Георгий Константинович Жуков:великий полководец и выдающаяся личность

       Ворошилов заметил,  что: " для  руководства боевыми действиями  там больше бы подошел хороший  кавалерийский начальник ".  Тут же  всплыла  кандидатура  Жукова. Ворошилов принял авторитетное  предложение Генерального штаба. 5 июня Г.К. Жуков прибыл в  штаб и возглавил здесь советский  отдельный 57-ой корпус, находившегося  в Монголии. Несколько дней его  машина  колесила по степи,  Жуков лично хотел осмотреть все. Опытным глазом командира он оценивал  слабые  и сильные стороны немногочисленных  советско-монгольских войск,  вышедших в район Халхин-Гола.

     Его сразу же возмутило, что штаб корпуса  располагался за 120 км от поля боя. Он потребовал перенести штаб в район событий. Жуков отправляет в Москву срочное  донесение:  немедленно усилить советскую  авиацию,  направить в Монголию не менее трех стрелковых дивизий  и танковую бригаду. 

     Опытным глазом он отправляет в Москву срочное донесение: немедленно усилить советскую авиацию, направить в Монголию не менее трех стрелковых дивизий и танковую бригаду. Цель - готовить контрнаступление. Предложения Жукова были приняты. В ночь на 3 июля японцы форсировали Халхин-Гол и захватили гору Баин-Цаган.

     Цель - готовить контрудар. Предложения Жукова были приняты. Жуков торопился укрепить оборону у Халхин-Гола,  особенно на  плацдарме за рекой, быстрее  подтягивать резервы из Советского Союза. Но к этому времени Японцы успели сосредоточить до 40 тысяч  войск,  310 орудий, 135 танков и 225  самолетов.  Перед рассветом 3-го июля советский  полковник проехал к горе Баин-Цаган, что на северном фланге фронта по Халхин-Голу, проверить оборону монгольской кавалерийской дивизии.  Внезапно он натолкнулся на японские войска, уже форсирующие реку.⁵

       С первыми лучами солнца здесь  уже был  Жуков.  Враг  собирался  провести хрестоматийную операцию - ударом с севера окружить  и  уничтожить  советско-монгольские   войска,  державшие фронт по  Халхин-Голу. Однако японцы не  приняли в расчет мгновенную реакцию Жукова. Но они имели десятикратное превосходство в живой силе и трехкратное – в орудиях. Зато у советских войск имелось до 150 танков и столько же бронемашин. У Георгия Константиновича не было времени раздумывать над силой врага. Он вызвал авиацию - бомбить переправу, сюда же перенацелил часть огня  батарей с центрального участка и приказал ввести в бой 11-ю танковую бригаду комбрига М.П. Яковлева. Жуков пошел на беспримерный риск - отдал Яковлеву приказ с ходу атаковать врага,  не дожидаясь пехоты - вызванный мотострелковый полк подошел только к середине дня.

       Утром пятого июля враг был наголову разбит,  тысячи трупов устилали землю, раздавленные и разбитые орудия, пулеметы, машины. Остатки вражеской группировки бросились к переправе, ее командующий генерал Камацубара (в прошлом военный атташе Японии в Москве) среди первых оказался на том берегу,  а скоро «переправа,  - вспоминал Жуков, - была взорвана их же саперами,  опасавшимися прорыва наших танков». Враг потерял до десяти тысяч человек, почти все танки, большую часть артиллерии.

       Однако квантунская армия не жалела ничего, чтобы сохранить лицо. Днем и ночью к Халкин-Голу подвозились новые войска,  из  которых развернулась 6-я особая армия генерала Огису.  75 тысяч человек личного состава,  182 танка,  более 300 самолетов, 500 орудий, в том числе тяжелые,  срочно снятые с фортов в Порт-Артуре и доставленные на Халхин-Гол.  6-я особая армия вцепилась в монгольскую землю - она занимала 74 километра по фронту и 20 километров в глубину. На конец августа штаб генерала Огиси готовил новое наступление.

     Промедление с  изгнанием  агрессора  было  чревато самыми серьезными последствиями.  Поэтому Жуков подготовил план  операции  по  уничтожению противника.

       Готовя удар на уничтожение,  Жуков усыпил бдительность врага,  создав впечатление, что советско-монгольские  войска помышляют только об  обороне.  Строились  зимние  позиции,  бойцам вручались наставления  о ведении оборонительных боев, самыми разнообразными средствами  все это доводилось до сведения  японской разведки. Психологически  расчет Жукова был безупречен - это соответствовало представлению  самураев о  том,  что,  дескать, русские " взялись за ум " и опасаются новой схватки.  Японские войска наглели на глазах,  они вновь и вновь затевали частые операции,  которые заканчивались очередным их избиением.  Продолжались напряженные бои и в воздухе. Благодаря тщательно продуманной Жуковым системе дезинформации,  удалось скрыть от противника подход крупных подразделений из Советского Союза.  Чтобы обмануть их, в окрестностях  поставили специальные звуковые установки. Две недели они  изображали по ночам то здесь, то там шум танковых колонн, самолетов и т.д. Когда японцы перестали обращать на это внимание,  к месту событий начали стягиваться войска. 20 августа неожиданно для японцев на них обрушился удар  самолетов и орудий. Удар был таким мощным, что первые  полтора часа они даже не могли открыть в ответ орудийный огонь. Затем советско-монгольские войска пошли в атаку.

