Исторические реалии в летописном сказании о призвании варягов

СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЗАОЧНЫЙ

ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

 

 

 

Реферат

по статье: Фроянов И.Я. Исторические реалии в летописном сказании о призвании варягов // Вопросы истории. – 1991. - № 6

 

 

 

Выполнил: студент I курса ЭИ Левандовская Надежда Георгиевна

Спец. 140211. Шифр 0101031036

 

 

 

Проверил: канд. ист. наук, доц. кафедры философии и истории

Рудник Сергей Николаевич

 

 

Санкт-Петербург

2011

СОДЕРЖАНИЕ

 

1. Введение
2. Глава 1. Идейно-политическое значение варяжской легенды. Исследования Сказания о призвании варягов.

III. Глава 2. Историческое содержание Сказания о призвании варягов.

3. Заключение
4. Литература

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

 «Сохраненный древними летописями рассказ о призвании союзом северо-западных племен варяжского конунга Рюрика с братьями остается еще во многом загадочным для исследователей». Так начинает свою статью «Исторические реалии в летописном сказании о призвании варягов»

И.Я. Фроянов. Обычай начинать историю нашей страны с этого известного события сложился около двухсот лет назад. В „Повести временных лет“ сообщается о том, как среди восточнославянских племён, незадолго до того прекративших платить дань варягам, в 862 году началась усобица, которая привела к поискам князя, способного объединить враждующие стороны. Они  призвали на Русь трёх братьев-варягов: Рюрика, Трувора и Синеуса. Сказания, связанные с зарождением государства, есть у многих народов Европы и Азии. Между тем известие о призвании варягов привело историков к своеобразным выводам, как в идейном, так и в конкретно-историческом плане. Полемика между приверженцами различных теорий о роли варягов (норманнистов и антинорманнистов) в становлении государственности на Руси продолжается до сих пор.

Данный реферат написан  по статье И.Я. Фроянова «Исторические реалии в летописном сказании о призвании варягов». Также в написании данной работы мне помогли труды Рыбакова Б. А., Мавродина В. В.

Основная часть моей работы состоит из двух глав, в которых рассмотрены идейно-политическое значение варяжской легенды и историческое содержание Сказания о призвании варягов.

Цель реферата состоит в том, чтобы, изучив указанную статью и имеющиеся литературу и источники, проанализировать различные исторические теории о роли варягов в становлении русской государственности.

Глава 1. Идейно-политическое значение варяжской легенды. Исследования Сказания о призвании варягов.

 

В повествовании древнего летописца описано, как уставшие от взаимных войн племена собрались на совет «и реша сами в себе: «Поищем собе князя, иже бы володел нами и судил по праву». И идоша за море к варягам, к руси. Сице бо ся зваху тьи варязи русь... Реша русь, чюдь, словени, и кривичи и вси: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет. Да пойдете княжить и володеть нами». И изъбрашася 3 братья с роды своими, пояша по собе всю русь и приидоша; старейший, Рюрик, седе Новегороде, а другий, Синеус, на Беле-озере, а третий Изберете, Трувор».

Рассмотрим, как менялось со временем мнение историков об этом повествовании. Как указывает Шаскольский И.П., ученые XVIII – середины XIX веков обсуждали этническую принадлежность призванных на княжение, не подвергая сомнению реальность произошедших событий. Позже у историков складывается мнение о том, что летопись могла быть составлена гораздо позднее 862 года. Так, Н. И. Костомаров на диспуте с М. П. Погодиным 19 марта 1860 г. о начале Руси говорил: «Наша летопись составлена уже в XII веке и, сообщая известия о прежних событиях, летописец употреблял слова и выражения, господствовавшие в его время».

Огромное  влияние на исследование данного  вопроса оказали работы А.А. Шахматова, в которых автор датировал происхождение записи второй половиной XI – началом XII века. Историк показывал, что Сказание о призвании варягов - результат переработанных, скомбинированных и вставленных в летопись киевскими летописцами северорусских преданий. После этих открытий ученым стало ясно, что при работе с летописными источниками о событиях IX века необходимо тщательно проверять их достоверность.

Мнения историков  разделились. Например, В.А. Пархоменко, призывал не придавать этой легенде никакого научного значения. А М.Н. Покровский в «Русской истории с древнейших времен» писал, «что в вопросе о том, как появилась династия Рюриковичей у восточных славян, «всего безопаснее» придерживаться текста летописи».

