Лазарев выражается более резко:
«для чего посланы были суда,
которые должны всегда держаться
вместе, а между прочим такое
неравенство в ходу, что один
должен беспрестанно нести все
лисели и через то натруждать
рангоут, пока сопутник ело несет паруса
весьма малые и дожидается? Эту загадку
предоставляю тебе самому отгадать, а
я не знаю». А загадка разрешалась малой
морской опытностью тогдашнего морского
министра Траверсе, приведшего сначала
Черноморский флот, которым он командовал,
а затем и весь русский флот к упадку по
сравнению с предшествующим блестящим
периодом Ушакова и Сенявина, и последующим,
не менее славным, периодом Лазарева, Нахимова
и Корнилова.
Лишь благодаря
изумительному морскому искусству
М. П. Лазарева шлюпы ни разу не разлучались
за все время плавания, несмотря на исключительно
плохие условия видимости в антарктических
водах, темные ночи и непрерывные штормы.
Беллинсгаузен, представляя еще в пути
из Порт-Жаксона командира «Мирного» к
награждению, особенно подчеркивал именно
это неоценимое качество М. П. Лазарева.
КОМПЛЕКТОВАНИЕ
ЭКСПЕДИЦИИ ЛИЧНЫМ СОСТАВОМ
Еще И.Ф.Крузенштерн писал о подборе
личного состава для первой русской кругосветной
экспедиции: «Мне советовали принять несколько
и иностранных матрозов; но я, зная преимущественные
свойства Российских, коих даже и английским
предпочитаю, совету сему последовать
не согласился. На обоих кораблях, кроме
ученых Горнера, Тилезиуса и Либанда, в
путешествии нашем ни одного иностранца
не было». На кораблях же Беллинсгаузена
и Лазарева вообще не было ни одного иностранца.
Это обстоятельство подчеркивает участник
экспедиции профессор Казанского университета
Симонов, который в своем слове, произнесенном
на торжественном заседании в этом университете
в июле 1822 г., заявил, что все офицеры были
русские, и, хотя некоторые из них носили
иностранные фамилии, но «будучи дети
российских подданных, родившись и воспитавшись
в России, не могут быть названы иностранцами».
Правда, по приглашению русского правительства
на корабли Беллинсгаузена, при стоянке
их в Копенгагене, должны были прибыть
два немецких ученых, но в последний момент,
очевидно испугавшись предстоявших трудностей,
они от участия в экспедиции отказались.
По этому поводу Беллинсгаузен высказывается
следующим образом: «В продолжении всего
путешествия мы всегда сожалели, что не
позволено было идти с нами двум студентам
по части Естественной истории, из русских,
которые сего желали, а предпочтены им
неизвестные иностранцы.
Все участники экспедиции, как
офицеры, так и матросы, являлись
добровольцами. Ф. Ф. Беллинсгаузен
получил назначение начальником
первой дивизии и поднял на
шлюпе «Восток» свой брейд-вымпел почти
в самый последний момент, незадолго до
ухода в плавание. Поэтому он не смог по
своему желанию подобрать офицерский
состав и взял с собою из Черного моря
лишь своего бывшего помощника на фрегате
«Флора» — капитан-лейтенанта И. И. Завадовского,
а прочие офицеры уже были назначены на
«Восток» по рекомендации различных начальствующих
лиц. М. П. Лазарев, вступивший в командование
шлюпом «Мирный» несколько ранее, находился
в лучших условиях и имел возможность
более тщательно подобрать своих помощников,
причем некоторые из них настолько с ним
отдавались, что были приглашены участвовать
в его третьем кругосветном плавании на
фрегате «Крейсер» с 1822 по 1825 г. (лейтенант
Анненков и мичман Куприянов, а Анненков
— и на корабле «Азов»).
СОСТАВ КОМАНДЫ
ШЛЮПА «ВОСТОК»
1. Унтер-офицеры: подштурмана Андрей
Шеркунов и Петр Крюков, шхиперский
помощник Федор Васильев, фельдшер 1 класса
Иван Степанов.
2. Квартирмейстеры: Сандаш Анеев,
Алексей Алдыгин, Мартын Степанов,
Алексей Степанов, флейщик Григорий
Дианов, барабанщик Леонтий Чуркин.
