Крестьянская реформа 1861 года в России

    На протяжении первой половины XIX века наблюдается рост эксплуатации крестьян, особенно помещичьих. Вследствие этого правовое положение крестьян также ухудшается. Процесс расслоения крестьянства уже наблюдается, однако он замедлен из-за наличия крепостного права.

    В промышленности наблюдается упадок вотчинной и посессионной мануфактур, основанных на малопроизводительном подневольном крепостном труде, и развитие капиталистической мануфактуры, постепенно перераставшей в капиталистическую фабрику. Условия труда крепостных крестьян на вотчинной и посессионной мануфактуре были ужасны, производительность труда крайне низкой, зарплата также была крайне низкой, если была вообще. Рабочие посессионных мануфактур должны были повиноваться владельцу мануфактуры (вплоть до того, что он мог сослать их в Сибирь). Естественно, что ни та, ни другая форма мануфактуры не могли выдержать конкуренции с капиталистической мануфактурой, основанной на применении вольнонаемного труда. Таким образом, промышленность России стала приходить в упадок. Конечно, как уже было сказано выше, существовали “вольнонаемные” рабочие, но  в большинстве своем это были те, же крепостные, находящиеся на оброке. К тому же при крепостном праве не могла создаваться резервная армия труда, что являлось одним из решающих условий, необходимых для развития капиталистического способа производства. Для огромной империи отставание в промышленном развитии было чревато грозными последствиями, но естественное развитие промышленности требовало иных социально – экономических условий, чем те, которые господствовали в России. До тех пор, пока обрабатывающая промышленность находилась на мануфактурной стадии, она могла существовать на базе крепостного труда. «Фабрика, рожденная европейским промышленным переворотом, билась в дверь российской обрабатывающей промышленности и проламывала ее. Но фабрика требовала совершенно иной, чем на мануфактуре, дисциплины и организации труда, а, следовательно, требовала качественно иного рабочего, в первую очередь лично свободного человека, который бы не спорадически, «по изволению барина», приходил в город на заработки, и которого было бы выгодно научить обращению с машиной, т.е. сделать квалифицированным рабочим».³ Таким образом, феодально – крепостнические отношения, порождавшие противоречия, стояли на пути дальнейшего развития промышленности в России.

    Другой важной причиной, заставившей помещиков пойти на отмену крепостного права, был социальный фактор — нарастание из десятилетие в десятилетие крестьянских бунтов. «За первую четверть XIX в. было зарегистрировано 651 крестьянское волнение (в среднем по 26 волнений за год), за вторую четверть этого столетия — уже 1089 волнений (43 волнения за год), а за последнее десятилетие (1851-1860) — 1010 волнений (101 волнение за год), при этом 852 волнения приходятся на 1856-1860 гг. Но помимо волнений протест крестьянства против крепостной неволи проявлялся и в других формах: убийствах помещиков и управляющих имениями, распространении слухов о воле, будораживших умы крестьян. Существенный ущерб помещичьему хозяйству наносили заведомо плохое выполнение барщины, задержки в уплате оброка, потравы помещичьих лугов и полей, лесные порубки».⁴

