Дети прифронтовой полосы

        Враг превратил город в руины,  но так и не сумел перешагнуть  через его кварталы, чтобы продолжить  путь на восток. Последний смертельный  удар Воронежу фашисты нанесли  во время своего бегства. Они  взорвали то, что ещё уцелело  в ходе многомесячных боёв, - наиболее  монументальные здания обкома  партии, университета, Дворца пионеров  цирка и др. Когда утром 25 января 1943 года наши воины выбили гитлеровцев  из правобережных кварталов Воронежа, то оказались среди сплошных  руин. Из 20 тысяч домов осталось  несколько десятков полуразрушенных  строений. Корпуса всех 130 предприятий  были взорваны, разбиты, сожжены.  В городе не осталось ни  театров, ни вузов, ни больниц,  ни административных зданий. Не  было парков, скверов, площадей, улиц. Были горы битого кирпича   да  бесформенные железобетонные  глыбы. Город был мёртв. Он  был разрушен на  96  процентов,  а  правобережная часть –  на все сто. В одном  из  своих 

выступлений по берлинскому радио фашистский министр пропаганды Геббельс утверждал, что большевикам потребуется  на восстановление Воронежа не менее 50 лет. Воронеж действительно был  похож на город – 

призрак. Безлюдный,  разрушенный, он ничем  не напоминал то, чем был раньше.

   Вот что писала о Воронеже корреспондент  газеты «Правды»  Елена Кононенко: «Первые минуты, часы вступления на улицы Воронежа были радостны и мучительны. Когда-то живой, полнокровный, энергичный человек, потерявший сознание… Молчали изуродованные немцами улицы. Молчали изуродованные немцами улицы. Молчали ослепшие дома. Ещё дымились руины Дворца пионеров и Воронежского государственного университета. Снег был местами красным. Где-то пылало здание, и зарево пожара освещало чёрные скелеты деревьев… Пустынно, безлюдно». 

      Но  вслед за войсками  в город  входили  жители. Они возвратились  к родным местам, превращённым в  пепелища. Их было мало, но каждый горел  желанием  быстрее возродить город. Это они, первые жители освобождённых  кварталов разрушенного города, написали на стенах развалин обугленными головешками  первые призывные лозунги: «Из руин и пепла  мы поднимем тебя, родной Воронеж!».

   Воспоминания  Гунькина Николая Васильевича: «По окончанию войны в 1947 году я вернулся с фронта. Во время войны за меня  молилась  моя мать, и её молитвы были услышаны. Мне перед очередным наступлением приснился сон, как перед моим лицом спустилась занавеса, которую держала в руках Божья Мать и закрыла меня. Когда проснулся,  подумал, что это знак смерти. Но в бою выжил, и из всех бойцов выжил только я и ещё один боец».                                   

   По воспоминаниям Марии Ивановны Яковлевой: «Наш госпиталь №1922 продвигался. Когда стояли в Житомире, а стояли мы там 9 месяцев, нам сообщили, что  впереди не одного эшелона не пропускают. По мере того, как мы продвигались, наши предатели на трубах поездов оставляли световые сигналы, после чего начиналась бомбёжка. Мне было очень страшно, как и всем остальным, мы молились Богу с великим плачем, каждую ночь готовились к погибели. Бог услышал наши молитвы - наш эшелон с ранеными бойцами продвинулся. Доехали до Польши, дошли до Германии. Доехав до местечка Лившицы, мы узнали, что война кончилась». 
 
 

3. Жизнь после Победы 

   Воспоминания  Пищиковой Марии   Васильевны: «Думали, что война не кончится. Но в 1945 г. по «лопуху» (так в народе называли радио) объявили,  что война кончена. Радости было много,  все стали весёлые. У одной радость, что пришёл с войны, у другой горе, что не вернулся.

          Однажды поехала в Ростов за  пшеном, моими попутчиками были  двое не самых честных людей  посёлка они ехали туда за  тмином, а я – за пшеном. Когда   ехала, боялась, что обворуют, но обошлось, домой тогда привезла 30 килограммов пшена.

   Голод был смертный ходили на речку за чадной, ей и питались. Света не было. Друг у друга брали огонь, и всё же выжили. Стали потихоньку  возвращаться в нормальную жизнь, хотя это было очень непросто. Ох, и непросто было…».

