Альбицкий и томская школа патофизиологов

Государственное бюджетное  образовательное учреждение высшего  профессионального образования  Сибирский государственный медицинский  университет Минздрав соцразвития России.

Кафедра организации  здравоохранения и общественного  здоровья.

 Курс истории  медицины 
 

Курсовая  работа

«Альбицкий  и Томская школа  патофизиологов» 
 

Выполнил: студентка  гр.4102

Проверил: старший  преподаватель  
 
 
 
 
 
 
 
 

Томск 2011г. 
 

Содержание:

Введение________________________________________________3стр.

Альбицкий П.М.___________________________________________5стр.

Томская школа патофизиологов______________________________7стр.

Список использованной литературы__________________________14стр.

Приложение______________________________________________15стр. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение:

Открытие университета и организация многочисленных кафедр положили начало научным исследованиям. Одной из первых кафедр, созданных  на медицинском факультете университета в 1890 году, является кафедра общей  патологии. Она явилась первой кафедрой общей патологии в Сибири. В  связи с началом преподавания общей патологии студентам III курса решением ученого совета в главном корпусе университета были выделены учебные комнаты, помещение под небольшую лабораторию и кабинет заведующего кафедрой, а также утвержден небольшой штат кафедры. Для руководства кафедрой общей патологии решено было пригласить воспитанника Петербургской медико-хирургической академии доктора медицины П. М. Альбицкого.

      К моменту назначения профессором  кафедры общей патологии медицинского факультета Томского университета Петр Михайлович Альбицкий был достаточно подготовленным и сформировавшимся ученым. Его научная деятельность протекала под руководством известного русского ученого профессора В. В. Пашутина, создателя первой патофизиологической школы в России.

     Прогрессивное развитие русской физиологии подготовило  благодатную почву реорганизации  старой общей патологии в соответствии с духом научного естествознания. Выдающиеся русские физиологи Сеченов, Овсянников, Ковалевский, Цион, Тарханов, Павлов и другие высоко подняли знамя физиологии и экспериментальной медицины в России. Организатор и руководитель первой самостоятельной  кафедры общей патологии в России В. В. Пашутин, подчеркивая значение  этой науки, еще в 70-х годах прошлого столетия указывал, что «общая патология представляет именно ту отрасль знания, в которой должно сконцентрироваться все, что выработано вышеупомянутыми науками и что может служить к уяснению патологических процессов во всей их полноте.  Ни микроскоп, ни термометр, ни химические приемы и т. П., употребленные в отдельности, сами по себе, не могут разъяснить сути процессов и, конечно, ни одна из наук… не должна заниматься теми общими вопросами, для решения которых требуется резюме всех данных, полученных всевозможными способами…;разделение наших знаний на отдельные науки имеет число искусственный характер; но однажды такое разделение признано необходимым, ради удобства преподавания и дальнейшего прогресса науки, естественно, является желательным, чтобы оно не имело фиктивного характера».

     Сказанное определенно и довольно решительно Пашутиным почти 100 лет тому назад не потеряло своего значения и в наше время. Для того чтобы эта наука стояла на прочной основе, она, по мнению Пашутина, должна широко использовать экспериментальный метод, который дал блестящие результаты в нормальной физиологии. Отдавая должное опыту, Пашутин был верным последователем своего учителя И. М. Сеченова. Начиная со студенческих лет, Пашутин с увлечением и свойственным ему упорством занимался в лаборатории И. М. Сеченова. Будучи  известным ученым, он с еще большей энергией проводил различные экспериментальные исследования. Свое отношение к опытам он настойчиво воспитывал у своих помощников и учеников. В лаборатории Пашутин создал деловую атмосферу, нередко работа в ней шла круглые сутки. Его высокая требовательность доходила порой до деспотизма. Когда его ближайший ученик и помощник П. М. Альбицкий, будучи уже доктором медицины и проводивший эксперименты для В. В. Пашутина, опоздал на 3 дня из отпуска (из-за болезни), заведующий кафедрой в первый же день опоздания подал рапорт начальнику академии об увольнении П. М. Альбицкого со службы.

     Воззрения В. В. Пашутина на основные проблемы биологии и общей патологии базировались не только на собственных экспериментах  и наблюдениях. По своим философским  взглядам он стоял на материалистических  позициях. Олицетворением  всего  живого является  «живая материя»- выражение, которым пользовался неоднократно В. В. Пашутин. Подчеркивая сложность  и своеобразие организованной материи, особенно организма человека, он был  материалистом и в понимании  психической деятельности и связи ее с окружающим миром. На правильных позициях  стоял В. В. Пашутин в отношении эволюционной теории Дарвина. Большое внимание Пашутин и его школа уделяли вопросам наследственности, изучению причин изменчивости и наследованию приобретенных признаков.  
 

Альбицкий П.М.

