История церковно-государственных отношений в годы войны

 

 

 

 

 

 

История церковно-государственных отношений в годы войны

Реферат по курсу «История»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Выполнил:

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Содержание

Введение

1.До 1939 года

2.Перед войной: 19 Начало  войны между Германией и СССР: 1941-1943 гг.

3.Послания и проповеди  39-1941 гг.

4.На фронте и в  тылу врага

5.Пожертвования

6. Молитва

7. Причины и повод

Заключение

Список литературы

 

 

 

Введение

Великая Отечественная  война 1941-1945 гг. явилась одним из самых тяжелых испытаний для  нашей страны за всю ее многовековую историю. Разгром фашистский Германии стал возможен в результате мобилизации всех государственных ресурсов, неимоверного напряжения всех общественных сил, патриотического порыва и героизма миллионов граждан СССР. Проявив лучшие черты национального характера, наш народ с честью выдержал испытание, одержав великую победу. Цена ее оказалось огромной. Война собрала кровавую жатву с каждой советской семьи - смертями, ранениями, увечьями, разбитыми судьбами. Страна от Западного Буга до Волги лежала в руинах. Было разрушено 1710 городов, более 70 тыс. деревень и сел, взорвано и уничтожено около 32 тыс. промышленных предприятий.

 

Но не все последствия  Великой Отечественной войны  были разрушительными. К ее итогам можно  отнести и возросший международный  авторитет СССР, и, без преувеличения, сильнейшую в мире армию, и новую государственную религиозную политику в отношении Русской Православной Церкви. Впервые с октября 1917 г. государственная власть проявила заинтересованность к диалогу с Церковью. Одна из главных причин, побудивших советское руководство перейти от прежних планов по уничтожению к новым планам по использованию Церкви, очевидно, связана с патриотической позицией РПЦ в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.

Как правило, церковные историки не выделяют эту войну в отдельный период новейшей истории РПЦ. Но дата 4 сентября 1943 г., по общему мнению, является ключевой в истории церковно-государственных отношений советской эпохи. В ночь на 5 сентября 1943 г. в Кремле состоялась беседа И.Сталина и В.Молотова с Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Сергием (Страгородским), митрополитами Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем). Главным итогом этой исторической встречи было заключение "своего рода "конкордата", который в основном государственная власть соблюдала вплоть до начала хрущевских гонений"1. Наиболее обоснованной представляется периодизация государственной религиозной политики в СССР, предложенная известным историком и архивистом М.В.Шкаровским. Исходя из совокупности факторов церковной политики советского государства, а также реалий церковной жизни, он разделяет 40-е гг. XX в. на два этапа: 1939-1943 гг. и 1943-1948 гг.2 Динамика отношений Русской Церкви с властью в эти годы может быть описана следующим образом: начало позитивных изменений в 1939-1941 гг., их накопление и углубление в 1941-1943 гг., переход на новый качественный уровень в 1943 г., быстрое развитие в 1944-1945 гг., фаза наибольшего благоприятствования в 1945-1948 гг. Конечно, не следует забывать об относительном характере положительных новаций в советских государственно-церковных отношениях - законодательство СССР оставалось все таким же радикально антицерковным, в тюрьмах и лагерях по-прежнему томились священнослужители и простые верующие, жесткий контроль над Русской Церковью не ослабевал ни на секунду.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

До 1939 года

Состояние церковных дел к концу 1938 г. было критическим. Русскую Церковь  обескровили предыдущие годы жестоких репрессий, особенно свирепствовавшие в период так называемого "большого террора" (1937-1938). О точных цифрах пострадавших в этот период до сих пор спорят историки. Принято ссылаться на данные правительственной Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, которая установила, что в 1937 г. было арестовано 136900 православных священно- и церковнослужителей, из них расстреляно 85300; в 1938 г. арестовано 28 300, расстреляно 21 5003. В эти же годы был истреблен почти весь российский православный епископат4. На кафедрах оставались лишь 4 архиерея Московского Патриархата - Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский), митрополит Ленинградский Алексий (Симанский), архиепископ Дмитровский Сергий (Воскресенский), архиепископ Петергофский Николай (Ярушевич). На свободе были еще около 10 архиереев. Они настоятельствовали в храмах или числились на покое. Епархии как административные единицы существовали формально, на деле Патриархия состояла из отдельных приходов, поддерживавших с ней нерегулярную связь. Точное число действующих храмов неизвестно, так как зачастую в официально открытых храмах богослужения не совершались по разным причинам. Имеются сведения о закрытии только в одном 1937 г. 8 000 приходов. Игумен Дамаскин (Орловский) указывает, что из 25 тысяч церквей в 1935 г. к концу 1938 г. в Советской России осталось всего 1277 храмов5. В РСФСР действовало около 100 храмов, как правило, в крупных городах, на Украине несколько больше6. Уже к 1937 г. в СССР не было ни одного действующего монастыря. Русская Церковь, как религиозная организация, уже сбрасывалась властями со счетов - весной 1938 г. была ликвидирована Комиссия президиума ЦИК СССР по вопросам культов, а осенью 1938 г. отменено положение о Центральной и местных комиссиях по рассмотрению религиозных вопросов. Таким образом, исключалась сама возможность контакта Церкви и государства. К 1939 г. единственной государственной структурой, занимавшейся делами РПЦ, было 10 отделение 2-го отдела ГУГБ7 НКВД по "борьбе с церковно-сектанской контрреволюцией"8. Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) и немногочисленные остававшиеся на свободе православные архиереи жили в постоянном ожидании ареста.

