Львов- как истоическая личность

   Из  Москвы Львов часто уезжал в имение отца в Тульской губернии. Надо было "поправлять" хозяйство. Мужики привыкли видеть молодого барина - высокого, худощавого, в белой рубахе, опоясанной кожаным  ремнем, не чуждавшегося никакой работы. А по осени он ходил с обозами  в Москву продавать  хлеб.  Рюрикович "во крестьянстве", он говорил на одном языке с народом. В трактирах, где заключались торговые сделки, мог, по воспоминаниям, "усидеть по три самовара чаю".⁸ Его слушали, а он у простых людей учился труду и терпению... В 1886 году Георгий Львов закончил юридический факультет Московского университета и, не проявив интереса к академической карьере или службе в столицах, возвратился домой. Современники,  хорошо знавшие Львова, отмечали, что он вполне мог бы стать преуспевающим помещиком средней руки - у него явно имелись способности рачительного, предприимчивого хозяина. Отец Львова был всецело погружен в дела по службе (многие годы он был управляющим Палаты государственных имуществ в Туле), и Поповка,  заложенная за долги, приходила во все более запущенное состояние. Начитавшись новейшей зарубежной литературы, Георгий Евгеньевич смог превратить имение в передовое "агропромышленное предприятие", где из всего извлекались доходы.  Были расширены площади, занятые плодово-ягодными культурами, вокруг поместья разбили огромный яблоневый сад, наладили торговлю фруктами и ягодами в Москве. Появились небольшие фабрики - на них производилась яблочная пастила, из прессованных опилок и стружек изготавливались ящики и плиты. По окрестностям собирался чугунный  и железный лом, который с выгодой перепродавался московским коммерсантам. Тем не менее, своим главным призванием Львов считал работу в земствах, что возникли в России после принятия Императором Александром II «Положений о губернских и уездных земских учреждениях».

РАЗДЕЛ 2. ЗЕМСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Г.Е.ЛЬВОВА. 

  После  непродолжительной службы кандидатом на судебные должности  при Тульском окружном суде, кн. Г.Е. Львов в 1887 г. избирается непременным членом сначала Епифанского, а затем Московского уездного по крестьянским делам присутствия. Законом от 12 июня 1889 г. уездные присутствия по крестьянским делам упразднялись и вместо них создавался новый административный институт  земских участковых начальников. В феврале 1890 г. кн. Г.Е. Львов был утвержден на должность земского начальника IV участка Московского уезда, но уже в следующем 1891 году он  перевелся в Тулу на должность непременного члена губернского присутствия, в которой оставался до 1893 года. Кроме работы в многочисленных комиссиях, Г.Е. Львов по поручению губернской земской управы выступал на заседаниях земских собраний с докладами, предварительно глубоко изучая тот или иной обсуждаемый вопрос. Так, в 1896г. губернское земство решило обсудить состояние народного образования. В состав комиссии по подготовке данного вопроса вошел Г.Е.Львов. Он изучал проблемы земской школы, консультировался с известными земскими деятелями, опытными педагогами. Впервые тогда Тульское земство обратилось к опыту других земств: Московскому, Тверскому, Калужскому. Все собранные факты были проанализированы князем Г.Е. Львовым, выводы стали основой обстоятельного доклада, а намеченные земским собранием меры способствовали подъему земской школы⁹. В 1900г Львов избирается уже па пост председателя Тульской земской управы. Львов попытался примирить земцев-«общественников» с окружением тульского губернатора. Однако инициатива Львова по благоустройству губернии неожиданно встретила недоброжелательное отношение со стороны довольно сильной группировки помещиков, считавших «революционерами» даже земских статистиков, которые собирали сведения об экономической жизни губернии. Львову нравилось общаться с крестьянами, - он считал, что хорошо знает их жизнь, и старался выступать миротворцем, «по справедливости» разрешая возникавшие конфликты. По своим взглядам Львов был славянофилом, почитателем философии Л. Н. Толстого. Но при этом признавал необходимой и некую модернизацию самодержавия - отказ от чрезмерной бюрократизации, создание при государе совещательного учреждения из «выборных от народа»             В земской работе Львова увлекала возможность решения конкретных практических вопросов - строительства дорог в деревнях, осушения болот, создания сельских школ, оказания   благотворительной помощи для борьбы с голодом, снабжения армии. Кадет Н.