Одним из близких  и почитаемых учеников Пашутина был П.М. Альбицкий, будущий известный крупный отечественный ученый. Авторитет Пашутина оказал на Альбицкого несомненное влияние, это сказалось на его научных исследованиях. Здесь уместно упомянуть характерные черты В. В. Пашутина как ученого, которые приводит П. М. Альбицкий в своем очерке. «При ненасытной жажде знания, - писал Альбицкий, - он обладал тончайшей научной впечатлительностью. Каждый новый научный фак, который встречался ему при наблюдении или чтении, хотя бы на первый взгляд он казался малозначительным, каждая новая мысль, хотя бы она в виде зачатка или намека, - все это привлекало его внимание, жадно и быстро воспринималось им и прочно удерживалось его обширной и крепкой памятью. Его познания были громадны и разнообразны. Его собственный природный ум был настолько силен, что знания не подавляли его. Это был прежде всего мощный, обобщающий, философский ум, способный возвышаться до творчества».

     П. М. Альбицкий беспредельно был предан своему учителю и наставнику. В  одном из писем своей жене он откровенно признавался, что «связался с  посторонней, хлопотливой, но мало обещающей  работой, да вряд ли скоро разделаюсь с ней». «Работаю я по просьбе  Пашутина. Ему я так много обязан, что, если бы  он попросил меня воду толочь, я и за то взялся бы с удовольствием». Вопреки своему желанию Альбицкий  продолжал заниматься  этой работой  и отдал ей около 4 лет. До назначения П. М. Альбицкого в Томск вся его  предшествующая деятельность протекала  в основном в стенах Медико-хирургической  академии. Здесь он стал врачом, целеустремленно  занимался наукой и защитил диссертацию  на степень доктора медицины.

     Ко  времени перехода на работу в Томский  университет он окончательно убедился, что наука- его истинное признание. Путь в науку для Альбицкого проходил в суровых и трудных условиях. Он пришел на кафедру общей патологии МХА в 1880 году, через 2 года после ее открытия и через год после назначения руководителем В. В. Пашутина. Молодая, только что созданная кафедра имела плохое помещение для лаборатории , не располагала достаточным количеством необходимого оборудования и средствами на приобретение инструментов, приборов и лабораторных животных. Если к этому добавить отсутствие опытных экспериментаторов, новизну исследований и высокую требовательность в работе В. В. Пашутина, станет понятным, насколько трудно было сотрудникам лаборатории и как медленно продвигались их научные исследования. На это уходили, как указывает Авроров, «не только месяцы, но даже целые годы работы, и поэтому многие исследования затягивались на несколько лет и поглощали массу труда и энергии работающих». В таких неблагоприятных условиях протекала работа Альбицкого над докторской диссертацией, которая была посвящена выяснению влияния недостатка кислорода во вдыхаемом воздухе на азотистый обмен у собак.

     В начале работы над диссертацией Альбицкий  встретился с целым рядом трудностей технического порядка. На преодоление  их он вынужден был затратить около 6 месяцев и затем перейти к  разработке новой более сложной  методики. Это время потребовалось на изготовление дополнительного лабораторного оборудования для подачи в камеру заранее составленных готовых газовых смесей с определенным процентом содержания кислорода. Томительное ожидание новых приборов заставило Альбицкого применить старую, примитивную, но несколько им модернизированную методику исследования. Узкие металлические трубки он не вводил в дыхательные пути подопытных собак, а припаивал их к специально приготовленной металлической маске, которая с помощью резиновой мембраны фиксировалась на морде собаки. Животное помещалось в специальный станок в подвешенном состоянии. Одновременно через специальные отверстия и трубки собиралась слюна и моча. Свое настроение и отношение к работе он выражает в многочисленных письмах к жене, которая вместе с детьми из-за материальных трудностей все 4 года, пока Альбицкий работал над диссертацией, проживала в Переславле (бывшей Владимирской губ.). «Разлучить нас с тобой хотят собаки проклятые, - пишет он,- все время мое берут, некогда и поговорить с моей милой… Все я здесь, в Академии- с утра до ночи, а толку пока ни-ни. Завтра только начну опыты и то самым грубым, примитивным образом». Однако начатые опыты, проглотившие много труда и времени, не дали ожидаемых результатов. Изготовленный им  газометр оказался недостаточно пригодным для проведения экспериментов

     Несмотря  на все трудности, опыты Альбицкого были приближены к хроническим. Более успешно его исследования по кислородному голоданию пошли после применения респирационной камеры. Как вдумчивый исследователь П. М. Альбицкий , кроме основных опытов, проводит дополнительные для того, чтобы сравнить устойчивость к недостатку кислорода нормальных и голодающих собак . Невзирая на тяжелые условия жизни и работы, Альбицкий настойчиво добивался намеченной цели. Закончив исследования, он представил диссертацию для защиты. В мае 1884 года Альбицкий успешно ее защитил. Однако работы по специальности в Петербурге не было, и П. М. Альбицкий принимает предложение занять вакантное место помощника врачебного инспектора в Черниговской губернии, куда и переезжает со своей семьей.

