Культура древней Руси

Изображение богов

Простая жизнь доставляла грубому славянину  много праздных  часов – ему  пришло на мысль испытать свои силы в образующих  искусствах. Первое, в чем он здесь успел, было конечно  не Медицейская Венера; но он может быть не меньше радовался своей работе, как Пракситель и Апеллис восхищались своими творениями. Скоро потом одушевил он свои идеальные божества, и тут стала уже некоторая система царствовать в его баснословии. Хотя  славянин в образующих искусствах никогда не доходил так далеко,  как греки и римляне, однако ж нельзя оспорить у него некоторую степень совершенства. Истуканы, вырытые из земли в Прильвице,  доказывают, что наши предки довольно были искусны, умев даже  чертами лица изображать характер божества. О Световиде говорил нам Саксон Грамматик, что он имел вид глубокомысленный; Сива, по описанию господина Маша, отличалась приятною физиономиею, а Чернобог страшною и т. д.Что касается до вещества, из какого составлялись сии изображения, то это было дерево и металл. Из дерева были вероятно деланы все русские истуканы богов, так как и по большей части на  острове Рюген. Для сего выбирали всегда самое крепкое дерево,  потому что такие изображения долгое время были боготворимы на открытом воздухе. Что ноги Световидовы были сделаны из  другого дерева, нежели самая статуя: то причина сему состоит вероятно в понятиях, какие имели люди о сем божестве.  Из металла сделаны все истуканы, вырытые в Прильвице. Большая часть их составлены из смеси металлов и содержат много серебра,

так что некоторые выдерживают пробу  от двух до десяти лотов серебра. Впрочем сомневаюсь я, справедливо ли то, что истуканы  Радегаста и Золотой Бабы вылиты были из золота. На всех изображениях, описанных господином Машем, находится везде имя  божества, какое представляет изображение. Некоторые истуканы  были вместе сделаны из дерева и из металла; так у Перуна, в  Киеве, сделанного из дерева, были железные ноги.

  Вид истуканов был свойствен грубому  народу, боготворившему  сии изображения. Необыкновенною величиною старались  всегда  выражать силу божества; в  Арконе большая часть богов были  сплошь огромного виду, что у некоторых из них епископ Абсалон  не мог жезлом своим достать до бороды. У немногих была одна  только голова; но щедрые славяне дарили им по три, по четыре,  даже и по пяти голов. Может быть хотели они через то изобразить  всеведение богов своих, но верно не думали они никогда о святой  Троице при образе Триглавы, хотя иные так и думали объяснить три главы сей богини.

  Что касается до драгоценности изображений, то конечно, иное  слишком увеличено, однако ж вероятно, что славяне не упустили  возможность как можно лучше украсить богов своих, к чему подавала им случай приобретенная ими на войне победа. А потому и не удивительно, если мы слышим, что у Перуна в Киеве был в руках луч молнии, украшенный драгоценными каменьями. При  том же представим себе многочисленные войны, которые вели  россияне не столь славно против греков; а во вторых великий дух гонения, оказанный Владимиром I против богов своих.

                                                Храмы

Не  вместе с происхождением истуканов  произошли и храмы;   давно  уже определены были на то открытые поля и рощи. Обыкновение боготворить  идолов в густоте лесов было так  употребительно у славян, что даже когда боги их получили храмы, то они  по большей части все еще воздвигаемы  были в лесах. Может быть: думали жрецы уединением и мраком тем  сильнее разгорячить умы народа; но как бы то ни было, по крайней мере известно, что славяне поздно уже начали строить свои храмы. Первые храмы были только места, окруженные кольями; потом четыре столба  накрылись кровлею и со всех сторон окружились завесами; наконец стали даже строить храмы из одного дерева. Сии храмы не такт о худо были строены, как некоторые думают. Саксон говорит нам,  что храм Световида в Арконе был отделан весьма хорошо (oper elegantisfimum), наружные стены украшались различными резными образами, хотя сия работа и показывала грубость народа.  Внутри были стены обиты пурпуровыми коврами; там же находилось много рогов от разных зверей, покрытых резною работою и служивших для украшений храма. Как этот храм, так вероятно и многие другие были украшены; а только недостает у нас известий, чтобы распространиться о том несколько подробнее.Мы знаем достоверно, что храмы были богаты утварями; многие из них были золотые и серебряные, а другие из смешанного  металла и притом высокой работы. Это видно в описанных господином Машем сосудах. В числе сих вещей можно заметить жертвенные чаши (paterae), тарелки, ножи, колокола и проч."

