Конфуцианство- регулятор жизни Китая

Вступление 

   Конфуцианство— этико-философское учение, разработанное его основателем Конфуцием (551—479 до н. э.), развитое его последователями и вошедшее в религиозный комплекс Китая, Кореи, Японии и некоторых других стран. Конфуцианство является мировоззрением, общественной этикой, политической идеологией, научной традицией, способом жизни, иногда рассматривается как философия, иногда — как религия. 
   В Китае это учение известно как «школа учёных», «школа учёных книжников» или «школа образованных людей».  
   Конфуцианство возникло как этико-социально-политическое учение в Период Чуньцю (722 до н. э. по 481 до н. э.) — время глубоких социальных и политических потрясений в Китае. В эпоху династии Хань конфуцианство стало официальной государственной идеологией, конфуцианские нормы и ценности стали общепризнанными. 
   В императорском Китае конфуцианство играло роль основной религии, принципа организации государства и общества свыше двух тысяч лет в почти неизменном виде, вплоть до начала XX века, когда учение было заменено на «три народных принципа» Китайской Республики. 
   Уже после провозглашения КНР, в эпоху Мао Цзэдуна, конфуцианство порицалось как учение, стоящее на пути к прогрессу. Исследователи отмечают, что несмотря на официальные гонения, конфуцианство фактически присутствовало в теоретических положениях и в практике принятия решений на протяжении как маоистской эры, так и переходного периода и времени реформ, проводимых под руководством Дэн Сяо-пина; ведущие конфуцианские философы остались в КНР и были принуждены «покаяться в своих заблуждениях» и официально признать себя марксистами, хотя фактически писали о том же, чем занимались до революции. Лишь в конце 1970-х культ Конфуция начал возрождаться и в настоящее время конфуцианство играет важную роль в духовной жизни Китая. 
   Центральными проблемами, которые рассматривает конфуцианство, являются вопросы об упорядочении отношений правителей и подданных, моральных качествах, которыми должен обладать правитель и подчинённый и т. д. 
   Формально в конфуцианстве никогда не было института церкви, но по своей значимости, степени проникновения в душу и воспитания сознания народа, воздействию на формирование стереотипа поведения, оно успешно выполняло роль религии.

