Становление Талейрана – политика

     Глава 4. Талейран при реставрации Бурбонов и Июльской монархии

     В задачи Венского конгресса входило восстановление принципов государственного устройства существовавших в Европе до Великой французской революции, реставрация свергнутых Наполеоном I династий, создание системы гарантий против его возврата к власти, а также передел территорий Европы и колоний в интересах стран-победительниц. Предварительные договоренности инициаторов конгресса предусматривали решение основных вопросов в узком кругу с последующей консультацией Франции и Испании. Как пишет Талейран «они намеревались сами решить то, что должно было подвергнуться обсуждению конгресса. И  при том решить без участия Франции, которой они сообщили бы после окончательное решение»[1, 305]   

          Между четырьмя странами-победительницы не было согласия. Каждая из сторон преследовала на конгрессе собственные цели. Пруссия рассчитывала получить левый берег Рейна и Саксонию. Россия готова была поддержать ее, рассчитывая, в свою очередь, на земли герцогства Варшавского. Англия, Австрия и Франция сопротивлялись подобному усилению Пруссии и России. Австрия стремилась закрепить свою гегемонию в Германии, сохранив самостоятельность Саксонии как буферного государства; Англия намеревалась оставить за собой захваченные ею французские и голландские колонии.  

     23 сентября 1814 года французская делегация  прибыла в Вену. Программа действий у Талейрана к тому времени уже была достаточно четко выработана, но при этом положение его оставалось незавидным: лично презираемый представитель побежденной державы. Еще до приезда в Вену Талейран хорошо понял, что с точки зрения интересов Франции рациональнее всего выдвинуть так называемый «принцип легитимизма». Этот принцип заключался в следующем: Европа, собравшаяся в лице своих государей и дипломатов на Венский конгресс, должна при перераспределении земель и изменении территориальных границ оставить в нерушимом виде то, что законно существовало до 1792 года, до начала революционных войн. Если бы этот принцип был принят и осуществлен, то не только Франция, получила бы уверенность в целостности своей территории, но и Пруссия и Россия были бы обузданы в своих стремлениях к территориальному расширению . Он выставил перед конгрессом 3 основных требования. Во-первых, Франция признает лишь те решения конгресса, которые были приняты на пленарных заседаниях в присутствии представителей всех держав. Во-вторых, Франция желает, чтобы Польша была восстановлена либо в состоянии 1805 года, либо по ее состоянию до первого раздела. В-третьих, Франция не согласится ни на расчленение, ни, тем более на лишение самостоятельности Саксонии[2, 259] . Одновременно министр раскинул широкую сеть интриг, направленных на то, чтобы настроить Россию и Пруссию против Австрии и Англии. Агитации эти имели целью распространение среди стран - участников конгресса тревоги по поводу будто бы нависшей угрозы гегемонии русского императора. 3 января 1815 года было подписано тайное соглашение между Францией, Австрией и Англией о создании союза против России и Пруссии. Таким образом, при помощи одной силы принципов Франция разрушила союз, направленный исключительно против нее.

          Согласно Заключительному акту конгресса Франция лишалась своих завоеваний, а на ее троне воцарялись Бурбоны в лице Людовика XVIII; Австрия устанавливала свою власть над Северной Италией и получала преобладающее влияние в Германском союзе ; к России отходили земли герцогства Варшавского, исключая Краков, которому был дан статус "вольного города" и Восточную Галицию, присоединенную к Австрии; Пруссия получала Северную Саксонию, левый берег Рейна, большую часть Вестфалии, шведскую Померанию и остров Рюген; Англия закрепляла за собой часть бывших колоний Голландии и Франции; Италия была раздробленной на ряд отдельных государств, восстанавливалось Сардинское королевство, которому возвращались Савойя и Ницца и придавалась Генуя; Голландия и Бельгия образовывали Нидерландское королевство[3, 268].  

     Венский конгресс не устранял в действительности всех основных международных противоречий, но он заложил основы политики Европы на ближайшие 40 лет. Может быть, монархи и считали, что таким образом революция будет забыта. Но князь Талейран был мудрее их. В отличие от Бурбонов, которые всерьёз восприняли принцип легитимизма во внутренней политике, Талейран на примере “Ста дней” Наполеона видел, что было безумием возвращаться назад. Это только Людовик XVIII считал, что вернул себе законный трон своих предков. Министр иностранных дел прекрасно знал, что король сидит на троне Бонапарта[3, 269].

