Ленинград во время блокады

     Прервется аккуратное снабжение. Что это значит? Это значит, что героические моряки Ладоги должны удвоить, утроить свои усилия по перевозкам, должны напрячь все силы, все умение, чтобы больше перевезти, больше закинуть грузов в Ленинград. Надо чтобы еще и еще выросли запасы для великого города. Зимой не сделать того, что можно сделать летом, и надо сейчас совершить еще больше рейсов, еще быстрее оборачиваться между пристанями, еще больше брать груза.

     Родина  переживает грозное время. Враг рвется на юг, не жалея жертв. Но он, истекая  кровью, может совершить бешеный  прыжок отчаяния и на наш город, может  попытаться снова отрезать нас неожиданным  ударом. Надо быть наготове, надо быть стойкими и зоркими бойцами. Чем  больше даст Ладога Ленинграду запасов  продовольствия и боеприпасов, тем  спокойнее, тем уверение будет стоять наш чудесный, прекрасный город…

     Вперёд, дорогие ладожцы, вершите новые  боевые дела, работайте бесстрашно и неустанно, победа будет за нами!" [10. С.75].

     В условиях блокады самым сложным  оказалось снабжение населения  и войск продовольствием и водой, боевой техники фронта – горючим, заводов и фабрик – сырьем и топливом.

     Запасы  продовольствия в городе таяли с  каждым днем. Постепенно сокращались  нормы выдачи продуктов. С 20 ноября по 25 декабря 1941 года они были самыми низкими, ничтожно малыми: рабочие и  инженерно-технические работники  получали лишь до 250 граммов суррогатного хлеба, а служащие, иждивенцы и  дети - всего 125 граммов в день. Муки в этом хлебе почти не было. Его выпекали из мякины, отрубей, целлюлозы. Это было почти единственное питание ленинградцев. Кто имел дома столярный клей, сыромятные ремни, употребляли и их в пищу [10. С.100].

     Блокада принесла ленинградцам и другие тяжелейшие испытания: зимой 1941-1942 годов город сковала лютая стужа. Не было топлива и электроэнергии. Истощенные голодом, обессилевшие и измученные непрерывными бомбежками и обстрелами, ленинградцы жили в неотапливаемых комнатах с заделанными картоном окнами, потому что стекла были выбиты взрывной волной. Тускло светили коптилки. Замерзли водопровод и канализация. За водой для питья приходилось ходить на набережную Невы, с трудом спускаться на лед, брать воду в быстро замерзающих прорубях, а потом под обстрелом доставлять ее домой.

     Остановились  трамваи, троллейбусы, автобусы. На работу ленинградцам приходилось ходить пешком по занесенным снегом и не расчищенным  улицам. Основной "транспорт" жителей города – детские саночки. На них везли скарб из разрушенных домов, мебель для отопления, воду из проруби в бидончиках или кастрюльках, тяжело больных и умерших, завернутых в простыни (дерева на гробы не было).

     Смерть  входила во все дома. Изнуренные люди умирали прямо на улицах. Свыше 640 тысяч ленинградцев погибло от голода [10. С.112].

     Враги надеялись, что тяжелые лишения  пробудят в ленинградцах низменные, животные инстинкты, заглушат в них  все человеческие чувства. Они думали, что голодающие, мерзнущие люди перессорятся между собой из-за куска хлеба, из-за полена дров, перестанут защищать город и, в конце концов, сдадут его.

     30 января 1942 года Гитлер цинично  заявил: "Ленинград мы не штурмуем  сознательно. Ленинград выжрет  самого себя".

     Но  фашисты просчитались. Плохо знали  они советских людей. Те, кто пережил  блокаду, до сих пор помнят глубокую человечность безмерно страдавших ленинградцев, их доверие и уважение друг к другу.

     Вызовом врагу была работа 39 школ в осажденном городе. Даже в жутких условиях блокадной  жизни, когда не хватало еды, дров, воды, теплой одежды, многие ленинградские  дети учились. Писатель Александр Фадеев сказал: "И самый великий подвиг школьников Ленинграда в том, что они учились" [10. С.120].

     Опасен  и тяжел был путь в школу  и обратно домой. Ведь на улицах, как на передовой, часто рвались  снаряды, и идти приходилось, преодолевая  холод и снежные заносы.

     В бомбоубежищах, подвалах зданий, где  проводились занятия, стоял такой  мороз, что замерзали чернила. Стоявшая в центре класса печурка-"буржуйка" не могла его обогреть, и ученики сидели в пальто с поднятыми воротниками, шапках и рукавицах. Руки коченели, мел то и дело выскальзывал из пальцев [10. С.126].

