Маршал Жуков

советские войска освободили город  Черновцы. В ходе операции покрыто  до  350

километров,  от  Черновиц  до  Тернополя  зияет  огромная брешь. Германскому

командованию пришлось  взять  войска  с  других  участков  фронта,  даже  из

Франции, Югославии, Норвегии, Дании, чтобы закрыть ее.

     Гитлер  был  вне  себя как могло все это произойти!  Он уже видел Красную

Армию, переваливавшую Карцаты, и 19 марта 1944  года  приказал  оккупировать

Венгрию. На фронт погнали новые  венгерские дивизии.

     Вызвав  Манштейна,  фюрер  обрушился  на  него  с  упреками. "По данным

воздушной разведки, - утверждал он, - были отмечены всего-навсего  отдельные

танки  противника,  от  которых  бежали  целые  войсковые  части  немцев,  и

непрерывно отводилась назад линия  фронта". Манштейн  энергично  отругивался,

но  не  мог  не  признать, например, что 200 советских танков разгромили две

вновь сформированные немецкие дивизии! Оправдания и объяснения были напрасны

- Гитлер 31 марта выгнал Манштейна   в  отставку.  Так  Жуков   положил  конец

карьере .крупнейшего стратега вермахта.

     1-му   Украинскому   фронту  оставалось  добить  немецкие  группировки,

окруженные и оставленные в  тылу при стремительном марше  с боями к  Карпатам.

У  Каменец-Подольска  в  котле  оказалась  21  немецкая  дивизия,  из них 10

танковых, в основном входивших  в 1-ю танковую армию  врага.  Они  образовали

"блуждающий"  котел,  ибо,  памятуя  о  Сталинграде,  гитлеровцы больше всего

боялись оставаться на месте. Среди  них были  как  раз  те  дивизии,  которые

совсем    недавно   безуспешно   пытались   выручить   немецкие   войска   у

Корсунь-Шевченковского.

     Жуков ожидал, что   эта  сильная  группировка   попытается  уйти  на  юг,

переправиться  через  Днестр  и организует там оборону. Южное  направление по

приказу  Жукова  надежно  прикрыли.  Последнее  указание   Манштейна   перед

увольнением  в  отставку: не идти на юг, как требовало командование немецкой

1-й танковой армии, а бежать  прямо на запад. Здесь на  их пути оказалась наша

4-я  танковая  армия  генерала  Д.  Д.  Лелюшенко.  Армия,   ослабленная   в

предшествующих   боях,  прочно  удерживала  Каменец-Подольск  и  перекрывала

дороги, это были как раз те "отдельные" советские танки, которые имел в  виду

Гитлер.

     На армию Лелюшенко  и бросились окруженные немецкие  войска.  Пять  дней

они  пытались  пробить  себе  путь  через Каменец-Подольск. Враг нажимал без

оглядки, ибо, как заметил Лелюшенко,  "после  Сталинграда  он  стал  бояться

котлов  как  огня".  Несколько  раз обезумевшие фашисты врывались  в местечко,

где  находился  штаб  армии.  Дело  доходило  до   рукопашной,   в   которой

схватывались   с  гитлеровцами  офицеры  штаба.  Как-то  Лелюшенко  пришлось

прерывать доклад по радио Жукову; с .командного пункта приходилось выбегать,

бить немцев. Жуков слышал в трубке  треск  выстрелов,  входил  в  положение,

добродушно-шутливо  напутствуя: "Иди  руководи отражением атаки, надеюсь, что

в плен не попадешь, а потом доложишь".

     А  с  запада  рвался  танковый  корпус  СС  и   ряд   дивизий,   Срочно

переброшенных  навстречу  окруженным,  которым  пришлось  туго.  Растеряв  в

бесплодных атаках большую часть  танков  и  самоходных  орудий,  бросив  всю

артиллерию, гитлеровцы, оставив Дороги, поплелись по колено в грязи. Они, по

словам  Лелюшенко,  "искали  спасения,  пробиваясь на запад пешком по глухим

проселкам. Здесь же их подстерегали заслоны наших войск, взаимодействовавших

с партизанами. Враг повсюду нес  большие потери".