    Был еще один мощный стимул – экономический. Экономика не развивалась, 1856г. был урожайным, страна экспортировала хлеб. Но симптом несостоятельности существующей крепостнической системы хозяйствования грозно заявил о себе в сфере, особенно чувствительной для правительства, - в финансах. «За время с 1853 по 1856 г. общая сумма дефицита выросла с 52 млн. до 307 млн. руб. сер., уменьшилась золотая обеспеченность бумажных денег более чем на 50%, среди статей дохода вырос удельный вес винных откупов – с 1/3 в 1845г. до 43% в 1853 – 1856 г».⁵  Показателем упадка помещичьих хозяйств был и рост задолженности помещиков кредитным учреждениям и частным лицам. Помещики всё больше стали закладывать и перезакладывать свои «крепостные души» в этих учреждениях. «Если в начале XIX в. ими было заложено 5% крепостных крестьян, а к 30-м годам — 42%, то к 1859 г. — уже 65%.  Многие помещичьи имения, обремененные долгами, шли с молотка: в 1833 г. из 127 тыс. дворянских семей 18 тыс. уже не имели крепостных, а к 1859 г. число семей, не имевших крепостных крестьян, увеличилось до 27 тыс. Сумма долга помещиков, заложивших свои имения только в государственных кредитных учреждениях, достигла 425 млн. руб. и вдвое превосходила годовой доход в бюджете страны».⁶ Катастрофическим было положение банков. «За два года, с июля 1857 до июля 1859, наличность банковых касс упала с 150 до 13 млн. руб. правительство признавало наличие кризиса в состоянии и деятельности банков».⁷ Степень кризисного состояния экономики России более наглядно выявлялась в сравнении с экономикой стран Западной Европы. «Так, урожайность в России в 50-е годы составляла 37 пудов с десятины, в то время как в Англии она равнялась 80- 120 пудов, во Франции – 59 пудов, в отсталой Австрии – 53 пуда. Добыча каменного угля в 1857 году в России в 1860 году составила 333,5 тыс. тонн, а в Англии – 3982 тыс. тонн, то есть более чем в 10 раз».⁸

     «Крестьянский вопрос» давно серьезно беспокоил российское самодержавие, а в царствование Николая I он приобрел особую остроту. При нем для разрешения крестьянского вопроса было созвано 9 секретных комитетов, однако, они не дали существенных результатов. Осознавая необходимость отмены крепостного права, Николай I всё же полагал несвоевременной его отмену в данный момент, откладывая это на неопределенное время. Необходимо было такое крупное потрясение, как Крымская война 1853-1856 гг., чтобы царское правительство вплотную приступило к подготовке отмены крепостного права. Поражение в Крымской войне открыло глаза царизму на главную причину экономической и военно-технической отсталости страны — крепостное право — и на социальную опасность его дальнейшего сохранения. «Крепостная Россия не выдержала военного соперничества с коалицией более экономически развитых и технически лучше оснащенных европейских стран».⁹ «Дефицит бюджета за годы войны достиг 800 млн. рублей серебром. Рекрутские наборы изъяли из сельского хозяйства около 1.5 млн. мужчин, а еще 18 млн. конных и пеших работников занималось ремонтом и строительством дорог».¹⁰ С экономической точки зрения разруха после Крымской войны была одной из самых тяжелых.

    Таким образом, перед российским самодержавием встали неотложные задачи: необходимо было выйти из тяжелого финансового кризиса, разрешить острые социальные проблемы и при этом сохранить положение России в ранге великих держав. Разрешение этих задач упиралось в необходимость отмены крепостного и проведения ряда других социальных  и экономических реформ.

Подготовка  отмены крепостного права.

    «Впервые о необходимости отмены крепостного права Александр II официально заявил в краткой речи, произнесенной им 30 марта 1856 г. перед представителями московского дворянства. Упомянув о своем нежелании сейчас «дать свободу крестьянам», царь вынужден был в то же время сказать о необходимости приступить к подготовке их освобождения в виду опасности дальнейшего сохранения крепостного права, указывая, что лучше отменить крепостное право «сверху», чем ждать, когда оно будет отменено «снизу»». ¹¹

   Однако в течение 1856 г. практически ничего не было сделано в этом направлении, кроме разве того, что со стороны правительства предпринимались попытки выяснить отношение дворянства к реформе и добиться от него инициативы в деле освобождения крестьян. И здесь следует отдать должное настойчивости Александра II, который встал выше узкокорыстных интересов дворянства. Сознавая государственную необходимость проведения реформ, в первую очередь крестьянской, царь последовательно шел к намеченной цели. Это тем более важно подчеркнуть, что подавляющее большинство российского дворянства  выступало против каких-либо реформ. Царя поддерживала либеральная часть помещиков, хозяйство которых было сильнее других втянуто в рыночные отношения. Они представили ему ряд своих проектов отмены крепостного права. Проекты предусматривали разные условия освобождения крестьян, что определялось в значительной мере различием хозяйственных интересов помещиков в зависимости от конкретных местных условий. «Всего было представлено за 1856 — 1859 гг. более сотни различных проектов».¹²