Историческая  революция

   История конфуцианства неотделима от истории Китая. На протяжении тысячелетий это учение было системообразующим для китайской системы управления государством и обществом и в своей поздней модификации, известной под названием «неоконфуцианства», окончательно сформировало то, что принято именовать традиционной культурой Китая. До соприкосновения с западными державами и западной цивилизацией Китай был страной, где господствовала конфуцианская идеология. 
   Тем не менее выделение конфуцианства в качестве самостоятельной идеологической системы и соответствующей школы связывается с деятельностью конкретного человека, который за пределами Китая известен под именем Конфуций. Это имя возникло в конце XVI века в трудах европейских миссионеров, которые таким образом на латинском языке передали сочетание Кун Фу-цзы . Подлинное его имя Цю, дословно «Холм», второе имя — Чжун-ни, то есть «Второй из глины». В древних источниках это имя приводится как указание на место его рождения: в пещере в недрах глиняного священного холма, куда его родители совершали паломничество. 
   После смерти Конфуция его многочисленные ученики и последователи образовали множество направлений, в III в. до н. э. их было, вероятно, около десяти. Его духовными наследниками считаются два мыслителя: Мэн-цзы и Сюнь-цзы, авторы трактатов «Мэн-цзы» и «Сюнь-цзы». Конфуцианству, превратившемуся в авторитетную политическую и идейную силу, пришлось выдержать жестокую конкурентную борьбу с другими авторитетными политико-философскими школами Древнего Китая: моизмом и легизмом. Учение последней стало официальной идеологией первой китайской империи Цинь (221—209 гг. до н. э.). Император-объединитель Цинь Шихуанди(правил в 246—210 гг. до н. э.) в 213 г. до н. э. развернул жестокие репрессии против конфуцианцев. Значительная часть учёных-конфуцианцев была отстранена от политической и интеллектуальной деятельности, а 460 оппозиционеров были закопаны живьём, были уничтожены тексты конфуцианских книг. Те, что дошли до наших дней, были восстановлены по устной передаче уже во II в. до н. э. Этот период в развитии конфуцианства именуется ранним конфуцианством. 
Выдержав жестокую конкурентную борьбу, конфуцианство при новой династии — Хань (206 г. до н. э. — 220 г. н. э.) во II—I вв. до н. э. стало официальной идеологией империи. В этот период произошли качественные изменения в развитии конфуцианства: учение разделилось на ортодоксальное («Школа канона древних знаков») и неортодоксальное («Школа канона современных знаков»). Представители первого утверждали незыблемость авторитета Конфуция и его учеников, абсолютную значимость их идей и непреложность заветов, отрицали любые попытки ревизии наследия Учителя. Представители второго направления, возглавляемые «Конфуцием эпохи Хань» — Дун Чжуншу (179—104 гг. до н. э.), настаивали на творческом подходе к древним учениям. Дун Чжуншу удалось, используя учения конкурирующих интеллектуальных школ, создать целостную доктрину, охватывающую все проявления природы и общества, и обосновать с её помощью теорию общественно-государственного устройства, которая была заложена Конфуцием и Мэн-цзы. Учение Дун Чжуншу в западном китаеведении именуется классическим конфуцианством. Учение Конфуция в его интерпретации превратилось во всеобъемлющую мировоззренческую систему, поэтому стало официальной идеологией централизованного государства. 
   В период Хань конфуцианство определило всю современную политико-культурную ситуацию в Китае. В 125 г. до н. э. была учреждена Государственная академия, объединившая функции центрального гуманитарного теоретического центра и учебного заведения. Так появилась знаменитая система экзаменов кэцзюй, по результатам которой присваивалась тогда степень «придворного эрудита». Однако теория государства тогда гораздо больше опиралась на даосские и легистские идеи 
   Окончательно конфуцианство стало официальной идеологией империи гораздо позднее, при императоре Мин-ди. Это повлекло за собой складывание конфуцианского канона: унификацию древних текстов, составление списка канонических книг, которые использовались в системе экзаменов, и создание культа Конфуция с оформлением соответствующих церемоний. Первый храм Конфуция был воздвигнут в VI в., а наиболее почитаемый был сооружён в 1017 г. на месте рождения Учителя. Он включает в себя копию семейного дома Кунов, знаменитый холм и культовый ансамбль. Канонический образ Конфуция — густобородого старца, — сложился ещё позднее. 
   В период укрепления имперской государственности, при династии Тан (618—907 гг.) в Китае происходили существенные изменения в области культуры, всё бóльшее влияние в государстве приобретала новая — буддийская религия, ставшая важным фактором в политической и экономической жизни. Это потребовало и существенной модификации конфуцианского учения. Инициатором процесса стал выдающийся политический деятель и учёный Хань Юй ( 768—824 гг.). Деятельность Хань Юя и его учеников привела к очередному обновлению и преобразованию конфуцианства, которое в европейской литературе получило название неоконфуцианства. Историк китайской мысли Моу Цзунсань полагал, что разница между конфуцианством и неоконфуцианством такая же, как и между иудаизмом и христианством. 
   В XIX в. китайской цивилизации пришлось пережить значительный по масштабам духовный кризис, последствия которого не преодолены по сей день. Связано это было с колониальной и культурной экспансией западных держав. Результатом её стал распад имперского общества, и мучительный поиск китайским народом нового места в мире. Конфуцианцам, не желавшим поступаться традиционными ценностями, пришлось изыскивать пути синтеза традиционной китайской мысли с достижениями европейской философии и культуры. В результате, по мнению китайского исследователя Ван Бансюна, после войн и революций, на рубеже XIX—XX вв. сложились следующие направления в развитии китайской мысли:

1. Консервативное, опирающееся на конфуцианскую традицию, и ориентирующееся на Японию. Представители: Кан Ювэй, Лян Цичао, Янь Фу (1854—1921), Лю Шипэй ( 1884—1919).
2. Либерально-западническое, отрицающее конфуцианские ценности, ориентирующееся на США. Представители — Ху Ши ( 1891—1962) и У Чжихуй ( 1865—1953).
3. Радикально-марксистское, русификаторское, также отрицающее конфуцианские ценности. Представители — Чэнь Дусю ( 1879—1942) и Ли Дачжао ( 1889—1927).
4. Социально-политический идеализм, или суньятсенизм . Представители: Сунь Ятсен (1866—1925), Чан Кайши (1886—1975), Чэнь Лифу (1899—2001).
5. Социально-культурологический идеализм, или современное неоконфуцианство.

