Исторические реалии в летописном сказании о призвании варягов

В Повести временных  лет третьей редакции, осуществленной по инициативе Мстислава Владимировича, Сказание приобрело новый смысл как историческое объяснение происхождения княжеской власти вообще. Не исконность княжеской власти с незапамятных времен, как это было у Нестора, а всенародное избрание, приглашение князя со стороны — вот что выдвигалось на первое место.

На собственный  лад толковали Сказание и киевляне. Появление легенды в Киевском своде обусловливалось переменами в характере княжеской власти. Князь превращался в орган общинной власти, пиком выражения которой являлось народное собрание — вече, то есть сходка всех свободных жителей Киева и его окрестностей. В основе этих изменений лежал процесс образования волостей-земель, или городов-государств, в которых князю отводилась весьма существенная роль верховного правителя, но подотчетного вечевому собранию. Обстоятельства появления в 1113 г. на киевском столе Владимира Мономаха еще показательнее. Он приехал в Киев по решению местного веча, которое пригласило его к себе на княжение. С Владимира Мономаха начинается, вероятно, систематическая практика избрания (приглашения) князей киевским вечем. Ко времени призвания в Киев Владимира Мономаха в общественном сознании киевлян созрела идея о вечевом избрании князей как естественном и законном способе их замещения. Возобладало народное призвание, борьба за утверждение которого велась не только на вечевых площадях, но и на страницах летописей. Чтобы оправдать новый порядок, надо было освятить его стариной. Легенда о призвании варягов хорошо подходила для этого. Для киевских идеологов очень важно было то, что события начинались в Новгороде, куда прибыли «призванные» князья и откуда потом они перебрались в Киев. Таким образом удалось показать пришлость князей, стороннее происхождение княжеской власти в Киеве.

Конечно, эту  идеологическую акцию нельзя назвать  прокняжеской. Она была предпринята  в соответствии с потребностями  киевской общины, что вполне естественно, ибо доминантой социальной жизни являлась община, а не князь или элитарная верхушка. Выдвигая на первое место «всенародное избрание, приглашение князя со стороны» (Рыбаков), киевские идеологи, опиравшиеся для этого на варяжскую легенду новгородского происхождения, поневоле уступали Новгороду первенство в создании государственности на Руси . Отсюда и пошли впоследствии разговоры о старейшинстве Новгорода над Киевом. Но диалектика жизни обращала данную уступку к выгоде для Киева, освоенного Рюриковичами в качестве главной своей «резиденции», названной ими «матерью градов русских», что давало киевской общине основание направлять в Новгород князей и тем самым ставить его в зависимость от себя.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2. Историческое содержание Сказания о призвании варягов.

Понятно, как новгородцы и киевляне использовали Сказание на рубеже XI—XII вв. при решении своих задач. Но имело ли место призвание варягов в конце IX в.? Каково же историческое содержание Сказания?  
Скорее всего, было приглашение варяжского конунга с дружиной для помощи в войне. Племенем, которое пригласило варяжский отряд наемников, являлись, вероятно, новгородские словене, боровшиеся за господство в родственном словенском союзе племен и стремившиеся завоевать руководящее положение в суперсоюзе, куда, помимо словен, входили племена кривичей и чуди. Рыбаков, исходя из факта норманских наездов, полагает, что один из подобных наездов «был изображен новгородским патриотом как вполне добровольное приглашение, изъявление воли самих новгородцев». В последнем случае надо признать факт варяжского завоевания, замаскированный стыдливо патриотически настроенным новгородцем. Вряд ли это было в действительности. Более правдоподобно приглашение норманского конунга с дружиной, превращенное позднее в призвание варягов на княжение.

Военная помощь, оказанная варягами новгородским словенам, была, очевидно, довольно эффективной, что и побудило их конунга посягнуть  на местную княжескую власть. «Государственный переворот», сопровождавшийся истреблением словенских князей и знатных людей, признавался рядом советских историков. О нем писал Греков в своих ранних работах, посвященных Киевской Руси. По словам Мавродина, варяжскому викингу, призванному на помощь одним из словенских старейшин, «показалось заманчивым овладеть самим Holmgard — Новгородом, и он, с дружиной явившись туда, совершает переворот, устраняет или убивает новгородских «старейшин», что нашло отражение в летописном рассказе о смерти Гостомысла «без наследия», и захватывает власть в свои руки».

