Колониальная политика стран в Китае

      Тем не менее, французское правительство  было исполнено решимости окончательно покорить Вьетнам, рассматривая его и как плацдарм в дальнейшем продвижении в южно - китайские провинции. В этом сталкивались интересы Франции и Англии, и французы стремились опередить своих соперников. Адмирал Дюпре, губернатор Южного Вьетнама, перешедшего к этому времени под контроль Франции, писал еще в 1873г.: «Следует особо подчеркнуть, что соперничество в этом регионе между Великобританией и Францией все усиливается в связи с тем, что обе державы продвигаются в одном и том же направлении, к Юньнани, но британцы из Бирмы, а французы из Вьетнама».[7,стр.308]

      Политика  циньского правительства и на этот раз отличалась крайней непоследовательностью, поскольку определялась борьбой двух фракций при дворе. Ли Хунчжан, одни из главных организаторов победы над тайпинами, назначенный представителем на переговорах с французами, стремился не допустить прямого военного столкновения. Одновременно при дворе существовала и весьма влиятельная партия войны, представленная главным образом высшей маньчжурской знатью. Как бы там ни было, летом 1883 г. во Вьетнаме уже были регулярные китайские части, введенные сюда из провинции Юньнань. Они должны были поддерживать вьетнамские войска и отряды «черных флагов» в их борьбе против агрессии Франции.

      В августе того же года французам удалось  навязать вьетнамской стороне договор. По этому договору Вьетнам официально признавался протекторатом Франции, которая получала право контроля над его внешней политикой, в том числе право контролировать его отношения с Китаем. В соответствии с договором французские войска вводились в Тонкин (Северный Вьетнам). Все это являлось прямым вызовом Китаю, продолжавшему считать Вьетнам зависимым от него государством, и открывало, таким обратом, начальную фазу франко-китайской войны.

      Весной 1884г. французы выступили против китайско-вьетнамских войск, стремясь отодвинуть их к китайской границе. Военная удача была на стороне Франции, и вскоре Китай, представленный на переговорах Ли Хучжаном, заключил с Францией соглашение. Он признавал все договоры, подписанные до этого между Францией и Вьетнамом, т.е. признавал превращение Вьетнама во французскую колонию, и открывал для французской торговли провинции Юньнань и Гуанси. В обмен на это Франция обещала не предпринимать агрессивных действий против южно-китайских провинций. Обе стороны договорились в течение трех месяцев прийти к заключению постоянного договора на основе принципов, изложенных выше.

      Однако  Китай не спешил подписывать договор  с Францией, французы же, наоборот, стремились закрепить достигнутые успехи заключением  постоянного соглашения, передававшего им Вьетнам в колониальное владение. В августе 1884г. французская эскадра предприняла неожиданное и не спровоцированное нападение на китайскую эскадру, расположенную на рейде Фучжоу. В результате обстрела, начатого французами и продолжавшегося около часа, были потоплены 11 китайских кораблей, составлявших основу современного военного флота. После этого французские корабли подвергли блокаде южно-китайские порты.

      Одержав столь легкую победу у китайскою  побережья, французы столкнулись с неожиданно упорным сопротивлением китайских войск в Северном Вьетнаме. Весной 1885г. они понесли тяжелое поражение, в результате которого были вынуждены отступить в глубь территории Вьетнама, оставив приграничные с Китаем районы, занятые ими до этого.

      В апреле 1885г., примерно через год после  заключения предварительного франко-китайского соглашения, в Тяньцзине был подписан постоянный договор на условиях, выгодных французам. Несмотря на поражение, которое французские войска потерпели во Вьетнаме, их успехи у китайского побережья заставили китайское правительство отказаться от дальнейшего сопротивления. Франко-китайский Тяньцзинскин договор предусматривал прекращение военных действий и отказ Китая от особых отношений с Вьетнамом. Фактически это означало превращение Вьетнама во французскую колонию. Франция также получила право вести торговлю в южно-китайских провинциях, граничащих с Вьетнамом.

