Крестьянская война под предводительством Е.И.Пугачева 1773-1775 гг. как форма политической самодеятельности

 «Одно  только страшное потрясение, - писал  Пушкин, - могло бы уничтожить  в России закоренелое рабство…»  Против этого «закоренелого рабства»  Емельян Иванович Пугачев и  поднял казаков, крепостных крестьян, работных людей Урала, башкир, калмыков.

2. Политическая самодеятельность как институт самоуправления в Крестьянской войне 1773-1775 гг.

Восстание под предводительством Е.И.Пугачева 1773-1775 гг. является самым крупным  социальным потрясением XVIII века. Вместе с тем, так же как и во время  событий Смуты начала XVII века, во время восстаний С.Разина и К.Булавина, зачинщиками и главными действующими лицами восстания были казаки. Они  занимали привилегированное положение  среди пугачевцев. Фактически яицкие казаки стали «первым сословием». Их основной целью было уничтожение  дворянства, с тем, чтобы занять его  место в государстве. В истории  русского казачества это была последняя  попытка подобного рода.

Наряду  с казаками в восстании приняли  участие и другие группы населения, каждая из которых преследовала собственные  цели. В первую очередь это, конечно, крестьяне, боровшиеся против крепостного  ига; затем представители нерусских  народов Поволжья, и, наконец, часть  заводских рабочих Урала, чьи  цели практически не отличались от крестьянских. Участниками восстания  были и сосланные на Урал поляки, боровшиеся за свое освобождение. При  столь разных целях можно не сомневаться, что даже если бы восставшие и одержали победу, то конфликт в их собственном  лагере был бы неминуем. Но тем не менее от подобных предшествующих восстаний  его отличает массовость, большая  организованность, более четко выраженные цели.

6 ноября 1773 года для единого руководства  повстанческим войском  Пугачев  учредил в Берде Государственную  военную коллегию, которая и стала  центральным органом новой власти. Функции Военной коллегии были  неизмеримо шире, чем у той,  что была в Петербурге. «Коллегия стала и главным штабом, и главным интендантством, и высшей гражданской властью, и высшим судом»². В числе обширного круга ее дел были боевые приказы, связь между отрядами, вопросы снабжения армии продовольствием и боеприпасами, организация литья пушек и изготовления пороха, вопросы казацкого самоуправления, назначения и перемещения командиров. Коллегии принадлежало право награды отличившихся, присвоение воинских званий. Она вела огромную агитационную работу, рассылая указы и манифесты во многие концы Заволжья, Урала, Казахстана и Западной Сибири. Она внесла некоторую организованность в стихийное движение крестьянской войны. Помимо этого в ее ведении находилась выдача охранных грамот и пропусков. Военная коллегия устанавливала связи с многочисленными заводами Урала, выделяла атаманов для руководства осадами различных крепостей и городов, давала наставления назначенным атаманам, полковникам, старшинам и другим командирам, посылавшимся в разные места, о доставке в Главную армию провианта и фуража, пушек, пороха и т.д.

В работе Государственной военной коллегии большое место занимало также  разбирательство различных жалоб  местных крестьян на незаконные действия отдельных повстанческих отрядов  или их руководителей. Военная коллегия всегда стояла на защите интересов  населения. Вместе с тем Военная  коллегия имела административную власть над освобожденной восставшими  территорией. Указы и манифесты  пугачевцев имели и подписи и  специальные печати из меди или серебра.

Высокое звание вождя восставшего народа налагало на Пугачева огромное число  обязанностей.  Он не только руководил  действиями своего многотысячного войска, но и ведал судом и расправой  над захваченными в плен офицерами  карательных отрядов. Пугачев и  его Государственная коллегия придавали  большое значение организации снабжения  Главной армии провиантом и фуражом.

Главным судьей Военной коллегии был Андрей Витошнов. В армии существовала должность  общевойскового атамана, которую занимал  постоянный советник Пугачева Андрей Овчинников. Он же возглавлял Походную канцелярию, которая непосредственно  руководила Главной армией.

Организация и деятельность Государственной  военной коллегии – одно из существенных отличий Крестьянской войны 1773-1775 годов.

Кроме Государственной  коллегии и общевойскового атамана, при Пугачеве существовал Главный  штаб, или Совет, куда входили наиболее надежные и опытные люди. Совещания  Военной коллегии и Главного штаба  были закрытыми, а решения этих двух высших военных организаций держались  в секрете.