О физическом устранении Рюриком новгородского князя  и окружавшей его знати можно  догадаться по некоторым сведениям  Никоновской летописи, уникальным в  русском летописании. Под 864 годом  в летописи говорится: «Оскорбишася Новгородци, глаголюще: «яко быти нам рабом, и много зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его. Того же лета уби Рюрик Вадима храброго, и иных многих изби Новгородцев съветников его». С полным вниманием к известиям Никоновской летописи о Вадиме Храбром с советниками, пострадавшими от Рюрика, относился Мавродин: «Вокняжение Рюрика в Новгороде, — замечал он, — произошло в результате переворота, помимо воли и желания новгородских «мужей» и даже вопреки им, а это, естественно, породило борьбу между узурпаторами-варягами и новгородцами, стремившимися сбросить навязанную им оружием власть варяжского викинга.

Но толкование Соловьевым и Мавродиным известий о Вадиме Храбром и «мужах»-новгородцах, возмущенных поведением Рюрика и сопровождавших его варягов, не учитывает воззрений древних людей на власть и способы ее приобретения, отвечая более образу мыслей человека нового времени. Задача же исследователя заключается в том, чтобы взглянуть на события новгородской истории второй половины IX в. с точки зрения их участников.

Начнем с  главного героя противной Рюрику стороны — Вадима. Летописец ничего не говорит о социальном статусе Вадима, но именует его Храбрым, оставляя нам хотя и крошечную, но все же зацепку для дальнейших размышлений. Храбрый — это, конечно, прозвище, характеризующее того, кому оно дано. Отталкиваясь от него, определяем род деятельности Вадима как военный. Можно теперь предположить, что он был словенский военный предводитель, вождь или князь. «Советниками» Вадима были новгородские старейшины. Рюрик, убив Вадима и соправительствующих с ним старейшин, сам становится князем.

У первобытных  народов верховная власть не всегда передавалась по наследству и доставалась  тому, кто, например, победил правителя  в единоборстве. Убийство Рюриком словенского князя Вадима с последующим присвоением княжеского титула нельзя считать чем-то необычайным, из ряда вон выходящим. Оно нисколько не диссонировало местным обычаям и понятиям об источниках власти правителей и потому едва ли вызвало в народе замешательство, а тем более жажду мести.

Приобретение власти посредством убийства соперника иллюстрирует вся дальнейшая история языческой Руси. Олег, по преданию, убивает Аскольда и Дира, чтобы вокняжиться в Киеве. Ярополк устраняет брата своего Олега. Смертельная опасность нависла над Владимиром. И он, собрав множество воинов, убил Ярополка. После смерти Владимира по тем же языческим мотивам Святополк расправляется с Борисом и Глебом, причисленными позднее церковью к лику святых великомучеников, в чем надо видеть не одно лишь воздаяние убиенным братьям за страдания, но и осуждение этого кровавого обычая язычников, греховного с точки зрения христианской морали. Сам Святополк избежал смерти от руки Ярослава благодаря лишь бегству. Убив правителя, соперник приобретал не только власть, но также имущество, жену и детей побежденного. 

Летописец, рассказывая  об убийстве древлянским князем Малом  киевского князя Игоря, подает это  в завуалированной форме сватовства Мала к Ольге, вдове покойного  Игоря. В действительности, если верить преданию о мести Ольги, все получилось иначе: женитьба не состоялась, древляне наказаны. Но это не мешает нам находить в нем отзвуки архаических обычаев и ритуалов. В соответствии с древними нравами поступил князь Владимир, который, убив Ярополка, «залеже» его жену, «от нея же родися Святополк». Однако точно сказать, кто был отцом Святополка, Владимир или Ярополк, летописец не мог, а возможно, и не хотел, ограничившись двусмысленностью: «Бе бо от двою отцю, от Ярополка и от Владимира». Поэтому можно предположить, что вместе с княжеским столом Владимир взял жену и сына убитого Ярополка.