И.Астров, с 1890-х годов участвовавший в земском движении, вспоминал, что Львов в качестве земского деятеля был всецело на своем месте. «Его нельзя было не заметить и не поддаться его обаянию. Это свойство располагать к себе было особенно сильно в нем в то время, когда он делал свое дело, дело, свойственное ему, его духовному складу. Он привлекал к себе внимание людей и общества не яркостью фигуры, не особой талантливостью, не красноречием, а каким-то неуловимым излучением обаяния, гармоничным сочетанием чрезвычайной простоты и внимательности к людям, каким-то особенным подходом к ним, в котором была большая доверчивость, приязнь и признание в каждом полноты его личных свойств. Совершенно не владевший словом в многолюдных собраниях, застенчивый и смущавшийся на людях, он оказывался очаровательным и незаменимым собеседником в деловых разговорах, обнаруживая большой такт, находчивость, решительность, настойчивость и остроумие»¹⁰. Работая в Тульском губернском земстве, Львов раскрылся как человек государственно-мыслящий, как политик нового поколения. Именно в эти 90-е гг. XIX  в. начинают складываться его общественно-политические взгляды либерального монархиста. Георгий Евгеньевич считал, что для процветания отечества нужно объединить деятельность земских гласных и земской интеллигенции в губернии. И первым шагом к такому сотрудничеству виделось созданием объединенных медико-санитарных советов при земской управе, которые организовали работу по медицинскому просвещению населения, борьбу с эпидемиями, оказывали помощь земским больницам, аптекам¹¹.  Как земский гласный, князь сделал свой политический выбор, он вошел в группу земцев-либералов, стоявших за реформы, способные уничтожить бюрократический произвол, за осуществление гражданский прав. Имя Львова стало известным в земской среде, с ним стали связывать определенные успехи в земской жизни губернии. За 15 лет депутатства в  Тульском губернском земском собрании  кн. Г.Е. Львов четырежды избирался членом редакционных и ревизионных комиссий, входил в состав долгосрочных и кратковременных комиссий по народному образованию, медико-санитарной, сельскохозяйственной и дорожной, неоднократно, по поручению губернской земской управы, выступал с докладами  в земском собрании по различным актуальным вопросам, в  неурожайные 1892 и 1898 гг. принимал активное участие в организации помощи голодающим губернии¹². Он высказывался в прениях по обсуждению земских проблем. Всегда эти выступления были отражением его точки зрения на предмет. Например одна из них, касающееся продовольственного вопроса во время голода 1892 г., охватившего Тульскую и другие губернии из-за неурожая. В земстве начали организовывать помощь голодающим в традиционных формах: раздача зерна, открытие бесплатных столовых, хлебопекарен, выделение средств для покупки зерна. Князь изложил собственное видение проблемы. Он сравнил земские традиционные формы борьбы с голодом с действиями больного малярией человека, который только и делает, что глотает таблетки хинина, а не пытается осушить болото, являющееся рассадником малярийных комаров. Несомненно, малярийное болото - это весь уклад тогдашней крестьянской жизни. Князь Львов был убежден в том, что правительство должно было иметь четкую программу помощи людям в неурожайные годы, когда голод распространялся на десятки губерний. Он предлагал не ограничивать земство какой-то одной формой помощи голодающим крестьянам, говорил о бинарной системе, о взаимодействии государственных, общественных, частных лиц. Как истинный государственник, Г.Е. Львов подчеркивал государственную значимость продовольственной проблемы, ставя ее по важности в один ряд с проблемой перевооружения армии¹³. В 1902 году он стал председателем сельскохозяйственной комиссии при губернской земской управе. В феврале 1903 году кн. Г.