Людовик XVI и его дворянское окружение

       Миротворческая  политика в Европе была важна для  Людовика XVI, так как развязывала  ему руки для действий в Северной Америке. Там после победы англичан над французами с 1763 г. продолжались постоянные конфликты между белыми колонистами и британской колониальной администрацией, которые привели к североамериканской войне за независимость (1775 — 1783). Когда 13 колоний в 1776 г. в Бостоне объявили о своей независимости, британцы направили против них многочисленные войска. Для вновь возникших и в военном отношении еще слабых Соединенных Штатов решающее значение имело теперь приобретение союзников в Европе. В первую очередь это была Франция, в которой испытывали большие симпатии к мятежным поселенцам, особенно в проникнутых просветительским духом верхних слоях, благодаря их пламенным призывам к равенству, суверенитету народов и правам человека и где еще не было забыто позорное поражение от Англии в Северной Америке и потеря Канады. Вергенн и Людовик XVI видели возможность отомстить Великобритании и существенно ослабить своего заклятого соперника в мировой политике путем поддержки американцев. Хотя внешне Франция держалась в стороне, однако через фирму, руководимую знаменитым писателем Бомарше (который выступал под псевдонимом Родриго Горталес) посылались деньги (согласно Бели, 1 млн ливров) и оружие. Когда 6.12.1776 г. изобретатель громоотвода и политик Бенджамен Франклин явился в Версаль как полномочный представитель США, он был принят французским обществом восторженно, а Вергешюм — благожелательно. Людовик XVI, Морепа, и прежде всего военный министр Монбари, боялись открытого вступления в войну против Англии из-за возможных катастрофических финансовых последствий для Франции. Король ненавидел войну и поэтому колебался, хотя министр иностранных дел ярко рисовал ему большую опасность для королевства и его еще оставшихся колоний, если американцы будут разбиты англичанами. Кроме короля, колебался и его «ментор» Морепа, считавший войну эпидемией. Людовик, который хотел по крайней мере добиться поддержки Испании, прежде чем решиться на войну, после длительного давления Вергенна, хотя и втайне, 6.12.1777 г. признал независимость Соединенных Штатов Америки. В то время как молодые французские дворяне, Лафайет, Ноайль и Сегюр воевали на стороне американцев, шли переговоры о договоре, торговле и дружбе. 6.2.1778 г. король заключил с Соединенными Штатами, которые этим признавались официально, торговый договор и оборонительный союз. В конечном счете Франция не потребовала ответных услуг и отказалась от борьбы за потерянные в 1763 г. колонии в Канаде.

       Хотя  Морепа колебался, Людовик XVI остался  при своем однажды принятом решении  и пустился в «американское приключение». Пусть эта война в общественном мнении Франции восторженно одобрялась, приветствовалась и поддерживалась, для короля она все же означала огромный риск. Было ли разумным, что абсолютный монарх поддерживал мятежных республиканцев против их законного монарха? Не должно ли было это дать толчок соответствующим течениям в собственной стране? Кроме того, война обходилась очень дорого, потому что было много потерь на море и Америка нуждалось в больших контингентах войск. Так, в 1780 г. было послано около б тысяч человек под командованием генерала Рошамбо, а в 1781 г. — еще 4500 человек. После победы американского главнокомандующего Джорджа Вашингтона при Йорктауне, в которую большой вклад внесли французы, англичане капитулировали. Длительные мирные переговоры в 1783 г. закончились Парижским миром. Хотя во Франции поражение англичан и новая республика с ее гарантированными основными правами были встречены восторженно, некоторые круги во Франции, как подчеркивает Вайс, считали результаты войны неудовлетворительными. Людовик одержал над англичанами единственную французскую победу в 18 веке, он подорвал британское господство в Европе и Америке и завоевал симпатии и дружбу США на долгий срок, но военные расходы, составившие как минимум 1 млрд. ливров, внесли существенный вклад в падение «абсолютной» монархии. [14, c.95]. 

2.2 Основные черты внутренней политики 

    В последние годы правления Людовика XV так называемым триумвиратом были начаты наконец жизненно необходимые  реформы, которые лишили власти старые верховные суды, т. е. парламенты, и  этим положили конец их обструкционистской политике; стремились к более справедливой налоговой системе и начали экономическую фискальную политику. Но привилегированные, права которых этим были ограничены или поставлены под угрозу, развернули настоящую кампанию натравливания общественного мнения на министров-реформаторов и короля, который перед смертью окончательно стал «мало любимым», после того как прежде его прославляли как «сильно любимого».