3. Отношения с Российской империей

      Русско-китайский  договор предусматривал положения, характерные лишь для отношении между этими двумя континентальными государствами. Одним из важных был вопрос территориального разграничения на Дальнем Востоке. Огромные территории в бассейне Амура, оставленные Нерчинским соглашением для разрешения в будущем, все в большей степени привлекали внимание России. Русская колонизация к этому времени уже проникла в районы Дальнего Востока, включая Камчатку, как бы охватывая непосредственно бассейн Амура. Изменение международной ситуации па Дальнем Востоке, активное вовлечение в политику в этом регионе европейских держав побуждали Россию более энергично заняться вопросом о будущем этих районов. В особенности неотложной, с точки зрения русской дипломатии, эта проблема стала представляться после того, как в результате российских дальневосточных экспедиций, предпринятых в 40-х гг. XIX в., выяснилось, что устье Амура вполне судоходно и современные военные суда могут подняться по нему до среднего течения реки и далее приблизиться к русским границам в Азии. Не без основания русское правительство опасалось, что англичане, захватившие юг Китая, способны распространить свой контроль и на этот район, в сущности оставшийся вне территориального разграничения. Россия имела основания опасаться и агрессивных действий со стороны западных государств на ее дальневосточных границах. Во время Крымской войны, летом 1854г., Петропавловск-Камчатский был атакован силами объединенной англо-французской эскадры. И хотя эта операция закончилась для западных союзников неудачно (их десант был разгромлен и сброшен в море гарнизоном города), тем не менее, это был весьма тревожный сигнал. Весной 1858г. переговоры о территориальном разграничении между Россией и Китаем велись одновременно в Айгуне (ныне - г. Хэйхэ на китайской территории) и Тяньзине. Айгунские переговоры, возглавляемые генерал-губернатором Восточной Сибири Муравьевым, были удачными для российской стороны. Муравьев добился от китайских партнеров по переговорам согласия в том, что граница до соединения Амура с Уссури будет проходить по течению Амура, при этом земли по левому берегу реки будут принадлежать России, а по правому — Китаю. Территории к востоку от Уссури, вплоть до морского побережья, были оставлены в совместном владении до решения этого вопроса в будущем.

      Менее удачным для России был визит  эскадры под командованием Путятина, которая весной 1858г. находилась у берегов Китая. Командующему русской эскадрой и одновременно важнейшему дипломатическому представителю России удалось добиться от китайской стороны лишь принципиального согласия на обсуждение проблем территориального разграничения между государствами.

      Соглашения, достигнутые между Китаем и иностранными державами, подлежали ратификации императором. Однако китайская сторона, уступив давлению иностранцев, стремилась теперь не допустить ратификации тяньцзиньских документов, пытаясь использовать оставшееся в ее распоряжении время (соглашения подлежали ратификации через год после подписания) для укрепления подступов к Пекину. Представители Китая требовали, чтобы иностранные делегации, прибывшие для обмена ратификационными грамотами, передвигались по суше в сопровождении сравнительно незначительного эскорта. Иностранцы предпочли другое решение - направиться в сопровождении внушительной эскадры непосредственно к Тяньцзипю, рассчитывая в очередной раз использовать демонстрацию военной мощи в качестве фактора воздействия. Однако форты Дагу, укрепленные за прошедший год, 25 июня 1859г. встретили англо-французскую эскадру мощным артиллерийским огнем. Десант, высаженный союзниками для захвата фортов, также был разгромлен. Потери союзников составили более 400 человек убитыми и ранеными, несколько судов были потоплены и некоторые повреждены. Это заставило западные державы временно, отступить и начать подготовку широкомасштабного вторжения в Китай, которое и было предпринято летом следующего 1860г.