Е. Львов  был избран председателем Тульской губернской земской управы. В архивных документах зафиксировано, что в феврале последовало его утверждение МВД, а в августе Львов приступил к работе, предупредив коллег, что не сможет сразу приступить к обязанностям главы управы¹⁴. Дело в том, что в начале 1903 г. его супруга Юлия Алексеевна (урожденная гр. Бобринская) тяжело заболела. Ее лечили лучшие московские специалисты, потребовалась срочная операция, но все это не помогло. Княгиня скончалась 12 мая 1903 г., а совершенно потрясенный князь укрылся в Оптиной Пустыни: до конца своих дней он остался вдовцом и не имел детей. В такой тяжелый и трагический для себя период жизни Львов встал во главе Тульского земства. Как председатель земской управы он осуществлял общий надзор за делами управы и ее отделов, следил за отчетностью, нес ответственность за содержание докладов управы. В тот период земская управа сосредоточила внимание на учреждениях здравоохранения и призрения. Были отремонтированы и переоборудованы отделения губернской земской больницы, улучшено санитарное состояние и обслуживание земского приюта для подкидышей и сирот; выстроен комплекс сооружений для психически больных людей: больница, хлебопекарня, баня, прачечная, водокачка, электрическая станция. Либеральное земство приветствовало Манифест 17 октября 1905  года, считая необходимым воспитывать в гражданах  навык к свободе, чтобы из свободы не родился беспорядок и своеволие. 6 июня 1905 года была организована представительная земская делегация к императору Николаю II с верноподданническим прошением во главе с кн. С.Н. Трубецким, в которой участвовал и кн. Г.Е. Львов. После издания Манифеста о даровании свобод, председатель Совета министров гр. С.Ю. Витте предлагал Львову занять пост министра земледелия, однако этот план не был осуществлен так как в обоих случаях переговоры проваливались - Львов и другие либеральные деятели выдвигали такие неприемлемые для правящей верхушки требования, как созыв Учредительного собрания, политическую амнистию, отмену смертной казни, предоставление оппозиции половины министерских портфелей и т. д. После провала переговоров Столыпин писал Львову и Шипову: «Мне душевно жаль, что Вы отказываете мне в Вашем ценном и столь желательном для блага общего сотрудничестве. Мне также весьма досадно, что я не сумел достаточно ясно изложить вам свою точку зрения и оставил у Вас впечатление человека, боящегося смелых реформ, и сторонника «маленьких уступок»»¹⁵. Последняя и яркая страница его деятельности в Тульской губернии - события 1905-1906 гг., когда в Туле разразился политический скандал. Суть его в том, что земская управа во главе с князем Г.Е. Львовым, которого поддерживали 33 гласных из 60-ти, в январе 1905 г. вступила в конфликт с местной администрацией по политическим вопросам.¹⁶ В условиях резко изменившейся политической обстановки в стране управа и больше половины гласных земского собрания хотели высказать свое отношение к событиям января 1905 года, определить место земства в развернувшейся борьбе. Председатель управы князь Г.Е. Львов заявил, что "земское самоуправление не может оставаться безучастным и обособленным от общей государственной и политической жизни". Видимо с этих же позиций был составлен Г.Е. Львовым и другими земцами адрес государю, который хотели обсудить на земском собрании. Текста адреса в архивных документах нет, т.к. председатель собрания, он же губернский предводитель дворянства А.А.Арсеньев, высказавшийся против обсуждения адреса, взял его текст для ознакомления и более не вернул. Можно предположить, что адрес был составлен в духе общеземских петиций: просьба реформ, созыв Земского Собора, гражданские права и свободы. Местная администрация, рупором которой был А.А.Арсеньев, обвинила земскую управу в разжигании политической борьбы и пособничестве революционным силам. Однако, вся служащая в земстве интеллигенция, демократически и либерально мыслящая, поддержала действия управы и ее председателя. Это подчеркивает силу размежевания в земстве. Администрация предприняла силовое воздействие на земские органы, организовав принудительную отставку и увольнение с должности князя Г.Е. Львова, инициатора обсуждения этого адреса. Единомышленники князя бойкотировали работу земского собрания, подали в отставку все служащие земской управы. По этому факту можно судить о тесном взаимодействии гласных земского собрания и служащей земской интеллигенции. Местная власть добилась перевыборов земской управы и ее председателя. Губернатор сделал представление MBД об увольнении князя Г.Е. Львова. В июне 1905 г. состоялись выборы новой земской управы, ее состав стал более либеральным, чем предыдущий. Председателем управы был вновь избран князь Г.Е. Львов, набравший 35 голосов из 60, его соперник снял свою кандидатуру. Доверие князю Г.Е. Львову вновь было оказано земцами, и этот поединок с администрацией выиграл он.

