Великий князь Иван III

Несмотря на то,  что греки со времен флоринтийской  унии сильно уранили

себя в русских  православных глазах,  не смотря на то,  что Софья  жила

так  близко к  ненавистному Папе,  в таком подозрительном церковном об-

ществе,  Иван III,  преодолев в себе религиозную брезгливость, выписал

царевну из Италии и женился на ней в 1472 году. Эта  царевна, известная

в Европе своей  редкой полнотой,  привезла в Москву очень тонкий  ум  и

получила  здесь  весьма важное значение.  Бояре 16 века приписывали ей

все неприятные им нововведения,  какие с того  времени  появились  при

московском дворе. Внимательный наблюдатель московской жизни барон Гер-

берштейн два  раза приезжавший в Москву послом  германского  императора

при Ивановом преемнике, наслушавшись боярских толков, замечает о Софье

в своих записках,  что это была  женщина  необычайно  хитрая,  имевшая

большое влияние  на князя, который по ее внушению сделал многое. Ее ве-

лению приписывается  даже решительность Ивана III сбросить себя татарс-

кое  иго.  Софья могла внушить то,  чем  дорожила сама и что понимали и

ценили в Москве.  Она могла привезти сюда предания и обычаи византийс-

кого двора,  гордость своим происхождением,  досаду, что выходит замуж

за татарского данника.  В Москве ей едва ли нравилась простота  обста-

новки,  бесцеремонность  отношений при дворе, где самому Ивану III при-

ходилось выслушивать  по выражению ее внука "многие поносные и  укориз-

ненные  слова"  от строптивых бояр.  Но в Москве и без нее ни у одного

Ивана III было желание уменьшить все эти старые порядки, столь несоот-

ветствовавшие новому положению московского государя,  а Софья с приве-

зенными ею греками,  видевшими и византийский,  и  римские  виды  могла

дать ценные указания,  как и по каким образцам вести желательные пере-

мены. Ей нельзя отказать во влиянии на декоративную обстановку и заку-

лиснию жизнь  московского двора, на придворные интриги  и личные отноше-

ния,  но на политические она могла действовать только внушениями, вто-

рившими тайным или смутным помыслам самого Ивана III.  Особенно понят-

ливо могла  быть воспринята мысль,  что она,  царевна, своим московским

замужеством делает московских государей приемниками  византийских импе-

раторов со всеми  интересами православного востока,  какие держались за

этих императоров.  Поэтому Софью ценили в Москве и сама себя цениля не

столько,  как  великая княгиня московская,  сколько как царевна  визан-

тийская.  Софья,  как царевна,  пользовалась в Москве правом принимать

иностранные посольства.  Таким образом брак Ивана и Софьи получил зна-

чение политической демонстрации,  которую заявили  всему свету, что ца-

ревна,  как  наследница павшего византийского  дома,  перенесла его дер-

жавные  права  в Москву,  как в новый Царьград,  где и разделяет их со

своим супругом. 

                            Новые титулы.

     Почувствовав  себя  в  новом положении  и еще рядом с такой знатной

женой,  наследницей  византийских императоров, Иван нашел  тесный и нек-

расивой  прежнюю  обстановку Кремля,  в какой жили его невзыскательные

предки.  В  след за царевной из Италии выписаны были  мастера,  которые

построили Ивану  Успенский собор (собор Василия  Блаженного), Грановитую

палату и новый  каменный дворец на месте прежних  деревянных  хором.  В

это  же время  в Кремле при дворе стал заводиться тот сложный и строгий

церемониал,  который сообщал такую чопорность и надменность московской

жизни.  Точно  так же,  как и у себя дома,  в Кремле,  среди предворных

слуг своих  Иван начал выступать  более  торжественной  поступью  и  во

внешних отношениях,  особенно с тех пор,  как само собою, без бою, при

татарском же содействии, свалилось с плеч татарское иго, тяготевшее на

северо-восточной  Руси два с половиной столетия (1238-1480). В московс-

ких правительственных,  особенно дипломатических  бумагах,  появляется

новый,  более  торжественный  язык,  складывается пышная терминология.

Много Руси оставалось за Литвой и Польшей,  и,  однако, в отношениях с

западными дворами,  не исключая литовского, Иван III впервые  отважива-

ется показать европейскому политическому миру притязательность на  ти-

тул ГОСУДАРЯ ВСЕЯ РУСИ,  прежде употреблявшийся лишь в домашнем обихо-

де,  актах  внутреннего управления и в договоре 1494 года. Даже застав-

ляя литовское  правительство формально признать этот титул. После того,

как спало с  Москвы татарское иго, в отношениях с неважными иностранны-

ми правительствами, например, с литовским министром, Иван III титулует

себя царем  всея Руси.  Царями по преимуществу древняя Русь до половины

XV века звала  византийских императоров и ханов Золотой Орды,  наиболее

известных ей независимых  властителей,  и Иван III мог принять  этот ти-

тул,  только перестав быть должником хана. Свержение  ига устранило по-

литическое к  тому препятствие,  а брак с Софьей давал на то историчес-

кое  оправдание.  Иван III мог теперь считать себя единственным остав-

шимся в мире православным и независимым государем, и верховным власти-

телем Руси, бывшей под влиянием ордынских ханов.