3. Матросы 1 статьи: рулевой Семен
Трофимов; марсовые Губей Абдулов,
Степан Сазанов, Петр Максимов,
Кондратий Петров, Олав Рангопль,
Пауль Якобсон, Леон Дубовский,
Семен Гуляев, Григорий Ананьин,
Григорий Елсуков, Степан Филиппов, Сидор
Лукин, Матвей Хандуков, Кондратий Борисов,
Еремей Андреев, Данила Корнев, Сидор Васильев,
Данила Лемантов, Федор Ефимов, Христиан
Ленбекин, Ефим Гладкий, Мартын Любин,
Гаврила Галкин, Юсуп Юсупов, Габит Немясов,
Прокофий Касаткин, Иван Кривов, Матвей
Лезов, Мафусаил Май-Избай, Никифор Аглоблин,
Никита Алунин, Егор Киселев, Иван Салтыков,
Иван Шолохов, Демид Антонов, Абросим Скукка,
Федор Кудряхин, Иван Яренгин, Захар Попов,
Филимон Быков, Василий Кузнецов, Алексей
Коневалов, Семен Гурьянов, Иван Паклин,
Иван Гребенников, Яков Бизанов, Михаил
Точилов, Матвей Попов, Елизар Максимов,
Петр Иванов, Григорий Васильев, Михаил
Тахашиков, Петр Палицин, Денис Южаков,
Василий Соболев, Семен Хмельников, Матвей
Рожин, Севастьян Чигасов, Данила Степанов,
Варфоломей Копылов, Спиридон Ефремов,
Терентий Иванов, Ларион Нечаев, Федот
Разгуляев, Василий Андреев, Кирилл Сапожников,
Александр Барешков, Алексей Шиловский,
Афанасий Кириллов.
4. Различные мастеровые: слесарь
Матвей Губим, тиммерман Василий Краснопевов,
кузнец Петр Курлыгин, плотник Петр Матвеев,
конопатчик Родион Аверкиев, парусник
Данила Мигалкин, купор Гаврила Данилов.
5. Канониры: артиллерии унтер-офицеры
Илья Петухов и Иван Корнильев,
бомбардир Леонтий Маркелов, канониры
1 статьи Захар Красницын, Ян Яцылевич,
Якуб Белевич, Егор Васильев, Василий Капкин,
Феклист Алексеев, Семен Гусаров, Степан
Яцыновский, Никита Лебедев, Глеб Плысов
и Иван Барабанов.
СОСТАВ КОМАНДЫ
ШЛЮПА «МИРНЫЙ»
1. Боцмана и унтер-офицеры: боцман
Иван Лосяков, баталер сержантского ранга
Андрей Давыдов, фельдшер 1 класса Василий
Пономарев, слесарь Василий Герасимов,
шхиперский помощник Василий Трифанов,
штурманский помощник Яков Харлав.
2. Квартирмейстеры: Василий Алексеев,
Назар Рахматулов, барабанщик Иван
Новинский.
3. Матросы 1 статьи: Абашир Якшин,
Платон Семенов, Арсентий Филиппов,
Спиридон Родионов, Назар Аталинов,
Егор Берников, Габидулла Мамлинеев,
Григорий Тюков, Павел Мохов,
Петр Ершев, Федор Павлов, Иван
Кириллов, Матвей Мурзин, Симон Таус, Иван
Антонов, Демид Улышев, Василий Сидоров,
Батарша Бадеев, Лаврентий Чупранов, Егор
Барсуков, Яков Кириллов, Осип Колтаков,
Маркел Естигнеев, Адам Кух, Николай Волков,
Григорий Петунин, Иван Леонтьев, Анисим
Гаврилов, Ларион Филиппов, Томас Бунганин,
Данила Анохин, Федор Бартюков, Иван Козьминский,
Фрол Шавырин, Архип Палмин, Захар Иванов,
Василий Курчавый, Филипп Пашков, Федор
Истомин, Демид Чирков, Дмитрий Горев,
Илья Зашанов, Иван Козырев, Василий Семенов.
4. Различные мастеровые: слесарь Василий
Герасимов, плотники Федор Петров и Петр
Федоров, конопатчик Андрей Ермолаев,
парусник Александр Темников, купор Потап
Сорокин.
5. Канониры: артиллерии старший унтер-офицер
Дмитрий Степанов; канониры 1 статьи
Петр Афанасьев, Михаил Резвый, Василий
Степанов, Василий Куклин, Ефим Воробьев,
Иван Сарапов.