  В 1887 году кн. Г.Е. Львов впервые избирается гласным  (депутатом) Алексинского уездного земского собрания. С этого времени начинается его служение России и русскому народу на общественном поприще. В 1892 году он становится депутатом Тульского губернского земского собрания от Алексинского уезда  и пребывает в этом качестве пять трехлетий подряд. Очередной грубый выпад губернской администрации против Георгия Евгеньевича заставили того уйти из руководства местного земства и выдвинуть свою кандидатуру на выборах в I Государственную Думу. В первую Государственную думу Львов был избран от Тульской губернии как "левый", представляющий блок местных кадетов и октябристов. Судя по всему, некоторое время он числился членом партии кадетов, но, по характеристике П. Н. Милюкова, скорее был «сомнительным кадетом» - не участвовал в общепартийной работе и пропаганде кадетской программы.¹⁷ В Думе Львов "стушевался", был незаметен. Пассивно он вел себя и в качестве председателя Продовольственной комиссии и, как отмечал Милюков, "пользовался депутатским званием не для боевых выступлений, а для того, чтобы продвинуть те же свои деловые предприятия". После роспуска I Государственной Думы императором князь не подписал Выборгского воззвания части депутатов, не согласившихся с роспуском Думы. Он считал: какое правительство дано, с тем и надо работать, находить согласие, а не конфликтовать; Дума не должна заниматься политикой. Так, одновременно с деятельностью в тульском земстве Львов с 1904 г. включился в Российское общеземское движение. От блока кадетов и октябристов он был избран депутатом в Думу в 1906 году, где был избран председателем продовольственной комиссии Думы и во все время ее работы старался трудиться в разнообразных комитетах, а не выступать с трибуны¹⁸. После разгона I Думы 200 делегатов ее выехали в Выборг, где подписали воззвание к народу. Князь один из немногих его не подписал, считая ненужным ввергать страну в анархию гражданского неповиновения и ответных шагов правительства. Позднее не сойдясь во взглядах с направленностью новых действий кадетской партии он покидает ее ряды.

  Инициатором налаживания связей между отдельными земствами в начале ХХ века выступила  московская губернская земская управа во главе с ее председателем Д.Н. Шиповым, который решил привлечь Георгия Евгеньевича к общеземской деятельности, разглядев в нем талант организатора практических дел¹⁹. Когда 14 российских губернских земств из двадцати одного высказались за участие в помощи раненным русским воинам на фронтах русско-японской войны: госпитали, лазареты, перевязочные пункты, походные кухни. Львов был избран главноуполномоченным общеземской организации, действовавшей в Маньчжурии. На этом посту он оказался незаменимым, и его нельзя было обвинить в «политике». «Политика» и «дело» были для него двумя различными  областями жизненной деятельности, и он избрал вторую. К «политике» и ко всяким отвлеченным идеям он относиться с недоверием; зато – «дело» он знал с корней, с земли, с русской деревни – и делал его превосходно, не жалея сил и умения объединить около себя таких же деятельных сотрудников.²⁰Он выехал туда в мае 1904 г. малоизвестным земским деятелем, в распоряжении которого было 360 человек (врачей, сестер милосердия, поваров), в том числе и два тульских врачебно-питательных отряда. Там князь проявил огромную трудоспособность, политический такт, спартанскую простоту и нетребовательность личных качеств, организаторский талант и практическую хватку. Интересно, что при этом Львов стремился подчеркивать свою независимость от власти и, внешне не изменяя своей тактичности, даже отказался от дарованной ему государем награды.

