Формирование революционно-демократического направления русской общественной жизни. В.Г. Белинский, А.И. Герцен, петрашевцы

В 1837-1838 гг. для  управления "государственными имуществами" (включая казенных крестьян) было учреждено особое Министерство государственных имуществ; министром был назначен гуманный генерал граф П. Д. Киселев. Он настойчиво стремился к всестороннему улучшению их положения.

Волостное и  сельское управление были построены  на начале крестьянского самоуправления. Министерство графа П. Д. Киселева заботилось об удовлетворении хозяйственных и бытовых нужд крестьян: производило размежевание земель, отводило дополнительные  наделы для малоземельных, устраивало ссудо-сберегательные кассы, школы и больницы. Реформа государственной деревни, проведенная П. Д. Киселевым, новая форма организации казенных крестьян (в том числе введение самоуправления) послужила образцом для устройства помещичьих крестьян по освобождении их от крепостной зависимости. 

Из внутренних мероприятий николаевского царствования следует упомянуть финансовую реформу  графа Е. Ф. Канкрина, который возглавлял министерство финансов с 1824 по 1844 гг. В 1839-1843 гг. граф Е. Ф. Канкрин произвел формальную девальвацию (официальное  уменьшение золотого содержания денежной единицы или понижение курса  национальной валюты по отношению к золоту, серебру...) ассигнаций (бумажные деньги), установив, что 350 рублей ассигнациями равняются 100 рублям серебром, а затем выпустил новые бумажные деньги - "кредитные билеты", ценность которых обеспечивалась собранным министром финансов металлическим разменным фондом.

Экономическое развитие страны заставляло правительство  покровительствовать промышленности, торговле и, в конечном счете, способствовать развитию капиталистических отношений. Насаждение промышленности, учреждение банков, строительство железных дорог, основание технических учебных  заведений, поощрение деятельности сельскохозяйственных и промышленных обществ, организация выставок - все  эти меры поощрения экономического развития проводились с учетом интересов  помещике» и нужд самодержавия.

Военные расходы  и затраты на растущий аппарат  управления требовали увеличения денежных поступлений. Отсюда и принятие поощрительных  мер для предпринимателей, издание  покровительственных тарифов. Консервативная по своим истокам политика тормозила, конечно, развитие новых процессов  в экономике. Но они, тем не менее, медленно, но верно пробивали себе дорогу, углубляя кризис всей социально-экономической  системы. 
 
 
 
 
 
 

3.Теория официальной народности. Славянофилы и западники

3.1. Общественное движение в 20-х - 50-х гг.

Реакцией на неудачу реформ Александра I и на выступление декабристов было нарастание консервативных настроений в русском обществе. Николай I мечтал подчинить себе общество, руководить его идейной жизнью, управлять его настроениями. Он считал, что лучшая теория - "добрая нравственность", и дело подданных "не рассуждать", а повиноваться. Однако начальственное "не рассуждать" было уже недостаточно для того, чтобы заставить общество не только повиноваться власти, но и служить ей не за страх, а за совесть.

По официальной  доктрине, эффектно сформулированной министром народного просвещения  графом С. С. Уваровым (с 1833 до 1849 г.), в  основе самобытной русской жизни  лежат три принципа: самодержавие, православие и народность. Первым в "теории официальной народности", безусловно преобладающим, являлось, конечно, самодержавие, которому все должно подчиняться не только внешне, но и внутренне, не только за страх, а за совесть.

Самодержавие  объявлялось основным устоем русской  жизни, обеспечивающим якобы величие  и мощь России, отсюда преданность  и служба ему объявлялась гражданским  долгом всех подданных.Православие  считалось основой духовной жизни  народа, поэтому православная церковь, подчиненная светской власти, являлась опорой самодержавия.

В понятие "народность" вкладывалось отсутствие якобы социальной розни в России, "единство" народа и "единение" его с царем. "...Под "народностью" разумелся казенный патриотизм - безусловное преклонение перед правительственной Россией, перед ее военной мощью и полицейской выправкой, перед Россией в ее официальном облике, "в противоположность России по бумагам с Россией в натуре", по выражению историка М. П. Погодина, перед Россией декоративной, в казенном стиле, притворно уверенной в своих силах, в непогрешимости и устойчивости своих порядков и умышленно закрывающей глаза на великие народно-государственные нужды".

Новый университетский  устав 1835 г. передавал руководство делом просвещения в руки попечителей учебных округов и ограничивал университетскую автономию. 

Сам министр  просвещения граф Уваров был просвещенным человеком, и наука могла жить под его "отеческим" попечением. По мнению ряда современных исследователей, Уваров стремился не просто пресечь нежелательные тенденции в духовном развитии страны, но и направить его в нужное русло, до известной степени поощряя просвещение. В Московском университете в уваровскую эпоху действовала блестящая плеяда профессоров - Т. Н. Грановский, Н. Д. Кавелин, П. Г. Редкий и другие .