                           Крестьянское жилище и утварь

Веками  крестьяне приспосабливали жилище к своему образу жизни. В «Повести временных лет» много слов, имеющих  отношение к русскому народному  жилищу XII В. – «изба», «печь», «полати», «клеть», «сени». Прошли столетия, а  слова эти по-прежнему живы и знакомы  не только сельским жителям.Росло хозяйство, и жилище крестьянина становилось больше. В IX – X вв. хватало семье избы да сеней. В XVI – XVII столетиях обычной стала «изба, да клеть, да меж ими сени».Сени – своеобразный тамбур между улицей и жилой частью дома, защищающий его от холодного воздуха. Летом в сенях спали. Кроме того, сени соединяли жилую и хозяйственную часть дом. Через них можно было выйти в сарай, на скотный двор, на чердак, в подпол. Не случайно сени в деревнях по сей день называют мостом. В другой части крестьянского дома – клети – хранилась разнообразная крестьянская «рухлядь»: одежда, обувь, домашняя утварь. Но нередко в клети жили молодые семейные пары. Главной же частью любого крестьянского дома была комната с печью. Она-то и дала название всей постройке – «изба». 

                                 «Профессии» русской печи

«Догадлив крестьянин, на печи избу поставил» - гласит  русская пословица. Действительно, печь – душа крестьянского дома. Она и кормилица, и поилица, и тела согревательница. Без печи нет избы. Само слово «изба» произошло от древнего «истба», «истопка». Изначально избой называлась отапливаемая часть дома.Сложить хорошую печь – дело непростое. Лишь специалист-печник брался за эту ответственную работу. Сначала прямо на земле устанавливали опечье – небольшой фундаментом печи. На него настилали доски и выкладывали  на них днище печи – под, ровный, без наклона, иначе выпекаемый хлеб получался кособоким. Над подом сооружали из камня и глины свод печи.Мастер-печник до тонкостей знал своё дело. Опасно было обидеть его, не накормить как следует или недоплатить при расчёте. Возьмет да и вставит из мести в кладку трубы гусиное перо или замурует горшок отверстием наружу. Как затопят печь, так начнёт она стонать или свистеть, хоть из дома беги. А то кирпичом ещё трубу заложит, и пойдёт печь дымить, хозяев морить.Однако все эти байки о печных трубах более позднего происхождения.  Старину избы топились по-черному – печь не имела трубы. Конечно. Дым в доме – не самое приятное. Но старая пословица учит: «Горечи дымной не претерпев, тепла не видать». Хотя стены и потолок покрывались сажей, с этим приходилось мириться: печь без труды была дешевле в строительстве и требовала меньше дров. К тому же дым хорошо дезинфицировал жилище, в нем не заводились насекомые. Если же крестьянин занимался рыболовством и под потолком в курной избе развешивали сети, то служили они, прокоптившиеся, в несколько раз дольше.Русская печь со временем приобрела массу удобных приспособлений. Например, шесток-полочку перед устьем (отверстием) печи, на котором хозяйка могла держать в тепле приготовленную пищу. На шестке в сторонку сгребали раскалённые угли для следующей растопки. В боковой стене печи делали неглубокие ниши – печурки, где обычно сушили мокрые рукавицы, лучину. В теплом опечье в зимнее время держали домашнюю птицу.С печью связанно немало любопытных преданий и  народных обычаев. Считалось, что за печью живет домовой – хранитель домашнего очага. Во время сватовства за печью по традиции прятали невесту. В русских народных сказках печь часто неотъемлемо связана с главным персонажем: Емеля, например, разъезжал на печи по городу, а богатырь Илья Муромец много лет просидел на печи беспомощным, пока не обрёл силу.

                          «Красный»  и другие углы

Расположение  печи определяло планировку избы. Её обычно ставили в углу справа или слева  от входа. Угол напротив устья печи считался рабочим местом хозяйки  и назывался «бабий кут» или «середа». Все здесь было приспособлено  для приготовления пищи. У печи стояла кочерга, ухват, помело, деревянная лопата. Рядом – ступа с пестом и ручная мельница. Кочергой выгребали  золу из печи. Ухватом стряпуха ловко цепляла пузатые глиняные горшки и отправляла их в жар.  В ступе толкла зерно, очищая его от шелухи. А с помощью мельницы перемалывала муку. Помело и лопата были необходимы для выпечки хлеба: помелом подметали под печи, а лопатой сажали на него будущий каравай. Все эти нехитрые приспособления для выпечки хлеба – ступа, пест, помело и лопата известны нам из русских народных сказок. Баба Яга  в ступе летает, «пестом погоняя, помелом след заметая».Рядом с печью обязательно висели полотенце и рукомойник – глиняный кувшин с двумя сливными носиками по сторонам. Под ни стояла деревянная лохань для грязной  воды. В бабьем куту  на полках вдоль стен располагалась не хитрая крестьянская посуда: горшки, ковши, чашки, миски, ложки. Мастерил их из дерева, как правило, сам хозяин дома.     

