История Брестской крепости в годы Второй мировой войны

Страшная участь постигла попавших в плен больных и раненых. Фашисты глумились над ними, добивали прикладами, кололи штыками.

Вражеский батальон стремился выполнить свою задачу: ворваться в Цитадель через Холмские ворота. После того, как от огня бойцов 84-го стрелкового полка захлебнулась их очередная попытка, гитлеровцы прибегли к изуверскому способу. Женщин, детей и небольшую группу раненых и больных, ещё способных передвигаться, они погнали впереди себя, пытаясь проникнуть в Цитадель под их прикрытием.

- Стреляйте! Не жалейте нас! - что было силы закричали женщины и раненые, когда приблизились к нашим позициям и упали на землю, открыв для огня фашистов, прятавшихся за их спинами...

Основную часть Волынского укрепления гитлеровцы заняли только к исходу третьего дня войны. Но из развалин слышались выстрелы. У Южных ворот продолжали борьбу курсанты во главе с лейтенантом Пискарёвым Михаилом Егоровичем и старшим политруком Кислицким Леонидом Елисеевичем.

С Волынского укрепления в живых известно 20 человек.

В донесении врага говорилось: "Введение в бой новых сил 133-го пехотного полка (до этого резерв корпуса) на Южном и Западном островах с 13.14 также не внесло изменения в положение. Там, где русские отброшены или выкурены, через короткий промежуток времени из подвалов, канализационных колодцев и других укрытий появлялись новые силы, которые стреляли так превосходно, что наши потери значительно увеличивались".

Бои на Кобринском укреплении

Кобринское укрепление прикрывает Цитадель с севера и востока. Оно самое большое по площади. В первый день войны здесь сложились три самостоятельно действовавших участка обороны: казармы 125-го стрелкового полка и жилые дома командного состава, Восточные валы и Восточный форт.

125-й стрелковый полк занимал северо-западную часть укрепления, вплотную примыкавшую к границе. Из-за Буга фашисты открыли прицельный огонь по казармам. Вражеские снаряды ложились почти на каждом квадратном метре. Несмотря на крайне тяжелую обстановку, по приказу командира полка майора Дулькейта Александра Эмильевича и его заместителя по политической части батальонного комиссара Дербенева Сергея Васильевича подразделения по боевой тревоге стали выходить в пункт сбора. Отдельные группы воинов занимали оборону у внешнего вала крепости, другие продвигались к северо-восточной окраине Бреста, вступали в схватки с превосходящими силами противника. В западной части укрепления бойцы во главе с младшим лейтенантом Полтораковым Федором Андреевичем атаковали гитлеровцев и выбили их оттуда.

Проявляя мужество и отвагу, сражались бойцы и командиры 125-го стрелкового полка у Северо-западных ворот под руководством заместителя политрука П. Н. Никитина. Оставшиеся в крепости воины полка под натиском врага вынуждены были отходить к Восточному форту, они сдерживали противника на подступах к домам командного состава.

Район жилых домов командиров до 22 июня - совсем мирный уголок крепости, где текла добрая, спокойная жизнь. Теперь это были груды развалин, искореженные остовы зданий.

Здесь обороной руководили командир 2-го батальона 125-го стрелкового полка капитан Шабловский Владимир Васильевич и старший политрук Почерников Иван Михайлович.

Почти три дня вели фашисты осаду жилых домов. Была выпита вся вода, заканчивались боеприпасы. О действиях группы воинов и об их командире капитане Шабловском вспоминает участник этих событий бывший рядовой Горбатков Константин Григорьевич:

"Я хорошо знал капитана Шабловского в мирные дни. При выходах на учение или на стрельбы он брал меня сигналистом и, отдавая планшетку, обычно говорил: "От меня не отставать". Шабловский показал себя опытным командиром. Его приказы всегда были четкими и точными, мы их выполняли беспрекословно. Весь день мы отбивали атаки врага. Но к вечеру немцы все же овладели первым этажом. Мы же укрылись на втором. Ночью по приказу Шабловского 10 добровольцев (среди них был и я) с помощью веревок спустились на землю. Приходилось соблюдать большую осторожность, чтобы не обнаружить себя. Сосредоточившись в кустах сирени, тихо сняли часовых, при этом хорошо себя показали Ланин и Рыжко, и, ворвавшись в здание, забросали гитлеровцев гранатами. После завершившейся операции капитан Шабловский вынес нам благодарность".

Капитан Шабловский погиб 24 июня 1941 года.

