, однако, оказалась неизбежной  -  гитлеровскую  Германию  добивали

превосходящая    мощь    Советского    Союза,    превосходство    советского

социалистического строя.