          Венский конгресс еще продолжался,  а в Париже произошли уже  кардинальные изменения. Наполеон отплыл с острова Эльбы, высадился у мыса Жуан и ровно через 3 недели после высадки восстановил империю и 20 марта вошел в Париж с триумфом, не сделав о время всей экспедиции не единого выстрела . Восстановив империю в марте 1815 года, Наполеон дал знать Талейрану, что возьмет его снова на службу. Старый дипломат был снова нужен Наполеону, и возвращение его к Бонапарту произвело бы колоссальное впечатление в Европе. Но Талейран не торопился. Он остался в Вене. Министр не верил в прочность нового наполеоновского царствования. Венский конгресс закрылся.

          18 июню 1815 года кровопролитная битва  под Ватерлоо покончила с вторичным  царствованием Наполеона. Людовик XVIII был восстановлен на престоле. Талейрану, между тем, пришлось уладить еще одно дело. «Второй» Парижский мир, выработанный 19 сентября 1815 года, подтверждал прежний договор 30 марта 1814 года, кроме нескольких незначительных исправлений границ в пользу союзников. На Францию налагалась контрибуция .

         24 сентября 1815 года Талейран, несогласный с политикой королевского двора вышел в отставку. Освободившись от дел, он занялся давно обдуманной им операцией. 12 января 1817 года окончательно удостоверившись, что он удален от участия в правительстве надолго, Талейран решил затеять выгодную продажу, и написал Меттерниху письмо. Он писал, что тайком «унес» из государственных архивов громадную массу документов из корреспонденции Наполеона. И хотя Англия и Россия, да и Пруссия, очень много дали бы за эти документы, он, Талейран, во имя старой дружбы к канцлеру Меттерниху, желает продать эти украденные им документы только Австрии и никому другому. Сделка состоялась. Талейран крайне бесстыдно обманул Меттерниха, т.к. только 73 из проданных 832 документов были оригиналы, подписанные Наполеоном[2, 277].  

     Талейран  был в отставке. Он внимательно  следил за всеми перипетиями политической жизни, но сам никакого активного участия не принимал. Занятие Талейрана в это время было – написание мемуаров и бесконечные интриги с Лондоном. Об этом свидетельствует донесение Поццо-де-Борго послу Ливену, датированное от 12 февраля 1816 года, где сообщается, что «английское правительство ведет борьбу против первого министра короля герцога Ришелье, намереваясь сместить его и поставить на его место князя Талейрана… В самом разгаре этих постыдных интриг, Талейран счел возможным дать в честь английского посла официальный обед аккурат в день рождения короля Франции[2, 284].» Подобное поведение Талейрана объяснимо, ведь Талейран не терпел Ришелье, к тому же последний был ставленником Александра I. А отношения Талейрана и Александра I оставляли желать лучшего.

         Постепенно Талейран все более и более сближается с молодыми лидерами буржуазного либерализма, с Тьером. А в ожидании со времени смерти Людовика XVIII и восшествия на престол Карла X, в 1829 году Талейран начал сближаться и с Герцогом Луи Филиппом Орлеанским, кандидатом на престол.

         Когда 27 июля 1830 года вспыхнула революция, Талейран послал записку сестре Луи Филиппа, герцога Орлеанского, с советом – не терять ни минуты и немедленно встать во главе революции, свергавшей в этот момент старшую линию династии Бурбонов. Хотя предприятие увенчалось успехом, положение Луи Филиппа на первых порах было нелегким, в особенности же перед лицом иностранных держав . Отношения с Россией были окончательно испорчены, оставалась Англия, куда в 1830 г.  Луи Филипп отправил послом старого Талейрана. В течение нескольких месяцев Талейрану удается восстановить тесный контакт между Францией и Англией, да и вообще фактически управлял Французской внешней политикой он, а не парижские министры, которых он не удостаивал даже деловой переписки, а, к величайшему их раздражению, сносился прямо с королем[3,298]. Главное, что сделал Талейран во время своего пребывания на посту посла Луи Филиппа в Лондоне, было участие в образовании Бельгийского королевства. Это ему и удалось после долгих и трудных усилий на Лондонской конференции европейских держав, созданной по его настоянию. После нее он вынужден был подать в отставку, в связи с разгоревшимся скандалом по поводу взятки, учтенной им при разделе Нидерландов.  Конференция в Лондоне многими исследователями считается еще одним блестящим делом Талейрана и ставится по значимости в один ряд с Венским конгрессом.

     17 мая 1838 года князь де Талейран-Перигор скончался.