Правящая верхушка пыталась исторически и теоретически обосновать "теорию официальной народности", придать ей национальную окраску, вывести "устои" русской жизни из особенностей исторического развития России. Наиболее обстоятельно эта теория была развита и обоснована в трудах профессора-историка Московского университета М. П. Погодина. Он исходил из противопоставления истории России и стран Западной Европы. В России, писал Погодив, сложился особый тип власти, основанный на "единении" царя и народа. И даже крепостное право у Погодина, который сам был в прошлом крепостным, вызывает умиление, поскольку оно "сохраняет в себе много патриархального": хороший помещик является "благодетелем" своих крестьян. Сохранение самобытности России - залог того, что и в будущем Россия станет развиваться не путем революций, как на Западе, а "мудрым попечением" самодержавной власти.

Прямее, проще  и воинственнее эту же концепцию проводил профессор литературы С. П. Шевырев, который в своих писаниях резко противопоставлял "разлагающийся и гниющий" Запад, одержимый "злым заразительным недугом, окруженный атмосферою опасного дыхания" нашей "святой Руси", которая крепка "тремя коренными чувствами" - самодержавием, православием и народностью.

Неотъемлемую  черту идеологической доктрины "официальной  народности" составлял квасной  патриотизм, призванный способствовать максимальному искажению реальной действительности. Апофеозом его служат известные слова шефа жандармов А. X. Бенкендорфа относительно прошлого, настоящего и будущего России: "Прошедшее России удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается будущего - оно выше всего, что только может представить себе самое пылкое воображение".

Другой точки  зрения придерживался тонкий наблюдатель, французский путешественник маркиз де Кюстин, путешествующий по николаевской России: "Внешний порядок, царящий в России - лишь иллюзия; под ним таятся недуги, подтачивающие государственный организм. Правительство, которое ничего не стыдится, потому что оно силится все скрывать, и добивается этого, более страшно, чем прочно; в нации недомогание, в армии - отупение, во власти - ужас, испытываемый даже теми, кто наиболее внушает страх, раболепство в церкви, лицемерие у знатных, невежество и ни-щета в народе и Сибирь для всех, - вот какою сделали страну необхо-димость, история, природа, Провидение, намерения которого всегда непроницаемы...".

Особенно усиливается  реакция в последнее семилетие царствования Николая I (оно получило название "мрачного"). Европейские революции 1848-1849 гг. напугали Николая I, который переходит к системе" безудержной реакции и обскурантизма. Министром народного просвещения назначается мрачный реакционер кн. Ширинский, Шихматов. Вводится строгий надзор над университетским образованием; кафедры философии и других "вредных" наук закрываются; вводится ограниченный комплект студентов - до 300 человек на каждом факультете (кроме медицинского).Невыносимым делается гнет цензуры, старающейся не пропустить на страницы книг и журналов западной "заразы 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

3.2. Западничество и славянофильство

На рубеже 30-х - 40-х годов происходили изменения  в обществен-ных настроениях, внешне еще мало заметные, но ощутимые. А. И. Герцен писал: "Что-то пробудилось в сознании, в совести - какое-то чувство неловкости, неудовольствия. Ужас притупился, людям надоело в полумраке темного царства".

Исследователи считают, что с "Философического  письма" П. Я. Чаадаева началось формирование течения "западников". Назвали их так потому, что они считали неизбежным повторение Россией пути Западной Европы и призывали учиться у нее. Представителями западничества были историки Т. Н. Грановский, П. Н. Кудрявцев, С. М. Соловьев, юрист, философ и историк Б. Н. Чичерин, юрист и философ К. Д. Кавелин, литераторы В. П. Боткин, П. В. Анненков, В. Ф. Корш и другие. К западникам примыкали критик В. Г. Белинский и А. И. Герцен.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

  Россия при Николае І углубление кризиса феодально-крепостнической системы

К Грановскому  тяготели литераторы И. П. Галахов, Н. X. Кетчер, Н. А. Мильгунов, Н. Ф. Павлов, Н. М. Сатин, актер М. С. Щепкин. "Наши" назвал их Герцен: "Такого круга людей, талантливых; многосторонних и чистых я не встречал потом нигде, ни на высших вершинах политического мира, ни на последних маковках литературного и артистического".

Во главе московского  кружка западников стоял Т. Н. Грановский. Профессор Московского университета, Грановский читал курс истории средних веков.

Грановский стал любимцем московского студенчества. В феврале 1845 г, студенты приветствовали его восторженными овациями. Грановский начал свою очередную лекцию словами: "Мы, равно и вы, и я, принадлежим  к молодому поколению, - тому поколению, в руках которого жизнь и будущность".