   В числе представителей первого поколения современного неоконфуцианства включаются следующие мыслители: Чжан Цзюньмай (1886—1969), Сюн Шили (1885—1968) и упоминавшийся выше Лян Шумин. Двое последних мыслителей после 1949 г. остались в КНР, и на долгие годы исчезли для западных коллег. В философском отношении они пытались осмыслить и модернизировать духовное наследие Китая при помощи индийского буддизма, заложив в Китае основы сравнительной культурологии. Второе поколение современных неоконфуцианцев выросло на Тайване и в Гонконге после Второй мировой войны, все они — ученики Сюн Ши-ли. Представители: Тан Цзюньи (1909—1978), Моу Цзунсань (1909—1995), Сюй Фугуань (1903—1982). Особенностью метода данных мыслителей было то, что они пытались наладить диалог традиционной китайской и современной западной культуры и философии. Результатом их деятельности, стал опубликованный в 1958 г. «Манифест китайской культуры людям мира». 
   Последнее по времени конфуцианское течение формируется в 1970-е годы в США, в рамках совместной работы американских китаеведов и приехавших из Китая исследователей, учившихся на Западе. Данное направление, призывающее к обновлению конфуцианства с использованием западной мысли, называется «постконфуцианство». Ярчайшим его представителем является Ду Вэймин (1940), работающий одновременно в Китае, США и на Тайване. Его влияние на интеллектуальные круги США столь значительно, что американский исследователь Роберт Невилл (1939) даже ввёл в употребление полушутливый термин «Бостонское конфуцианство». Это указывает на то, что в Китае в ХХ в. произошёл самый мощный за всю его историю духовный сдвиг, вызванный культурным шоком от слишком резкого соприкосновения с принципиально чуждыми моделями культуры и образа жизни, и попытки его осмысления, даже ориентированные на китайское культурное наследие, выходят за рамки собственно конфуцианства. 
   Таким образом, за более чем 2500-летнее существование конфуцианство сильно менялось, оставаясь при этом внутренне цельным комплексом, использующим одинаковый базовый набор ценностей.