Перед войной: 1939-1941 гг.

Советское руководство вскоре вынуждено  было признать, что курс на уничтожение  Московской Патриархии был ошибочным. Высокая религиозность населения  СССР сохранялась, несмотря на отчаянную антирелигиозную пропаганду и репрессии против верующих. По данным Всесоюзной переписи 1937 г., "в СССР верующих среди лиц в возрасте 16 лет и старше оказалось больше, чем неверующих: 55,3 млн. против 42,2 млн, или 56,7% против 43,3% от всех выразивших свое отношение к религии. В действительности верующих было, конечно, еще больше"9. Религиозная жизнь, не находя легального выражения, уходила в подполье. Росло число катакомбников (не признававших Патриаршего Местоблюстителя) и полукатакомбников (условно признававших митрополита Сергия), совершавших тайные богослужения10. В 1940 г. в официальной партийной прессе прямо признавалось, что "закрытие церквей ведет к увеличению нелегальных религиозных организаций"11.

В сентябре 1939 г. началась Вторая мировая война. После раздела Польши между Германией и Советским Союзом, последний присоединил земли Западной Белоруссии, Волынь и Галицию, а летом 1940 г. - Литву, Латвию и Эстонию, а также Бессарабию и Северную Буковину. В Московскую Патриархию влились епархии Прибалтики, Западной Украины, Западной Белоруссии и Молдавии. Это, по подсчетам М.В.Шкаровского, 7,5 млн верующих, не менее 15 правящих архиереев, около 3350 церквей, 64 действующих монастыря с 5100 насельниками, десяток духовных учебных заведений, редакции религиозных изданий, церковные библиотеки, религиозные общественные организации12.

Новые обстоятельства заставили советское  руководство пойти на определенные уступки Московской Патриархии. Ее деятельность была необходима для снижения активности нелегальных религиозных объединений, ассимиляции новых масс православного населения присоединенных территорий и сплочения нации перед лицом военной угрозы. При этом трудно сказать, что машина террора сбавляла обороты: в 1939 г. арестовано 1500 священно- и церковнослужителей, расстреляно 900; в 1940 г. арестовано 5100, расстреляно 1100; в 1941 г. арестовано 4000, расстреляно 190013. Тем не менее активность Русской Православной Церкви по устройству церковных дел в новых епархиях не встречала препятствий со стороны властей - совершались новые архиерейские хиротонии, замещались вакантные кафедры. Временным Экзархом Западной Украины и Белоруссии в 1940 г. был назначен архиепископ Николай (Ярушевич). В 1941 г., после смерти митрополита Виленского и Литовского Елевферия (Богоявленского), главой православных приходов Прибалтики стал митрополит Сергий (Воскресенский) с титулом Экзарха Латвии и Эстонии. "Восстанавливается регулярная неделя с воскресеньем в качестве выходного дня, вместо введенной в 1929 г. "пятидневки" с шестым днем в виде выходного"14. Накал атеистической пропаганды снизился, Союз воинствующих безбожников переживал кризис, падали тиражи его изданий. К началу Великой Отечественной войны Русская Православная Церковь имела уже 3732 храма и молитвенных здания. В ее штате состояли 28 архиереев и 5665 священников и диаконов15.

С середины 1940 г. правительство обеспокоилось  активизацией церковной жизни и  снова ужесточило курс религиозной  политики. Главной целью были западные области СССР. Там постепенно, но неуклонно разнообразие форм религиозной жизни нивелировалось до советского антицерковного единообразия.