    Интервенция началась в августе. Англичане сосредоточили  в Северном Китае десятитысячный корпус, примерно столько же солдат имели в своем распоряжении французы. Объединенная англо-французская эскадра насчитывала более 70 боевых судов. Не вступая в переговоры, иностранцы захватили форты Дату, тем самым, открыв для себя путь к Тяньцзиню и далее к Пекину. Китайские войска, деморализованные неожиданным наступлением противника с суши, не смогли организовать серьезного сопротивления. В сентябре на подступах к столице Срединной империи они потерпели еще одно сокрушительное поражение.

      Позиция циньского правительства в этой ситуации отличалась непоследовательностью. Начавшиеся переговоры с иностранными державами были прерваны арестом части иностранной делегации. Как выяснилось впоследствии, некоторые из арестованных погибли от рук стражи, некоторые умерли, не вынеся тяжелых условий китайской тюрьмы. Эти факты были использованы западными союзниками в качестве предлога для грабежа и разрушения императорскою летнего дворца, расположенного в окрестностях Пекина и содержавшего несметные сокровища. Дворец буквально сравняли с землей, вывезя оттуда все, что представляло хоть какую-нибудь ценность. Императорский двор был в полной растерянности. Император бежал из столицы, оставив в качестве уполномоченного для ведения переговоров князя Гуна. В этот критический момент, когда представители иностранных держав не могли отыскать никого из числа представителей высшей Циньской администрации, кто бы мог вести с ними переговоры, посредником выступил энергичный российский дипломат генерал Н.П. Игнатьев. И в конце октября английские войска вошли в Пекин, где на территории императорского дворца Гугуна произошло подписание Пекинского англо-китайского договора. Этот договор означал наступление нового этапа иностранного проникновения в Китай, зафиксировав целый ряд положений, к достижению которых давно стремились зарубежные государства. Помимо контрибуции (8 млн. лянов серебра) англичане получили право содержать в Пекине на постоянной основе посольство, к ним отошла часть территории полуострова Цзюлун, непосредственно прилегающая к Гонконгу; Тяньцзинь пополнил собой список портов, открытых для иностранной торговли; китайское правительство согласилось на эмифацию китайских рабочих (кули); католической церкви возвращалась собственность, конфискованная после начала гонений на иностранных миссионеров в первой трети XVIII в. Таково было содержание и французско-китайского договора, в который французам удалось включить также пункт, разрешавший миссионерам покупать в пределах всего Китай землю и строить на ней храмы.

      Эти положения в соответствии с принципом  наибольшего благоприятствования  были распространены на Россию и США. Впрочем, у российской дипломатии были особые задачи, с которыми удалось справиться Н.П. Игнатьеву. Вопрос о территориальном разграничении на Дальнем Востоке в Пекинских соглашениях был разрешен к полному удовлетворению российской дипломатии. Было не только закреплено разграничение по течению Амура, но и определена граница к востоку от слияния Амура и Уссури. Однако надо признать, что делимитация этой границы (определение на географических картах), осуществленная вслед за подписанием Пекинского русско-китайского договора, была в отрыве от сложившейся к тому времени практики территориального разграничения (если граница устанавливалась по водной артерии). Обычно в таком случае граница проводилась посередине фарватера или крайне редко по средней линии течения реки. В данном случае граница была обозначена по китайскому берегу Амура. Это давало аргументы российской дипломатии в будущем использовать эти документы для обоснований позиций, отвечавших в первую очередь ее интересам. Добившись в очередной раз капитуляции Китая, и, заставив его принять требования, выгодные Западу, иностранцы в конце 1860г. вывели свои войска из Пекина. Соглашения, подписанные в китайской столице, означали закрепление статуса Китая как зависимой полуколониальной периферии капиталистической мировой системы.

4. Агрессия Японии против Китая

      Еще с начала двадцатого столетия Маньчжурия представляла собой одну из приоритетных сфер интересов японского империализма. После русско-японской войны 1904-1905 гг. Здесь началась активная экономическая экспансия японского капитала, осуществляемая, в основном, путем концессий, прямых капиталовложений и таможенных барьеров.