    «Выработка оснований крестьянской реформы сначала была возложена на Министерство внутренних дел. Этим занялась специальная группа компетентных чиновников под председательством А. И. Левшина — товарища (заместителя) министра внутренних дел С. С. Ланского. Летом 1856 г. Левшин представил «Записку» с изложением принципов предстоящей реформы. Суть их заключалась в том, что за помещиком сохранялось право собственности на всю землю, включая и крестьянскую надельную, которая предоставлялась крестьянам при их освобождении в пользование, за что они обязаны были нести в пользу помещика регламентированные законом повинности в виде барщины или оброка.»¹³

    «3 января 1857г. в Зимнем дворце был образован Секретный комитет».¹⁴ Это был последний, десятый по счету, секретный комитет по крестьянскому вопросу. Составленный из бывших николаевских сановников, в большинстве своем убежденных крепостников, Комитет затягивал дело. Однако нараставшая социальная напряженность в стране заставила Александра II принять более действенные меры. При этом он по-прежнему стремился добиться от самих помещиков, чтобы они проявили свою инициативу в деле подготовки реформы. «Первыми изъявили на это согласие помещики трех западных («литовских») губерний — Виленской, Ковенской и Гродненской».¹⁵

    «Первый документ с которого принято начинать историю отмены крепостного права, - рескрипт 20 ноября 1857 г. виленскому генерал – губернатору В.И. Назимову» .¹⁶ В основу рескрипта Назимову были положены принципы, изложенные ранее в «Записке» А.И. Левшина и одобренные Александром II. 5 декабря 1857 г. последовал аналогичный рескрипт петербургскому генерал-губернатору графу П. Н. Игнатьеву. В течение 1858 г. рескрипты были даны и остальным губернаторам (исключая Киевскую, Подольскую и Волынскую губернии, где действовали «инвентарные» правила, реализованные Бибиковым еще в 1848 году)¹⁷, и в том же году в 45 губерниях, в которых находились помещичьи крестьяне, были открыты комитеты по подготовке местных проектов освобождения крестьян. «Боясь произнести слово «освобождение», правительство официально называло их «губернскими комитетами об улучшении быта помещичьих крестьян»».¹⁸ Формирование губернских комитетов осуществлялось следующим образом: на уездных дворянских собраниях избирались по три представителя (два члена и один кандидат в члены) от уездов и им давались наказы, какие позиции отстаивать. «Кроме избранных членов комитетов в них входили по два члена от правительства, т.е. назначенные властями. Председательствовал в комитете губернский предводитель дворянства, который имел своего заместителя».¹⁹

    Как и следовало ожидать, в губернские комитеты попали отнюдь не горячие сторонники «улучшения быта крестьян». Очень многое зависело от руководителей комитета, которые имели неограниченные возможности влиять на мнения членов. Как правило, это оказывало отрицательное влияние на степень радикальности вырабатываемых условий реформы, но бывали и исключения. Так например, если «в Московском губернском комитете заместителем председателя был генерал – адъютант князь Александр Сергеевич Меньшиков, прославившийся резко отрицательным отношением к реформе, то в Тверском комитете председательствовал губернский предводитель дворянства, либерально настроенный коллежский асессор Алексей Михайлович Унковский, вписавший яркую страницу в историю реформ 60-х годов»²⁰. С опубликованием рескриптов и началом деятельности губернских комитетов подготовка крестьянской реформы стала гласной. В связи с этим «Секретный комитет был переименован 16 февраля 1858 г. в «Главный комитет по крестьянскому делу для рассмотрения постановлений и предположений о крепостном состоянии»; еще ранее в состав комитета был введен энергичный и убежденный сторонник освобождения крестьян, великий князь Константин Николаевич, назначенный затем и его председателем вместо А. Ф. Орлова».²¹

