Маршал Жуков

срок,  указанный  Жуковым  Сталину, на сутки! Уже с 21 - 22 сентября по мере

выхода  на  Днепр  началась  переправа.  Решительные  командиры,   пользуясь

темнотой,  а то и днем с ходу прис1 упали к форсированию реки. Не важно, что

табельные средства для переправы  отстали;  на  наспех  сколоченных  плотах,

найденных лодках поток войск устремился к правому берегу. Не везде, конечно,

переправы  были  успешными,  кое-где  врагу  удавалось  отбиться,  а  иногда

предпринять яростные контратаки.

     Но удержать "Восточный  вал" гитлеровцам не удалось  мы вышли на Днепр  к

концу сентября на фронте в 700 километров и захватили 23 плацдарма на правом

берегу.  То  было точное выполнение указания Ставки, отданною 25 сентября- с

выходом к Днепру "немедленно форсировать  его  на  широком  фронте  с  целью

рассредоточить  внимание  и  силы  противника  Зенитные средства выдвинуть к

переправам для надежного обеспечения  их от ударов авиации противника"

     Героика  первых  часов  и  дней  переправы   через  Днепр  подкреплялась

грамотной  и  слаженной  работой  всех родов войск Стоило первым пехотинцам с

автоматами и пулеметами зацепиться за тот берег и повести бой  от уреза  воды

как  с левого берега им оказывалась  поддержка - били танки, вышедшие к реке,

гремела артиллерия В рядах стрелков, залегших на правом  берегу,  -  офицеры

артиллеристы,  корректировавшие  огонь батарей. Накопление сил на плацдармах

шло поразительно быстро. В считанные  часы  наводились  понтонные  переправы,

начинали  работать  паромы,  и  вот  уже в боевых порядках войск, отгоняющих

врага от реки, - танки, артиллерия, поддерживающая пехоту огнем и колесами.

     За форсирование Днепра 47 генералов, 1123  офицера,  1268  сержантов   и

солдат были удостоены звания Героя  Советского Союза.

     В  Ставке высоко  оценили беспримерное мужество  и умение, с которым наши

войска взломали "Восточный вал" Теперь нужно было во  что  бы  то  ни  стало

закрепить  победу.  Генштаб  не  строил иллюзий предстояли ожесточенные бои,

гитлеровцы не пожалеют ничего, чтобы  восстановить  положение  Им,  конечно,

потребуется  время,  чтобы подвезти войска и обрушиться на наши плацдармы, а

пока основная угроза с воздуха  28  сентября  Ставка  напоминает  и  требует

"Немедленно   подтягивать   к   переправам   зенитные   средства  и  надежно

обеспечивать как боевые порядки  переправившихся войск, так и  сами  переправы

от  ударов авиации противника, вне зависимости от количества переправившихся

войск".

     Пусть полк, батальон  или даже рота Солдаты на  том берегу  должны  знать

за  ними мощь всей армии, они - острие клина, они прокладывают путь армиям и

фронтам Чувство боевого товарищества удесятеряло силы  героев-воинов,  когда

опомнившийся враг пытался сбросить их с плацдармов.

     С  конца  сентября  все - большие и малые - плацдармы  были в огне днем и

ночью. Гитлеровцы, не считаясь с потерями, пытались истребить защитников  не

удалось.  Напротив, плацдармы неуклонно  расширялись, сливались друг с другом

Красная Армия накапливала силы на правом берегу для новых ударов.

 

     Дела семейные

 

     Суровый на службе  человек,  Георгий  Константинович  всегда  оставался

любящим отцом Едва ли за всю войну  он неделю был в Москве с семьей - женой и

двумя  гоячо  любимыми  дочерями  Эрой  и  Эллой.  После  Победы в 1945 году

писатель К. А. Федин встретился с Жуковым,  завязалась  беседа.  Вот,  пишет

Федин,  "еще  маленькая пауза, нахмуренные и потом вдруг  разжатые и поднятые

брови, и - нечаянное признание:

     - Знаете, я недавно  подошел к карте, повел по  ней глазами и думаю  -  а

ведь  вряд  ли  найдется  место,  где  я не был! Шофер мой - хороший  гонщик,

мотоциклист Бучин - насчитал, что  я  с  ним  175000  километров  наездил  за

войну.  Это,  выходит,  сколько  раз  вокруг  света? А я ведь не с ним одним

ездил... Да сотни часов налетал  на самолетах.  Три  самолета  сносились  Как

башмаки... Это - не считая Монголии"

     Но  куда  бы  ни  бросали Жукова приказы Верховного  и фронтовые дела, в

редчайших промежутках между боями  он мысленно обращался к  семье  Вне  мнете

часы,  проведенные  в  ее  кругу  в  Москве,  грозный  полководец  мог долго

беседовать о домашних пустяках или,  водрузив  на  колени  баян,  с  шутливо

серьезным  и  озорным  видом  потешать  близких.  У них были разные мнения о

музыкальном даровании баяниста-самоучки, особенно у младшей дочери  Эллы,  о

чем  она  -  а  в  1943  году  ей  было шесть лет - с детской  бесстрашностью

говорила отцу.

     Они всегда жили  просто,  семья  Жуковых,  на  всю  жизнь  сохранив  быт

красных  командиров двадцатых. Хотя Г К Жуков нередко спорил с  Верховным, не

всегда соглашался, но одно у "хозяина", как звали И. В. Сталина работавшие с

ним, заслуживало величайшего уважения, "как  известно,  -  счел  необходимым

выделить  Жуков  в  своих мемуарах, - И. В. Сталин вел весьма скромный образ

жизни... Никаких излишеств в  обстановке, одежде и быту у  И  В.  Сталина  не

было". Жуков, близко узнав Сталина, отнюдь не подражал ему в образе жизни, а

просто  скромность  в  быту  была  отличительной чертой тех  людей, творивших

историю Личная скромность решительно во всем  на  фоне  эпохальных  событий,

потрясавших мир.

     События  эти,  конечно,  господствовали над жизнью дружной  семьи Жуковых

Жена и дочери гордились мужем  и отцом, который приезжал опаленный  вой  ной,

приносил в дом дыхание фронта Не в том смысле, что к семье  возвращался воин,

расстегивавший  портупею  и  откладывавший на время оружие Нет, Жуков терпеть

не мог носить при себе оружия, и особенно дома В прошлом кавалерист, он имел

не сколько сабель, подаренных ему  по разным поводам, но не развешивал их  па

ковре на стене, а держал далеко упрятанными  в чулане

     Война  оживала   в  рассказах Георгия Константиновича  близким. Иногда он

привозил  фотографии  с  фронта,  на  некоторых  были  запечатлены  зверства

гитлеровцев. Более чем через  сорок лет Элла Георгиевна помнит, как будто это

было  вчера,  жуткий  снимок  -  труп русской девочки, растерзанной немецкой

солдатней на Смоленщине Георгий Константинович говорил о зверской жестокости

захватчиков, убивавших мирных жителей, не  повышая  голоса,  даже  спокойно,

разъяснял,  что  творящие  это  давно  потеряли  человеческий  облик По всей

вероятности, он пытался держать  себя в руках, не дать волю  чувствам,  веря,

что для руководства боевыми  действиями нужно хладнокровие На командном  посту

нет места эмоциям.

     Жуков  писал   семье  с фронта мало, чаще  говорил по телефону Еще меньше

сохранилось его  писем  Два,  относящиеся  как  раз  к  октябрю  1943  года,

проливают   свет   на  внутренний  мир  полководца,  приводившего  в  трепет

германский генералитет, этих наглых и спесивых  "европейцев",  приведших  на

нашу землю орды низких убийц.

     5 октября он пишет  Александре Диевне:

     "Здравствуй,  Шурик  Шлю тебе привет и крепко  тебя целую Обннмн и крепко

поцелуи Эрочку и Эллочку...

     Посылаю семечек Делать  вам все равно нечего, хоть  будете их грызть.

     Посылаю  обратно   теплую  кофточку,  она  очень   кусачая  и  ее  носить

совершенно  невозможно, она колет, как колючая проволока Пусть  лучше получат

мягкий свитер.