     Ученики шатались от голода. У всех была общая болезнь – дистрофия. А к ней прибавилась и цинга. Кровоточили десны, качались зубы. Ученики умирали не только дома, на улице по дороге в школу, но, случалось, и прямо в классе.

     На  момент установки блокады в городе находилось 2 миллиона 544 тысячи человек  гражданского населения, в том числе  около 400 тысяч детей. Кроме того, в пригородных районах (в кольце блокады) осталось 343 тысячи человек. В  сентябре, когда начались систематические  бомбардировки, обстрелы и пожары, многие тысячи семей хотели бы выехать, но пути были отрезаны. Массовая эвакуация  граждан началась только с января 1942 года по ледовой дороге [10. С.132].

     Несомненно, что в эвакуации людей в  начальный период войны была допущена медлительность. Большое количество детей, женщин, стариков и больных, оставшихся в осаждённом городе, создавало дополнительные трудности.

     С помощью выделенных горкомом партии людей 10 и 11 сентября был проведен переучет всех съестных припасов, скота, птицы, зерна. Исходя из фактического расхода на обеспечение войск и населения, на 12 сентября имелось: муки и зерна на 35 дней, крупы и макарон на 30, мяса на 33 дня, жиров на 45, сахара и кондитерских изделий на 60 дней [10. С.136].

     С первых дней сентября в Ленинграде вводятся продовольственные карточки. В целях экономии продуктов питания  закрываются столовые, рестораны  и другие пункты общественного питания. Расход продуктов сверх установленного лимита без специального разрешения Верховного совета строго запрещался.

     Скот, имевшийся в государственных  хозяйствах, был забит, а мясо сдано  на заготовительные пункты для распределения. Фуражное зерно, предназначенное для корма животных, было предложено перевезти на мельницы, перемолоть и использовать в качестве добавки к ржаной муке в хлебопечении. Администрации лечебных заведений вменялось в обязанность из карточек граждан, находящихся на лечении, вырезать талоны на продукты за время их пребывания в больницах. Такой же порядок распространялся и на детей, находившихся в детских домах.

     Во  избежании потери из-за всевозможных пожаров муку и другие продовольственные товары развезли по складам в более безопасные места.

     За  весь период блокады фашистам не удалось  нанести серьезного ущерба запасам  продовольствия, за исключением потери от пожара на складах имени Бадаева  небольшого количества муки и сахара. Но Ленинграду было необходимо больше продуктов питания [10. С.143].

     До  войны в город по множеству  железнодорожных линий и веток  каждый день прибывала не одна тысяча вагонов с всякими грузами. По рекам и каналам шли в Ленинград пароходы и баржи – с дровами, углем, нефтью, мукой, крупой и многим другим. Линии передач несли электрическую энергию со станций, расположенных на Волхове, Свири, в верховьях Невы. Теперь все эти пути были перехвачены врагом. Огромный поток грузов сразу иссяк.

     Продовольствие  и боеприпасы стали доставлять по воздуху, но всего этого было недостаточно. Взять нужное число самолетов было негде. Решили создать новую линию снабжения через Ладожское озеро. Враг стоял на южном и северном его берегах, но западное и восточное побережье оставались в наших руках. Значит, существовал и путь по воде – узкая полоса между вражескими армиями. Прежде этот путь мало использовался. Ладожское озеро суровое и бурное, судов, пригодных для плаванья по нему было немного. Баржи водили по каналам, в обход озера, но теперь и каналы попали в руки врага [10. С.149].

     Для подвоза продовольствия и боеприпасов  оставалась единственная коммуникация – по Ладожскому озеру, но и этот путь был малонадежным. Требовалось любой ценой уберечь его от вражеских ударов и срочно наладить движение судов.

     Судов на Ладоге было крайне мало и по этому  они не смогли существенно помочь голодающему городу.

     Наступил  ноябрь, Ладога стала понемногу затягиваться льдом. К 17 ноября толщина льда достигла 100 мм, что было недостаточно для  открытия движения. Все ждали морозов.

     Конный  транспорт, машины, тракторы были подготовлены к перевозкам грузов. Работники дорожной службы ежедневно измеряли толщину  льда на всём озере, но были не в силах  ускорить его нарастание.

     Движение  судов прекратилось и начались перевозки. 20 ноября толщина льда достигла 180 мм. На лёд вышли конные обозы. И тогда была проложена по Ладожскому озеру ледовая автомобильная дорога, народ очень точно назвал ее "Дорогой жизни". От нее зависело спасение жителей Ленинграда, обеспечение фронта всем необходимым [10. С.153].

     22 ноября наступил тот долгожданный  день, когда на лёд вышли машины. Соблюдая интервалы, на небольшой  скорости, по следу лошадей поехали  они за грузом.