Восставшие, занимавшие волости и уезды, создавали  в них свои органы власти, которые  подчинялись Военной  коллегии и  руководили деятельностью повстанческих  отрядов, набирали для них рекрутов и  провиант, рассылали по деревням указы Пугачева, вели торговлю, следили  за порядком. Особенно энергичную деятельность вела Осинская земская изба, которая  способствовала организации подобных ей местных органов власти по всему  Кунгурскому уезду³. Все органы власти, организованные, повстанцами были выборными.

Руководители  крестьянской войны большое внимание уделяли обучению войск. Во время  осады Оренбурга Пугачев и  его ближайшие помощники часто  проводили полевые учения всех родов войск. Для этого в Берде устраивались скачки, стрельба в цель, проводились артиллерийские учения. 

В период многомесячной осады Оренбурга  руководители восстания провели  организацию пугачевского войска. Основным подразделением в армии были теперь полки. Полки в свою очередь делились по-казацки на сотни и десятки, формировались они преимущественно  по национальному признаку или по сходству социальной среды. Войсковые  дела решались на казачьем сходе (круге) с «общего согласия». Непосредственно  боевыми действиями, помимо самого Пугачева, распоряжалась Походная канцелярия.

В армии  Пугачева, как и в правительственной  армии, было три рода войск: пехота артиллерия и конница.

Учет  личного состава велся в повстанческой  армии очень плохо. Списков не было, так как люди постоянно прибывали  и убывали. Счет вели только командирам. Им же выдавалось жалованье на всю  команду. Оно полагалось всем чинам  армии, но выплачивалось нерегулярно  – не всегда были деньги. Наряду с  набором добровольцев пугачевцы  прибегали и к принудительны  мобилизациям. Кроме представителей податного населения мобилизовывались в пугачевскую армию и башкиры, что однако не следует рассматривать  как рекрутские наборы, от которых  податное население, по представлениям пугачевцев, должно было, по крайней  мере временно, освобождаться.

Помимо  этого, нельзя говорить и о централизованном снабжении войск продовольствием, боеприпасами и вооружением. Денежных сборов с податного населения  пугачевцы почти не осуществляли. Продовольствие ополченцы получали в основном от крестьян, перешедших на сторону Пугачева. Имеются сведения, что повстанческие  атаманы устанавливали  определенные нормы поставки (с двора, с души мужского пола). Существовала также обязанность податного  населения предоставлять повстанцам подводы.

Так была организована армия восставших крестьян. Однако необходимо отметить, что отдельные  элементы организованности в армии  не могли преодолеть свойственных крестьянским войнам стихийности и раздробленности. Руководители Крестьянской войны не имели единого плана действий, что наглядно сказалось во время  второго наступления правительственных  войск в январе-марте 1774 года. Отряды повстанцев были разбросаны на огромной территории и действовали зачастую совершенно самостоятельно, изолированно друг от друга. Поэтому, несмотря на проявленный  этими отрядами героизм, они были по отдельности разбиты правительственными войсками. Но все же повстанцы были лучше организованы, по сравнению  с предшествующими крестьянскими  войнами.

Сохранились манифесты и указы Пугачева и  его Военной коллегии, которые  помогают составить представления  о замыслах руководителей Крестьянской войны. В начальный период войны  цели восставших не шли далее предоставления яицкому казачеству свободы их хозяйственной  и промысловой деятельности, то есть  в сущности возвращения их былых  привилегий. На основе казацких льгот строились и манифесты, обращенные к башкирам и калмыкам, татарам и казахам и другим народам. Ничего более четкого, чем туманный образ дикой первобытной свободы, идеологи движения дать не могли.

Однако  с расширением масштаба Крестьянской войны, с вовлечением в нее  работных людей, приписных, а главное, помещичьих крестьян характер требований восставших существенно меняется. Он постепенно приобретает антикрепостническую, антидворянскую направленность. Если раньше манифесты обещали волю вообще, землю вообще, то теперь они четко  указывают на корень зла - на помещиков. Но пугачевцы не планировали ликвидировать  все сословные привилегии, они  сохраняли все существовавшие в  России сословия за исключением дворянского, стремясь возвысить казачество. «Стремясь сокрушить крепостничество, участники восстания субъективно выступали за «хороший» феодализм без крепостного права и чрезмерной эксплуатации»⁴.

Но все  это была программа отрицания  старого общества, поднявшаяся до отрицания целого сословия – дворян. Программы нового будущего общества идеологи Крестьянской войны 173-1775 годов  не дали и дать не могли. Крестьянское общество неминуемо должно было придти к тому же самому феодальному строю, породить новых господ и новых  эксплуататоров, воссоздать существующую систему, ибо никакой иной просто не знало.