      Таким образом, уже в 1918 году японские компании имели на Южно-Маньчжурской железной дороге (ЮМЖД) и в зоне отчуждения 647 дочерних предприятий, контор, филиалов и отделений банков, общая сумма капиталов которых по приблизительным оценкам составляла более 2.1 млн. иен. Две трети из них функционировали полностью на японском капитале, доля же в остальных, за редким исключенной, составляла более 50 %. Общий объём капиталовложений, по некоторым данным, составлял около 30 млн. иен, что равнялось 70% всех японских капиталовложений в Китае. Нужно отметить меньшую активность японского капитала в Северной Маньчжурии, где в этот же период находилось всего 62 японских кампании. Это объясняется в первую очередь нестабильной военно-политической обстановкой в данном районе, которая не гарантировала сохранности капитала.

      Уже во время интервенции на Дальнем  Востоке 1918-1920 гг. японское командование активно использовало людские и материальные ресурсы Южной Маньчжурии. Ресурсы предоставлялись концерном ЮМЖД, располагавшим здесь предприятиями обрабатывающей промышленности, запасами продовольствия и рабочей силой. Это создавало Японии большие преимущества перед США и способствовало в проведении интервенции.

      Постепенно  зависимость Маньчжурии от японского капитала росла, и, вместе с тем, росла потребность японской промышленности в маньчжурском рынке сбыта и в маньчжурских сырьевых ресурсах. В высшей степени эта потребность проявила себя во время мирового экономического кризиса. Для Японии, 30% промышленной продукции которой экспортировалось, стал жизненно необходим захват новых рынков сбыта. Предоставить их Японии могла только Маньчжурия, и в 20-30-е годы Манчжурия стала основным направлением японской внешней политики.

      До 1924-1925 гг. Япония беспрепятственно расширяла свои концессионные права в Маньчжурии. Но с 1925 г. китайское правительство при поддержке США начало предпринимать попытки противодействия Японии.

      Японская  пропаганда снова, как и перед  русско-японской войной призвала на помощь историков. Но если тогда они доказывали, что Маньчжурия является неотъемлемой частью Китая, то теперь они утверждали обратное: Маньчжурия - ни исторически, ни этнографически не имеет ничего общего с Китайской империей, и только Япония имеет право владеть этой землёй.

      Именно  в духе таких утверждений был  написан небезызвестный меморандум Танака, министра иностранных дел Японии 1927-1929 гг. и лидера партии Сэйюкай. Этот меморандум был одобрен кабинетом министров и представлен императору летом 1927г. Он представлял собой программу не только региональной, но и мировой экспансии Японии. Это было документальное оформление паназиатской идеологии японского империализма. В своем меморандуме Танака доказывал недопустимость для Японии национального объединения и независимости Китая. "Мы должны страшится того дня, когда Китай объединится и его промышленность начнет процветать". Отсюда вытекала "программа действий" японского империализма по разделу Китая и превращению Маньчжурии в японскую колонию и японский форпост на материке.

      "Для  того чтобы завоевать подлинные  права на Маньчжурию и Монголию, — гласил меморандум, - мы должны использовать эту область как базу и проникнуть в остальной Китай под предлогом развития нашей торговли. Вооруженные обеспеченными уже правами, мы захватим в свои руки ресурсы всей страны. Имея в своих руках все ресурсы Китая, мы перейдем к завоеванию Индии, архипелага, Малой Азии, Центральной Азии и даже Европы". Причем эти планы оформлялись как призывы к освобождению азиатского континента от европейского влияния, от "низшей европейской расы" - "Азия для азиатов" и "Япония во главе Азии" - таковы были основные идеи этого меморандума и многих других "научных" и "литературных трудов". В условиях экономического кризиса, который в Японии протекал особо тяжело, эти идеи становились все более привлекательными и заманчивыми для высших слоев японского общества [5,стр.432].