СНАБЖЕНИЕ ЭКСПЕДИЦИИ
Несмотря на большую спешку
со снаряжением экспедиции, снабжена
она была в общем хорошо. Однако
снабжение это все же не
вполне соответствовало основной
ее цели — плаванию во льдах. По этому
поводу известный впоследствии мореплаватель
и географ Ф. П. Литке, видевший шлюпы «Восток»
и «Мирный» на Портсмутском рейде во время
своего плавания на шлюпе «Камчатка»,
писал в своем неопубликованном дневнике,
что их снабжение и оборудование делалось
«по примеру «Камчатки» и, если командный
состав их с чем-нибудь не соглашался,
то ему отвечали: «так сделано на Камчатке»,
хотя этот шлюп и был предназначен для
обычного плавания, и, кроме того, не имелось
еще и отзыва капитана Головнина об его
качествах.
Особенно большое внимание было
обращено на обеспечение кораблей
лучшими по тому времени мореходными
и астрономическими инструментами.
Ввиду того, что в то время
в царской России все эти
инструменты не изготовлялись, за
период стоянки в Портсмуте были закуплены
в Лондоне хронометры и секстаны изготовления
лучших английских мастеров. В этом отношении
русские корабли были снабжены гораздо
лучше английских: автор предисловия к
первому переводу книги Беллинсгаузена
на английский язык, Франк Дебенхем, особенно
подчеркивает, что в то время как в английском
флоте наблюдалось еще пренебрежительное
отношение к хронометрам и существовали
английские адмиралы, которые форменным
образом изгоняли хронометры с подчиненных
им кораблей (а официально они были приняты
в английском флоте лишь с 1825 г.), на русском
военном флоте этот необходимейший для
определения долгот прибор вошел уже в
штатное снабжение кораблей.
Хорошо снабжена была экспедиция
и всевозможными противоцинготными
продуктами питания, к которым относились
хвойная эссенция, лимоны, кислая капуста,
сушеные и консервированные овощи; кроме
того, при каждом подходящем случае командиры
шлюпов покупали или выменивали (на островах
Океании у местных жителей) большое количество
свежих фруктов, которые частично заготовлялись
впрок для предстоящего плавания в Антарктике,
а частично предоставлялись для полного
использования всем личным составом. Для
обогревания матросов, замерзавших при
работе на реях во время леденящих ветров
и морозов в Антарктике, имелся запас рома;
было закуплено также красное вино для
добавления к питьевой воде при плавании
в жарком климате. Весь личный состав на
основании особой инструкции был обязан
соблюдать строжайшую гигиену: жилые помещения
постоянно проветривались и в нужных случаях
протапливались, обеспечивалось частое
мытье в импровизированной бане, предъявлялись
требования к постоянному мытью белья
и коек и к проветриванию одежды и т. п.
Благодаря перечисленным мерам и высокой
квалификации судовых врачей, никаких
серьезных заболеваний на шлюпах не было,
несмотря на тяжелые климатические условия
плавания и частые переходы от жары к холоду
и обратно.
Для связи между собою шлюпы
имели телеграф, незадолго перед
тем изобретенный русским морским
офицером капитан-лейтенантом А.
Бутаковым. Усовершенствованный
им в 1815 г. телеграф этот «составлял
ящик с 14-ю шхивами и планку с стольким
же числом шхив, с основанными круглыми
фалами, с привязанными к ним флагами,
для поднимания на бизань-рею»; Бутаков
издал и «Морской телеграфный словарь».
Это русское изобретение принесло очень
большую пользу экспедиции для переговоров
шлюпов между собою на дальних расстояниях.
На каждом из шлюпов имелась
значительная библиотека, содержавшая
все вышедшие а свет описания
морских путешествий на русском,
английском и французском языках,
морские календари на 1819 и 1820гг. и английские
морские ежегодники «Nautical Almanac» еще на
3 года вперед, сочинения по геодезии, астрономии
и навигации, лоции и наставления для плавания,
различные мореходные таблицы, сочинения
по земному магнетизму, небесные атласы,
телеграфические словари, записки Адмиралтейского
департамента и др.