    Когда ненавистный король умер, все надежды  обратились на добродушного, добродетельного, но неопытного, еще не достигшего 20-летия Людовика XVI. Общественное мнение ожидало новой политики, отставки правительства. Несмотря на давление общественного мнения, при выборе своих министров Людовик не торопился. Здесь действовавшему на заднем плане Морепа отводилась решающая роль, даже если монарх не всегда был согласен с его предложениями и принимал не все. Сравнительно легко прошла отставка мало ценимого общественностью Эгийона, который в 1771 — 1774 гг. был министром иностранных дел и военным министром. В министерство иностранных дел пришел, как было сказано, Вергенн, а в военное министерство — граф дю Муй, сторонник иезуитов и друг юности дофина Людовика Фердинанда. Морское ведомство, но предложению Морена, получил его друг Тюрго, знаменитейший экономист-теоретик своего времени. Определенные трудности пришлось преодолеть «ментору», чтобы добиться у колеблющегося короля отставки очень способных, но ненавидимых политиков реформ Мопу (канцлер) и Терре (финансы). Особенно сложно было добиться отставки Мопу, поскольку он провел радикальную судебную реформу, отстранив прежние, блокировавшие все изменения парламенты, а Людовик, находясь под влиянием своего деда и «партии благочестивых», испытывал мало симпатий к старым, янсенистски настроенным парламентам. [9, c. 265].

    Морена, который вместе с Тюрго подготавливал  возвращение прежних парламентов, пришлось неделями упорно и настойчиво уговаривать молодого короля, прежде чем он добился отставки Мопу и  Терре и передачи Мироменилю судебного  ведомства, Тюрго — финансов и Сартену — морского. Таким образом, было создано правительства, весьма неоднородное, состоявшее прежде всего из Морепа, «слегка реформистского... друга легких путей», шуазелиста Миромеснила, близкого к старым парламентам, сторонника абсолютизма дю Муйя, ла Фрийера (придворный штат, внутренние дела) и Вергела, а также «философа» Тюрго. Этот неравновесный «кабинет», как подчеркивает Левер, «с самого начала был обречен на шатания», поскольку король был слишком молод, слишком неопытен и слишком нерешителен, чтобы такую команду держать в руках; Морепа не хватало для этого необходимой твердой воли.

    Король решил вновь созвать старые парламенты. 12.11.1774 г. он объявил прежним парламентским советам: «Я вновь призываю вас на вашу службу... Будьте озабочены исключительно тем, чтобы выполнять свои задачи и соответствовать моим стараниям о благе моих подданных». После этого монарха сопровождала «непрерывная овация» во дворе правосудия и на улицах, и Мария Антуанетта сообщила своей матери, что «важное дело парламентских судебных палат наконец завершено».

    Миролюбивый монарх, который хотел очистить отравленную  ненавистью атмосферу 70-х г., уступил  общественному мнению и своим  министрам, включая великого Тюрго. Большинство историков едины  во мнении, что возвращение старых парламентов было решающей ошибкой молодого монарха. Реставрация «негативной власти привилегированных» делала режим неспособным к каким-либо реформам, поскольку, по словам Метивье, парламенты, состоявшие из советов, которые защищали привилегии, «препятствовали любой серьезной попытке реформы социально-политических структур, любому усилию привести монархическое государство в соответствие с новыми экономическими и финансовыми условиями». Вместо того чтобы благодарить короля, парламентские советы вскоре по возвращению, следуя наущению герцога Орлеанского и принца Конти, опубликовали «манифест, направленный против королевской власти». Это означало, что завершенная Людовиком XV в 1770 г. борьба монархии не на жизнь, а на смерть против господства привилегированной касты судей началась вновь.

    Несмотря  на глубокую религиозность, Людовик XVI проявлял довольно много терпимости к другим. Так, он назначил министрами Морепа и Тюрго, которые были близки к философам-просветителям. Он доверил  протестанту-иностранцу Неккеру руководство финансами. При нем во Франции улучшилось положение протестантского меньшинства, хотя эдикт о терпимости относительно всех католиков появился только в 1787 г. Людовик последовательно отвергал все репрессивные меры, которых требовали католические фанатики, как показывают П. и П. Жиро де Курсак.

    Философы  и парламенты боролись против «деспотии» и «тирании», но, несмотря на все  цензурные и штрафные постановления, время правления Людовика XVI было весьма либеральным и сравнительно терпимым, так что философы, журналисты и прочие враги режима могли открыто высказываться. За 15 лет правления «абсолютного» монарха ни один политический заключенный не был казнен. Для сравнения можно вспомнить, что только за полтора года Республики между 1792 и 1794 гг., несмотря на заявления о правах человека, введение народного суверенитета и провозглашение идеалов «свободы, равенства, братства», как показывают новейшие исследования, было казнено от 35 000 до 40 000 человек. То же относится и к терпимости. В период Революции после провозглашения свободы совести и терпимости на деле христианство подавлялось и преследовалось в крайне радикальной и жестокой форме. Идеалы и действительность могут иногда сильно не совпадать. [2, c.422].