Начало войны между Германией  и СССР: 1941-1943 гг.

Послания и проповеди

О начале войны Патриаршему Местоблюстителю  митрополиту Сергию (Страгородскому) сообщили 22 июня 1941 г. после праздничной Литургии, когда он собирался служить акафист Всем святым, в земле Российской просиявшим. Митрополит Сергий произнес патриотическую проповедь и благословил паству на "предстоящий всенародный подвиг". Эту и последующие свои проповеди-призывы митрополит Сергий размножает на ротаторе и рассылает по приходам для зачтения с амвона16. Самое первое обращение "К пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви", составленное и разосланное в первый день войны, "советские власти разрешили зачитать в храмах лишь 6 июля 1941 г, спустя два дня после того, как советские граждане услышали выступление Сталина, молчавшего двенадцать дней"17. Всего за годы войны Патриарший Местоблюститель обращался к православному народу с патриотическими посланиями 24 раза. Послания призывали к борьбе с фашистскими захватчиками, вдохновляли народ и армию на подвиг, напоминали о патриотизме и религиозности наших прославленных предков, разъясняли антихристианский, античеловеческий характер нацистской идеологии. В течение войны архиереи и священники Русской Церкви многократно выступали с подобными обращениями и проповедями, в них нашла убедительное выражение патриотическая позиция РПЦ.

"В посланиях иерархов и  проповедях священников Русская  Церковь не только утешала верующих в скорби, но и поощряла их к самоотверженному труду в тылу, мужественному участию в боевых операциях, поддерживала веру в окончательную победу над врагом, способствуя тем самым формированию высоких патриотических чувств и убеждений среди тысяч соотечественников. Кроме того, от имени Церкви подвергались осуждению дезертирство, сдача в плен, сотрудничество с оккупантами. Все это способствовало изживанию пораженческих настроений, получивших определенное распространение в первый период войны, и в конечном итоге создавало "нравственные условия победы", которые в значительной мере изменили ход военных событий"18.

На фронте и в тылу врага

Многие священнослужители только не словом, но и личным примером учили  паству, как защищать Родину. Будущий  Патриарх Пимен, тогда еще иеромонах, начал свой боевой путь заместителем командира роты и дослужился до звания майора. Архимандрит Алипий (Воронов), наместник Псково-Печерского монастыря в 1950-1960 гг., воевал четыре года, оборонял Москву, был ранен, получил государственные награды. Будущий митрополит Калининский и Кашинский Алексей (Коноплев) на фронте был пулеметчиком, был награжден медалью "За боевые заслуги"19.

"Протоиерей Борис  Васильев, до войны диакон Костромского  кафедрального собора, в Сталинграде  командовал взводом разведки, а затем сражался в должности заместителя начальника полковой разведки"20. Многие солдаты и офицеры Красной армии, служа Родине, обретали веру на фронте и по окончании войны становились диаконами и священниками, чтобы послужить Церкви. Священнослужители были активными участниками партизанского движения. Особенно много священников-партизан было в Белоруссии. "Так, протоиерей Александр Романушко из Полесья с 1942 по лето 1944 гг. лично участвовал в боевых операциях, ходил в разведку"21. По его свидетельству, многие священнослужители Полесья были расстреляны фашистами за содействие партизанам. В тылу врага пастыри Церкви, исполняя свой нравственный и патриотический долг, с риском для жизни укрывали красноармейцев, отставших при отступлении или бежавших из плена, вели антифашистскую агитацию среди населения, помогали советским военнопленным.