       К вечеру 26 августа японская армия  была окружена, началось ее уничтожение. 31 августа Г. К. Жуков докладывает  об успешном завершении  операции. Японские войска потеряли на  Халхин-Голе около 61 тысячи убитыми,  раненными и пленными, советско-монгольские  войска - 18.5 тысячи убитыми и раненными. 15 сентября 1939 года в Москве было  подписано соглашение о ликвидации  конфликта. Сражение на реке  Халхин-Гол,  затерявшейся где  - то в Азии и  до  сих  пор известной только дотошным  географам,  круто повернуло все  в международной жизни. За победу  на Халхин-Голе  Г. Жуков   получил свою первую звезду  Героя Советского Союза, что способствовало не только ликвидацию опасности, нависшей над союзной нам Монгольской Народной Республикой, но и стабилизации всей обстановки на Дальнем Востоке. Халхин-Гол начисто стер в памяти японцев представление о нашем солдате, которое у них сложилось по опыту русско-японской войны 1904-1905 годов.

     Для Жукова Халхин-Гольская операция была первой пробой зрелых сил его глубоких и обширных военных знаний и полководческого таланта. Даже неопытный глаз узнает в плане этой операции смелый и размашистый почерк, к которому привыкли позднее, в годы Великой Отечественной войны, и который явственно виден. 

     3.2. Канун войны.

     После успешного окончания русско-японской войны, в мае 1940 г. Жуков прибыл в Москву, где впервые его принял сам И. Сталин, который расспрашивал о боях с японцами. “Теперь у Вас есть  боевой опыт, – сказал Сталин. – Принимайте Киевский округ..."

       Г. Жуков, получивший звание  генерала армии, возглавил   большой военный округ. Но и этот пост он занимал недолго. В декабре 1940 г. начались большие военные игры. " Синие" в игре изображали нападающего противника, "красные" - Красную Армию. Г. Жуков играл за "синюю" сторону и одержал победу. Сталин по его словам, был “раздосадован неудачей “красных”.

     Весь  октябрь 1940 года Жуков просидел за подготовкой  серьезнейшего доклада  "  Характер  современных  наступательных операций ".  С  конца декабря 1940 года и в первую декаду января 1941 в  Москве прошло совещание высшего  командования Красной  Армии,  в  котором приняла участие и  профессура военных академий.  На совещании присутствовали члены Политбюро ЦК ВКП(б). За его работой следил И.В. Сталин. Когда на трибуне появился Жуков,  а его докладом и началось совещание, присутствовавшие были поражены глубиной и смелостью его суждений. Чеканя слова, он ясно обрисовал стратегию и тактику потенциального противника.  Он убедительно показал,  что ударная  сила  танковых  соединений, действующих  во  взаимодействии с авиацией,  позволяет не только пробить полевую,  но и преодолеть укрепленную многополосную  оборону.  Жуков  со всей серьезностью подчеркнул: перед лицом сильнейшей армии Запада нельзя терять ни минуты,  нужно быть  готовыми  во  всеоружии  встретить  ее яростный натиск. На следующий день Сталин вызвал Жукова и назначил его начальником Генштаба Красной армии.

     В это время Германия готовилась к  началу войны с Советским Союзом. Сигналы о грядущей войне поступали  со всех сторон. Об этом сообщали разведка, советские посольства, перебежчики  из германских войск. Но советское руководство  до последнего момента верило, что  войны не будет. Проводил эту линию  и Жуков. Позднее он так объяснял свои действия: “Кто захочет класть свою голову? Вот, допустим, я, Жуков, чувствуя нависшую над страной опасность, отдаю приказание "развернуть". Сталину докладывают. “На каком  основании? На основании опасности. Ну-ка, Берия, возьмите его к себе в подвал..."

     На  склоне  лет Жуков много размышлял  о событиях кануна и начала великой  и страшной войны. " Конечно,  на нас - военных,  - говорил Жуков, - лежит  ответственность за то, что мы недостаточно требовали приведения армии в  полную боевую готовность и скорейшего принятия необходимых мер. Очевидно, мы должны были это делать более  решительно, чем делали... Конечно, надо было реально  себе  представлять,  что  значило тогда пойти наперекор  Сталину в оценке общеполитической обстановки. У всех в памяти еще  были недавно минувшие годы;  и  заявить вслух, что Сталин не прав, что он ошибается, попросту говоря,  могло тогда означать,  что, еще  не выйдя из здания, ты уже поедешь  пить кофе к Берии. И все же это  лишь одна сторона правды. А я  должен сказать всю. Я не чувствовал  тогда,  перед войной, что я  умней и дальновидней Сталина, что  я лучше его оцениваю обстановку и больше его знаю..." Наконец  в ночь на 22 июня Георгий Жуков  и нарком обороны Семён Тимошенко  приказали привести войска приграничных округов в полную боевую готовность. Разослана эта директив была за три  часа до начала войны. Времени на ее выполнение уже не оставалось. 

