Император Николай I. Политика бюрократического реформаторства

По-прежнему разрастался чиновничий бюрократизм. Например, только по ведомству  юстиции в 1831 г. числилось 2 млн. 800 тыс. неразобранных дел. Спустя 17 лет  Николай I поинтересовался, каковы здесь  перемены к лучшему. Ему доложили, что теперь таких дел в Министерстве юстиции уже 3 млн. 300 тыс. Главное, как  на дрожжах, росла сама бюрократия. Если к 1796 г. при населении в 36 млн. человек количество чиновников в  России не превышало 16 тыс., т. е. один чиновник приходился на 2250 жителей, то к 1851 г. население  составило 69 млн. человек, а чиновников стало 74 330, т. е. один чиновник приходился уже на 929 жителей. Выходит, все население  страны за 1796-1850 гг. даже не удвоилось, а чиновничество выросло почти в 5 раз.

Повсюду царили злоупотребления, воровство, лихоимство, казнокрадство, отчего страдали в первую очередь народные массы, а вместе с ними, по существу, вся Россия, включая в некоторых случаях даже царя. Александр I мог еще шутить по адресу своих сановников: "Они украли бы мои линейные суда, если бы знали, куда их спрятать". Николаю I было уже не до шуток, когда у него над головой в Зимнем дворце обрушился потолок из-за того, что граф П.А. Клейнмихель украл ассигнованные на ремонт дворца казенные суммы. Впрочем, крупное государственное воровство не считалось в николаевской России пороком. Распространенная в то время эпиграмма клеймила ее как такую страну. По данным всеведущего III отделения, в России конца 40-х годов не брали взяток только три губернатора из 55: Н.Е. Писарев как самый богатый и еще двое по идейным соображениям - бывший декабрист А.Н. Муравьев и сын "первого русского революционера" А.А. Радищев. При дворе взятки отличались особым шиком. О супруге канцлера К.В. Нессельроде говорили, что "с врагов своих она требует подарки, а от друзей их принимает".

Николай I во всем любил "порядок". Взяточничество он воспринимал как  его нарушение. Но поскольку взяточничеством  были повязаны почти все чиновники  снизу доверху, покрывая при этом друг друга, то царь, зная, что берут взятки практически все, не имел прямых улик против конкретных лиц и не хотел будоражить "верхи" расследованием тайн их материального благополучия. К тому же, как подметил Е.В. Тарле, царя "явно угнетало сознание, что и на самом верху ближайшее его окружение ничуть не лучше, что некого даже послать для контроля, для правильного расследования, для наложения кары на кого нужно". Вот почему он предпочитал наводить порядок в том, что было на виду и касалось не столько существа дела, сколько его внешнего обличья. Так, он не стал расследовать сенатские злоупотребления, хотя они уже обросли агентурными сигналами и обывательскими слухами, но фельдфебельски наказал весь Сенат за формальное нарушение порядка. Неожиданно явившись в Сенат к 10 часам утра, Николай застал на месте только сенатора П.Г. Дивова - никто более на службу еще не пришел. Царь повелел Дивову передать "сотоварищам сенаторам, что был у них с визитом, но никого не застал", после чего специальным указом обязал сенаторов являться на службу... к 6 часам утра. Лишь признав униженно, что царское посещение Сената само по себе уже "сделало полезную электризацию параличному", сенаторы умолили царя освободить их от столь раннего бдения.

Когда миновала революционная опасность 1830-1831 гг. и была закончена работа над кодификацией законов, Николай I вернулся к сословным проектам Комитета 6 декабря 1826 г. Частично они  были реализованы в законе 1832 г., который учреждал среднее сословие "почетных граждан" двух степеней - "потомственных почетных граждан" и "личных почетных граждан". Внешне эта мера выглядела уступкой буржуазии, но фактически представляла собой очередное монаршее пожалование дворянству, поскольку ограждала его от притока чуждых ему элементов из плебса.