Пожертвования

Еще одним направлением патриотической деятельности РПЦ было активное участие во всесоюзном сборе средств на нужды Красной армии, в помощь раненым бойцам и их семьям, на сооружение танковых колонн и авиа-эскадрилий. Сборы денежных пожертвований по приходам начались уже летом 1941 г. Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий в послании московской пастве 14 октября 1941 г. призвал благословение Божие на всех тех, кто своими "трудами и пожертвованиями содействует нашим доблестным защитникам"22, а 30 декабря 1942 г. обратился к верующим и духовенству с призывом собрать средства на сооружение танковой колонны имени Димитрия Донского. Православный народ собрал более 8 миллионов рублей, на них были выстроены 40 танков, которые митрополит Николай (Ярушевич) 7 марта 1944 г. передал Красной армии. "Танки из колонны имени Димитрия Донского участвовали в освобождении Украины, Белоруссии, Молдавии, Польши, в составе 516-го танкового полка дошли до Берлина"23. Средства верующих шли на создание двух авиа-эскадрилий - имени Александра Невского и "За Родину". "В первый же год войны православные храмы Москвы передали в Фонд обороны более 3 млн рублей, церкви Горького (Нижний Новгород. - Ред.) - более 4 млн рублей, церкви Куйбышева (Самара. - Ред.) - более 2 млн рублей"24. "В конце 1944 г. каждая епархия прислала в Синод отчеты о своей патриотической деятельности… Выяснилось, что к этому времени сумма церковных взносов на нужды войны по предварительным неполным данным составила более 200 миллионов рублей, в том числе по Горьковской области - 9234 тыс., Ставропольскому краю - 6130 тыс., Свердловской области - 4615 тыс., Красноярскому краю - 4 179 тыс. и т. д."25 "Общая сумма патриотических взносов духовенства и мирян Ленинградской епархии за июль 1941 - июнь 1945 гг. составила 17 423,1 тыс. рублей…"26

На имя Сталина поступали  телеграммы и письма от иерархов, клириков, отдельных верующих с отчетами о  внесении пожертвований в Фонд обороны. Например, типичное для того времени  письмо от 28 декабря 1942 г. председателя церковного совета Хомутовской церкви Щелковского района Московской области А.Чайникова и священника К.Гриневича И.В.Сталину: "Сегодня мы внесли в Щелковский госбанк от верующих нашей православной церкви добровольное пожертвование в сумме 10 000 рублей на оборону Отечества в твердой надежде, что по усердным молитвам Господь Бог дарует победу нашим бодрым братьям, славным воинам Красной армии"27.

До 1943 года государство  допускало участие РПЦ в помощи фронту, как правило, только в виде материальных пожертвований, иные церковные  благотворительные инициативы не находили понимания у властей. Так, предложение церковной общины Князь-Владимирского собора Ленинграда открыть на средства общины лазарет для раненых и больных воинов, поданное в Ленсовет уже 24 июня 1941 г. не получило ответа28.

Молитва

У Церкви есть сильное оружие неведомое миру - молитва. Первый молебен "о даровании победы" Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий отслужил в Богоявленском соборе 26 июня. С этого времени повсеместно в храмах Московской Патриархии за богослужением с незначительными изменениями читали молитву, написанную архиепископом Августином (Виноградовским) в Отечественную войну 1812 г.29 Также служили специально составленный "Молебен в нашествии супостатов, певаемый в Русской Православной Церкви в Отечественную войну" с многолетием "победоносному воинству нашему"30. Особый молитвенный подвиг совершали в дни блокады митрополит Алексий (Симанский) с духовенством и верующими Ленинграда. Даже в самые суровые дни зимы 1941-1942 гг. не прекращались богослужения в городских храмах. Умирали от голода, холода и бомбежек священнослужители и члены клира, но не прерывалась молитва. Сотнями в день совершались отпевания в кладбищенских храмах. Согласно списку священнослужителей и действующих храмов РПЦ в Ленинграде, составленному митрополитом Алексием (Симанским) 4 сентября 1941 г., в городе и пригородах действовало 7 храмов Московской Патриархии, которые в течение всей блокады были наполнены причастниками и молящимися31. Горячо молилась о победе русского воинства вся Русская Церковь во главе с местоблюстителем митрополитом Сергием. Он с октября 1941 г. по август 1943 г. находился в эвакуации в Ульяновске. По рассказам келейника, архимандрита Иоанна (Разумова), в ночь на 2 февраля 1943 г. болевший в то время старец-митрополит попросил помочь ему подняться с постели. "Встав с трудом, он положил три поклона, благодаря Бога, и затем сказал: "Господь воинств, сильных в брани, низложил восстающих против нас. Да благословит Господь людей своих миром!" Утром радио передало сообщение о полном разгроме немецких войск под Сталинградом"32. Особой в годы Великой Отечественной войны была молитва святых - преподобного Серафима Вырицкого, блаженной старицы Матроны, священноисповедника Василия (Преображенского), епископа Кинешемского, священноисповедника Афанасия (Сахарова), епископа Ковровского и других. Они молились не только о победе русского воинства и мире всего мира, но и, по заповеди Христовой, о спасении душ всех своих соотечественников: как "о братиях наших, на судищи, в темницах, узах, заточении, изгнании и горьких работах сущих", так и "о врагах наших, ненавидящих и гонящих нас, и о всех сущих вне Православной Церкви и заблудших"33.