Конфуцианство

   Конфуцианское централизованное государство, существовавшее за счет ренты-налога с крестьян, не поощряло чрезмерного развития частного землевладения. Коль скоро усиление частного сектора переходило допустимые границы, это вело к значительному снижению доходов казны и расстройству всей административной системы. Возникал кризис, и в этот момент начинал действовать конфуцианский тезис об ответственности императоров и их чиновников за дурное управление. Кризис преодолевался, но чаще всего сопровождавшее его восстание развеивало в прах все, что было достигнуто частным сектором: о какой гарантии прав частных владельцев могла идти речь в дни, когда страна была в пламени войны, а власть осуществлялась крестьянскими вождями или иноплеменными захватчиками, экспроприировавшими всех и вся? После кризиса центральная власть в лице нового императора и его окружения становилась сильнее, а частный сектор должен был начинать все заново. 
   Примерно такую же роль играло конфуцианство и в социальных процессах. Центральной власти в Китае всегда противостояли различные могущественные кланы и корпорации - ремесленные и торговые объединения, землячества, секты, тайные общества и т. п., которые в какой-то мере нейтрализовывали и ограничивали всемогущество центральной администрации. Они были основаны все на тех же конфуцианских принципах строгого патернализма, железной дисциплины и строжайшего церемониала (несмотря на то, что многие из этих корпораций, особенно секты и тайные общества, чаще всего были даосско-буддийскими, а не конфуцианскими). Поэтому в периоды кризисов и восстаний, когда центральная власть ослабевала и фактически сходила на нет, они играли немаловажную роль как в выполнении функций местной власти и защиты элементарного порядка, так и в качестве местной основы, на которой сравнительно легко возрождалась новая власть с конфуцианством в качестве ее неизменной идеологической и организационной опоры. 
   Наконец, конфуцианство выступало и как регулятор во взаимоотношениях страны с Небом и - от имени Неба - с различными племенами и народами, населявшими мир. Конфуцианство поддержало и вознесло созданный еще в иньско-чжоуское время культ правителя, императора, "сына Неба", управляющего Поднебесной от имени великого Неба. С течением времени сложился подлинный культ Поднебесной, Срединного государства, рассматривавшегося как центр Вселенной, вершина мировой цивилизации, средоточие истины, мудрости, знания и культуры, реализация священной воли Неба. Отсюда был только шаг до разделения всего мира на цивилизованный Китай и некультурных варваров, населявших окраины, прозябавших в темноте и невежестве и черпавших знания и культуру из одного только источника - из центра мира, из Китая. Любое прибытие в Китай иностранцев всегда рассматривалось как признание сюзеренитета сына Неба, как готовность принять культурные ценности великого Китая. Многие соседи Китая - гунны, тоба, монголы, маньчжуры, - спорадически завоевывавшие Срединную империю и даже основывавшие свои династии, со временем неизменно окитаивались, что укрепляло в китайцах сознание превосходства их культуры. Оказавшимся на императорском троне варварам-завоевателям всегда приходилось - за неимением альтернативы - принимать конфуцианскую систему администрации, и это тоже как бы подтверждало концепцию о вечности и совершенстве конфуцианства и регулировавшейся им китайской империи, китайской цивилизации. 
    Религия ли конфуцианство? В конкретных условиях китайской империи конфуцианство играло роль основной религии, выполняло функции официальной государственной идеологии. Выдвинутая им на первый план и тщательно культивируемая социальная этика с ее ориентацией на моральное усовершенствование индивида в рамках корпораций и в пределах строго фиксированных, освященных авторитетом древности норм была, по существу, эквивалентом той слепой и окрашенной мистикой, порой даже экстазом веры, которая лежит в основе других религии. Эта замена была логичной, естественной именно в Китае, где рациональное начало еще в древности оттеснило эмоции и мистику, высшим божеством считалось строгое и ориентированное на добродетель Небо и где в качестве великого пророка выступал не вероучитель, склонный к видениям и откровениям (будь то Иисус, Моисей, Мухаммед или Будда), а мудрец-моралист Конфуций. 
   Не будучи религией в полном смысле слова, конфуцианство стало большим, нежели просто религия. Конфуцианство - это также и политика, и административная система, и верховный регулятор экономических и социальных процессов - словом, основа всего китайского образа жизни, принцип организации китайского общества, квинтэссенция китайской цивилизации. В определенном смысле можно сказать, что именно благодаря конфуцианству со всем его культом древности и консерватизмом китайское государство и общество не только просуществовало свыше двух тысяч лет в почти не менявшемся виде, но и приобрело такую гигантскую силу консервативной инерции, что революционный XX век, покончивший с конфуцианством как официальной идеологией и активно развенчавший эту доктрину, пока еще далеко не вправе считать себя победившим все восходящие к конфуцианству и питающиеся его соками консервативные традиции. 
   В течение двух с лишним тысяч лет конфуцианство формировало умы и чувства китайцев, влияло на их убеждения, психологию, поведение, мышление, речь, восприятие, на их быт и уклад жизни. В этом смысле конфуцианство не уступает ни одной из великих религий мира, а кое в чем и превосходит их. Конфуцианство заметно окрасило в свои тона всю национальную культуру Китая, национальный характер его населения. Оно сумело стать - во всяком случае для старого Китая - незаменимым.

Культы конфуцианства. Культ предков и нормы «сяо».