Однако  два мотива в документах Пугачева заставляют думать, что государственное  устройство, как он его представлял, могло быть еще более архаичным, чем в екатерининской России. Во-первых, в документах прослеживается влияние  старообрядцев: Пугачев обещает  держаться старой веры, запретить  брить бороды и заставить носить русское платье. Во-вторых, он обещает  черни казачьи «вольности», то есть, по сути, военизированную форму организации  населения с архаичными формами  демократии. Таким образом, в целом  представления восставших носили весьма консервативный характер. Вместе с  тем, очевидно, что призывы Пугачева, его лозунги попадали на благодатную  почву. Они содержали как раз  то, чего ждали крестьяне от доброго  царя-батюшки.

3. Практика протестного действия  в Крестьянской войне 

1773-1775 гг.

Несмотря  на то, что внутренняя готовность яицких казаков к восстанию была высокой, для выступления не хватало объединяющей идеи, стержня, который бы сплотил  укрывшихся и затаившихся участников волнений 1772 года. Слух о том, что  в войске появился чудом спасшийся  император Пётр Фёдорович, мгновенно  разлетелся по всему Яику. Пётр Фёдорович  был мужем Екатерины II, после переворота в 1762 он отрёкся от престола и тогда  же таинственно погиб.

Мало  кто из казацких вожаков верил  в воскресшего царя, но все присматривались, способен ли этот человек вести за собой, собрать под свои знамёна  армию, способную равняться с  правительственной. Человеком, назвавшим  себя Петром III, был Емельян Иванович Пугачёв — донской казак, уроженец Зимовейской станицы (до этого уже  давшей российской истории Степана  Разина и Кондратия Булавина), участник Семилетней войны и войны с  Турцией 1768—1774 годов.

Оказавшись  в заволжских степях осенью 1772 года, он остановился в Мечетной слободе  и здесь от игумена старообрядческого  скита Филарета узнал о волнениях  среди яицких казаков. Откуда в его  голове родилась мысль назваться  царём и каковы были его первоначальные планы, доподлинно неизвестно, но в  ноябре 1772 года он приехал в Яицкий городок и на встречах с казаками называл себя Петром III.  По возвращении  на Иргиз Пугачёва арестовали и отправили  в Казань, откуда он бежал в конце  мая 1773 года. В августе он вновь  появился в войске, на постоялом  дворе Степана Оболяева, где его  навещали будущие ближайшие соратники  — Шигаев, Зарубин, Караваев, Мясников.

В сентябре, скрываясь от поисковых отрядов, Пугачёв в сопровождении группы казаков прибыл в Бударинский  форпост, где 17 сентября был оглашён  его первый указ к Яицкому войску. Автором указа стал один из немногих грамотных казаков, 19-летний Иван Почиталин, отправленный отцом служить «царю».

Отсюда  отряд в 80 казаков направился вверх  по Яику. По дороге присоединялись новые  сторонники, так что к прибытию 18 сентября к Яицкому городку  отряд насчитывал уже 300 человек. Здесь  был созван круг, на котором походным атаманом войска избрали Андрея Овчинникова, все казаки присягнули великому государю императору Петру Фёдоровичу, после  чего Пугачёв отправил Овчинникова  в Илецкий городок с указами  казакам: «И чего вы ни пожелаете, во всех выгодах и жалованьях отказано вам  не будет; и слава ваша не истечёт  до веку; и как вы, так и потомки  ваши первыми при мне, великом, государе, учинитесь».⁵

Слух  о начале крестьянской войны мгновенно  распространился по всей России.

Вслед за народной молвой пришли манифесты и  указы «Петра III», призывающие крепостных подняться на борьбу и защиту своих прав. Емельян Иванович Пугачев и члены повстанческой Военной коллегии, составляя свои указы и манифесты, всегда старались учитывать условия жизни народов, живущих в этих краях. Поэтому они имели огромный успех. Обращения «императора» зачитывались и обсуждались при огромных скоплениях народа.

Правительство пыталось всячески пресечь распространение  слухов «об императоре» - заступнике, разуверяло народ, и прежде всего  помещичьих крестьян в том, что появившийся  под Оренбургом «злодей» - Петр III. Власти сначала недооценили опасность мятежа, потом впали в панику. Правительство в большом количестве распространяло среди населения манифесты, в которых предупреждало крестьян, чтобы они не слушали указы «беглого казака Емельки Пугачева», выдающего себя за императора Петра III. Но написанные грамотным, но невразумительным канцелярским языком, эти манифесты не убеждали людей. Кроме того, крестьяне не только не хотели читать правительственные манифесты, но даже выгоняли из своих сел тех, кто их читал.