98-й отдельный противотанковый артиллерийский дивизион во главе с капитаном Никитиным Н. И. при выходе в установленный пункт сосредоточения принял бой с танками противника на подступах к Восточным воротам. Дальнейший выход дивизиона из крепости стал невозможен, так как в Восточных воротах врагом были подбиты наши машины.

Оставшиеся приняли бой на валах. Во главе их стали старший политрук Нестерчук Николай Васильевич и лейтенант Акимочкин Иван Филиппович. Заняв круговую оборону, умело используя 45-миллиметровые орудия и пулеметы, воины подбивали вражеские танки, уничтожали живую силу врага.

В течение 22 июня на участках обороны, сложившихся в ходе боёв, сопротивление было настолько мощным, что к вечеру гитлеровцы были вынуждены оставить занятые позиции и отвести остатки штурмовых групп на внешние оборонительные валы.
 
23 июня противник захватил Северные ворота, и защитники вынуждены были отойти в Восточный форт.

Восточный форт - третий участок обороны, сложившийся на Кобринском укреплении. В ходе боёв сюда отошли бойцы и командиры разных подразделений, а также женщины с детьми. Его защитники держались там продолжительное время.

…Вот что писал о действиях защитников Восточного форта штабист 42-й немецкой дивизии в «Боевом донесении о занятии Брест-Литовска»: «Гнездом сопротивления является Восточный форт. Сюда нельзя подступиться средствами пехоты, так как превосходно организованный ружейный и пулеметный огонь из глубоких окопов и подковообразного двора скашивал каждого приближающегося. Оставалось только одно решение: голодом и жаждой принудить русских сдаться в плен, а потому было необходимо прибегнуть ко всем средствам, ускоряющим их изнурение».
                                                                                                                                                           Во главе обороны форта стоял опытный и энергичный командир 44-го стрелкового полка, участник гражданской войны и боев с белофиннами майор Гаврилов Петр Михайлович. Он сплотил бойцов и командиров разных частей и подразделений, которые преградили путь врагу на Главном валу у Северных ворот. Майор Гаврилов сформировал боевую группу и сводные роты, создал штаб обороны участка. Начальником штаба назначили капитана Касаткина Константина Федоровича. Штаб был связан с командирами рот телефонной связью. Число защитников вместе с женщинами и детьми составило около 400 человек. Из коммунистов, сражавшихся в форту, создали партийную организацию. Ее возглавил политрук Скрипник Степан Сергеевич.

За оказание медицинской помощи отвечала военфельдшер Абакумова Раиса Ивановна. В этом ей помогали жены и дети семей командного состава.

Группа воинов под руководством старшего лейтенанта Коломийца Якова Ивановича установила на удачно выбранной позиции во внутреннем дворе форта счетверенную зенитную пулеметную установку.

Старший лейтенант Шрамко - командир батареи 393-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона и еще несколько смельчаков ночью заминировали подступы к форту. Но вернуться назад командир не успел. Вместе с ним от вражеской пули погиб рядовой Зедгинидзе. Фашисты дорого заплатили за их смерть. Несколько фашистских танков подорвались на установленных ими минах.

Ранним утром 29 июня защитникам Восточного форта фашистами был предъявлен очередной ультиматум. Времени на размышление было отведено один час. Используя передышку, защитники форта провели партийное собрание. Решение приняли единогласно - продолжать бой, сражаться до последнего удара сердца.

Прошел час. Над Восточным фортом не появился белый флаг. Мощные взрывы сотрясли воздух - враг возобновил огонь, с валов скатывал бочки с горючей смесью и бензином, поджигая их гранатами и зажигательными пулями. Взбешенные упорством и стойкостью советских воинов, гитлеровцы применили слезоточивые газы.

Одна из тяжелых бомб угодила в склад боеприпасов. Восточная часть форта превратилась в руины. Горело все, что могло гореть. Гитлеровцы ворвались в форт. Завязались ожесточенные рукопашные схватки. В это время в западной части форта младший сержант Семенюк, рядовые Фольварков и Тарасов в одном из казематов закопали Знамя 393-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона. По приказу старшего лейтенанта Шрамко в первый день боев воины вынесли его из караульного помещения и бережно сохраняли.

Только к исходу дня затих тяжелый кровопролитный бой. Несколько десятков израненных героев укрылись в подземельях форта.

