Геополитика США и России

 Но чтобы  сделать правильные выводы, нужен  спокойный и деятельный разговор  всех без исключения слоёв  интеллигенции, а не только  военных аналитиков; нужна спокойная общественная обстановка, а не состояние патологической агонии или кровожадной мести в обществе и нужно столкновение различных точек зрения, а не восклицающие призывы власти к победе над врагом, "где бы он не находился". Вот тогда Америка и сможет реально разобраться в случившейся беде. [8]

§ 2. Геостратегия Росии

 Россия, со стратегической точки  зрения, представляет собой гигантскую  континентальную массу, которая  отождествляется с самой Евразией. Россия после освоения Сибири  и ее интеграции однозначно  совпала с геополитическим понятием Heartland, т.е. "Центральной Земли" континента. Макиндер определял русское Большое Пространство как "Географическую Ось Истории".

 Географически, ландшафтно, лингвистически, климатически, культурно и религиозно  Россия является синтетическим  единением евразийского Запада  и евразийского Востока, причем ее геополитическая функция не сводится к суммированию или опосредованию западных и восточных тенденций. Россия есть нечто Третье, самостоятельное и особое: ни Восток, ни Запад. Культурно осмыслявшие "срединное" положение России русские евразийцы говорили об особой культуре "Срединной Империи", где географические и геополитические противоположности снимаются в духовном, вертикальном синтезе. С чисто стратегической точки зрения, Россия тождественна самой Евразии хотя бы потому, что именно ее земли, ее население и ее индустриально-технологическое развитие обладают достаточным объемом, чтобы быть базой континентальной независимости, автаркии и служить основой для полной континентальной интеграции, что по геополитическим законам должно произойти с каждым "островом", в том числе и с самим "Мировым Островом" (World Island), т.е. с Евразией.

 По отношению к России-Heartland все остальные евразийские государства и земли являются прибрежными, Rimland. Россия это "Ось Истории", поскольку "цивилизация" вращается вокруг нее, создавая свои наиболее броские, выразительные и законченные формы не в своем животворном континентальном истоке, но в "береговой зоне", в критической полосе, где пространство Суши граничит с пространством Воды, моря или океана. Со стратегической точки зрения, Россия является самостоятельной территориальной структурой, чья безопасность и суверенность тождественны безопасности и суверенности всего континента. Этого нельзя сказать ни об одной другой крупной евразийской державе: ни о Китае, ни о Германии, ни о Франции, ни об Индии.

 Если по отношению к своим  береговым соседям или к государствам  иных "Островов" или континентов  Китай, Германия, Франция, Индия  и т.д. могут выступать как континентальные силы, то по отношению к России они всегда останутся "береговыми полосами", Rimland, со всеми соответствующими стратегическими, культурными и политическими последствиями. Только Россия может выступать от имени Heartland с полным геополитическим основанием. Только ее стратегические интересы не просто близки к интересам континента, но строго тождественны им (по меньшей мере, на актуальном этапе развития техносферы дело обстоит именно так).

Так как Россия-Евразия на настоящем  историческом этапе в качестве своего планетарного оппонента имеет не столько "береговые цивилизации", Rimland, сколько противолежащий "Остров", атлантистскую Америку, то важнейшим стратегическим императивом является превращение "береговых территорий" в своих союзников, стратегическое проникнове ние в "прибрежные" зоны, заключение общеевразийского пакта или, по меньшей мере, обеспечение полного и строгого нейтралитета как можно большего числа Rimland в позиционном противостоянии заатлантическому Западу. Здесь стратегической формулой России однозначно должна быть формула "и Восток и Запад", так как только континентальная интеграция Евразии с центром в России может гарантировать всем ее народам и государствам действительный суверенитет, максимум политической и экономической автаркии. На стратегическом уровне сегодня актуально одно-единственное противопоставление: либо мондиализм (общепланетарная доминация американизма и атлантизма), либо континентализм (деление планеты на два или более Больших Пространства, пользующихся политическим, военным, стратегическим и геополитическим суверенитетом). Rimlands необходимы России, чтобы стать действительно суверенной континентальной геополитической силой. В настоящий момент, при актуальном развитии военных, стратегических и экономических технологий, никакого иного, неконтинентального, суверенитета просто не может быть: всякие "этнократические", чисто "изоляционистские" проекты решения государственной проблемы России в стратегической сфере дают результат строго соответствующий мондиалистским планам по тотальному контролю над планетой и по полной стратегической, политической и экономической оккупации Евразии и России.

Очевидно, что перенесение культурно-исторической проблематики России на стратегический или геополитический уровень (т.е. наделение формулы "ни Восток, ни Запад" сугубо геополитическим смыслом) есть не что иное, как политическая диверсия, направленная на стратегическую дезориентацию внешнеполитического курса России. Что бы ни лежало в основе "узко-этнических", "расово-националистических", "шовинистических" моделей русской государственности невежество, наивность или сознательная работа против своего народа и его независимости, результатом является полное тождество с мондиалистскими целями. Не превратив Россию в "этническую резервацию", США не смогут получить полного контроля над миром.