  В Москву Георгий Евгеньевич возвратился "национальным героем", обладавшим всероссийской известностью и всеми  предпосылками для того, чтобы  включиться в набиравшую обороты  политическую жизнь.  В это время  в Туле началось формирование одного из отделов будущего Союза освобождения. Львову было предложено вступить в число его членов. Он принял приглашение, но остался довольно безразличным к программе новой организации.   Под влиянием военных неудач правительство пошло на некоторые уступки, не препятствуя земским деятелям собираться на частных квартирах для обсуждения своих проблем. В начале ноября 1904 г. в Петербурге состоялся знаменитый земский съезд, впервые высказавший открыто конституционные чаяния русской  интеллигенции. Заместителями председателя съезда избрали ветерана и корифея земского движения, тверского земца И.И. Петрункевича и новичка в общеземском движении, туляка, Г.Е. Львова. На съезде он вошел в группу земцев — конституционалистов. Князь был также избран в состав земского бюро, исполнительного органа между земскими съездами. А в программу работы этого съезда был включен вопрос о помощи больным и раненым воинам. Здесь на съезде впоследствии возникла мысль о перенесении общеземской деятельности в России, направив ее на борьбу с голодом, эпидемиями и другими народными бедами. С началом революционной смуты 1905 г. созывать подобные съезды стало особенно трудно. Неоднократно Георгий Евгеньевич входил в состав особых земских депутаций, которые ходатайствовали об этом перед царем, князь умел ладить с большими чиновниками. Он участвовал во всех шести земских съездах 1904 — 1905 гг. Львов пережил за этот период глубокую эволюцию своих аполитических воззрений, став земцем-конституционалистом, признанным лидером общеземского движения²¹. Но с организацией политических партий и работой 4-х Государственных Дум земские съезды утратили свое былое общественное значение. Общеземская организация осталась, но ее работа уже не касалась вопросов политических. Ее главное внимание займут проблемы помощи русскому народу в чрезвычайных ситуациях голода, переселенческой политики, эпидемии. Георгий Евгеньевич — по-прежнему во главе этого движения. Не желая и сам заниматься политикой, он вновь организует общеземскую благотворительную деятельность. Там, где обнаруживается общенародное бедствие, там, где нужна скорая и действенная помощь — там находился и работал Львов. Он организовал (1906 — 1907 гг.) общеземскую помощь подвергшимся голоду регионам России. В 1906—1908 гг. деятельность Львова была связана прежде всего с организацией крупных благотворительных мероприятий по линии врачебно-продовольственной комиссии при Государственной думе, занимавшейся помощью голодающим и малоимущим путем создания специальных столовых, пекарен, врачебно-санитарных пунктов на случай эпидемий и т. д. Когда в конце лета 1906 г. почти целиком сгорел деревянный город Сызрань, общеземская организация снарядила туда врачебно-питательный отряд. Врачебно-продовольственной комиссии Львова пришлось столкнуться и с бедственным положением переселенцев, которые тронулись после столыпинских указов в Сибирь и на Дальний Восток.  В 1907 г. там оказалось около 74 тыс. человек. Они селились в наспех отстроенных бараках, где в результате скученности вспыхивали эпидемии тифа, цынги. П. А. Столыпиным и управляющим землеустройством и земледелием князем Б. А. Васильчиковым было поддержано предложение Г. Е. Львова об оказании помощи переселенцам. Столыпин увидел в этом реальную поддержку правительству в осуществлении одного из направлений его аграрной политики. Весной 1908 г. на Дальний Восток выехали 140 уполномоченных от земских организаций. В их числе был и сам Львов, обосновавшийся в Иркутске. Увлеченно извлекая из местных библиотек «Записки» некогда существовавших здесь ученых обществ, информацию о землях Сибири и Дальнего Востока, их пригодности для хлебопашества и другой полезной деятельности, Львов засел за написание труда о Приамурском крае, чтобы помочь местным властям разместить здесь переселенцев. Все время Львова было заполнено приемом посетителей, которые по его заданиям выясняли состояние дорог, возможность закрепления переселенцев в отдаленных районах. Наблюдения Львова, опубликованные в «Русских ведомостях», а позднее вошедшие в книгу «Приамурье»,²² изданную в Москве в1909 г., получили положительный отклик в самых широких, в том числе и радикальных кругах общества. Между тем Львов увлекся «переселенческим вопросом», используя помощь московской земской организации, он получил субсидию для изучения переселенческого дела в Канаде, куда и отправился в 1909 г²³. Незадолго до отъезда в Канаду Львову удалось получить у Столыпина разрешение на предоставление помещения для общеземской организации в Москве «только для заслушивания её отчетов». Но после убийства Столыпина новый премьер В. Н. Коковцов отказал земцам в проведении каких бы то ни было мероприятий.