    20 марта 1858г., еще тогда, когда шло формирование комитетов, губернаторам было разослано расположение под названием: «О предметах, не подлежащих обсуждению губернских комитетов». В нем говорилось: «Поскольку правительство готовит законодательство об устройстве местного управления и полиции в уездах, а также о действиях и составе будущих уездных присутствий, комитеты из дворян – помещиков могут не входить в суждение о сих важных, но касающихся не местного, а общего в империи устройства предметах».²² Это распоряжение очень изящно поставило на место губернские комитеты, предупреждая их, что даже судьбы местного управления – не их компетенция. Опубликование рескриптов, даже с их крайне умеренной программой, большинство помещиков встретило отрицательно. Так, из 46 тыс. помещиков тринадцати центральных губерний только 12, 6 тыс. выразили согласие на «улучшение быта» своих крестьян. В губернских комитетах развернулась борьба между либеральным меньшинством и крепостническим большинством, нередко принимавшая острый характер. Лишь в одном Тверском комитете преобладали либерально настроенные помещики.

    Правительство бдительно следило за ситуацией в стране: не только за дворянством, общественным мнением и прессой но также и с еще большей настороженностью за крестьянством, напряженно ожидавшим решения своей участи. «После первых рескриптов, с декабря 1857г. До отмены крепостного права в феврале 1861г., министр внутренних дел по требованию Александра II делал еженедельно доклады о настроениях дворянства и крестьянства, о «слухах» и «толках» на местах, о деятельности губернских комитетов и обязательно обо всех случаях крестьянских волнений».²³

    Еще в самом начале деятельности комитетов усилилась вакханалия помещичьего произвола. Помещики по- своему начали готовиться к «улучшению быта крестьян»: чтобы сохранить за собой даже крестьянскую усадебную землю, они начали переводить крестьян в дворовые. Эта массовая акция настолько грозила возрастанием социальной напряженности в помещичьей деревне, что «царь 2 марта 1858 г. Запретил перевод крестьян в дворовые. Аналогичную задачу выполнял циркуляр Министерства юстиции от 19 марта 1858 г., который запретил отпускать крестьян на волю без их согласия. Высочайшим распоряжением от 20 марта 1858 г. Было предложено ужесточить медицинскую проверку сдаваемых в рекруты крестьян, но, главное, запретить приемку рекрутов в счет будущих, еще не объявленных наборов».²⁴ Таким образом, правительство вынуждено было одернуть крепостнический произвол помещиков, активизировавшихся в связи с деятельностью комитетов.

    «4 декабря 1858г.  Правительство приняло новую программу, отказавшись от отдельного законодательства для каждой губернии и постепенности его реализации с запада на восток.  Предстояло создать общий для всей Европейской России закон, новый, отличный от законодательства прошлых десятилетий».²⁵ Для престарелых членов Главного комитета – это непосильная работа. Нужны были силы созидания и творчества, единая концепция преобразований,  поэтому нужны были новые люди. «17 февраля 1859 г. Александр II санкционировал создание нового учреждения – Редакционных комиссий, с единственным условием, чтобы председательствовал лично ему преданный Ростовцев».²⁶ На них возлагались: рассмотрение материалов, представленных губернскими комитетами, и составление проектов законов об освобождении крестьян. Одна комиссия должна была подготовить проект «Общего положения о крестьянах», другая — проект «местных положений по поземельном устройстве крестьян». Но фактически обе комиссии в своей деятельности слились в одну, сохранив множественное наименование — Редакционные комиссии. «Чужеродность Редакционных комиссий существующему государственному строю выразилась в том, что они никогда не были допущены в помещения, предназначенные для правительственных учреждений, а также в их неожиданном закрытии в октябре 1860 г. Учреждение, подобное Редакционным комиссиям, никогда больше в России не создавалось».²⁷ Проекты и концепция, ими разработанные, легли в основу «Положений 19 февраля 1861 г.» и во многом определили характер других реформ.