Древнескандинавская литература

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ  – ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Реферат по истории на тему:

«Древнескандинавская  литература» 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Выполнил: студент 1 курса 

факультета  философии

Дроздов Д.

102 гр. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Москва 2009

Содержание 

Введение…………………………………………….....................................2 

Что есть сага?.............................................................................5 

Проблема авторства  и границы личности…………………………..8 

Мотивация героев саг…………………………………………………………10 

Заключение…………………………………………………………………………12 
 

Список литературы……………………………………………………………..13 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение

    Вне всякого сомнения, древнескандинавская литература представляет собой уникальное явление истории мировой литературы, что подтверждается повышенным интересом науки к этому феномену средневековой письменности. Говоря о древнескандинавской литературе, мы должны подразумевать так называемые саги, записанные на древнеисландском языке и повествующие историю жизни народов Скандинавии в период с X по XIV столетия.

Название  сага ( др.-исл. saga )  вероятно происходит от  исландского глагола segja – говорить, и обозначает как устное повествование, так и письменное изложение. Исторически, исландский термин «сага» обозначал любое прозаическое повествование, в наши же дни, он обозначает литературу указанного периода. В традиции саговедения саги подразделяются на несколько циклов по принципу их тематического отличия:

«Легендарные  саги» или «Саги о древних  временах» — саги, повествующие о легендарной истории Скандинавии, основанные на общих для всех германских народов мифах и героических сказаниях. Самой известной из этих саг считается «Сага о Вёльсунгах».

«Саги о  королях» — саги описывающие историю Норвегии, так как в Исландии не было монархической власти. К этой категории относятся как отдельные саги о норвежских королях, такие как, например, «Сага о Хаконе Хаконарсоне» или «Сага об Олаве Трюггвасоне», так и сводные произведения, характерным и наиболее известным примером которых является «Хеймскрингла» («Круг земной») Снорри Стурлусона. Так же существует исландская сага о королях Дании — «Сага о Кнютлингах».

«Саги об исландцах» или «Родовые саги» — саги, в  которых рассказывается о жизни  исландцев, их истории, взаимоотношениях их родов в так называемый «век саг» — в период с X по XI века (930-1030 гг.). К этому разряду относятся самые знаменитые саги, такие как «Сага об Эгиле» (Egils saga Skallagrímssonar), «Сага о Ньяле» (Njáls saga) - вершины исландского эпоса, одни из первых и крупнейших письменных памятников североевропейской литературы (также «Сага о Названных братьях» (Fóstbrœðra saga), «Сага о Битве на Пустоши» (Heiðarvíga saga), «Сага о людях из Лососьей долины» (Laxdæla saga), «Сага о Гисли» (Gísla saga Súrssonar), «Сага о Гуннлауге Змеином Языке» (Gunnlaugs saga ormstungu), «Сага о гренландцах» (Grœnlendinga saga), «Жизнь Снорри Годи» (Ævi Snorra goða) и др.).

«Саги о  епископах» — саги, излагающие историю католической церкви в Исландии. Данные саги содержат большое количество исторически достоверного материала о деяниях исландских епископов.

«Лживые саги» (lygisögur) — саги с явными сказочными элементами в сюжете.

«Переводные саги» — произведения содержащие пересказы классических сюжетов  и исторических событий, такие как  «Всемирная сага», «Сага о римлянах», «Сага о иудеях», «Сага о троянцах», «Сага об Александре».

Однако, наряду с традиционным делением, существует и другое. Такое деление саг  было предложено известным исландским филологом Сигурдом Нордалем и основано на временных различиях:

«Саги о далёком прошлом» (приблизительно до 850 года)

« Саги о прошлом» (приблизительно от 850 до 1100 года)

«Саги о современности» (приблизительно не ранее 1100 года) 

Общим у формы для всех саг является очень простой риторический приём  вопроса-ответа. Например:

„Что  же известно о том, как приходит зима? 
А вот что известно об этом. 
Когда смотрит солнце реже на землю, листва опадать начинает с деревьев, 
тогда пробираются в голые рощи студёные ветры и снежные тучи...“

Кроме того, все саги по сути своей линейны. Так же, как жизнь человека, повествование  идёт от начала к финалу: ретроспекции тут — не типичны. 
 