Однако Николай I не решился утвердить  предложения Комитета 1826 г. об отмене петровской Табели о рангах. Он только повысил указом 1845 г. чины, которые  требовались для получения дворянства в порядке выслуги. Теперь потомственное  дворянство предоставлялось гражданским  чинам с V класса, военным - с VI, а личное дворянство - с IX класса и для гражданских, и для военных чинов. В интересах дворянства Николай I 28 ноября 1844 г. отменил придуманный Сперанским и столь тяготивший дворян указ Александра I от 6 августа 1809 г. об "экзамене на чин" для чиновников с VIII класса Табели о рангах.

Впрочем, преимущественно дворянскими  интересами царизм руководствовался и  в решении крестьянского вопроса - самого острого из всех вопросов внутренней политики. Важность крестьянского вопроса  обусловливал неуклонный рост недовольства масс. Волнения и бунты крестьян нарастали из года в год, и к 40-м годам антагонизм между ними и помещиками был уже столь угрожающим, что даже самые твердолобые защитники старины начали вслух рассуждать об опасности сохранения крепостного права. В 1839 г. шеф жандармов А.Х. Бенкендорф прямо докладывал царю: "Крепостное право есть пороховой погреб под государством".

Николай I сам думал так же, но не только отмену, а хотя бы реформу  крепостного права считал преждевременной. "Нет сомнения, - говорил он в  марте 1840 г. на заседании Государственного совета, - что крепостное право в  нынешнем его у нас положении  есть зло, для всех ощутительное и  очевидное, но прикасаться к оному теперь было бы злом, конечно, еще более гибельным". Царизм искал такое решение крестьянского вопроса, которое притупило бы его остроту, не трогая основ крепостного права. С этой целью при Николае I создавались один за другим восемь особых, негласных комитетов по крестьянскому делу, которые, однако, практически почти ничего не сделали. Все они лишь "прощупывали" крестьянский вопрос, напоминая собой, как выразился Б.Г. Литвак, "танец кота вокруг горячей каши".

Правда, за время николаевского  царствования было издано свыше 100 циркуляров на крестьянскую тему, но практического  значения они не имели, представляя  собой, по словам В.О. Ключевского, лишь "законодательные щипки по больному месту дворянства", напоминавшие о "тяжелом камне, который висит над сословием, ежеминутно готовый сорваться". Единственной серьезной попыткой укрепить этот "камень" стала реформа управления государственными крестьянами, проведенная в 1837-1841 гг. так называемая реформа П.Д. Киселева.

Государственные крестьяне составляли тогда треть всего сельского  населения страны. Между тем казенная деревня находилась в столь же критическом состоянии, как и  помещичья, - она разорялась вследствие грабежей соседних помещиков и арендаторов, произвола и лихоимства чиновников. Разорение же государственной деревни сокращало доходы казны; более опасными для властей становились и волнения государственных крестьян. Все это заставило царизм приступить к реформе казенной деревни. Творцом ее стал Павел Дмитриевич Киселев - второй по уму и дарованиям из сотрудников Николая I.

Жизнь Киселева связана с самыми интересными событиями и людьми его времени. В 1812 г. он сражался при  Бородине, а в 1814-м брал Париж, сопровождал  Александра I в качестве его флигель-адъютанта  на Венский конгресс, дружил с декабристом-генералом М.Ф. Орловым и был близок к П.И. Пестелю. К началу "своей" реформы Киселев был уже генерал-адъютантом и членом Государственного совета.

Еще в 1816 г. Киселев подал Александру I записку под выразительным названием "О постепенном уничтожении  рабства в России" и с тех  пор пользовался репутацией сановного  либерала, постепеновца. Талантливый, блестяще образованный, волевой, умудренный житейским, военным, дипломатическим и придворным опытом, он умел быть изысканным царедворцем, не теряя при этом достоинства и фамильной гордости. Показателен его ответ Александру I на вопрос, почему он, Киселев, будучи небогат, никогда не попросит аренды или денег: "Я знаю, что вы охотно даете, государь, но не уважаете тех, кто принимает от вас. Мне же ваше уважение дороже денег".