  Однако, оставшись без политической поддержки  кадетов, Львов не смог пройти во вторую Думу и сконцентрировался  на «деловой»  земской работе. В основном она  протекала в Москве, где, в 1913 году Львов, будучи гласным городской думы, победил на выборах городского головы. Однако его кандидатура не была утверждена министром внутренних дел Н.А. Маклаковым. Существует мнение, что в 1907—1914 гг. Г. Е. Львов вступал в контакты со многими политическими деятелями, в том числе и с левыми либералами, используя свои связи с масонскими ложами, и что именно принадлежность к масонам не только помогала деятельности Львова на общественном поприще, но и фактически предопределила впоследствии выдвижение его на пост главы Временного правительства.²⁴

   К середине июля 1914 г. Московское губернское земство планировало провести ряд  совещаний относительно создания центральной  санитарной организации земского типа, так как  подобное учреждение было необходимо в условиях надвигающейся  войны. Георгий Евгеньевич, как руководитель созданной еще в период русско-японской войны Общеземской организации, оказался в числе лиц, приглашенных к обсуждению этого проекта. Речь тогда шла об организации эвакуации больных и раненых воинов из распределительных пунктов с последующим размещением их в местных госпиталях, создавать которые также должен был будущий Всероссийский земский союз (ВЗС). На учредительный съезд ВЗС, что проходил 30 июля 1914 г., съехались представители 35 губернских земств. Имя князя в то время было широко известным и популярным в Российском обществе и 37 голосами против 13 — Львов стал главным уполномоченным Земсоюза. Созданная организация объединила все губернские земства России, кроме Курского, консервативное руководство которого в пику либералам решило действовать самостоятельно. А несколькими днями спустя, городские головы страны, следуя земскому примеру, объединились во Всероссийский союз городов (ВСГ) с аналогичными же функциями. Тем временем Георгий Евгеньевич приступил к налаживанию текущей работы Земсоюза. Не будучи «кабинетным» руководителем, он постоянно находился в гуще дела и среди людей. Начались его бесконечные поездки в Петроград, где князь посещал министерства и различные ведомства с целью координации будущих действий, а также с ходатайствами о выделении необходимых для дела денежных субсидий. Посещение служащих, работающих во вновь созданных мастерских и складах, участие в различных ведомственных комиссиях — Львова не так-то просто было застать в здании на Маросейке 7, где располагался Главный комитет ВЗС. И вскоре Земсоюз в огромных количествах начал заготавливать для действующей армии теплые вещи да белье. А уже в первые месяцы войны около его центрального аппарата выросли и приступили к работе многочисленные отделы, количество которых на протяжении войны все неуклонно возрастало: центральный склад, отдел санитарных поездов, отдел по приему пожертвований, медико-санитарный и эвакуационный отделы, канцелярия, бухгалтерия, касса. Состояние санитарной помощи в Действующей армии в первые месяцы войны было ужасающим и свидетели тому — воспоминания и рассказы современников. В создавшихся условиях правительство было просто вынуждено обратиться за поддержкой к столь нелюбимой им общественности, которая в лице ВЗС предлагала свою действенную помощь воюющей стране. Всероссийский земский союз с самого начала своего существования оказался в двусмысленном положении, нелогичность которого будет обостряться вплоть до Февральской революции. С одной стороны, правительство стало выделять организации миллионные субсидии, ставя перед земцами все новые и новые кардинальные задачи, изначально не входившие в круг обязанностей, очерченных ВЗС. Это заготовка медицинского оборудования и препаратов, изготовление противогазов для армии, оборудование санитарных поездов, закупка и пошив солдатских сапог, эвакуация промышленных объектов из оставляемых нашими войсками территориях, и даже боевое снабжение армии.  К 1916 г. бюджет Земсоюза составлял уже 600 млн. рублей и продолжал неудержимо расти.²⁵ В июне 1915 г. в условиях широкомасштабного отступления русской армии на Юго-Западном фронте ВЗС на паритетных началах образовали Главный комитет по снабжению армии (Земгор).  Новое направление работы союзов потребовало отдельного организационного оформления, поскольку организация боевого снаряжения войск не могла осуществляться под флагом Красного Креста. Возглавили Земгор соответственно кн. Г.Е. Львов и М.