   Речь идет о культе предков- как живых так и мертвых. Значительно изменив содержание и формы этого культа, известного в своих основных чертах едва ли не всем народам , конфуцианство придало ему глубокий смысл символа социального порядка и превратило его в первейшую обязанность каждого китайца, универсальную и всеобщую норму поведения Именно с этой целью Конфуций разработал учение о сяо, сыновней почтительности. Сяо, как считал Конфуций,- это основа гуманности. Быть почтительным сыном обязан каждый, а особенно- человек грамотный, образованный,  гуманный, стремящийся  к идеалу цзюнь-цзы. Смысл сяо, как его толкует Лицзи,- служить родителям по правилам ли, похорить их по правилу ли и приносить им жертвы по правилам ли. Согласно этим  правилам, подобно и обстоятельно растолкованным в Лицзи, почтительный сын должен всю жизнь преданно заботиться о родителях, прислуживать и угождать им, быть готовым на все во имя их здоровья и блага, чтить их при любых обстоятельствах. Даже если отец не недобродетелен, если он злодей, вор или убийца, почтительный сын  обязан лишь смиренно увещевать родителя, униженно просить его вернуться на стезю добродетели.  
   В средневековом Китае считалось нормальным и даже поощрялось законом, что сын не смеет свидетельствовать против отца, что опять таки восходило к Конфуцию, который как-то в полемике заявил, что прямота и честность не в том, чтобы предать отца, а в том, чтобы покрыть его, даже если он «украл барана». 
   Культ сыновей почтительности с течением времени достиг в Китае всеобщего признания, стал нормой жизни, а выдающиеся  примеры сяо, собранные в сборнике «24 примера сяо», превратились в объект восхищения и подражания. 
  

Культ семьи  и клана.

   Конфуцианский  культ  предков и нормы сяо способствовали  расцвету культа семьи и клана. Семья считалась сердцевиной общества,  интересы  семьи намного   превосходили   интересы   отдельно   взятой   личности,    которая рассматривалась лишь в аспекте семьи, сквозь призму её вечных -  от  далеких предков к  далеким  потомкам  -  интересов.  Подросшего  сына  женили,  дочь выдавали  замуж  по  выбору  и  решению  родителей,  причем  это   считалось настолько нормальным и естественным, что проблема любви при  этом  вовсе  не вставала. Любовь, т. е. нечто  личное  и  эмоциональное,  всегда  находилась совсем иной плоскости, на  неизмеримо  более  низком  уровне,  чем  интересы семьи, считавшиеся категорией высокого морального долга, «и».  Любовь  могла придти после брака, могла и не приходить  вовсе  (мужчины  из  состоятельных семей могли компенсировать её отсутствие выбором наложницы по вкусу -  этому жена не имела права препятствовать, хотя на практике случалось  по-разному). Но это никогда не  мешало   нормальному  существованию  семьи  и  выполнению супругами своего осознанного социально-семейного  долга,  который  выражался опять-таки в соблюдении интересов  семьи,  т.е.  в  рождении  детей,  прежде всего сыновей, призванных продолжить род, упрочить позиции семьи в веках. 
    Отсюда постоянная тенденция  к  росту  семьи.  Большая  нерасчлененная семья ( та самая, которую имел в виду Конфуций,  когда  он  сравнивал  её  с государством) существовала и до Конфуция, но по  преимуществу  среди  знати. 
   Конфуцианство своим культом предков и  сяо  создало  дополнительные  стимулы для её небывалого расцвета: при наличии хотя бы  мало-мальски  благоприятных экономических  возможностей  стремление  к  совместному  проживанию  близких родственников  становилось  решающим  импульсом  и  резко  преобладало   над сепаратическими тенденциями. В результате большие семьи, включавшие  в  себя несколько жен  и  наложниц  главы  семьи,  немалое  число  женатых  сыновей, множество  внуков  и  иных  родственников   и   домочадцев,   стали   весьма распространенным явлением на протяжении  всей  истории  Китая  (образ  жизни одной из них хорошо описан в классическом китайском романе  «Сон  в  красном тереме»). Такие семьи  делились  лишь  после  смерти  отца,  а  то  и  обоих родителей. Старший сын занимал место главы семьи и получал большую долю наследства, в том числе и дом с храмом предков, тогда  как  остальная  часть общего имущества делилась поровну  между  всеми  остальными  сыновьями.  Все новые семьи основанные младшими братьями (а каждый из них становился  главой своего,  бокового  по  отношению  к  главному  культа  предков),  в  течение длительного времени продолжали находиться в зависимости от  старшего  брата, являвшегося теперь главой основной линии  культа,  общего  от  всего  клана. Возникал мощный разветвленный клан сородичей,  крепко  державшихся  друг  за друга и населявших порой всю деревню, особенно  на  юге  страны,  где  кланы бывали наиболее сильны.