     Уже через год, когда представилась  малейшая возможность, он жертвует своим  положением и все приобретенные  блага меняет на должность и. о. прозектора лаборатории Пашутина. На такой шаг  мог пойти только самоотверженный  и зрелый ученый, со своими собственными научными замыслами и планами. Пошатнувшиеся материальные условия, разлука с семьей не лишили его прежней работоспособности. Кроме своих собственных исследований по изучению влияния на организм углекислоты и кислородному голоданию, он проводил для Пашутина экспериментальное изучение некоторых вопросов, связанных с проблемой голодания. Получив в 1886 году звание приват-доцента академии, он стал читать доцентский курс лекций. Все 4 года до назначения в Томск Альбицкий занимался напряженной научной и учебной работой. А в 1890 году по рекомендации Пашутина Альбицкий был избран профессором общей кафедры патологии медицинского факультета Томского университета.

     Томская школа патофизиологов:

     В Томск  он собрался ехать на постоянную и  длительную работу. По существовавшему  в то время положению он обязан был предварительно пробыть 3-4 месяца в заграничной командировке для  подготовки к занятию кафедры. Уже собравшись в начале 1890 года выехать в Германию вместе с женой, Альбицкий меняет свое решение, считая такую поездку за границу «бесплодной и дорогой мукой». «Притом, все, что увидел бы за границей, - писал он,- могло бы иметь очень относительное значение для моей ближайшей деятельности в Томске – первое время и наши отечественные лаборатории будут для меня недосягаемым идеалом… О различных заграничных удовольствиях, при настоящих условиях, мне как-то и думать не хочется. В то же время здесь у меня заведена интереснейшая работа и притом такая, для продолжения которой я не нашел бы подходящих условий нигде и за границей… Оставшись здесь примерно до начала мая, далеко продвинул бы свою работу и постарался бы коротенько написать ее.

     Я здесь  бы заказал инструменты, приборы, достал бы разных анатомических препаратов и все отправил бы в Томск, т.е. даже для своей деятельности в Томске я бы больше приготовился, чем в немецком отеле... Так вот скоро мое положение определится, в несколько новом, кажется, лучшем смысле».

     Получив согласие Медицинского департамента и  Министерства внутренних дел, Альбицкий  провел большую подготовку для переезда в Томск. В лаборатории Пашутина им были продолжены исследования влияния  избытка углекислоты на животный организм. Связавшись с управлением  Томского университета, он закупил  часть оборудования и аппаратуры для кафедры и отправил в Томск. Преодолев огромное расстояние в  несколько тысяч километров, Альбицкий  приехал в Томск к началу учебного года. Оказавшись на далекой и суровой  окраине бывшей Российской империи, он был в числе немногих пионеров науки и просвещения в Сибири. Основательно Альбицкий готовился к первой лекции для студентов Томского университета. В ней он представляется убежденным последователем школы Пашутина, стоявшей на материалистических позициях в толковании вопросов биологии и естествознания.

     Свою  первую лекцию в Томске Альбицкий  начал с определения жизни, с  объяснения процессов, происходящих в  живом организме. «Жизнь вообще –  созидание и разрушение,- говорил  он,- два постоянных, одновременно идущих в каждом живом организме процесса. Жизнь – единство созидания и  разрушения. Жизнь каждого организма  определяется целым рядом условий, лежащих как в самом организме, так и во вне. Жизнь есть взаимодействие внутренних и внешних условий, «приспособление внутренних условий к внешним». …Теперь же обращу ваше внимание на то, что причины громадного большинства болезней лежат не в самом организме, а вне его… в изменениях тех же самых условий, которые необходимы для жизни».

     Далее в лекции П. М. Альбицкий выделил  задачи медицины, которые сводятся к тому, чтобы «оберегать здоровье, предупреждать болезни, облегчать  страдания больного, помогать выздоровлению, предотвращать преждевременную  старость. Таковы задачи врача». Переходя к рассмотрению влияния внешних и внутренних условий на жизнедеятельность организма, он подчеркивал, что, «если не будет соответствующих внешних условий для жизни организма – жизнь невозможна. Лишь когда есть сочетание, взаимодействие внутреннего и внешнего, возможность приспособления внутренних условий к внешним, организм живет так и столько, сколько ему полагается по особенностям его организации. Тут все будет нормально, даже срок смерти и сама смерть. Для человека это на худой конец около 100 лет. Возможно и до 140-150 лет. Сто лет в среднем – это еще скромно. Но на деле так живут лишь немногие. Средняя продолжительность жизни едва достигает 30 лет; смерти предшествуют болезни. Вывод отсюда один: смерть огромного большинства людей - преждевременная». Определяя задачи общей патологии, Альбицкий говорил: «Научная медицина – отрасль естественных наук… задача общей патологии – выяснение законов патологических явлений: общее учение о причинах болезней, учение об их действии на организм и о вызываемых ими изменениях в организме, рассмотрение тех уклонений в ходе жизненного процесса, к которым это ведет – в основных, типических чертах, свойственных многим болезням».