В. Челноков. С другой стороны, правительство, опасаясь выхода либерального большинства ВЗС из-под контроля и считая его «революционным гнездом, крепнущим на правительственные деньги» всеми силами старалась ограничить рост влияния и могущества земского объединения. Зачинателями в критике нерационального использования Земсоюзом средств и его безотчетности по деньгам осенью 1915 г. стали монархисты. Актуальные в консервативных кругах обвинения подхватило высшее чиновничество, шантажируя земцев возможной ликвидацией организации. Дело дошло до того, что сановники, посещавшие политический салон премьер-министра Б.В. Штюрмера в июне 1916 г., призывали к немедленному аресту его руководителя Львова. Борьба с эпидемической угрозой в армии и прифронтовых зонах, которую Земсоюз пытался наладить еще в начале 1915 г., потерпела фиаско из-за стойкого нежелания правительства позволить земцам доминировать в данной сфере. Совет министров постоянно откладывал рассмотрение этого вопроса, отсылая Георгия Евгеньевича из одной инстанции в другую. Между тем Главный комитет ВЗС постоянно получал информацию об учащающихся вспышках холеры и тифа из приграничных территорий Западной Украины и Белоруссии. Губернские комитеты, ожидая конкретных указаний и денег, настойчиво обращались к руководству организации. Такое положение дел вынудило князя в марте 1915 г. минуя общепринятый порядок, напрямую обратиться к Верховному главнокомандующему.  16 ноября 1915 г. ВЗС официально сложил с себя «возложенные собранием уполномоченных обязательства по объединению деятельности земств в помощи беженцам». При этом Земсоюз не отказывался продолжать уже начатую работу в данной области, просто масштабы его работы оказались впоследствии значительно сокращенными.                                                                          Именно с этого момента можно прямо говорить о появлении Георгия Евгеньевича на арене «большой» политики. Постепенно отдаляясь от активного хозяйственного руководства Земсоюзом, он все более участвует в политических заседаниях на квартирах лидеров либеральных партий, посвященных обсуждению ситуации в стране и ее будущему. А уже в октябре 1916 г. сам  кн. Львов посещает Ставку и беседует с генералом М.В. Алексеевым относительно отстранения императрицы Александры Федоровны от «влияния» на политические решения мужа и утверждения правительства нового состава²⁶. В дек. 1916 Львов предложил план «дворцового переворота», по которому «сделать этот переворот» должен великий кн. Николай Николаевич. Львов просил Хатисова сообщить о своём плане великому князю, при этом сам Львов хотел войти в правительство при Николае Николаевиче. Великий князь был информирован об этом плане²⁷. Примечательно, как изменился к тому времени сам облик Г. Е. Львова. Некогда тихий и застенчивый, не любивший чрезмерного внимания к собственной персоне и избегавший появляться на трибуне, князь превратился, в весьма нервную и даже экзальтированную личность.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

   РАЗДЕЛ 3. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ С 1917 ГОДА. 

   Переход России к либерализму происходил в тяжелейшее время. Три года страна вела несчастливую войну против Германии и ее союзников, которая привела, в конечном итоге, к экономическому и политическому кризису. Народ устал от неудач, и стране требовалось «ответственное министерство», облеченное народным доверием. Первостепенную роль в формировании нового правительства сыграл Временный комитет Государственной думы — куда вошли деятели Прогрессивного блока, в основном это были представители партий октябристов и кадетов. Именно вокруг этого ядра собирались в первые дни Февральской революции 1917 г. основные движущие и либеральные силы реформаторов. В ночь на 28 февраля Родзянко, не желавший «бунтоваться» и быть заподозренным в неповиновении царю, согласился на «взятие власти» Временным комитетом Государственной Думы. Обсуждение состава будущего правительства особых сюрпризов не преподнесло - круг общественных деятелей, подходящих на роль министров, был узок. Кандидатуры будущих министров горячо обсуждались лидерами Прогрессивного блока в конце 1916г. На VII съезде  кадетской партии в марте 1917 года  основным пунктом разногласий был вопрос о премьере. И то, что в конце концов он был решен в пользу Львова, а не Родзянко, - дело рук прежде всего Милюкова. По  воспоминаниям Гессена И.В., Милюков говорил ему: « При образовании Временного правительства я потерял 24 часа, чтобы отстоять кн. Львова против кандидатуры Родзянко М.В.»