 Хоть  и проста была деревянная посуда, а всё же старался мастер  сделать её нарядной, украсить  живописью да резьбой. Обычный  ковш в руках талантливого резчика приобретал форму плывущей птицы – уточки. Имелось в крестьянском жилище и немало плетёной утвари – корзин, лукошек, коробов. Берястенные туеса служили даже ёмкостями для воды. Крестьянин брал их с собой в поле. Вода не протекала и сохранялась холодной и вкусной на протяжении всего дня. Почётное место в избе – «красный угол» - находилось по диагонали от печи. Здесь на специальной полке стояли иконы, хранились богословские книги, горела лампада. Все крестьяне в старину были верующими. Само слово «крестьянин» произошло от «христианин». Всякий гость, входивший в избу, у порога первым делом находил глазами красный угол, снимал шапку, трижды осенял себя крестным знамением и низко кланялся образам, а уж потом только здоровался с хозяевами. В красный угол сажали самых дорогих гостей, а во время свадьбы – молодых. В обычные дни здесь, за обеденным столом, сидел глава семьи. Угол напротив печи, слева или справа от двери, был рабочим местом хозяина дома. Здесь же стояла лавка, на которой он спал. Под ней, в ящике, хранился инструмент. В свободное время крестьянин в своём углу занимался поделками и мелким ремонтом: плёл лапти и лукошки, резал ложки, чинил сети.  Главным предметом мебели  в избе считался обеденный стол. Он стоял в красном углу. Каждый день в определённый час за столом собиралась обедать вся семья. Стол был такого размера, чтобы каждому хватило места. Вдоль стен стояли широкие лавки. На них и сидели, и спали. Лавки отличались от скамьи тем, что они намертво прикреплялись к стенам, а скамьи можно было свободно переносить с места на место, придвигать к столу, когда приходили гости.Одежду крестьяне хранили в сундуках. Чем больше достаток в семье, тем больше и сундуков в семье больше. Мастерили их из дерева, обивали для прочности железными полосами. Нередко на сундуках делали хитроумные врезные замки. Если в крестьянской семье росла девочка, то с малых лет в отдельном сундуке ей собирали приданное. Вместе с этим сундуком она и переезжала после свадьбы в дом мужа

                                    Зодчество Древней Руси

               Архитектурно-композиционные формы их эволюция

   Первый  значительный этап в развитии русской  культуры, в том  числе и архитектуры, нашел свое проявление в эпохе  Киевской Руси.  Период расцвета Киевского  государства – конец Х –  ХI века. В эти десятилетия в Киеве наряду с деревянными сооружениями появляются дворцы, храмы и крепостные башни, построенные из кирпича и камня, выложенных рядами на розоватого цвета известковом растворе и образующих  "полосатую" кладку. Крупнейшим памятником архитектуры Киева явился Софийский собор (начат в 1037 г. – окончен в конце ХI в.),  первоначальный облик которого позже был искажен перестройками.  Церкви на Руси имели не только культурное, но и общественное назначение.  Это усиливало то внимание, которое уделялось их строительству. Первоначально Софийский собор представлял собой пятинефный крестовокупольный храм с тринадцатью главами, из которых пять средних были  болот крупными, а центральная, осевая, самой большой. С севера, юга и запада собор окружался открытыми одноэтажными галереями на аркадах. С восточной стороны каждый из пяти нефов завершался полукруглой в плане апсидой. Спустя несколько десятилетий наружные галереи были надстроены вторым этажом. Кроме того, возник еще один ряд одноэтажных галерей, появились башни, заключавшие лестницы для подъема на хоры. Значительно позже – в ХVII - ХVIII веках надстроили и наружный ряд галерей, возникли прямоугольные контрфорсы, основная кладка скрылась под слоем штукатурки, на северной и южной сторонах возвели новые купола, были произведены и другие существенные  изменения в архитектурном облике храма.

   Меньше  преобразований произошло внутри собора. Стены и своды  были покрыты  монументальной фресковой живописью  н мозаикой. Изображения, в которых ясно просматривается стилистическая общность со статуарными, статичными образами Византии, полны торжественности и парадности. В главной алтарной апсиде мозаики размещены в трех ярусах.  В верхнем - Большая торжественная фигура Богоматери с поднятыми руками. Мозаики набраны из кубиков смальты разного цвета. Яркие чистые краски с преобладанием сине-лиловых тонов декоративно выделяются на сверкающем золотом фоне. Монументальная живопись киевской Софии, сплошным ковром покрывающая архитектурные формы и органически связанная сними, является высшим достижением той эпохи. Большие масштабы, целостное композиционное построение и ряд других признаков позволяют провести грань между Софией в Киеве, первым крупным монументальным сооружением Древней Руси, и современными ему византийскими храмовыми постройками.