     Дела у нас по  прежнему неплохие Сидим на  Днепре. Немцы хотят во что   бы

то  ни  стало  удержаться  на  Днепре.  Но,  видимо,  это  им  нс удастся. Я

попрежнему езжу по армиям, в вагоне  не  могу  -  характер,  видимо,  такой,

больше тянет в поле, к войскам, там я как рыба в воде.

     Здоровье  неплохое  Плохо слышу Надо бы опять  полечить ухо, да вот пока

не могу организовать Иногда немного  побаливает голова и нога.  Ну  вот  пока

все, что хотел тебе написать

     Желаю тебе и ребятам  здоровья. Крепко, крепко всех вас  целую"

     Еще письмо Александре  Диевне, от 23 октября

     "Здравствуй,  мой   милый Шурик! Шлю тебе свой  привет и крепко целую Шлю

привет Эрочке и Эл-лочке, поцелуй  их за меня

     Письмо твое я получил,  за которое шлю тебе дополнительно   пару  горячих

поцелуев  Получил  посылку  с  бельем До упаду я смеялся на ночную рубаху. В

этой рубахе я похож на Матрену  или Акулину.

     Дела у нас на  фронте сейчас идут хорошо  Правда, на  некоторых  участках

происходит  заминка,  но  это,  пожалуй, неизбежно после такого продвижения.

Хотелось скорее покончить с  Киевом и тогда бы приехать в Москву, но вот пока

досадная задержка.

     Здоровье по прежнему  то хорошее, то хуже. Сейчас  что-то опять ноет нога

Хочу приехать в Москву подлечиться. Слышимость уха по прежнему -  шумы  пока

еще не прошли, - видимо, к старости (Георгию Константиновичу было 46 лет - Н

Я) все лезет наружу.

     Если  дела  пойдут,  думаю,  дней  через 8 быть в  Москве, если разрешит

Хозяин (Сталин) Ну вот, кажется, все. А  ты  говоришь,  я  не  пишу  Видишь,

сколько  нацарапал  Еще раз  крепко тебя и ребяток целую Желаю  всем вам всего

хорошего".

     Краткие весточки  маршала-солдата  с  войны   домой  Рука  не  поднимется

комментировать   эти  немногие,  дошедшие  до  нас  строки,  между  которыми

проступает бесконечная усталость - война высасывает все силы без  остатка.

 

     "Стапинград" на  Днепровщине

 

     Как ни злобствовали  немцы, сколько ни положили  солдат в атаках, а  наши

плацдармы за месяц с небольшим  приняли достаточно войск и боевой техники для

возобновления  сражения  на Украине, теперь Правобережной. Подопечные Жукову

фронты с 20 октября стали именоваться 1 и  Украинский  (бывший  Воронежский)

Ватутина и 2 и Украинский (бывший Степной) Конева.

     Внимательно  анализируя  действия противника, Жуков пришел  к выводу, что

продолжение наступления на Киев,  первоначально  намеченного  с  букринского

плацдарма,   что   южнее   города,  малоперспективно  Наши  войска  пытались

атаковать, но безуспешно. Гитлеровцы явно ожидали удара здесь, собрав против

плацдарма крупную группировку. В  решимости врагу отказать было нельзя,  наша

разведка  сообщила  Гитлер  снова  побывал  в  штабе  группы  армий  "Юг"  и

потребовал "драться за Днепр  до последнего человека и любой  ценой  удержать

его за собой".

     26  октября  Ставка  дала  указание  1-му  Украинскому  фронту перенести

основные усилия фронта на лютежский  плацдарм,  а  это  значило,  что  целую

танковую   армию   и   артиллерийский  корпус  прорыва  пришлось  вывести  с

букринского плацдарма и перебросить  почти на  200  километров  на  лютежский

плацдарм  севернее  Киева.  Отсюда Жуков и командование фронта наметили удар

для освобождения  столицы  Украины.  Перегруппировка  прошла  блестяще,  бук

вально  под  носом  у  врага.  Различные  меры  маскировки  дали  прекрасные

результаты - враг со дня на день ожидал нашего рывка  отсюда,  а  гроза  над