ОБЩИЙ ХОД ЭКСПЕДИЦИИ
И ЕЕ РЕЗУЛЬТАТЫ
Шлюпы «Восток»
и «Мирный» вышли из Кронштадта 4
июля 1819г., с 14 по 19 июля простояли в
Копенгагене, с 29 июля по 26 августа —
в Портсмуте. Во время месячной стоянки
в английском порту были получены хронометры,
секстаны, телескопы и другие мореходные
инструменты, которые тогда еще не изготовлялись
в России. Здесь же был пополнен запас
провизии консервами и некоторыми специальными
продуктами. Далее, небольшой отряд, выйдя
26 августа из Портсмута, направился в южную
часть Атлантического океана и после непродолжительного
захода (с 15 по 19 сентября) в Санта-Круц
на Канарских островах пересек Атлантический
океан с востока на запад и вошел на рейд
Рио-де-Жанейро, для отдыха команды перед
утомительным и сложным плаванием в Антарктике,
для подготовки шлюпов к штормовым походам
и для принятия провизии. В Рио-де-Жанейро
шлюпы простояли с 2 по 22 ноября.
Согласно полученной инструкции,
экспедиция должна была начать свои
научно-исследовательские работы с острова
Южная Георгия и открытой Куком «Земли
Сандвича», Южные Сандвичевы острова,
характер и размеры которой не были последним
определены. 15 декабря русские мореплаватели
увидели остроконечные вершины острова
Южная Георгия и небольшого островка Уиллиса.
Шлюпы, пройдя вдоль южного берега Южной
Георгии, положили этот берег на карту,
причем ряд географических пунктов получил
русские наименования в честь участников
экспедиции — мысы Парядина, Демидова
и Куприянова, бухта Новосильского, а вновь
открытый островок получил имя впервые
увидевшего его второго лейтенанта шлюпа
«Мирный» — Анненкова.
Далее экспедиция направилась
к пресловутой «Земле Сандвича».
По пути к этой «Земле», 22 декабря
было сделано первое крупное открытие
— группа островов, названная Беллинсгаузеном,
по фамилии тогдашнего русского морского
министра, островами маркиза де-Траверсе,
а отдельные острова были также названы
по фамилиям участников экспедиции: остров
Завадовского, остров Лескова и остров
Торсона (после восстания декабристов
царское правительство переименовало
его в остров Высокий, ввиду того, что лейтенант
Торсон принимал активное участие в этом
восстании). 29 декабря экспедиция подошла
к району «Земли Сандвича» и обнаружила,
что пункты, которые Кук считал мысами
ее, на самом деле являются отдельными
островами. Беллинсгаузен проявил исключительный
такт, сохранив за открытыми русскими
мореплавателями островами те наименования,
которые Кук дал мысам, а за всей группой
— имя Сандвича; по этому поводу он пишет:
«Капитан Кук первый увидел сии берега,
и потому имена, им данные, должны оставаться
неизгладимы, дабы память о столь смелом
мореплавателе могла достигнуть до позднейших
потомков. По сей причине я называю сии
острова Южными Сандвичевыми островами».
По поводу этого факта знаменитый советский
географ академик Ю. М. Шокальский заметил,
что благородный поступок Беллинсгаузена
мог бы послужить, хорошим примером для
некоторых буржуазных географов наших
дней. Совсем не так поступили английские
географы и английское адмиралтейство,
изъявшее с карты Южных Шетландских островов
все русские наименования, данные Беллинсгаузеном
вновь открытым им островам. От группы
Южных Сандвичевых островов Беллинсгаузен
и Лазарев устремились на юг, делая первую
попытку пройти насколько возможно прямо
по меридиану на юг, в соответствии с инструкцией
морского министра, гласившей, что после
прохода восточнее «Земля Сандвича», Беллинсгаузену
надлежит спуститься к югу и «продолжать
свои изыскания до отдаленнейшей широты,
какой только он может достигнуть» и что
он должен «употребить всевозможное старание
и величайшее усилие для достижения сколько
можно ближе к полюсу, отыскивая неизвестные
земли, и не оставит сего предприятия иначе,
как при непреодолимых препятствиях».
Далее в инструкции говорилось, что «ежели
под первыми меридианами, под коими он
спустится к югу, усилия его останутся
бесплодными, то он должен возобновить
свои покушения под другими, и не упуская
ни на минуту из виду главную и важную
цель, для коей он отправлен будет, повторяя
сии покушения ежечасно, для открытия
земель, так и для приближения к южному
полюсу».