     Словом, после брака с Софьею Иван III проявил  большое  властолю-

бие,  которое  потом испытывала на себе и сама великая княжна.  В конце

своей жизни  Иван совсем было поссорился с Софьей,  и отделил ее от се-

бя. Ссора их произошла по вопросу о престолонаследии. Сын Ивана III от

первого брака,  Иван Молодой умер в 1490 году,  оставив великому князю

маленького внука  Дмитрия. Но у великого князя был  и другой сын от бра-

ка с Софьею - Василий. Кому было наследовать престол  московский: внуку

Дмитрию  или  же сыну Василию?  Сначала Иван решил  в пользу Дмитрия,  и

при этом положил свою опалу на Софью и Василия.  Дмитрия он при  своей

жизни венчал на царство (именно на царство, а не на великое княжение).

Но через год  отношения переменились:  Дмитрий  был отстранен, а Софья с

Василием снова  вошли в милость. Василий получил  титул Великого Князя и

стал соправителем отца.

     Мы  же знаем,  как еще до Ивана,  фактически, не юридическим путем

устанавливался  в московском княжестве порядок  преемства  великокняжей

власти в прямой нисходящей линии. Все зависело от воли хана: но обсто-

ятельства и воля хана обыкновенно складывались в пользу такого порядка

и  образовался  обычай,  в силу которого великое  княжение уже с Дмитрия

Донского стало  не только московской отчиной,  но отчиной  старшего сына

московского князя.  Василий Темный, столько претерпевший за этот поря-

док,  придумал средство устранить его,  еще при  жизни  назвав  своего

старшего  сына Ивана великим князем-соправителем.  Иван хотел последо-

вать примеру  отца и старшего сына своего от первой жены -  Ивана,  так

же  назначил  своим  соправителем,  но соправитель умер,  оставив сына

Дмитрия,  когда  у Софьи подрастал сын Василий.  У Ивана получились две

нисходящии и  равносильные линии:  представитель  старшей (внук) на одно

колено был  ниже представителя младшей (сын).  Бояре  из-за  нелюбви  к

Софье  были за внука,  но Иван сам же нарушил  свое столь торжественное

установление  и Софья успела поправить свои дела:  венчанный  внук  был

разжалован и  заключен под стражу, а сын пожалован  и посажен на великое

княжение "самодержавцем".  "Разве не волен я в своем внуке и своих де-

тях?  Кому хочу тому и дам княжение", - сказал однажды Иван по другому

случаю; здесь  в нем говорил своенравный  хозяин - вотчинник, а не госу-

дарь, которым  издан первый Судебник. Та же мысль  о произвольном выборе

преемника между нисходящими выражена в договоре, заключенном между Ва-

силием и Юрием,  старшими сыновьями Ивана III,  еще  при его жизни и по

его воле:  отец благославляет великое княжение своего  сына,  которого

хочет, не взирая на старшинство. 

                   Присоединение удельных княжеств.

              (Рязанского, Казанского, Тверского, Вятки)

     При  Иване  III  деятельно  продолжалось  присоединение  к  Москве

удельных земель. Те из мелких ярославских и ростовских князей, которые

до Ивана III сохраняли свою независимость,  при Иване III все передали

свои земли  Москве и били челом московскому  князю, чтобы он принял их к

себе на службу.  Становясь московскими слугами  и обращаясь в бояр Мос-

ковского князя,  эти князья сохраняли за собою  свои родовые земли,  но

уже не в качестве уделов,  а как простые вотчины. Они были их частными

собственниками, а "государем" их земель почитался  уже московский вели-

кий князь. Таким  образом, все мелкие уделы были собраны  Москвою, оста-

вались только Тверь и Рязань.  Эти "великие княжения", когда-то боров-

шиеся с Москвой, теперь были слабы и сохраняли  только тень своей неза-

висимости. 

                          Подчинение Рязани.

     Последние  рязанские князья, два брата, Иван  и Федор, были родными

племянниками  Ивана III (сыновьями родной сестры Анны).  Как мать  их,

так и они  сами не выходили из воли Ивана,  и  великий князь, можно ска-

зать,  сам  правил за них Рязанью.  Один из братьев (князь Федор) скон-

чался бездетным, и завещал свой удел дяде - великому князю, отдав, та-

ким образом,  половину Рязани Москве.  Другой брат (Иван) умер так  же

молодым,  оставив  малютку сына, по имени Иван, за которого правила его

бабушка и брат ее Иван III. Рязань оказалась в полном подчинении Моск-

вы.

     В  июле с Иваном был заключен  новый договор.  По старому  договору

1447  года Рязанское  великое княжество сохраняло  право самостоятельных