Германское гражданское уложение 1896 г

Система изложения кодекса — пандектная: общая часть, обяза­тельственное право, вещное, семейное и наследственное право. Пе­рестановка на первое место обязательственного права объяснялась его известной простотой в сравнении с разделом о вещном праве.

Общей части посвящена Книга 1 (§ 1—240). Здесь изложены ин­ституты и нормы, общезначимые для всего гражданского права, от­части и для других отраслей права, а также относящиеся к статусу физических и юридических лиц, определению правоспособности и исчислению сроков давности.

Обязательственное право изложено в Книге 2 (§ 241—853), вещ­ное — в Книге 3 (§ 854—1296), семейное право — в Книге 4 (§ 1297— 1921), наследственное — в Книге 5 (§ 1922—2385). По мнению иссле­дователей, в разделе о праве собственности (Кн. 3) в большей степе­ни сказалось влияние германского общего права, а в разделе об обя­зательствах — влияние римского права. Согласно официальным разъяснениям, считалось общепризнанным, что для судьи законом является всякая правовая норма, включая нормы обычного права (§ 12 Закона о введении Устава гражданского судопроизводства от 30 января 1887 г.).

Физические и юридические лица. Уложение различает правоспо­собность физических и юридических лиц. Правоспособность челове­ка «возникает с окончанием рождения», а совершеннолетие и свя­занная с ним дееспособность наступают с окончанием 21 года жизни (с 1974 г. — 18 лет). Лишенный правовой дееспособности или огра­ниченный в ней человек не может без разрешения своего законного представителя ни избирать, ни переменять место жительства. Жена должна следовать месту жительства мужа, так же как и законное ди­тя. Незаконный ребенок следует месту жительства матери, усынов­ленный — месту жительства усыновителя. Лишены дееспособности лица, не достигшие семилетнего возраста, находящиеся в состоянии болезненного расстройства душевной деятельности и т. д. Волеизъ­явление недееспособного лица ничтожно. Действительность сделки несовершеннолетнего, заключенной без необходимого согласия за­конного представителя, зависит от последующего ее одобрения представителем.

Юридические лица возникали и признавались таковыми при по­мощи специальной процедуры. Юридическими лицами могли быть общества и союзы (Vereine) и учреждения (Stiftungen). Под Общест­вами (ферейнами) Подразумевались такие объединения, с которыми входящие в их состав лица-участники связаны правами и обязанно­стями. Учреждения Возникали в силу волеизъявления частных лиц, выделяющих для достижения определенных целей часть своего иму­щества.

Различались две основные разновидности юридических лип, и делалось это в зависимости от целей, ради которых они создава­лись, — ведение хозяйственного предприятия С Целью извлечения при­были Либо Ради осуществления деятельности нехозяйственного пред­приятия, Например общества или учреждения, созданного с культур­но-просветительными, научными и другими аналогичными целями.

Общество, которое имеет целью ведение хозяйственного пред­приятия, приобретает свою правоспособность через концессию (раз­решение) от правительства того союзного государства, в пределах Которого Общество имеет свое место жительства (§ 22). Местом жи­тельства общества считается место, В Котором находится его правле­ние, если не постановлено иное.

Общество, которое не имеет целью ведение хозяйственного пред­приятия (общество с идеальными целями), приобретает граждан­скую правоспособность через внесение его в реестр обществ при подлежащем суде (уведомительный, регистрационный порядок оформления юридического лица). В тексте § 21 говорится О Wirtschaftliches Betrieb, т. е. о ведении всякого рода хозяйственных (торговых и промышленных в широком смысле) дел с целью получе­ния прибыли. Подлежащий суд — это участковый суд (Amtsgericht).

В § 45 изложены причины, по которым общество могло быть ли­шено правоспособности; они носят главным образом уголовный и Политический Характер. К обществам, не имеющим гражданской правоспособности, применяются постановления о товариществах. Различалась еще одна форма обществ — Неправоспособные, К числу которых были отнесены многочисленные коллективы, имеющие ха­рактер объединения, но не отвечающие всем юридическим требова­ниям кодекса (это были в основном рабочие союзы). Для них также действовали правила, установленные для договора товарищества.

Для возникновения правоспособного учреждения требовалось Помимо Акта о создании учреждения утверждение его тем союзным Государством, В пределах которого учреждение должно иметь свое место жительства (§ 80). Если осуществление цели учреждения стало невозможным или если оно стало угрожать общественным интере­сам, то соответствующие органы власти могут дать ему другое назна­чение или закрыть сто (§ 87).

