Лев Николаевич Гумилев

 Лев Николаевич Гумилёв

              (1912-1992)

Выдающийся русский учёный, историк-этнолог, поэт и переводчик, основоположник пассионарной теории этногенеза Л.Н. Гумилёв родился 1 октября 1912 года в Царском Селе под Петербургом. Он родился в семье знаменитых русских поэтов Н.С. Гумилёва и А.А. Ахматовой. Брак родителей фактически распался в 1914 году. Анна Ахматова по разным причинам не могла заниматься годовалым сыном, и отдала его на воспитание свекрови Анне Ивановне Гумилёвой и сестре отца А.С. Сверчковой. В 1921 году, когда мальчику исполнилось 9 лет, его отец Николай Степанович Гумилёв был обвинён в участии в белогвардейском заговоре и расстрелян. Позже этот факт не раз служил поводом для политических обвинений «сына врага народа».  

В маленьком провинциальном Бежецке Л.Н. Гумилёв жил с 1917 по 1929 год. И хотя он родился не здесь, но Бежецк называл своей Отчизной, здесь он рос и воспитывался, приезжал сюда в юности. В одном из своих  выступлений, в Центральном Доме литераторов в декабре 1986 года, Л.Н. Гумилёв сказал такие слова о  Бежецке: «Место моего детства, которое  я хорошо помню, ибо с 6 до 20 лет  жил там и постоянно его  посещал, - оно не относится к числу  красивых мест России. Это ополье, всхолмленная местность, глубокие овраги, в которых текут очень мелкие речки: Молога, которая была в своё время путём из варягов в хазары, сейчас около Бежецка совершенно затянулась илом, обмелела. Прекрасная речка Остречина, в которой мы все купались, - очень маленькая речка, была красива, покрыта кувшинками и белыми лилиями. Уже нет той берёзовой аллеи, по которой мы всегда гуляли... Так что же, собственно, хранить, спросите вы меня, и для чего хранить. Вот на этот вопрос я и отвечу. Дело в том, что некрасивых мест на Земле нет! Бежецк – это моя Отчизна, если не Родина. Отчизна не менее дорога, чем Родина. Дело в том, что я этим воздухом дышал и воспитался, потому я его люблю. Потому что именно там можно было переключиться на что угодно... Ничто не отвлекало. Всё было привычно, и потому – прекрасно...»  

Окончив 9-й класс 1-й Бежецкой школы, в 1929 году 16-летний Гумилёв уезжает к матери в Ленинград, где через год оканчивает среднюю школу. С раннего детства Гумилёв мечтал стать историком, но исторического факультета в Ленинградском университете тогда не было, и в 1930 году он пытается поступить на немецкое отделение Педагогического института им. Герцена. Однако за отсутствием «трудовой биографии» и как “сын врага народа” к экзаменам допущен не был. Четыре года (1930-1934) ему пришлось доказывать своё право на образование: был чернорабочим в трамвайном парке, лаборантом, коллектором в геологических партиях в Забайкалье, Саянах, на Памире, в Крымских пещерах. Работая санитаром на малярийной станции в Таджикистане, познакомился с нравами, обычаями местного населения, изучал таджикский язык.  

В 1934 году в ЛГУ открылся исторический факультет, куда Гумилёв успешно поступил. В этот период начал раскручиваться маховик репрессий. В первый раз Л.Н. Гумилёва арестовали в декабре 1933 года, затем – в августе 1935-го. В те годы проходили всевозможные чистки советских рядов, и вскоре постановлением комсомольской ячейки сын «врага народа» Гумилёв был признан «антисоветским человеком», недостойным обучаться в советском высшем учебном заведении. Его арестовали «за папу», как говорил потом Лев Николаевич. Потом ещё будет арест «за маму». Пока его арестовали на небольшой срок в качестве профилактики. Гумилёва быстро выпустили, но отчислили из университета. В течение следующих двух лет он продолжал образование самостоятельно, изучал историю древних тюрок и восточные языки. В 1937 году его восстановили на историческом факультете, ему удалось сдать экзамены за второй курс, но окончить в срок университет Гумилёв не смог. В марте 1938-го его вновь арестовали и после долгого следствия приговорили к 10 годам заключения. Он проходил по одному делу с двумя другими студентами ЛГУ – Николаем Ереховичем и Теодором Шумовским. Срок отбывал на Беломорканале, но внезапно прежний приговор был заменён расстрелом. Спасло Гумилёва только смещение Ежова. После повторного следствия Гумилёва осудили на 5 лет ссылки в Норильске. «Муж в могиле, сын в тюрьме...» – эти строки Анна Ахматова написала в 1938 году, когда её сын в очередной раз был арестован. С 21 сентября 1939 года Л.Н. Гумилёв отбывал срок в 4-м лаготделении Норильлага, работал землекопом, горняком, техником-геологом в медно-никелевой шахте, хранителем библиотеки на руднике 3/6, а к концу срока стал даже лаборантом-химиком.  

