Пребывание  в Калуге.

 

     В укрепленной Калуге его приняли  с почестями. В Калугу прибыла  и Марина, с конвоем, данным ей Сапегою; Л. жил окруженный некоторым блеском  и без надзора польских панов  чувствовал себя свободнее. Ему вновь  присягнули Коломна и Кашира. Он снова приступил к столице, сделал лагерем Коломенское, жег слободы  и посады.  
 Боязнь измены заставила его, однако, возвратиться в Калугу. За него стоял весь юго-восток; на севере его признавали многие земли. Главной силой его были донские казаки; полякам он не доверял и мстил им за измену пытками и казнями пленников.  
          В калужский период своей авантюры. Лжедмитрий II на какое-то время начал играть самостоятельную роль. Убедившись в вероломстве польских наемников, самозванец взывал уже к русским людям, пугая их стремлением короля захватить Россию и установить католичество. Этот призыв нашел отклик среди многих.

     Калужане  с радостью приняли самозванца. Тушинский  стан распался. Часть сторонников  Вора ушли к королю, другие переместились  за самозванцем в Калугу. Бежала к своему мнимому супругу и  Марина Мнишек. Движение Лжедмитрия начало принимать национальный характер; видимо, не случайно многие ярые сторонники Лжедмитрия II стали впоследствии активными деятелями Первого и Второго ополчений.

     В то же время, Лжедмитрий II не верил в собственные силы и, не слишком надеясь на поддержку казаков и русских людей, искал помощи у Я.Сапеги, окружил себя охраной из немцев и татар. В Калужском лагере самозванца царила атмосфера жестокости и подозрительности. Установившиеся в Калуге порядки, близкие к опричным, послужили причиной гибели самозванца.

     Осенью 1610 г. из королевского лагеря под Смоленском в Калугу прибыл касимовский хан  Ураз-Мухаммед. Касимов был верной опорой Болотникова, а затем и Лжедмитрия II; поэтому самозванец принял хана с почетом. Однако, получив донос, что хан хочет изменить ему, Лжедмитрий II заманил его на охоту и приказал убить.

      Но  и самозванец ненадолго пережил  касимовского хана. Начальник охраны Лжедмитрия II, ногайский князь Петр Урусов, решил отомстить самозванцу за смерть хана. У Урусова была и другая причина для мести — Лжедмитрий II приказал казнить своего верного сторонника, окольничего И.И.Годунова, приходившегося свойственником ногайскому князю.

11 декабря 1610 г. Лжедмитрий II выехал на санях на прогулку. Когда самозванец удалился на версту от города, князь Петр Урусов подъехал к его саням и выстрелил в него из ружья, а затем отсек саблей голову. Совершив убийство самозванца, татары, составлявшие его охрану, ускакали в Крым. Калужане похоронили тело убитого в Троицкой церкви. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение.

 

     Анализируя  проделанную нами работу, можно придти к выводам, что Лжедмитрий II не отличался выдающимися способностями к управлению людьми и государством.  Его действия в роли самозванца начались под страхом убийств и пыток, а не были его личной целью.

     Однако  как же тогда такому человеку удавалось  вести за собой людей и заставлять присягать целые города? Я считаю, что русский народ устал от событий Смуты и политического  непостоянства в государстве. Нужен  был законный правитель, а имя  царевича Дмитрия было ближе всего  к сердцам русских людей. Поэтому  они, быть может, даже не задумываясь  шли навстречу и на помощь новому самозванцу, слепо веря в правдивость  о спасении царя. Как уже указывалось  в работе, большую роль здесь играла не личность, а именно имя. Росту популярности Тушинского вора способствовало признание в нем своего мужа женой Лжедмитрия I Мариной Мнишек. В поддержке Лжедмитрия II изначально большую роль играли поляки-наемники, которые были заинтересованы в этом, чувствуя себе при Лжедмитрии практически властителями. Доверие к самозванцу также возросло во времена его пребывания в Калуге, когда он начал вести самостоятельные действия, отделившись от поляков.

     Но  отсутствие у Лжедмитрия II политических талантов, решительности, самостоятельности  все же сыграло решающую роль. По-моему мнению, даже добившись власти, Лжедмитрий II не смог бы удержать трон на долгое время. Это была не та личность, которая смогла бы прекратить все трудности, с которыми сталкивался русский народ, и привести ситуацию в государстве в полный экономический, политический и социальный порядок. 
 
 

Список  литературы.