Отличительной чертой Уложения стало признание в качестве равноправного с физическими лицами субъекта Правоотношений Юридического лица. Вместе с тем оно не регулировало статус акцио­нерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью. Поря­док их создания, регистрации и деятельности стал предметом регу­лирования в отдельных наряду с ГГУ Законах. И в этом Большое Своеобразие обновления законодательных регулирований в Герма­нии в отличие от других стран с кодифицированным законодатель­ством.

Обязательственное право. Наиболее типичным способом возник­новения обязательств является договор, который В Кодексе истолко­вывался как способ установления правовой связанности между не­сколькими лицами. «Если кто-либо предложит другомуЗаключение Договора, то он связывается этим предложением...» (§ 145). В основе договорного права кодекса лежал классический современный прин­цип свободы договора, который господствовал над правом обяза­тельственных отношений. Этот принцип имел значение и для фор­мы, в которую облекался договор. Кодекс предоставлял решение этого вопроса на усмотрение сторон и устанавливал обязательную письменную или судебную форму только для отдельных договоров.

Форма договора имела основополагающее значение только для особого вида обязательств, которые не Допускались Кодексом Напо­леона, — обязательствАбстрактных. Предметом такого обязательст­ва могло служить отвлеченное обещание уплаты долга, векселя. Его определение в кодексе выглядит так: «...договор, по которому долж­ник обещает удовлетворение с тем, чтобы обещание послужило са­мостоятельным основанием обязательства...» Разумеется, такое обе­щание должно быть облечено в письменную форму (§ 780). Эта юри­дическая конструкция в наибольшей мере соответствовала потребностям банковского дела и деятельности крупных промыш­ленных предприятий.

Случаи ограничения свободы договоров и признания их недейст­вительными также заслуживают внимания. Основания Для Таких ог­раничений не вполне совпадают с основаниями во французском Ко­дексе: это требования соответствия договоров «доброй совести» и «добрым нравам». Наиболее полной формулировкой указанных тре­бований стало содержание § 138: «Сделка, противоречащая добрым нравам (Gutte Sitten), ничтожна. В частности, ничтожна сделка, по которой какое-либо лицо, пользуясь стесненным положением, не­опытностью, легкомыслием или слабоволием другого, заставляет по­следнего взамен каких-либо услуг со своей стороны пообещать или предоставить себе или третьему лицу имущественные выгоды, явно несоразмерные встречному удовлетворению (несоразмерные оказан­ным услугам)». Здесь ключевым словом-понятием чисто юридиче­ского назначения является слово «несоразмерные», заставляющее вспомнить знаменитое определение права Цельса-младшего («право есть искусство оказания добра и соразмерной справедливости»).

Этому параграфу в силу особой его роли в обеспечении справед­ливости заключаемых договоренностей было присвоено почетное звание «королевского параграфа». Он стал преградой грабительскому ростовщичеству. Малосведущие в коммерческих делах помещики-юнкеры или легкомысленно заключившие кабальный договор займа на тяжелых для себя условиях офицеры неоднократно прибегали к услугам § 138.

Гораздо труднее было использовать его В Случаях, связанных с навязыванием невыгодных или явно своекорыстных условий найма рабочей силы, поскольку санкцией было лишь расторжение неспра­ведливого договора найма и возвращение Сторон вПрежнее состоя­ние.

Другим требованием, связанным с ограничением свободы дого­вора, стало требование толковать договор согласно «доброй Совести» и, принимая во внимание обычаи гражданского оборота (§ 157), точ­но так же производить исполнение договора — «как того требует до­брая совесть (Treu und Glauben), сообразуясь с обычаями граждан­ского оборота (Verkehrssitte)» (§ 242).

Право собственности, его охрана и ограничения. Уложение разли­чает среди вещных прав следующие разновидности: право собствен­ности, владения, а также пользования чужими вещами (земельные сервитуты, узуфрукт, право застройки), право на получение ценно­сти из чужой вещи (залог, ипотека и др.), право на приобретение ка­кой-либо вещи (право преимущественной покупки и др.).

Содержание права собственности определяется при помощи тер­минов «власть», «закон» и «права третьих лиц». «Собственник вещи властен, насколько ему не препятствует закон или право третьих лиц, распоряжаться вещью по своему усмотрению и Устранять Дру­гих от всякого на нее воздействия» (§ 903).