Стычки с врагами продолжались. К 12 июля в форту осталось только трое. П. М. Гаврилов рассказывает:

"У меня был один выход: вновь укрыться в одном из подземных казематов и ждать пока фашисты снимут блокаду. Тянулись дни. От голода я слабел и часто терял сознание. Нет, не смерть страшила меня. Тяжело было другое: умереть вдали от своих, среди врагов. Как можно дороже отдать свою жизнь - это последнее, что ты можешь сделать для своей родной страны, для своего народа".

Оборона цитадели

В первые часы вторжения следуя за валом артиллерийского огня, штурмовые батальоны вражеской дивизии устремились к Цитадели. Они пытались проникнуть в нее через Тереспольские, Холмские и Бригидские ворота, блокировать и изолировать от предмостных укреплений, где уже кипел бой.

У Тереспольских ворот на пути врага вновь встали пограничники и пехотинцы во главе с начальником 9-й пограничной заставы лейтенантом Кижеватовым Андреем Митрофановичем и помощником начальника штаба 333-го стрелкового полка лейтенантом Потаповым Александром Ефремовичем. Десятки вражеских солдат нашли свой бесславный конец в водах Буга. Но слишком неравными были силы. Гитлеровцам удалось ворваться в центр Цитадели и захватить здание красноармейского клуба и столовой командного состава. Отсюда они стали корректировать огонь своей артиллерии.

В Тереспольской башне схватились с врагом бойцы лейтенанта Наганова.

Как только стало известно, что фашисты прорвались в Цитадель, заместитель командира 84-го стрелкового полка по политчасти полковой комиссар Фомин Ефим Моисеевич принял срочные меры для ликвидации отряда врага. По его приказу бойцы полка пошли в контратаку. Вместе с храбрецами из других частей им удалось расчленить фашистский батальон. Часть его была уничтожена, остальные укрылись в зданиях клуба и столовой. Только на второй день защитникам крепости удалось выбить фашистов отсюда. Борьба за эти важные пункты вспыхивала и в ходе дальнейших событий.

Продолжались ожесточенные бои и на других участках Цитадели. Красноармейцы проявляли исключительную отвагу и выдержку. Огнем своего пулемета уничтожали фашистов пограничники Григорий Еремеев, Михаил Федосеев.

Шли дни. Таяли ряды оборонявшихся. В конце недели боев командиры приняли решение: лейтенант Потапов поведет оставшихся воинов на прорыв, а лейтенант Кижеватов останется с группой прикрытия.

Обстановка сложилась так, что на третий день боев от Холмских ворот воины вынуждены были отойти в казарму, примыкавшую к Брестским воротам. Там полковой комиссар Фомин встретился с капитаном Зубачёвым, который до этого возглавлял оборону в северо-западной части Цитадели.

В первый день гитлеровского нападения Зубачёв пробился в крепость и возглавил оборону на участке своего полка. Когда он появился в расположении части, все воспряли духом. Им казалось, что от присутствия заместителя командира 44-го стрелкового полка зависит исход боя, в который они вступили на рассвете. И действительно, с появлением капитана Зубачёва оборона стала организованней, а воины почувствовали себя увереннее. Так было в первые дни обороны. Так было и потом, когда после совещания командиров на его плечи легла ответственность за судьбу осажденной Цитадели, за судьбу воинов, женщин и детей. Надо было обладать исключительной силой воли, чтобы в обстановке непрерывного боя, при острой нехватке боеприпасов, продовольствия, воды, сохранить неизменное спокойствие и веру в победу.

Не имея достаточного количества боеприпасов, медикаментов, продовольствия, будучи в ответе за находившихся рядом женщин и детей, защитники не только отстояли Цитадель, но и заставили противника изменить тактику.

Начиная с 23 июня, гитлеровцы прибегли к тактике изнурения. Блокировав крепость, они держали под обстрелом все подходы к воде. Для защитников крепости тяжелейшим испытанием стала жажда. Жара, воздух, насыщенный копотью, дымом, смрадом от разлагающихся трупов ещё более  усиливал жажду. Попытки набрать воду для женщин, детей и раненых были оплачены жизнью и кровью многих известных и неизвестных защитников крепости.

24 июня 1941 года. На пресс-конференции в Берлине министр иностранных дел гитлеровской Германии Риббентроп заявил о том, что сопротивление русских вдоль границы сломлено. Потом фашистское командование еще дважды докладывало в ставку о падении Брестской крепости. А крепость жила, крепость сражалась.

В этот день в одном из казематов Цитадели капитан Зубачёв и полковой комиссар Фомин собрали командиров и политработников на совещание.

Тогда и родился исторический документ Брестской обороны - Приказ № 1.