Николай I, подобно Александру I, ценил  Киселева, в некотором роде даже гордился им и называл его своим "начальником штаба по крестьянской части". Согласуясь с царскими указаниями, Киселев решил, что для исцеления казенной деревни от всех поразивших ее недугов достаточно создать хорошую администрацию, которая могла бы аккуратно попечительствовать о крестьянах. В результате государственная деревня получила под видом самоуправления многоярусную систему бюрократической опеки над крестьянами, головоломную административную иерархию: в губернии - палата, в округе - окружное управление, в волости - волостной сход, волостное правление и волостная расправа, в "сельском обществе" - сельский сход, сельское начальство и сельская расправа, причем все это сверху донизу под бдительным контролем царских чиновников. Для общего управления государственными крестьянами было создано специальное Министерство государственных имуществ, которое первым возглавил Киселев.

Последствия реформы не порадовали крестьян. Во-первых, все стороны  их жизни оказались под назойливой опекой разветвленного полицейско-бюрократического аппарата. Во-вторых, тяжким бременем легло  на крестьян реформированной деревни  содержание этого аппарата. Что касается чиновничьего произвола, то он не только не убавился, а, напротив, усилился. Правда, Министерство государственных имуществ старалось улучшить положение крестьян: ограждало их земли от расхищения, запрещало переводить их в разряд военных поселян, пыталось регулировать оброчные сборы, открывало больницы, школы и т. д., но все это делалось столь нерадиво и под таким контролем, что крестьяне не знали даже, ждать ли им от властей добра или зла.

Академик Н.М. Дружинин, автор фундаментального исследования о реформе Киселева, оценил ее как попытку найти выход  из назревшего социально-экономического кризиса, оставаясь внутри старой феодальной системы: "Киселев не выходил из рамок феодального мира, не переступал демаркационной линии, которая отделяла его от капиталистической формации". Поэтому реформа Киселева, хотя и  содействовала разложению крепостнического строя все же не подвинула сколько-нибудь существенно казенную деревню вперед. Ее дурные последствия сказывались острее, чем хорошие. Казенная деревня продолжала волноваться.

Тем не менее царское правительство сочло, что вопрос о государственных крестьянах как одна сторона крестьянской проблемы решен, и занялось вопросом о крестьянах помещичьих. Здесь дело ограничилось законом 1842 г. об "обязанных крестьянах". Он представил собой двусмысленную модернизацию указа о "вольных хлебопашцах" 1803 г.: помещики получали право по их желанию освобождать крестьян не только с землей за выкуп, но и при сохранении всей земли за собой. В этом случае крестьянину предоставлялся земельный надел в пользование за определенные "обязанности", т. е. за барщину или оброк. Выходило, что помещик мог отказаться лишь от права на личность крестьян а в остальном все оставалось по-старому. Таким образом, этот закон оказался пустой формальностью. "Это было все равно, что издать закон, разрешающий ходить ногами, есть ртом и т. д." Закон об "обязанных крестьянах" 1842 г. был шагом назад по сравнению с указом о "вольных хлебопашцах" 1803 г., ибо тот указ разрывал феодальные взаимоотношения помещиков с крестьянами, а новый закон их сохранял.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

Николай I (1796-1855 гг.), российский император с 1825г., третий сын императора Павла I вступил на престол после внезапной смерти императора Александра I. Подавил восстание декабристов. При Николае I была усилена централизация бюрократического аппарата, создано Третье отделение, составлен свод законов Российской империи, введены новые цензурные уставы (1826 г., 1828 г.). Николай I в 1842 г. искал путь к смягчению крепостного права. По указу об обязанных крестьянах помещик мог предоставить крепостным личную свободу, оставив землю в своей собственности. Однако часть этой земли он должен был передать освобожденным крестьянам в пользование на условиях отбывания ими определенных повинностей. В 1847 году была проведена инвентарная реформа – единственное преобразование, имевшее обязательный характер для поместного дворянства.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список используемой литературы

1. Кюстин А. Николаевская Россия: Россия в 1893г. – М.: 1990 г. – 547с.
2. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII-начало XXв.).-СПб.: 2000.-1225с.
3. Корнилов А.А. Курс истории России XIX в. – М.: 1993.- 297с.
4. Крестьянское движение в России 1827-1869гг. М., 1931. Вып. 1. 31с.
5. Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. М., 1978. 221с.