Одним из главных постулатов геополитики является утверждение о том, что геополитическое положение государства является намного более важным, нежели особенности политического устройства этого государства.

Одним из насущнейших геополитических  требований России является "собирание Империи". Как бы мы ни относились к "социализму", СССР, Восточному блоку, странам Варшавского договора и т.д., как бы ни оценивали политическую и культурную реальность одной из двух сверхдержав, с геополитической точки зрения, существование Восточного блока было однозначно позитивным фактором для возможного евразийского объединения, для континентальной интеграции и суверенитета нашего Большого Пространства. Именно геополитическая логика заставила бельгийского теоретика Жана Тириара говорить о необходимости создания "Евро-советской империи от Владивостока до Дублина". Только Восточный блок мог стать основой объединения Евразии в Империю, хотя разделение Европы и непоследовательность советской политики в Азии были серьезными препятствиями для осуществления этой цели. По мнению многих современных геополитиков, распад СССР был в значительной мере обусловлен именно его стратегической уязвимостью на западных и восточных рубежах.

Геополитическое "собирание Империи" является для России не только одним из возможных путей развития, одним из возможных отношений государства к пространству, но залогом и необходимым условием существования независимого государства, и более того независимого государства на независимом континенте.

 Если Россия немедленно не начнет воссоздавать Большое Пространство, т.е. возвращать в сферу своего стратегического, политического и экономического влияния временно утраченные евразийские просторы, она ввергнет в катастрофу и саму себя, и все народы, проживающие на "Мировом Острове". Ход возможных событий легко предвидеть. Если Россия выберет какой-то иной путь, нежели "путь собирания Империи", континентальную миссию Heartland начнут брать на себя новые державы или блоки государств. В таком случае, просторы России будут основной стратегической целью для тех сил, которые объявят себя новой "цитаделью Евразии". Это совершенно неизбежно, так как контроль над континентом немыслим без контроля над пространством "географической оси Истории". Либо Китай предпримет отчаянный бросок на Север в Казахстан и Восточную Сибирь, либо Срединная Европа двинется на западно-русские земли: Украину, Белоруссию, западную Великороссию, либо исламский блок постарается интегрировать Среднюю Азию, Поволжье и Приуралье, а также некоторые территории Южной России.

Выход к холодным морям Севера и  Востока должен быть дополнен выходом к теплым морям Юга и Запада, и только в этом случае Россия станет геополитически "законченной". За это, собственно, и велись многочисленные русско-турецкие войны, плоды которых, однако, пожинали не турки и не русские, а англичане, обескровливающие две последние традиционные империи из трех (третья Австро-Венгрия). Только тогда, когда южными и западными границами России станет береговая линия, можно будет говорить об окончательном завершении ее континентального строительства. При этом не обязательно речь должна идти о завоеваниях, экспансии или аннексиях. Прочный антиатлантический паритетный стратегический союз с континентальными европейскими и азиатскими державами был бы достаточен для достижения этой цели. Выход к теплым морям может быть получен не только путем кровопролитной войны, но и путем разумного мира, выгодного для геополитических интересов всех континентальных держав, так как проект евразийской стратегической интеграции даст возможность всем этим державам стать реально суверенными и независимыми перед лицом альтернативного им атлантического Острова, объединенного, в свою очередь, стратегической доктриной Монро. [5]

Одной из главных проблем в отношениях России с новыми независимыми государствами, входящими в состав Содружества, является проблема транспортировки углеводородного сырья на мировые рынки. И вопрос даже не в экономических интересах, хотя и это не последний фактор, особенно сегодня, когда цена сырой нефти на Нью-Йоркской товарной бирже вплотную приблизилась к рубежу 30 долларов за баррель. Вопрос в геополитике, в стремлении США использовать ННГ Центральной Азии и Кавказа как составляющие звенья своеобразного "санитарного кордона" вокруг России. Именно этой цели подчинены все проекты по транспортировке углеводородов, в которых участвуют США. И главный из этих проектов - нефтепровод Баку - Джейхан, в котором наиболее отчетливо проявляется приоритет геополитики над экономикой и здравым смыслом.

Главным объектом борьбы в Прикаспии до последнего времени оставался вопрос о выборе маршрута для "основного экспортного трубопровода" (ОЭТ), по которому пойдет большая каспийская нефть в период ее пиковой добычи. Еще не была решена проблема о наличии углеводородных ресурсов, оставался открытым вопрос о юридическом статусе Каспийского моря, а вокруг этой темы уже шла ожесточенная дискуссия. Участниками спора были все заинтересованные страны: те, чья нефть должна была заполнить нефтепровод; государства, по чьей территории он должен был проходить; страны, куда предполагалось эту нефть поставлять; наконец, те, чьи интересы были выше меркантильных экономических, а касались вопросов геополитики.