     Казалось  самое страшное теперь позади, можно  вздохнуть более свободно. Но суровая  реальность опрокинула все расчеты и надежды на скорое улучшение питания населения.

     Но  в начале и перевозки по озеру  давали ничтожно мало в сравнении  с тем, сколько было нужно.

     Сперва  возили по два-три мешка муки на санях, потом пошли машины с кузовами, нагруженными на половину. Шоферы стали  прицеплять к машинам сани на тросах, и сани тоже нагружали мукой. Вскоре можно было брать полный груз, и машины – вначале полуторки, затем трехтонные и даже пятитонные вышли на озеро: лед окреп.

     22 ноября колонна вернулась, оставив  в городе 33 тонны продовольствия. На следующие сутки завезли  только 19 тонн. Столь незначительное количество доставленного продовольствия объяснялось хрупкостью льда; двухтонные грузовики везли по 2-3 мешка, и даже при такой осторожности несколько машин затонуло. Позже к грузовикам стали прикреплять сани, такой способ позволял уменьшить давление на лёд и увеличить количество груза.

     25 ноября завезли только 70 тонн, на другой день – 150 тонн. 30 ноября наступило потепление, удалось перевезти только 62 тонны. Несмотря на все усилия, удалось завезти с 23 ноября по 1 декабря было перевезено около 800 тонн муки (2-х дневная потребность). За это время затонуло 40 грузовиков.

     Продовольствия  в городе оставалось мало военным  советом было принято решение  передать имеющиеся запасы продуктов  у моряков на снабжение населения.

     Военный совет произвёл некоторые преобразования в управлении автоколоннами (подчинил все машины непосредственно начальнику дороги).

     22 декабря через озеро доставили  700 тонн продовольствия, на следующий  день на 100 тонн больше.

     25 декабря произошло первое повышение  норм выдачи хлеба, рабочим  на 100 грамм, служащим, иждивенцам  и детям на 75 грамм.

     24 января вводятся новые нормы  снабжения хлебом. Рабочие стали  получать 400 граммов, служащие 300, иждивенцы  и дети 250, войска в первой линии  600, войска тыловых частей 400 граммов. 

     11 февраля паёк снова был увеличен [10. С.163].

     Зимняя  дорога с каждым днём становилась  всё более оживлённой. Вся страна помогала Ленинграду в его героической борьбе. С Большой земли в осажденный город с невероятными трудностями доставляли продукты и топливо. Не перерезанной оставалась лишь узкая полоска воды Ладожского озера.

     Но  слишком велика была нужда в продовольствии, в горючем, в боеприпасах для  фронта. Надо было возить больше, много  больше, возить быстрее, много быстрее.

     23 декабря через озеро перевезли 700 тонн продуктов, 24 декабря – 800 тонн. Запасов в городе не оставалось. То, что привозили из-за Ладоги, сразу поступало на хлебозаводы. Ломтик хлеба, который получали ленинградцы, был выпечен из муки только что привезенной в город.

     И все-таки вечером 24 декабря военный  совет фронта решил увеличить  поек всем ленинградцам: рабочим на 100 граммов в день, остальным – на 75 граммов. Нелегко было принять такое решение. Малейший затор, сбой в перевозках, и муки бы не хватило. Но и ждать было невозможно. Голод косил людей.

     Рано  утром 25 декабря, кода открылись булочные, горожане, стоявшие в очередях у  их дверей, еще не знали о прибавке. Они получили её неожиданно. Многие женщины и дети плакали от радости. Еще 75 граммов хлеба, в общем – то крохотный кусочек, который легко сжать в кулаке. В блокадную пору он был бесценен. Он давал людям надежду на спасение от голодной смерти, на то, что их близкие и они сами будут жить [10. С.166].

     К середине зимы "Ледовая дорога" была хорошо организованной автомагистралью, обеспечивавшей водителям уверенную  езду на большой скорости. Трассу обслуживали 350 регулировщиков, в задачу которых  входило рассредоточение машин, указание направления движения, наблюдение за сохранностью льда и другие обязанности. Эта работа требовала самоотверженности и мужества, так как её требовалось вести при любых условиях – лютых морозах, леденящих ветрах, пурге, артобстрелах и налётах вражеской авиации. В начале было выставлено 20 регулировочных постов, а затем их число увеличили до 45 и даже 75 (на каждые 300 - 400 м один человек). Кроме этого выставлялись маячные фонари с синими стёклами - вначале на каждые 450 - 500 м, а затем на 150 - 200 м. В помощь этой службе была оборудована козёлками, указателями направления движения, местонахождение заправочных станций, пунктов забора воды и техпомощи, питательных и обогревательных пунктов, картами-схемами на перекрёстках и поворотах [10. С.172].