Однако, при кажущейся простоте, у саги есть несколько важных «секретов». 
Во-первых, сказителя выбирает наставник. Поэтому совершается не только наущение, но и посвящение. В мир саги и в мастерство её сложения и «связывания» двух миров — того, который в саге и того, который «сейчас здесь». 
Во-вторых, сказитель — не декламатор, а «гид». Ибо сага — не передаётся, а «совершается» каждый раз заново, в полноте её содержания и идеи. Поэтому чтение текста саги не имеет по сути большого смысла. А если уж и читать её как текст, то не «про себя», а вслух. Так же, как разбирают нотные тексты. Потому что сагу не читают, а слушают. В точности как и древнегреческие трагедии...

Даже  поверхностное ознакомление с этим памятникм мировой литерату, коим являются саги, достаточно, чтобы увидеть  сколько проблемных мест существует в этой области.Поставив задачу выявить основные характерные черты саги, мы постараемся пролить свет на те места, которые являются проблемными. Это и будет являться целью нашего исследования. 

Что есть сага?

     Однако, что же есть сага? Насколько современный читатель может понять всё то, что в ней заключено? Большинство современных исследователей не принимают во внимание тот факт, что саги  в большей степени даже не столько средневековая проза, сколько дошедшая фольклорная форма более ранних эпох, отражённая в письменности. Следовательно, разнообразные таблицы, сравнения и другие подобные современные методы анализа литературных произведений не совсем возможны в подобном случае. Любопытную мысль выразил в своей статье, опубликованной в журнале «Гуманитарная мысль Юга России»,  Е.К. Блохин.  Принимая во внимание позицию одной из школ исландской историографии, утверждающей, что сага по целому ряду признаков является фольклорным произведением, Блохин выводит следующее: запись фольклора - равносильна его гибели. Получается, что даже непосредственные  авторы, а, точнее, переписыватели, скорее всего не совсем понимали всё то, что записывали. Тогда что же остаётся делать нам?

Любопытную  попытку проникнуть в мировоззрение  древнего скандинава и понимания  тех особенностей саги, которые, зачастую не учитываются при исследовании, предпринял выдающийся филолог М.И. Стеблин-Каменский.  Одно из важнейших  мест в его исследовании занимает осмысление того, что есть правда в  саге. Современный человек, разумеется, вполне чётко разделяет  историческую правду от художественной.  В саге же, присутствует лишь «синкретическая  правда». Иными словами, для древнескандинавского слушателя саги, понятие правды неразделимо. Это означает, что сага не может  являться художественным произведением  в современном смысле этого слова. Для человека той эпохи всё  излагаемое в саге было правдой, а  не вымыслом. Можно предположить, что  наиболее близки к «художественной  правде», «художественному вымыслу» так  называемые «лживые саги». Однако в  «сагах о епископах», безусловно считавшимися правдивыми, «лживые саги» называются забавными, что совсем не одно и тоже, что «художественный вымысел». Но с другой стороны, трудно предположить, что древнескандинавские слушатели  были настолько легковерны. Попросту в их восприятии не было ни одного из видов правды, воспринимаемой современным  человеком. Присутствующий в сагах  вымысел – это, так сказать, «скрытый вымысел». В чём нетрудно убедится на примере сохранившихся пережитков  «синкретической правды». Никакой  разговор не может быть воспроизведён  в полной точности, если только он не записан в какой либо форме, а  люди хотят видеть и слышать не то, что есть на самом деле, а то, что  хочется им. Особенно ярко это  проявляется в рассказах  о  виденном сне. Сновидения крайне трудно запомнить, поэтому сколько-нибудь правдиво рассказать их нельзя. К тому же тут невозможен никакой контроль. Именно поэтому сновидения, описанные в книгах, совершенно не совпадают с тем, что бывает в жизни.