Также можно  проследить, как с течением времени изменялась точка зрения на достоверность Сказания Б.Д. Грекова. В ранних работах он отмечал, что запись новгородского летописца была использована киевским летописцем Сильвестром для того, чтобы оправдать призвание Мономаха в Киев и указать киевлянам на необходимость подчинения князю. Не отвергая всецело призвание Рюрика, Греков в то же время подвергал сомнению описание деталей этого события. «Если быть очень осторожным и не доверять деталям, сообщаемым летописью, — писал он, — то все же можно сделать из известных нам фактов вывод о том, что варяжские викинги частью истребили местных князей и местную знать, частью слились с местной знатью в один господствующий класс. Так началось сколачивание аляповатого по форме и огромного по территории государства Рюриковичей».

В последующих  работах, под влиянием исследований Шахматова и господствовавшего в то время синдрома норманнизма, Греков считает, что Рюрик и его наемный отряд были приглашены одной из воинствующих сторон для оказания помощи в боевых действиях.

В последней  же работе 1953 года автор отрицает сам факт «призвания» трех братьев, предполагая только возможность найма варяжских отрядов новгородцами.

В то же время  В.В. Мавродин исследовал летописи, стремясь оценить роль варягов в становлении государственности на Руси. В своих работах он полагал, что варяжский конунг, призванный в Новгород для помощи, захватил власть в сои руки с помощью переворота. Но труды Мавродина были «раскритикованы» под давлением начавшейся охоты на «космополитов».

В это непростое  время свои работы представляет Д.И. Лихачев. Говоря о реальности изложенных в Сказании событий, автор подчеркивал искусственное происхождение легенды и указывал следующую причину создания этой записи печерскими летописцами: «Как представители одного рода, они должны прекратить братоубийственные раздоры: такова мысль киевских летописцев, постоянно проводимая ими в своих летописях». Также легенда служила ещё одной цели. Печерские летописцы должны были показать, что Русское государство зародилось раньше крещения Руси и его появление не связано с влиянием Византии.

Можно ясно увидеть, что при рассмотрении данного вопроса Д.И. Лихачев рассматривает события конца XI – начала XII веков, а не исследует достоверность событий Сказания.

Такую же позицию занимает в своих рассуждениях С.В. Юшков. Он считает легенду о призвании Рюрика полностью вымышленной, созданной в интересах правителей Киевского государства для того, чтобы «в условиях распада Киевского государства … всячески подчеркнуть значение государственного единства, значение единой сильной власти, указав, что при отсутствии этой власти неизбежны междоусобицы. Надо было всячески возвеличить правящую династию, показав ее роль в организации Киевского государства».

Таким образом конкретное содержание летописных известий о призвании варягов подменялось идейным смыслом, подогнанный к историческим событиям конца XI - начала XII века. Сама же варяжская проблема становилась ареной идеологического и политического противостояния. Исследование Сказания о призвании варягов продолжалось.

В советской историографии  наличествуют три мнения о летописи. Одни исследователи считают их в  основе своей исторически достоверными. Другие — полностью отрицают возможность  видеть в этих известиях отражение  реальных фактов, полагая, что летописный рассказ есть легенда, сочиненная много позже описываемых в ней событий в пылу идеологических и политических страстей, волновавших древнерусское общество конца XI — начала XII века. Третьи, наконец, улавливают в «предании о Рюрике» отголоски действительных происшествий, но отнюдь не тех, что поведаны летописцем. Кроме того, они говорят и об использовании этого предания в идейно-политической борьбе на грани XI и XII столетий. Последняя точка зрения представляется более конструктивной, чем остальные.

Для обсуждения наблюдающихся в исторической литературе подходов сравнительно рассказа летописца о призвании варягов необходимо для начала разделить вопросы идейно-политического звучания варяжской легенды на Руси конца XI — начала XII в. и ее исторического содержания.

Можно сразу же отказаться от идеи анти-греческой направленности легенды, определенной стремлением отстоять суверенитет Руси от претензий Византии. В источниках не находят обоснования посягательства Константинополя на политическую независимость Руси. При обсуждении отношений между Русью и Византией речь может идти только о признании авторитета императора и его первенства в системе христианских держав.

В идейной ткани легенды  можно разглядеть сложное смысловое переплетение. Новгородские и киевские идеологи по-разному воспринимали рассказ о варяжских князьях. Для Южной Руси конца XI — начала XII в. идея братства и единения князей была актуальной. А новгородскую общину занимали внутриволостные и некоторые территориальные вопросы (главенство Новгорода в волости, куда входили крупные по тому времени города, такие, как давняя его соперница Ладога и набиравший силу Псков).