Роль конфуцианства  в истории Китая.

   Конфуцианцы  и  рекрутировавшиеся  из  их  числа   чиновники   обычно эффективно управляли своей огромной империй  за  исключением  тех  периодов, когда Китай находился в  состоянии  кризиса  и  центральная  власть  заметно ослабевала.  В  периоды  кризисов  с   особой   силой   проявлялась   весьма характерная закономерность: мздоимство коррупция, никогда не исчезавшие,  но в периоды эффективного функционирования центральной  власти  находившиеся  в определенных рамках и официально весьма строго преследовавшиеся,  расцветали пышным цветом. Это обычно бывало дополнительным  фактором,  способствовавшим углублению кризиса. Но именно в периоды глубокого упадка и  развала  империи в среде чиновничества и  шэнь-ши  всегда  отыскивались  популярные  деятели, которые находили в себе мужество  пойти  против  течения  и  резко  обличали пороки современного им общества. При этом они  руководствовались  не  только интересами страдающего народа; гораздо более  они  были  озабочены  нелегкой задачей  спасти  готовый  рухнуть  порядок  вечных  и  священных   принципов конфуцианского государства. 
   Призывы этих «честных чиновников» ( они  так  официально  именуются  в китайской конфуцианской историографии ) обычно не мешали кризису идти  своим чередом. Однако их деятельность отнюдь не  была  бесполезной.  Некоторые  из них присоединялись к восставшим  крестьянам  и  даже  становились  во  главе движения, а в случае его неудачи  -  советниками  нового  императора.  Кроме того, сам факт социального протеста со стороны конфуцианцев в суровую для Китая годину немало способствовал процветанию и  популярности  конфуцианства в целом. Во-первых, своими  обличиями иеучастием в народных  восстаниях  они как бы практически реализовывали  тезис  о  добродеятельности  императора  и смене мандата: недостойный правитель, доведший страну до  катастрофы,  терял власть, которая при их помощи и участии  попадала  в  руки  достойного.  Во- вторых, после смерти «честных чиновников»,  особенно  если  они  становились жертвой репрессий со стороны  правителя,  деяния  и  личности  их  обрастали легендами,  а  эти  легенды   поддерживали   в   народе   культ   мудрых   и добродетельных, справедливых и заботливых конфуцианских ученых-чиновников. 
   Культ этот всегда  был  очень  заметен  в  Китае.  Не  аристократ  или священник, не дворянин-рыцарь или офицер-дуэлянт, а именно  ученый-чиновник, грамотей-начетчик  всегда  был  социальным  идеалом  в  старом  Китае.   Вся направленность  социальных  устремлений,  весь  импульс  жизни,  все  личные желания  каждого  честолюбивого  китайца  концентрировалось   на   этом:   в многочисленных новеллах и романах, драмах и стихах основная  сюжетная  линия всегда так  или  иначе  была  связана  с  темой  бедного  студента,  который благодаря  терпению,  труду,  стараниям   и   способностям   преодолел   все препятствия, успешно сдал экзамены, получил должность и оказался на  вершине почета, славы и богатства. При  этом  речь  шла  не  просто  о  грамотности, образованности  и  причастности  к  власти.  Мудрость  шэньши  опиралась   в конечном счете на священные конфуцианские  каноны,  которые  в  своей  сумме считались сокровищницей  обожествленных  истин.  Каждый  причастный  к  этим истинам даже внешне, по формальным признакам, резко  отличался  от  простого народа.