Важным для  современного читателя стоит и постановка вопроса: «Что есть Добро и Зло?». Совершенно очевидно, что с периода, называемого «эпохой саг» ( примерно с  930 по 1030), а, точнее, ещё значительно  ранее, если принять во внимание фольклорное  происхождение саг, изменилось не только представление о правде, но и нравственное – о Добре и Зле. То, что нам  может показаться  жестоким, не всегда являлось таковым для древнего скандинава. Не стоит забывать, что саги рассказывались для описания распри. Именно распря являлась центральным событием саги, а не, например, описательная сторона  или фактический материал. Конечно, несколько иначе нужно говорить о «сагах о епископах» и большой  части «саг о королях», но эти  формы саг уже являются итогом влияния христианства. Кровавая месть, являющаяся соедржанием распри, играла огромную роль в общественных отношениях древних скандинавов. Это не просто проявление жестокости, это основной регулятор общественных отношений  до появления государственных институтов. Важны в этом отношении и лингвистические  исследования, в древнеисландском языке  не было слов, эквивалентных современному «убийству». Для обозначения боя  и «убийства»  в качестве мести  использовалось одно и то же слово. Для обозначения убийства спящих и других слов, не соответствующих  законному поведению, использовалось уже другое. Убийство из долга мести  называлось «большим делом».  Однако подобное убийство имело свои правила. Так, например, совершивший убийство  из мести должен был объявить об этом в ближайшем населённом пункте или, в худшем случае, оставить своё оружие в ране убитого. В ином случае он мог быть объявлен вне закона. Да и сама месть имела свои правила. Так, например, строго подсчитывалось количество убитых и раненых, только, когда счёт оказывался равен, и стороны  были удовлетворены, распря прекращалась. Таким образом, в отличие от современного негативного понимания  убийства, убийство в древнескандинавском  обществе не всегда считалось злом. Напротив, в «узаконенном» убийстве было нечто героическое, мужественное и поощряемое обществом.

Важным для  понимания саги является представления  о времени.  Время в сагах  не подразумевает разрыва между  реальным временем и литературным временем. Прочность с реальным, историческим временем в сагах обеспечивается с помощью длинных генеалогий, ведущих в конечном счёте в  реальное настоящее; все события  в саги привязаны к конкретным местностям и конкретным историческим рубежам, например: заселение Исландии. Для реального исторического  времени саг характерна однонаправленность. Художественному времени , напротив, присуща его фиктивность, выражающаяся в параллельном повествовании  или  возврату из одного временного промежутка в другой.  Субъективная оценка времени никогда не выражается не автором саги, не персонажами, такое восприятие вполне очевидно,  синкретическая правда ограничивает активность автора к минимуму. И даже смерть как  конечная временная точка не осознаётся таковой, вера в загробную жизнь не позволяет такого восприятия. В результате, время саги неразрывно, оно связано как с прошлым, так и с будущим и, тем более, с настоящим. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Проблема  авторства и границы личности

      Если для саги характерна синкретическая правда, а не разделение на вымысел и историческую правду, то как быть с авторством саг?  Если «автор» саги думает, что передаёт только правду, то как он может считать себя автором? Синкретическая правда подразумевает собой нечто данное, а не созданное. Таким образом, выходит, что нераличение на вымысел и историческую правду  означает неосознанность  авторства. Так или иначе, авторский вклад, конечно, присутствовал, но был неосознанным и размеры его установить на сегодняшний день невозможно.

Неосознанность  авторства можно усмотреть и  во внешних признаках. Так, в древнеисландском языке нет ни одного слова, эквивалентного или в достаточной мере схожего  по смысловому значению с современным  словом  «автор». Существовали только слова ritari (от rita «писать») «писец», «переписчик», sagnamaðr (от saga «сага» и maðr «человек») или sagnameistari (от saga «сага» и meistari «мастер») «знаток саг», «умелый рассказчик саг», fræðimaðr (от fræði «знания», «мудрость») «знаток саг», «мудрый человек».

Другой внешний  признак следует из преобладающей  анонимности саг. Если учесть, что  правда в саге - синкретическая правда, то это выглядит вполне логично. Если человек, написавший сагу, не ощущал себя её автором в современном смысле слова, то и закономерно, что он не считал нужным оставлять своё имя. Если говорить о тех сагах, чьё авторство  нам известно, то как раз они  и являются наиболее  чёткими  в отношении к синкретической правде. Да и упоминания о них  лишь следующие:  «продиктовал»  или «составил».