Выпукло и колоритно  изображен архаический порядок  перехода власти в летописном рассказе о поединке Мстислава с Редедей. Судя по летописному рассказу, пишет  А. В. Гадло, «и «князь касожский», и  Мстислав понимали исключительную значимость предстоявшего сражения, и этим было вызвано обоюдное решение обратиться к поединку, то есть к суду высших, сверхъестественных сил, особую связь с которыми каждый из них ощущал и в помощи которых был уверен. Смысл поединка двух вождей и неотвратимость гибели одного из них, несомненно, были понятны и их дружинам, что объясняет их созерцательную позицию на поле боя. Такой способ решения важных политических вопросов в эпоху, о которой идет речь, был широко распространен». Победив касожского князя, Мстислав «приобрел право на власть не только над адыгами, населявшими Кубанскую дельту, но и над всей адыгской общностью, сувереном которой был Редедя. Причем акт единоборства, происходившего открыто на глазах представителей сторон, на паритетных условиях, должен был восприниматься как ритуальная форма передачи власти. Не случайно летопись не говорит ни о сопротивлении адыгов (касогов) Мстиславу, ни о битве, последовавшей за поединком. Согласно повествованию о событиях 1023—1024 гг., Мстислав был признан вождем адыгских дружин, и они последовали за ним на Русь, где составили ядро его войск в сражениях с Ярославом».

На фоне привлеченных исторических материалов захват власти Рюриком посредством убийства князя  словен Вадима не покажется надуманным рассказом. В примерах с Гунном и Ярмериком, Мстиславом и Редедей мы видим случаи, когда власть могла быть передана или передавалась в руки иноплеменников, умертвивших местного вождя.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итоги, можно отметить, что Сказание о призвании варягов - это летопись, подвергавшаяся многочисленным обработкам и перепискам, которая предстает перед исследователем как сложное и многослойное произведение, содержащее в себе отголоски различных эпох восточнославянской и древнерусской истории.

В данной работе были раскрыты два значения Сказания о призвании варягов – идейно-политическое и историческое. Идейно-политическое значение заключается в том, что древние летописцы (новгородцы и киевляне) изменяли Сказание на рубеже XI—XII вв. для решении своих задач. Новогородцы - для решения внутриволостных и некоторых территориальных вопросов (главенство Новгорода в волости, куда входили крупные по тому времени города, такие, как давняя его соперница Ладога и набиравший силу Псков), а киевляне – для того, чтобы оправдать вечевое избрание князей, стороннее происхождение княжеской власти в Киеве. Изучив исследования историков, можно сделать вывод о том, что события, описанные в Сказании, скорее всего были реальны. Но Рюрик, приглашенный для помощи в междуусобных войнах, захватил власть силой, а не был изначально призван на княжение.

Также необходимо отметить, что у историков нет  единого мнения о Сказании о призвании варягов. Одни исследователи считают его в основе своей исторически достоверными. Другие - полностью отрицают возможность видеть в этих известиях отражение реальных фактов, полагая, что летописный рассказ есть легенда, сочиненная много позже описываемых в ней событий в пылу идеологических и политических страстей, волновавших древнерусское общество конца XI - начала XII века. Третьи, наконец, улавливают в «предании о Рюрике» отголоски действительных происшествий, но отнюдь не тех, что поведаны летописцем. Кроме того, они говорят и об использовании этого предания в идейно-политической борьбе на грани XI и XII столетий. Таким образом данный вопрос нельзя считать окончательно решенным, и он требует дальнейшего тщательного изучения.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЛИТЕРАТУРА

1. Фроянов И.Я. Исторические реалии в летописном сказании о призвании варягов // Вопросы истории. – 1991. - № 6.
2. ru.wikipedia.org/ Призвание_варягов.
3. Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства и формирование древнерусской народности// М. – 1971.
4. Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII—XIII вв.// М. – 1982.