²⁸ Причина выбора Милюкова было в том, что в момент образования Временного правительства кадеты были уверены в том, что именно их партии будет принадлежать руководящая роль в управлении страной. Родзянко с его крутым характером, диктаторскими замашками и твердыми убеждениями мог бы помешать этому. Кн. Львов, напротив  казался весьма подходящей фигурой. Его политическая позиция, пишет Милюков, вполне соответствовало программе Прогрессивного блока, но если Львов «не имел никакого представления о путях и способах» ее осуществления; то «у блока была намечена своя тактика». Вот почему подчеркивает Милюков, «мы его пригласили в премьеры»²⁹. Таким образом, Львов, казавшийся наиболее перспективной фигурой, был срочно вызван в Петроград. Предложенная думским комитетом кандидатура Львова была согласована и с руководителями Исполкома Петроградского Совета, в ночь с 1 на 2 марта, когда окончательно определялась конструкция новой власти. А днем 2 марта, вместе с Манифестом Николая II об отречении от престола, был издан указ о назначении Львова председателем Совета министров.. Примечательно, что, как выяснилось позже, сами политики, ратовавшие за назначение Львова, находились в плену мифов о нем. «Я знал князя очень мало и поверхностно. Другие знали еще меньше и поверили моему выбору на слово. Я как бы явился ответственным лицом за выбор...» - признавал П. Н. Милюков.³⁰ Шульгин В.В., один из лидеров Прогрессивного блока, впоследствии вспоминал: «Князь Львов, о котором я лично не имел никакого понятия - "общественность" твердила, что он замечательный, потому что управлял Земгором - непререкаемо въехал в милюковском списке на пьедестал премьера...»³¹. Видный деятель партии кадетов В. Д. Набоков, почти не соприкасавшийся с Львовым со времен первой Думы, разделял распространенные иллюзии: «Как и все, я считал его отличным организатором, возлагал большие упования на его огромную популярность в земской России и в армии»³². Официальная пропаганда пыталась избавить Львова от нежелательного имиджа «князя», представителя «буржуазно-помещичьих кругов». Внушалась установка, что глава Временного правительства «давно был признан всем русским народом своим вождем» и «русское общество - и фронт и тыл - с благодарным вниманием следило за деятельностью главы земского союза, сумевшего за три года напряженной работы объединить всю Россию для энергичной и плодотворной работы». Приверженность Львова идее народолюбия, с сентиментальностью, присущей пропагандистским образам многих «вождей революции», иллюстрировалась рассказами об организации им врачебной помощи в 1904-1905 годы, в результате которой «тысячи людей остались живы, тысячи людей вполне поправились»³³. Очень скоро коллеги-министры убедились в том, что, вопреки репутации «человека дела», Львов - весьма слабый руководитель. Оказалось, что ему сложно организовать даже работу Временного правительства, получившего «всю полноту власти». Заседания правительства начинались с опозданиями, зачастую проводились формально, премьер отдавал инициативу докладчикам по рассматриваемым вопросам, избегая высказывать свое собственное мнение. Порой складывалось впечатление, что Львов не обладает пониманием наиболее важных проблем и просто стремится переложить на кого-нибудь ответственность за конкретные решения. Управляющий делами Временного правительства В. Д. Набоков, характеризуя техническую сторону работы кабинета, свидетельствовал о «деловом стиле»  премьер-министра: «Кн. Львов был осаждаем буквально с утра до вечера. Беспрерывно несся поток срочных телеграмм со всех концов России с требованиями указаний, разъяснений, немедленного осуществления безотлагательных мер. К Львову обращались по всевозможным поводам, серьезным и пустым, - как к главе правительства и как к министру внутренних дел, - беспрерывно вызывали его по телефону, приезжали к нему в министерство и в Мариинский дворец»³⁴.  В своих воспоминаниях видный журналист и кадетский деятель И.В.Гессен описал типичное заседание Временного правительства под председательством Георгия Евгеньевича: «За длинным столом вразбивку сидело несколько министров, глубоко погрузившись в лежавшие перед ними бумаги... в центре кн. Львов, точно всеми брошенный и озиравшийся по сторонам, не оторвется ли кто-нибудь от бумаг, чтобы придти ему на помощь. Керенского, Милюкова и Терещенко не было, они пришли к концу обсуждения, а некоторые конца заседания не дождались и уходили, не простившись... остальные упорно молчали, и тщетно кн. Львов несколько раз переспрашивал, нет ли у кого замечаний»³⁵.