        Вот что говорит Гунькина Елена Васильевна: «После войны было очень тяжело, 1947 год был просто ужасным. Мне тогда было 14 лет, и я с сиротами поехала с попутками в поисках еды. Одна бабушка приютила и кормила нас, за это мы должны были носить хворост, так я и ещё две девочки прожили у неё две недели.  Вернувшись, домой, я привезла найденную на полях старую картошку, из которой просто невозможно было что-либо приготовить. Но  мы её все равно съели. Мне тогда было 14 лет.

       Однажды мы ездили с моей  сестрой, Марьей Васильевной,  на Анненскую ветку  на заброшенную  фабрику («Мебельная фабрика»), набрали  там решета и обменяли его  на еду, после поехали на  небольшом паровозе, стоя на буферах  вагонов, потому что вагоны  были переполнены, места не  было. Было очень страшно, боялись  упасть, но паровоз ехал медленно, всё обошлось».

   Война не отпускала психологически: вернувшиеся домой инвалиды, серые «похоронки», разбитые дома. Даже в частушках по-прежнему вспоминали войну.

      Мария Васильевна Яковлева до сих пор не забыла те задорные строчки: 

                 «Гитлер ждал ответ Наполеона:

                  Как окончит он с Россией  бой?

                  Тот ответил из могилы сонно:

                  «Я, Адольф, подвинусь, - ляг со мной».

                  Гитлера собака укусила в ногу,

                  И в рейхстаге был переполох. 

                  Фюрер ногу почесал немного  …

                  Ну, а пёс, взбесившись, тут  же сдох». 

      Вот так  жизнь брала своё.

   Пищикова Мария Васильевна  вышла замуж и родила пятерых детей: Валентину, Елену, Татьяну, Раису, Евгения. Когда я брала у неё интервью, в её глазах во время рассказа стояли слёзы, при вспоминании тех страшных дней, случаев из реальной и, порой, такой жестокой жизни…

      Яковлева  Мария Васильевна тоже обрела свое  семейное счастье, она так же родила пятерых детей.

      Гунькин Николай Василльевич, вернувшись с фронта,  женился на односельчанке, у них двое сыновей - Виктор и Игорь.

          Струкова Анна Николаевна вышла  замуж и сейчас живёт в Подольске.

         Дронова Мария Федоровна  вышла  замуж за зарубежного врача  и переехала с ним в Америку,  он старше её на 10-15 лет, но  это абсолютно не влияет на  взаимопонимание.

       Гунькина Елена Васильевна  обзавелась семьёй и живёт в Синицино.

       И новое поколение строит новую  жизнь. 
 
 
 

Заключение 

        Горькую чашу фронтового города  нашему Воронежу довелось испить  до дна, он горел, рушился   от бомб и снарядов. Жилые дома, промышленные здания, памятники  старины и культуры превращались  в руины и пепел. И сегодня  с трудом верится, что полностью  разрушенный город всего за 15 лет сумели восстановить солдатские  вдовы, инвалиды и сироты войны. 

      Проблематика  истории жизни в прифронтовой полосы по-прежнему широка и требует  дальнейшей комплексной разработки. Отдельный блок – роль и место детей и молодёжи в истории войны. Сохранить воспоминания этого военного поколения – наша первейшая задача. Методика устной истории позволяет привлечь к краеведческой работе не только специалистов, но и широкий круг энтузиастов, в том числе молодёжи для её историко-патриотического воспитания.

        В древности люди полагали, что  героем рождаются от Бога или  Богини и смертного человека. Средневековые эпопеи  приукрашивали  подвиги героев  сверхъестественными  событиями, чудесами. В нашу эпоху  героями становятся простые люди, дети народа, но их подвиги  превосходят деяния героев легенд  и сказаний бывалых веков. Пример  жизни простых жителей Воронежского  края тому яркое подтверждение. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Используемая  литература 
 

1.АббасовА.М. Битва за Воронеж  и её историческое значение// Историческая  роль и место города Воронежа  в разгроме  фашистских войск  в годы Великой Отечественной  войны. - Воронеж, 2003. - C.7-23. 

2. Бирюлин И. Ф., Суслов Л.И. Воронежские рубежи. - Воронеж, 1972. 

3.Воронежская область в Великой  Отечественной войне. Сборник  документов и материалов. - Воронеж, 1948. 

4.Гринько А.И. Линия Ратной  Славы. - Воронеж, 1982. 

5. От Воронежа до Берлина. Очерк  о боевом пути 2-ой воздушной  армии. - Москва, 1990.