     Хотя  7  апреля   отступавшие   отдельные   части   и   соединились   с

деблокировавшими  войсками,  причин для радости у гитлеровцев  не было. Г. К.

Жуков очень трезво написал об этом: "Сколько человек вырвалось  из окружения,

ни я, ни штаб фронта точно установить так и  не  смогли.  Назывались  разные

цифры.  Видимо,  все же вышли  из окружения не десятки танков с  десантом, как

тогда доносили войска, а значительно  больше". По оценке  Жукова,  окруженная

группировка   потеряла   значительно   больше  первоначального  состава,  от

некоторых соединений остались только штабы

     Были ликвидированы  без особых хлопот отдельные  части врага,  окруженные

в  других  местах.  Трудный  бой пришлось выдержать за Тернополь, объявленный

Гитлером "крепостью", где немцы  оставили  сильный  гарнизон.  Потребовалось

пять дней - с 12 по 17 апреля, - чтобы  в ходе напряженного штурма перебить и

частично пленить его.

     Размышляя  об  итогах  этого  .замечательного  наступления, Жуков прежде

всего  радовался  тому,  что  освобождена  громадная  территория,  а  войска

сопредельных  фронтов  южнее  вышли на государственную границу  СССР. Пьянящее

чувство победной весны! Но Георгий  Константинович не давал  воли  эмоциям  и

попытался  профессионально  оценить  достигнутое. Упущений как будто  не было,

вражеский фронт "разбит до основания".

     Особенно радовало  Г.^К. Жукова то, что теперь под  натиском победоносной

Красной Армиив прошлом  самоуверенный  германский  генералитет  цепенел.  "В

отличие  от  первого  периода  войны, - писал Жуков, - немецкое командование

стадо каким-то тяжелодумным, лишенным изобретательности, особенно в  сложной

обстановке.   В   решениях   чувствовалось   отсутствие   правильных  оценок

возможностей своих войск и  противника. С отводом  своих  группировок  из-под

угрозы фланговых ударов и окружения  командование очень часто опаздывало, чем

ставило свои войска в безвыходное  положение".

     Сразу  .после  20  апреля Жуков прилетел по вызову  в Москву. Снова он в

кабинете Сталина. Поздоровавшись, Верховный  Главнокомандующий  осведомился,

был ли Жуков в Верховном Совете СССР у Н. М. Шверника. Услышав отрицательный

ответ, посоветовал:

     - Надо зайти и получить  орден "Победа".

     За  исключительные  заслуги  Маршал  Советского  Союза  Г.  К Жуков был

награжден высшим полководческим орденом "Победа". Орден значился за No 1.

 

     СОВЕТСКАЯ ЗЕМЛЯ ОСВОБОЖДЕНА

 

     Снова на западном  направлении

 

     Все в  Ставке  и  в  руководстве  Генштаба  соглашались:  пришло  время

разгромить   врага  на  западном  направлении,  освободить  многострадальную

Белоруссию. К лету 1944 года немецкий  фронт,  как  громадная  дуга,  огибал

Минск.  Северный  фас  был  обращен  к  Великим Лукам, южный  шел по Припяти.

Конфигурация  фронта  возникла  в  итоге  зимней  кампании  1944  года.  1-й

Украинский  фронт,  вырвавшийся  дальше  всех  на запад, Охватил  Белорусский

выступ с юга,  а  на  севере  после  освобождения  Смоленской,  Псковской  и

Ленинградской  областей  наши  войска  нависли  над  левым  флангом вражеской

группировки.

     Когда с двадцатых  чисел апреля  в  Ставке  началось  обсуждение  летней

кампании  1944 года, Жуков и Генеральный  штаб высказались против предложения

Сталина начать летнюю кампанию с  наступления войск 1-го Украинского  фронта.

Сталина  увлекала перспектива "еще  глубже охватить белорусскую группировку  и

оттянуть туда резервы с Центрального направления".