В середине 1997 года дискуссия приобрела  реальные очертания. Президенты Азербайджана и Казахстана подписали в Алматы меморандум о намерении построить трубопровод, по которому казахстанская нефть шла бы по западному маршруту - через Азербайджан и Грузию до турецких терминалов на Средиземном море. Следующие два года прошли в отчаянных спорах о целесообразности этого направления транспортировки углеводородов. Экономисты и нефтяники, то есть те, кому предстояло строить и вкладывать финансы, выступали против. Политики - категорически за. Аргументы и тех, и других были вполне логичны.

С точки зрения экономики и здравого смысла, первое, что вызывает озабоченность, это стоимость проекта. По самым скромным оценкам, она составит от 2,5 млрд. до 4 млрд. долларов, довольно много даже для таких американских нефтяных королей, как "Экссон", "Шеврон", "Амоко" и "Тексако". Второе - планируемые объемы прокачки нефти, которые должны достигать 45 млн. тонн нефти ежегодно с возможностью увеличения до 60 млн. тонн. В самом Азербайджане нет ни источника, ни производственных мощностей, которые были бы рассчитаны на транспортировку таких объемов нефти. Согласно прогнозам, азербайджанская нефть достигнет уровня в 17,5 млн. тонн в год только к 2004 году. Следовательно, нужен дополнительный источник. И этот источник - Казахстан. Но и здесь возникает ряд вопросов. Во-первых, пока точно не определены "доказанные" запасы углеводородных ресурсов Казахстана. Во-вторых, 26 млн. тонн в год казахстанской нефти, согласно договору, идут Каспийскому нефтяному консорциуму (КНК), объединяющему восемь нефтяных компаний Казахстана, России и Омана, и в соответствии с тем же договором рядом с Новороссийском идет строительство нового порта, что является серьезным препятствием строительству нефтепровода Баку - Джейхан. В-третьих, маршрут пролегания нефтепровода и связанные с этим проблемы обеспечения его безопасности и тарифов на перекачку. Первая часть без комментариев. Что касается второй, то, по некоторым оценкам, транспортные тарифы будут выше, чем на альтернативных маршрутах, на 10 долларов за 1 тонну. Одно это уже делает данный маршрут нерентабельным в случае очередного падения цены на нефть. Наконец, серьезные возражения у трезвых политиков, в том числе и на Западе, вызывает политическая подоплека борьбы именно за этот маршрут. Мнение, что нефтепровод Баку - Джейхан преследует одну единственную цель: обеспечить жесткое присутствие Вашингтона в Каспийском регионе и изолировать Россию от путей экспорта нефти, разделяется большинством аналитиков.

Не менее весомы и политические аргументы. Нефтепровод Баку - Джейхан очень важен как для США, так и для Турции и Азербайджана с точки зрения региональной стратегии. Штаты решают свою главную геостратегическую задачу - ослабление позиций России и Ирана как на Кавказе, так и в Центральной Азии. Турция превращается не только в главного политического игрока в регионе, но и в ключевого поставщика углеводородного сырья. Нефтяные терминалы турецкого порта Джейхан на Средиземном море оснащены современным оборудованием, использовавшимся для перекачки иракской нефти до введения эмбарго в 1991 году. Их пропускная способность в четыре раза выше возможностей Новороссийского порта. В случае введения в действие нефтепровода Баку - Джейхан, исключающего Россию и Иран из транзита углеводородного сырья, и снятия эмбарго на экспорт иракской нефти Турция становится монополистом в ее транспортировке на Средиземном море. Определенные политические дивиденды получает и Азербайджан, превращаясь в основного союзника США и Турции в Закавказье, что в условиях натянутых отношений с Россией уже немало.

Именно этими обстоятельствами и объясняется активность США, Турции и Азербайджана в продвижении данного проекта.

29 октября 1998 года в Анкаре  была подписана Декларация в  поддержку строительства трубопровода  Баку - Джейхан. Подписи под Анкарской  декларацией поставили президенты Турции, Узбекистана, Азербайджана, Казахстана и Грузии, а также министр энергетики США Уильям Ричардсон. Стороны взяли на себя "моральные обязательства" содействовать строительству трубопровода, но ни сроки, ни источники финансирования проекта пока не оговаривались. Заинтересованность Турции в реализации проекта была настолько велика, что она даже пошла на нарушение ранее достигнутых международных договоренностей. Не успели просохнуть чернила на Анкарской декларации, как специальная комиссия под руководством госминистра Турции по морским вопросам Бурхана Кара подготовила доклад о положении судоходства в черноморских проливах Босфор и Дарданеллы, предполагающий ужесточение правил судоходства в этой акватории Черного моря. Этот доклад в виде специального письма был разослан странам, которые планируют перевозить через проливы каспийскую нефть.

Заключительный аккорд был сыгран на саммите ОБСЕ в Стамбуле в ноябре ушедшего года, где президенты Казахстана, Азербайджана, Турции, Грузии и Туркмении подписали Стамбульскую декларацию в поддержку нефтепровода Баку - Джейхан и привлечения к данному проекту нефтяных объемов из Казахстана и Туркмении. Параллельно состоялось заключение рамочного соглашения между Туркменией, Азербайджаном, Грузией и Турцией о строительстве Транскаспийского газопровода для транспортировки в Турцию туркменского газа.