     Таким образом, действуя совершенно самостоятельно, Талейран трижды с блеском вывел Францию из крайне затруднительной внешнеполитической обстановки. В только зарождавшейся тогда практике массовых дипломатических переговоров он нашел свою стезю, сполна проявив свое мастерство интриг и игры на противоречиях. Он способствовал воцарению Орлеанской династии так же, как когда-то Наполеона и Людовика XVIII, оставаясь могущественной политической фигурой, заведовавшей сферой внешних сношений. Слава о нем гремела по всей Европе. Многие уже при жизни признавали его самым великим дипломатом того времени. 
 
 
 

Заключение

     Шарль Морис Талейран сыграл в истории положительную, прогрессивную роль. Совершенно независимо от своих всегда корыстных субъективных мотивов, он способствовал и упрочению победы буржуазного класса в Европе и защите французских интересов. В этом смысле он является настоящим человеком своей эпохи, неизменно следуя общей тенденции развития.

     Люди  в свое время приходили в замешательство, не понимая, как может полнейший аморализм Талейрана, его склонность к разгульному образу жизни уживаться с его характером, с его манерой вести себя. Казалось невероятным, что человек, хорошо известный своим эгоизмом, не гнушающийся никакими средствами для достижения цели, человек, для которого нет ничего святого, может совершенно спокойно, с видом осознания полной своей правоты, поучать остальных морали. Со стороны этот его цинизм может вызвать иронию, но у его современников он вызывал негодование, смешанное с отвращением. Самого Талейрана это, впрочем, ничуть не беспокоило до тех пор, пока не угрожало карьере. В то же время с ним считались, так как без него обойтись тоже не могли.

     Некоторые исследователи полагают, что Талейран не обладал настоящим государственным умом и способностью принимать самостоятельные решения. Я считаю это мнение неверным. Да, он всегда присоединялся к тем, кто обладал наибольшей властью, предпочитая «стричь, а не быть стриженным». Он никогда не вступал в открытую полемику с императором или главой Директории. В тоже время, на Венском конгрессе и Лондонской конференции он действовал фактически без верховного надзора, на собственный страх и риск. Талейран самостоятельно принимал решения и претворял их в жизнь. А в последние годы в должности министра Талейран в нескольких записках выдвинул и обосновал целую внешнеполитическую программу. Он также внес свой вклад в решение таких важных вопросов деятельности буржуазной дипломатии, как взаимоотношения законодательной и исполнительной власти в принятии дипломатических решений, методы и формы подготовки и воспитания дипломатов, условия их продвижения по служебной лестнице. В соответствии с предложениями Талейрана сложилась структура министерства внешних сношений, сочетавшая территориально-региональный и проблемный принципы. Дипломатия начала заниматься новыми для нее вопросами: колониальными, экономическими, торговыми, консульскими, пропагандистскими. Связи с прессой постепенно становились систематическими и контролируемыми.

     Талейран  вывел дипломатическое искусство  на новый уровень. Умение опереться на малые страны в борьбе против великих держав, правильный выбор союзников, готовность пойти на частичные уступки во имя достижения основных целей —вот некоторые существенные элементы его дипломатической тактики. Его главное отличие от коллег-современников заключалось в том, что он был дипломатом восходящего буржуазного класса, в то время как они были ограничены рамками монаршего двора. Он одним из первых дипломатов, защищавшим интересы деловых кругов. Будучи по натуре дельцом, Талейран поддерживал отношения с банкирами, промышленниками и коммерсантами ряда стран. Кроме доходов эти связи давали ему и дополнительные рычаги, с помощью которых можно было влиять на иностранные правительства. Еще одной его чертой, присущей буржуазной дипломатии была склонность действовать непосредственными словесными заявлениями, нотами, меморандумами, посылкой официально аккредитованных дипломатических представителей и старался влиять при этом либо демонстрацией готовности к военным действиям (когда это было уместно), либо ловким, своевременно проведенным маневром сближения с той или иной великой державой. И в этом он оказался замечательным мастером. «Мое мнение? У меня одно мнение утром, другое — после полудня, а вечером я больше уже не имею никакого мнения». Эти слова Талейрана, звучащие актуально для многих современных политиков и дипломатов, еще раз характеризуют его как дипломата новой буржуазной эпохи. 

Список  источников и литературы 

     1. Талейран Ш.-М., Мемуары.\ Талейран Ш.-М. — М.: ИМО, 1959. – 440 с.

     2.Тарле Е.В. Талейран. 3-е издание.\ Тарле Е.В. - М.: Республика, 1993. – 320 с.

     3. Борисов Ю.В. Шарль Морис Талейран. – 2-е изд. дополненное.\ Борисов Ю.В. – М.: Междунар. Отношения, 1989. – 328 с.