 

1. Костомаров  Н.И.Смутное время  Московского  государства в начале ХVII столетия.   М., 1994. - С.360-371
2. Скрынников Р.Г. Три Лжедмитрия. – М.,  2003. – С.315-411.
3. Мунчаев Ш.М., Устинов В.М. История России.- М.,2002.
4. И. О. Тюменцев. Смутное время в России начала XVII столетия. Движение Лжедмитрия I I . М., Наука, 2008, 686 с
5. Лекции по истории России. Электронное пособие, 2007г.
6. Хронос – всемирная история в интернете (http://www.hronos.km.ru/)

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Приложение 1.

Исторические  источники. 

Из  грамоты Лжедмитрия II в Смоленск

(1607) 

[...] Аз милосердый  и праведный и щедрый прыроженный  Великий Государь ваш Царь  и Великий Князь Дмитрей Ивановичь  всея Руси сходил от их [Шуйских]  злокозненного умыслу в Литовскую  землю, и был в Литовской  земли Богохраним и здаров, и  прышол з Литовские земли в  вашу отчыну в Московскую землю  в преславущый град Старадуб  во 12 недель, и не хотел я себе  воcкоре объявить и назвал я  себя Андреем Нагим для своих  изменников Василья Шуйскаго  и его советников, и меня, Государя  вашего прыроженнаго и милосердаго  и праведнаго и щедраго и  Скипетра Державца, Великого Государа  и Великого Царя и Великого  Князя Дмитрия Ивановича всея  Русии узнали нас прыроженные  нашы люди многих городов, и  добили нам челом и вину  свою принесли, что аз истинной  и праведной и щедрой прыроженный  Великий Господарь ваш Царь  и Великий Князь Дмитрей Ивановичь  всея Русии не токма правых  людей жалую, но и винным  своим прыроженым вину отдаю  и жалую их своим Царским  великим жалованем. И вы, прыроженные  нашы люди всего Московского  нашого Государства, разумейте,  свет ли лутче, или тьма; нам  ли прыроженному Великому Государу  своему Цару и Великому Князю  Дмитрею Ивановичу всея Росии  служыти, или изменнику нашему  холопу, а своему вам брату  Василию Шуйскому; грех ли лутчее  творить, или правду содевать; кровь ли Християнская неповинная  проливать, или утолить; и кому  будет в той неповинной Хрестиянской  крови ответ Богу дать и  на ком та неповинная Християнская  кровь взыщетца, и суди тому  Господь Бог, хто на наш Царской  благоплодной корень посегнул  и хто нашему Царскому благоплодному  корени гонитель и губитель  стал. Ты, Боярын наш и Воевода,  и Дворане и Дети Боярские  и всего нашего Московскаго Государства, и сами о том подлинно ведаете, что преж сего Господь Бог выдал был нам изменника нашого и богоотступника и еретика Василья Шуйского за его злокозненный умысл, что он на нас злой совет совещевал; и аз милосердый и праведный и щедрый и прырожоный Великий Государь ваш Царь и Великий Князь Дмитрий Ивановичь всея Русии той его страдничей вине не помстился, и вину ему отдати и казнить его не велел, по своему Царскому милосердому обычаю. И вы, прыроженные наши люди, о том разумейте, что ужо изменнику нашему и богоотступнику и еретику и попрателю веры Хрестиянской Василью Шуйскому тленное его житие скончевается, за множество нечестие его и за высокоумие великое и за превозношение и за гордость и за пированья неверное и за его лукавые сатанинские дела гроб его отверзается, и ад приняти его готовитца за его лестное к нам глаголанья; и вы б, прироженные наши люди всего нашего Московского Государства, помня Бога и души свои и наше Царское крестное целованье, отовратилися б вы от изменника нашего от Василья Шуйскаго и от его тленного прелестного жития и обратилися б к Царскому великому Величеству.[...]

(Оболенский  М. Сборник князя Оболенского.  М., 1838. С. 12-13) 
 

Листы смоленских лазутчиков о вестях из Литвы  и Тушина.

Март 1609. 

Из списка с  литовского листа, что привез Гриша  Хохряков марта в 13 день 117 году, а  деи дал ему во Мстиславле мстиславец Костя Москов