Западники считали, что Россия вступила на европейский  путь - единственно возможный для  цивилизованной страны - с опозданием, только в начале XVIII века, в результате реформ Петра Великого. Естественно, что по уровню развития она значительно отстает от передовых стран Западной Европы. Задача современного русского общества, по мнению западников, заключалась в том, чтобы теснее примкнуть к европейскому Западу и слиться с ним воедино, образовав одну общечеловеческую культурную семью. Движение в "западном направлении" неизбежно должно привести к таким же переменам в русской жизни, какие в свое время пережили эти страны, - к замене подневольного, крепостного труда свободным и преобразованию деспотического государственного устройства в конституционное. Задача России - как можно скорее изжить свое бескультурье, слиться с европейским Западом в "одну общечеловеческую семью". В основе идей западников лежала философия Гегеля. Они были сторонниками прогресса, свободы личности; индивидуализм противопоставляли общинности и соборности славянофилов. Западники считали, что основная задача "образованного меньшинства" - подготовить русское общество к мысли о необходимости преобразований и воздействовать в должном духе на власть. Именно в живом сотрудничестве власть и общество должны подготовить и провести хорошо продуманные, последовательные реформы, с помощью которых будет ликвидирован разрыв между Россией и Западной Европой. Идеи "западников" проповедовал Т. Н. Грановский - с кафедры Московского университета, В. Г. Белинский - на страницах журнала "Отечественные записки" и "Современник", А. И. Герцен и Н. П. Огарев - в литературных салонах.

Радикально настроенные  А. И. Герцен, Н. П. Огарев и В. Г. Белинский в конце 1830-х - начале 1840-х гг. разделяли основные идеи "западников". Будучи полностью согласными с тем, что Россия идет по западному, европейскому пути, радикалы были не склонны идеализировать современную им Европу. Буржуазный строй они подвергали резкой критике. С их точки зрения, Россия в своем развитии не только должна догнать западные европейские страны, но и совершить вместе с ними решительный шаг к новому строю - социализму. Если представители буржуазно-либерального течения (Т. Н. Грановский, В. П. Корин, Н. Д. Кавелин) надеялись на путь реформ, то деятели революционно-демократического течения (А. И. Герцен, Я. П. Огарев и В. Г. Белинский) верили в необходимость насильственного, революционного переворота.

"Славянофилы" (А. С. Хомяков, братья К. С.  и И. С. Аксаковы, братья И.  В. и П. В. Киреевские, Ю. Ф. Самарин) считали необходимым вернуться к идеалам допетровской Руси (отсюда их название). Московское царство, по мнению славянофилов, гораздо более соответствовало духу и характеру русского народа, чем петербургская бюрократическая монархия, построенная Петром I по европейским образцам. Славянофилы считали, что для России исконными идейными началами являются православная вера и связанные с нею принципы внутренней правды и духовной свободы, воплощением этих начал в жизни является община, крестьянский мир как добровольный союз для взаимной помощи и поддержки. По мнению славянофилов, ни западные принципы, ни западные организационные формы не нужны и неприемлемы для России. Политическим идеалом славянофилов была патриархальная монархия, опирающаяся на добровольную поддержку народа. "Сила мнения" народа должна выражаться в совещательном земском соборе, который царь должен был бы созывать по примеру московских царей.

Подлинным центром, душой славянофильского кружка был  А. С. Хомяков. "Ильей Муромцем" славянофильства назвал его Герцен, который писал: "Хомяков был  действительно опасный противник ... он пользовался малейшим рассеянием, малейшей уступкой. Необыкновенно даровитый человек, обладавший страшной эрудицией, он, как средневековые рыцари, караулившие богородицу, спал вооруженный. Во всякое время дня и ночи он был готов на запутаннейший спор".

Славянофилы видели недостатки общественно-политического  строя николаевской России и иногда подвергали резкой критике засилье  бюрократии и ее произвол, несправедливость судей, взяточничество чиновников.

В 40-е годы XIX в. противники обвиняли славянофилов в  том, что очи находятся под  покровительством правительства. Под впечатлением недавних споров Герцен писал в 1850 г.: "Славянофилы пользовались большим преимуществом перед европейцами (западниками - Л.П.), но преимущества такого рода пагубны: славянофилы защищали православие и национальность, тогда как европейцы нападали на то и другое; поэтому славянофилы могли говорить почти все, не рискуя потерять орден, пенсию, место придворного наставника или звание камер-юнкера. Белинский же, напротив, ничего не мог говорить; слишком прозрачная мысль или неосторожное слово могли довести его до тюрьмы, скомпрометировать журнал, редактора и цензора. Но именно по этой причине все симпатии снискал смелый писатель, который, в виду Петропавловской крепости, защищал независимость, а все неприязненные чувства обратились на его противников, показывавших кулак из-за стен Кремля и Успенского собора и пользовавшихся столь широким покровительством петербургских "немцев".