    Важнейшей проблемой, к которой должен был обратиться король, была «переориентация в экономической и финансовой политике». Ее разработал генеральный контролер Тюрго, самый значительный экономический и социальный политик, которого имела Франция в 18 веке. Теоретику-интеллектуалу, поборнику индивидуальной свободы, защитнику частной собственности и политического и экономического либерализма, удалось убедить короля в правильности своих идей о направлении политического движения. Перед лицом безнадежной ситуации в государственных финансах он заявил королю: «Никакого банкротства, никакого повышения налогов, никаких займов». Вместо этого он предложил драконовские меры по экономии и лучшему использованию поступлений. Он добился прекращения власти откупщиков налогов и значительного снижения расходов двора. Он шел в авангарде всеобщей экономики и самому себе уменьшил жалование вдвое. Министру финансов удалось уже в 1785 г. получить дополнительные средства за счет собственной хозяйственной деятельности и уменьшить груз долгов. Но своей суровой политикой экономии он нажил себе много могучих врагов: прежде всего королеву, любившую роскошную жизнь и бесконечные праздники, других министров, чей бюджет был сокращен, финансистов, доход которых был ограничен; привилегированные сословия, боявшиеся за свои привилегии, и парламенты, в своих интересах упорно боровшиеся против любой реформы.

    Все, кто имел ранг и влияние, объединились, чтобы добиться от короля падения  министра и внушить ему, что Тюрго  нарушает права и угрожает общественному порядку. Наконец Людовик XVI отступил перед враждебной коалицией и уволил министра 12.5.1776 г. Морепа, которому бывший друг Тюрго казался теперь слишком могущественным, способствовал падению этого государственного деятеля, который не проявлял «гибкости» и «не мог понять, что кто-то смотрит на вещи иначе, чем он», как заметил Вери. Людовик с отставкой Тюрго потерял последний настоящий шанс для спасения старого режима.

    Преемником  стал незначительный, не слишком чистоплотный, пользовавшийся дурной славой Шуазель. Он постарался «разрушить дело Тюрго и примирить власть с суверенными судебными палатами». В конце концов он повернул все реформы назад. Шуазель умер уже 18.10.1776 г., оставив финансы в тяжелейшем состоянии.

    На  этот раз король доверил руководство  финансами протестанту Неккеру, не дворянину, банкиру, разбогатевшему в Париже, дипломатическому представителю Республики Женева во Франции. Как протестант он не был назначен государственным министром и поэтому не мог принимать участия в заседаниях Государственного совета.

    Так как он вначале умело делал  всем уступки, «он вскоре стал популярен, чтобы сохранить эту популярность, он профинансировал восторженно  встреченное общественным мнением  участие Франции в американской Войне за независимость не путем  повышения налогов, а взяв большие кредиты. Но эти кредиты для войны, которая стоила Франции от 1 до 1,3 млрд. ливров, толкнули монархию в финансовую пропасть. Можно сказать, что именно этот долг был существенной причиной гибели режима, потому что к старым долгам прибавились гигантские новые, удвоив их.

    Настоящую сенсацию вызвало то, что Неккер представил в государственном бюджете расходы на двор и раздаваемые им пени. Финансовый директор, проводя частичные реформы (выплаты землевладельцев, освобождение бедняков от налогов, улучшение тюрем), еще поднял свою популярность. Но образовалась могучая коалиция, которая добивалась теперь его падения. Она опять же состояла из королевы, принцев крови, других министров, включала Морепа, парламенты, представителей провинции и интендантов. Как часто случалось в 18 веке, появились бесчисленные пасквили, но большая часть общества находилась на этот раз на стороне «финансового героя», чьи отчеты определяли разговоры в городе и при дворе. Парламентские судебные палаты, роль которых Неккер хотел ограничить исключительно судебными приговорами, что он предлагал в секретной, но потом ставшей достоянием публики записке королю, заговорили о «преступных взглядах этого иностранца». Они отклонили также регистрацию указа, который, по предложению Неккера, устанавливал провинциальное собрание в Бурбоне. [12, c. 90].

    Дело  дошло до «настоящего мятежа», к  которому, впрочем, король и его министр  отнеслись сравнительно хладнокровно. Стремлению Неккера стать государственным  министром мог помешать Морепа. Во всяком случае, король не устоял перед напором «коалиции привилегированных», и Неккер 19.5.1781 г. был отправлен в отставку. Его преемнику, генеральному контролеру Доли де Флери, предстояло искать выход из отчаянной ситуации с бюджетом. Он уже в 1781 г. ввел косвенные налоги, в 1782 г. — третью двадцатую часть и вновь наделал долгов. Кроме того, он попытался сократить придворные пенсии, а также военно-морской бюджет, что вызвало ярую ненависть придворных и соответствующих министров. После увольнения в отставку Флери 30.3.1783 г. его преемник Лефевр д’Ормессон вновь попытался взять дополнительные кредиты, однако уже в октябре того же года вынужден был капитулировать. По настоянию Марии Антуанетты Людовик XVI назначил интенданта Лилля, Калонна, новым генеральным контролером финансов. Он прежде всего попытался расположить к себе королеву и привилегированных многочисленными уступками. «Министр финансов», которому удалось взятием новых кредитов поддерживать выдачи в государственной кассе, обеспечил значительные средства для выплаты королевой придворным пенсий, для покупки новых замков и для общественных работ (строительство каналов, гаваней, городов). Первые три года его пребывания на должности благодаря заключению торговых соглашений и притоку иностранного капитала были периодом подъема торговли и экономического благополучия.