     Лучше, чем кто-нибудь  другой,  Жуков,  только  что   прибывший  с  1-го

Украинскою  фронта, понимал, что  гитлеровское руководство определяло степень

опасности для рейха простейшим образом где Красная Армия  ближе  к  Германии,

там  угроза.  Коль  скоро  1-й  Украинский  фронт ближе всего, туда Гитлер и

приказал собрать самые значительные силы. Возобновить наступление в  районе,

где  до  Вислы  рукой  подать,  значит сыграть на руку гитлеровцам, с самого

начала ввязаться в тяжелые  бои.

     Генеральный штаб  разделял мнение  Жукова.  Если  уж  отвлекать  резервы

врага,  то  лучше  увести  их  на север: ударить на Карельском перешейке  и в

Карелии с целью  вывести  Финляндию  из  войны.  Сталин  согласился.  Решили

предварить наступление в Белоруссии операцией на северном крыле фронта.

     Для  согласования  операций  в Москву был вызван  командующий Карельским

фронтом К. А. Мерецков. Узнав о том, что в Карелии предстоит наступление, он

сразу запросил подкрепление, которое  и получил.  Но  Мерецков  настаивал  на

получении  еще  стрелкового  корпуса.  1ут  коса  нашла  на  камень. Жуков и

Василевский рассудили, чго нужно  отвлекать на север  резервы  врага,  по  не

расточать  собственные  силы  в преддверии Белорусской операции. Разыгрались

жаркие споры, в которых Жуков  и Василевский не уступали.

     Сталин попытался  было вступиться за Мерецкова.  Куда  там!  Оба  маршала

стояли на своем. Дело кончилось  тем, что, улучив момент, Верховный шепнул на

ухо Мерецкову: "Я дополнительно  выделю вам тот стрелковый корпус, который вы

просили".

     К   этому   времени   советское  военное  искусство   обогатилось  опытом

проведения наступательных операций. Вот как говорил о них  Жуков  уже  после

войны на военно-теоретической конференции  в марте 1946 года.

     Первое  -  отличное  знание  противника, правильная оценка  ею замыслов,

сил, средств; умение учесть, на что  он способен и ва чю не способен, на  чем

можно  его  поймать.  Это  достигаеся  длительной,  непрерывной  и  глубокой

разведкой.

     Второе - знание своих  поиск, их тщательная подготовка  к бою  Необходима

всесторонняя  подготовка командования и штабов, заблаговременный разбор всех

вариантов действий.

     Третье - оперативная  и тактическая внезапность. Это  достигается тем, чю

враг вводится в заблуждение  о наших истинных намерениях  и  стремительностью

действий  Надо  действовать  настолько быстро, чтобы неприятель всоде и всюду

опаздывал,  застигнугь  его  врасплох  и  тем  самым  поставить  в   тяжелое

положение.

     Четвертое  -  точный  расчет сил и средств в зависимости  от поставленной

задачи Войскам нельзя ставить  непосильные задачи.  Ничего,  кроме  потерь  и

подрыва  боевою  духа,  это  не  даст.  Лучше  реже проводить  наступательные

операции, а копить силы и средства для решительных ударов.

     Пятое - материальное  обеспечение  операций.  "Я   считаю,  -  подчеркнул

Жуков,  -  чю  ни при каких  обстоятельствах не подготовленную в материальном

отношении операцию проводить не  следует.  Общая  обстановка  может  толкать

главное  командование  на  быстрейшее  осуществление операции. В этом случае

организующий ее командующий должен проявить мужество и доложить  Ставке  или

высшей инстанции о неготовности операции".

     Жуков  самым   решительным  образом  был   против  тех,  кто  держался  за

фронтальный удар как главную  форму  ведения  боевых  действий.  По  Жукову,

прорыв - только важный этап. к достижению целя. Прорыв не для прорыва, а для

получения  преимуществ  в  маневре,  что  дает  возможность поражать врага с

самого невыгодного для него  направления.  "Мы  не  для  фронтальных  ударов