 В Сказании о варягах  этот интерес обозначен достаточно  рельефно. Первый раз его можно увидеть, когда говорится о том, что старший брат Рюрик сел на княжение в Новгороде, а его младшие братья обосновались в городах, тянущих к волховской столице, и второй раз - когда речь идет о смерти Синеуса и Трувора и об установлении единовластия Рюрика. Новгород, исстари являясь центром верховной власти, претендовал на господствующее положение в волости. Также он притязал на города Верхней Волги. В конце XI — начале XII века Новгород заметно продвинулся в приобретении самостоятельности и независимости от Киева. В городе укрепляется местный институт посадничества. Представители киевской власти вытесняются новгородскими «чиновниками». В Ладоге появляется новгородская администрация. Вместе с тем обостряются внутриволостные отношения с такими крупными городами Новгородской земли, как Псков и Ладога, которые тяготеют к отделению от Новгорода и образованию собственных волостей. Стремление к независимости выражалось в попытках обзавестись у себя княжеским столом (это на короткое время удалось Пскову, где нашел себе приют князь Всеволод Мстиславич, изгнанный новгородцами). Военный конфликт произошел у Новгорода с Ладогой. Ладожане в начале XII в. создают свою версию Сказания о призвании варяжских князей, согласно которой Рюрик княжит сначала в Ладоге, а лишь потом переходит в Новгород. Это была идеологической акцией ладожской общины в ходе борьбы с Новгородом за создание собственной волости.

Межволостной уровень  отношений Новгорода показывает сообщение летописца о княжении Синеуса на Белоозере. Это, безусловно, вымысел, так как в IX в. Белоозера еще не было. Археологически город прослеживается только с Х века. А. В. Куза, например, склонялся к выводу о замене Ладоги, упоминаемой в устном предании, на Белоозеро, произведенной позднее интерпретатором этого предания. Наверное, Белоозеро в Сказании появилось тогда, когда предание стало записываться и переписываться древними книжниками, то есть во второй половине XI — начале XII в., — во время интенсивного формирования городских волостей-земель, или городов-государств, в процессе которого возникали межволостные территориальные конфликты. На рубеже XI и XII вв. Верхнее Поволжье становится театром межволостных и межкняжеских войн.

Также в Сказании о варягах среди городов, которые Рюрик роздал своим мужам в кормление, упоминается Ростов. Но во времена Рюрика, Олега и Игоря княжеским мужам предоставлялось право сбора дани с «примученных» племен, у которых данщики бывали наездами. Передача городов в кормление присуща второй половине XI—XII в., что также указывает на более позднее происхождение записи о рюриковом пожаловании. Редактирование Повести временных лет было поручено Мстиславом некоему новгородцу, значит в упоминании Ростова, подчиненного Рюрику, правящему в Новгороде, следует предположить интерес не только князя Мстислава, но и новгородской общины.

Полоцк также упомянут в перечне городов, которыми распорядился Рюрик. Отношения Новгорода с Полоцком характеризовались яростной враждой. Особенно много зла причинил новгородцам Всеслав Полоцкий, неоднократно опустошавший и поджигавший их город. А в 1065 г. Всеслав захватил его святыни, что, по понятиям людей того времени, было настоящей катастрофой, ибо лишало покровительства богов, делая беззащитным перед внешними враждебными силами. Упорную и длительную борьбу вели полоцкие князья с Владимиром Мономахом и Мстиславом, сыном Мономаха.  Неприязни к Полоцку у новгородцев и «вскормленного» ими Мстислава было предостаточно, чтобы не упустить возможности выставить «город кривичей» перед читателями летописей как город издревле второразрядный, подчиненный власти новгородского князя. Этим и воспользовался новгородский книжник, редактировавший Повесть временных лет по заданию Мстислава. Подобные изменения вносились по политическим мотивам. Политический характер имело и сообщение о призвании варяжских князей как таковом, и со временем всё усложнялось.

Легенда о призвании  варягов получила в XII в. иное толкование. Происхождение Русского государства вызывало споры между двумя городами. Согласно одному мнению, центром Руси и собирателем славянских земель являлся Киев, согласно другому — Новгород. «Новгородское посадничье летописание» заключалось в идеологическом обосновании борьбы Новгорода за независимость от киевских князей, распоряжавшихся новгородским столом и властно вмешивавшихся во внутреннюю жизнь местной общины. Сказание о призвании князей-варягов превращается в своеобразный манифест политической вольности Новгорода. Сказание также декларировало приоритет Новгорода над Киевом в создании государственности на Руси, что во Введении к Новгородской Первой летописи младшего извода выражено словами: «Преже Новгородчкая волость и потом Кыевская». Наконец, в ней проводилась идея «первородности» княжеской власти в Новгороде, ее независимости от Киева и других крупных волостных центров, пытавшихся влиять на замещение новгородского княжеского стола.