[...] С войска  Северского, от того плута Лжедмитрия II привезли пана Хмелевского жолныря,  забитого под Тройцою, зятя  моего, с ним приехал жолнырь  Иван Новицкой с роты Велемовского, а другий с болшого обозу  с полку Подгородецкого Станислав  Робитцкий, и приехали и кажют,  як там што ведетца: тот крути-голова  Дмитрей, што зоветца цариком,  хочет оттуль с того обозу рушитца прочь от Москвы за три мили, за пятнадцать верст, стать на новом месцу, потому што на весне смрад и воня войско подушит, а певне ждет весны и просухи, хочет огнем Москвы добывать и жечь. Сапега и Велемовской и Лисовской монастыря Троетцкого конечно добывать ужо мают через штурм, и педарды дубовые три, железными обручами збитые, уместо пушок болших, наготовили, пяти сажон, а мают зелья по три осмины у них сыпати, а по три кули набить, стадную и железную и третюю огненную. А копалисе сем недель под мур, ино черньцы доведалися, и улучили, в коем месте копали, ино рвом великим окопались; а людей под тым монастырем двадцать тысячей и полторы тысячи, а Сергеев монастырь весь выпленили наголову. А иншие жолныри четыре тысячи и триста пошли аж за Белое озеро, плендруючи и пустошачи землю Московскую. [...] 

[...] И теперь  много приехало с-под Москвы  купцов, сказуют, што вор хочет  побежати и боитца Ружинского  и с козаками; у таборех будки  покрыты соломою, а двои ворота, въехати и выехати; и ужо  скучилося у войску, и вору  платить нечим, говорил своей  жене Марине: «знаю летниками  платить жолнерем, а не заплатим».  Иные купцы сказуют: коли бы  Царь Московский заплатил нам,  всем желнырем, и мы бы воров  выдали и из земли Московское  выступили; и коли бы вы поеднали  Козаков Донских, а поляков  нечего их и бить вам, ужо  у войску нет. А ваши побили  Руцкого со всем людом, под  монастырем в Осиповом, тысечи  с три, и Руцкого ранили самого  и гайдуков немного, аже два  сорока, и Пятигорцов побитых  з монастыря Троетцкого. Ещо ж  бы Зарутцкого коли бы перееднали  гетмана и Донских казаков,  то бы ваше полепшело, або  зожгли табор. [...] 

Акты исторические, собранные Археографической экспедицией .Т. 2. СПб., 1841. № 174. С. 200-203 

Распросные речи двух Романовских татар в Московском стане об убиении в Калуге Лжедмитрия II 

14 декабря 1610 

119 году декабря  в 14 день, приехали к Москве  из Колуги выходцы Романовские  татровя Чорныш Екбеев, Ян Гурчеев,  а в роспросе сказали: тому  ныне четвертой день, выезжал  вор из Колуги, во вторник, декабря  в 11 день, за острог, гулять на  поле к речке Ячейке, а с  ним ездили гулять русские  люди да Юртовские тотаровя  и того ж часу прибежали  с поля, в острог, русские люди  да Юртовские тотаровя, и учали  говорить всем людем вслух:  «вор де побежал», а иные говорили, что вора убил Юртовской тотарин.  И на то смотря, зазвонили в  сплошные колокола; а дворяня  и дети боярские, и посадцкие  и всякие люди, не поняв тому  веры, ездили того воровского  тела смотрить, а они Чорныш  и Ян ездили с ними ж; и  того вора видели они за  речкою за Ячейкою, на горке,  у креста, лежит убит, голова отсечена  прочь, да по правой руке  сечен саблею. И увидев казаки, что вор подлинно убит, прибежали  в слободу, где стояли Юртовские  тотаровя, и лутчих мурз, Алея  мурзу Шейдякова, да Сопралея  мурзу, да Кара богатыря и  иных лутчих мурз казаки побили  наголову многих, а дворы их  розграбили. И на завтрее того, в середу ввечеру, хотел бежати  из острогу Ивашко Зарутцкой,  и его изымали миром, а из  острогу не упустили. И они  розсмотря того вора подлинно, побежали к Москве; а отъехав  от Колуги верст с десять, слышали  они, что в Колуге выстрелил  из пушки одиножды, а тело ворово  взяли, а где дели, того не  ведают. А как вора убили, и  князь Петр Урусов с татары  из Колуги побежал вниз по  Оке, а того не ведают, куды  побежал; а в Колуге осталися  князь Григорей Шеховской и  все лутчие воровские люди. И  назавтрее того, после воровского  убивства, в середу, говорил князь  Григорей Шеховской миру, чтоб  его отпустили из Колуги, с  повинною к Москве, и ему не  поверили; а кого с повинною  хотят к Государю прислать, про  то не слыхали, а всрова жена  при них была на воровском  дворе, а где ныне, про то  не ведают. А Царь Касимовский  убит тому недели с две; а  жена его с детми за приставы. А про Сопегу слышали они,  что стоит в Мещевску; а сколко  с ним людей и что его  у мышление, про то не слыхали. 

Акты исторические, собранные Археографической экспедицией. Т. 2. СПб., 1841. № 307 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Приложение 2.