Глава 4.Великая Отечественная война 1941-1945

4.1.Начало войны

     В ночь на 22 июня руководство Наркома  Обороны бодрствовало. Телефоны  в  кабинете Жукова работали непрерывно,  поток тревожных сообщений нарастал. Обстановка разъяснилась после трех часов утра - немецкая авиация обрушилась на наши аэродромы, посыпались бомбы  и на приграничные города.  После 4-х часов с минутами поступили  донесения -  под  прикрытием ураганного артиллерийского огня немцы перешли  советскую границу.  Война! Жуков  дозвонился до Сталина и потребовал, чтобы его подняли с постели. Тот страшный день навсегда запал  в память Жукова.  В 4.30 утра собралось  политбюро.  Вскоре последовало сообщение, Германия объявила войну. Жуков был  в центре событий,  он добивался  от войск и штабов,  прежде всего  глубокого построения стратегической обороны. Обстановка обострялась и  становилась кризисной то на одном  участке фронта, то на другом...

     В первый же день войны, по приказу Сталина, Жуков вылетел на Юго-Западный фронт. Здесь он попытался организовать нападение на Люблин. Оно шло под  лозунгом "Бить врага под корень!" (имелось в виду ведение наступательного  боя на вражеской территории). Конечно, никакого успеха это наступление  не имело и   только усилило неразбериху в войсках.

     Но уже через несколько недель Жуков стал гораздо  реальнее оценивать положение. 29 июля он попросил Сталина принять  его для срочного доклада и сказал ему, что армии надо целиком отвести за Днепр и обороняться за этой мощной преградой. “А как же Киев?” – спросил Сталин. “Киев придётся оставить”, - отвечал Жуков. Одновременно Жуков предложил организовать контрудар и отбить у немцев Ельню. Оттуда им открывался удобный путь на Москву. "Какие там ещё контрудары, что за чепуха?! – возмутился  Сталин. – Опыт показал, что наши войска не могут наступать. И как Вы могли додуматься сдать врагу Киев?!" Жуков тоже вспылил и резко заявил: “Если Вы считаете, что начальник Генштаба способен только чепуху молоть, тогда, ему здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей  начальника Генштаба и послать на фронт. Там я, видимо, принесу больше пользы Родине” “Вы не горячитесь! – сказал Сталин. – Мы без Ленина  обошлись, а без Вас тем более обойдёмся. Идите, работайте, мы тут посоветуемся и тогда позовём Вас”. “Я вышел из кабинета с тяжёлым чувством", – вспоминал  Жуков. Через 40 минут Сталин сухо сообщил ему, что он  освобождается от поста начальника Генштаба. “Куда прикажете мне отправиться?” – спросил Жуков "А куда бы Вы хотели?” “Могу выполнять любую работу. Командовать дивизией,  корпусом, армией, фронтом”. "Не горячитесь, не горячитесь! Вы вот говорили об организации контр удара под Ельней. Ну и возьмитесь за это дело..."  Под конец, чтобы смягчить напряжение, Сталин с улыбкой предложил Жукову выпить с ним чаю. Но разговор за столом не клеился. В тот же день Жуков отправился на фронт под Ельню. 

     4.2. Наступление под Ельней.

     Жуков получает назначение командующим резервным  фронтом, развернутым в районе Ельнинского выступа. В штаб фронта он прибывает 31 июля 1941 года. Жуков со своей обычной обстоятельностью вникает в дела подчиненных ему соединений.  Оказывается,  гитлеровцы  основательно укрепили Ельнинский Выступ - вырыли траншеи,  натянули проволочные заграждения, вкопали в землю танки. Ликвидировать плацдарм  без основательной подготовки было невозможно.

       Жуков поставил командованию 24-й  армии задачу: всеми видами разведки  вскрыть  систему  вражеской  обороны,  установить местонахождение  огневых точек и подтянуть  2-3 дивизии,  а главное - артиллерию.  Он приказал, не давая покоя  врагу,  перемолотить на месте  огнем артиллерии его подвижные  части. Ельнинский выступ постепенно превращался в кладбище отборных гитлеровских частей и техники.  Через некоторое время Жуков просит пополнений. Помощь приходит.  За несколько дней войска привели себя в порядок, а когда операция возобновилась, последовал успех.  “Горловина ельнинского выступа постепенно сжималась железными клещами наших войск и становилась все уже и уже", - писал Жуков. Выступ превращался в “мешок”. Чтобы спастись от окружения, немцы в последний момент быстро отступили. 6 сентября советские войска освободили от врага Ельню.