Статья о праве собственности Предполагает И Фиксирует Два спо­соба осуществления основных правомочий собственника (его право­вой власти) — распоряжаться вещью по своему усмотрению {пози­тивное правомочие) И устранять других от всякого па нее воздействия {негативное правомочие). В Прусском земском уложении 1794 г. соб­ственником именовался тот, кто «управомочен сам или через третьих лиц собственной властью распоряжаться субстанцией веши или пра­вом, с исключением третьих лиц».

При подготовке проекта гражданского уложения развернулась дискуссия по вопросу об объеме и способах осуществления «власти распоряжаться» (т. е. по вопросу о выборе между: «пользоваться и злоупотреблять как заблагорассудится» и «пользоваться и распоря­жаться по своему усмотрению»). Одновременно с этим признава­лось, что данное распоряжение должно считаться и с «велениями нравственности». По замечанию одного из комментаторов, «мы в германском праве не знаем такогоАбсолютного Понятия собственно­сти: оно привнесено из римского права» (Ринглин).

В конечном счете победила индивидуалистическая ориентация, о которой историк Р. Зом сказал так: «Свобода собственности необхо­дима для нас всех, этой свободой мы живем. Вся наша общественная и нравственная свобода, которой мы обладаем какИндивиды, Самое драгоценное правовое благо, которое мы имеем, становится для нас единственно возможным благодаря праву Частной Собственности.

В этом частном праве лежит «Великая хартия» нашей публичной свободы».

И все же ограничения для распоряжения собственностью были включены в кодекс в виде общего принципа, направленного против злоупотребления правом. Вначале его формулировка давалась вслед за тем абзацем, в котором содержалось определение права собствен­ности. В окончательной редакции он был помещен в § 226: «Не до­пускается осуществления права, если целью такого осуществления может быть только причинение вреда другому».

Злоупотребление правом (или так называемая Шикана) Не известно ни имперскому законодательству, ни наполеоновскому Кодексу, ни Саксонскому уложению. Этот юридический институт сходен с фор­мулой из прусского ландрехта, которая гласит: «...никто не может злоупотреблять своей собственностью для нарушения или причине­ния вреда другим». Или в другом варианте: «Злоупотреблением на­зывается такое использование собственности, которое по своей при­роде может проводиться только с умыслом для оскорбления других» (Прусское земское уложение, ч. 1, титул 86, § 27—28).

Эти положения имеют явное общесоциальное и моральное на­значение и вполне согласуются с рядом положений германского ко­декса, относящихся к условиям признания недействительными уже заключенных соглашений, противоречащих «доброй совести» и «до­брым нравам».

В § 905 перечисляются права собственника земли, которые пона­чалу включали властный контроль не только над поверхностью зем­ли вместе с воздушным столбом в границах земельного участка, но и над пространством под поверхностью земли. Однако собственник не мог воспретить воздействие, происходящее на такой высоте или на такой глубине, на которых устранение этого воздействия не представляет для него интереса, правда, за исключением полезных ископаемых, имеющих государственное значение, — металлов, угля, соли.

После принятия общегерманских законов о телеграфном сообще­нии (18 декабря 1899 г.) и воздушных путях (1 августа 1922 г.) зе­мельному собственнику пришлось смириться с установкой телеграф­ных столбов и пролетами всевозможных летательных аппаратов.

Несколько сложнее воспринимается конструкция правомочия собственника на воспрепятствование подачи к нему с соседнего уча­стка газа, дыма, пара, всевозможных запахов, копоти, тепла, сотря­сений и т. д. Дело в том, что он обязан терпеть только те воздейст­вия, которые незначительно нарушают его интересы при обычном использовании участка. Однако на практике он принуждался терпеть такие воздействия и такие загрязнения промышленного происхожде­ния, которые хотя и выходят за пределы незначительности, но не превышают обычных для данной местности воздействий.

Упомянутый § 905 снабжал собственника участка такой Гаранти­ей: Он мог потребовать, чтобы на соседних участках не возводились или не сохранялись такие сооружения, относительно которых можно с достоверностью утверждать, что существование их или пользова­ние ими будет иметь своим последствием недопустимое воздействие на его участок.

Статья 106 Вводного закона дополняет эти положения тем, что сообщает о сохранении действия тех предписаний земского права (Landrccht), согласно которым сооружения или предприятия, испы­тывающие потребность в общественном использовании данного зе­мельного участка, влекут ответственность их владельцев за вред, ко­торый причиняется сооружением или предприятием при Обществен­ном Использовании земельного участка.