В общей сложности пятнадцать лет, притом лучших лет, Л.Н. Гумилёв  провёл в лагерях, где был лишён  того, что составляет насущный хлеб учёного, - книг по специальности. Человек, близко знавший Гумилёва, А.М. Панченко, размышляя о лагерях, в которых  побывал Гумилёв, писал: «Неволя  не совместима с прагматическим знанием, запоминанием и заучиванием. Как-то мы с Л.Н. Гумилёвым заговорили о  «Графе Монте-Кристо». «Хороший роман, - сказал он, - только Эдмон не мог  в замке Иф выучиться языкам, каким бы блестящим педагогом не был аббат Фарриа. Я в лагерях пытался учить языки – было от кого, - и всё без толку. А те, которыми занимался на свободе, помню».

Он обдумывает свою первую книгу - «Хунну» - и даже пишет её, когда его освободили от общих работ. На свободу Л.Н. Гумилёв вышел 10 марта 1943 года, в самый разгар войны, но под расписку был оставлен в Норильске без права выезда, работал в экспедиции Норильского комбината. Осенью 1944 года он добровольно вступил в Советскую армию, воевал рядовым в 1386-м зенитно-артиллерийском полку, входившем в 31-ю зенитно-артиллерийскую дивизию на Первом Белорусском фронте, закончив войну в Берлине. 

В 1945 году, сразу после  демобилизации, Гумилёв вернулся в  Ленинград, восстановился на историческом факультете Ленинградского университета, сдал экстерном все экзамены за 4-й  и 5-й курсы, и в начале 1946 года получил, наконец, диплом и поступил в аспирантуру Ленинградского отделения  Института Востоковедения АН СССР. Наученный горьким опытом, Гумилёв  опасался, что на свободе ему долго  находиться не дадут, поэтому быстро подготовил диссертацию. Однако защитить её Гумилёв не успел – в 1947 году в опалу попала его мать, Анна Ахматова. Её перестали печатать и  всячески поносили в печати – естественно, по обычаям той системы, отчислили  из аспирантуры сына, “в связи с  несоответствием филологической подготовки избранной специальности”. Научная  биография Гумилёва вновь прервалась, он работал библиотекарем психиатрической  больницы, а затем научным сотрудником  Горно-Алтайской экспедиции.  

Наконец, 28 декабря 1948 года ему  всё-таки удалось защитить в ЛГУ диссертацию кандидата исторических наук «Подробная политическая история первого Тюркского каганата», после чего он был принят старшим научным сотрудником в Музей этнографии народов СССР. Однако получить уже высланные Высшей аттестационной комиссией документы Гумилёв не успел, т.к. менее чем через год, после известного «ждановского» постановления о журналах «3везда» и «Ленинград» он был вновь арестован 7 ноября 1949 года. Особым совещанием он был осуждён на 10 лет, которые отбывал сначала в лагере особого назначения в Чурубай-Нура под Карагандой, а затем в лагере возле Междуреченска Кемеровской области. За это время он написал две научные монографии – «Хунну» (издана в 1960) и «Древние тюрки» (издана в 1967), а также ряд научных статей. Окончательное освобождение пришло 11 мая 1956 года, после XX съезда КПСС, когда Гумилёв был полностью реабилитирован по причине отсутствия состава преступления.  

В 1956 году Л.Н. Гумилёв вернулся в Ленинград, устроился работать библиотекарем в Эрмитаже, восстановил  членство в Географическом обществе, где в 1961 году возглавил Отделение  этнографии. В конце 1950-х - начале 1960-х  годов он является руководителем  научной экспедиции на Нижней Волге, делает открытие Хазарии, пишет об этом книгу. В 1960 году вышла в свет книга  «Хунну», вызвавшая диаметрально противоположные рецензии – от разгромных до умеренно хвалебных. Докторскую диссертацию «Древние тюрки VI-VIII вв.», написанную им ещё в лагере, Гумилёв защитил в 1961 году, а в 1963 году стал старшим научным сотрудником Института географии при Ленинградском университете, где и проработал около 30 лет, до конца жизни.  

С 1960 года Л.Н. Гумилёв начал  читать в университете лекции по народоведению, которые пользовались среди студентов  огромной популярностью. «Политическая  неблагонадёжность» перестала мешать его научной карьере, количество опубликованных работ резко увеличилось. В частности, выходят его книги  “Открытие Хазарии” (1966), “Поиски  вымышленного царства” (1970), “Хунны в Китае” (1974). В 1974 году на географическом факультете ЛГУ Гумилёв защищает вторую докторскую диссертацию «Этногенез и биосфера Земли – уже по географии. В основу её положена теория этногенеза, по которой Гумилёв рассматривает общество не с социальных позиций, а с биологических. Исследователь жизни и идей Гумилёва А.И. Чистобаев вспоминает, что это была памятная защита: «На неё собралось столько людей, что в аудитории, где обычно проходили защиты диссертаций, не хватило места, пришлось перейти в самый большой актовый зал в здании на улице Смольной, 3. За присуждение учёной степени доктора географических наук проголосовали почти все члены Совета, однако члены Высшей аттестационной комиссии при Совете Министров СССР отклонили решение Совета как «необоснованное». Утверждение учёной степени доктора географических наук произошло с большой задержкой – уже не из-за «неблагонадёжности» автора, а из-за «неблагонадёжности» его концепции. Хотя многие взгляды учёного вызывали резкую критику его коллег, среди советской интеллигенции они пользовались всё большей популярностью. Этому способствовала не только неординарность его идей, но и удивительная литературная увлекательность их изложения.  

Ещё в лагере Л.Н. Гумилёв  начал размышлять над основной проблемой  всей своей научной жизни –  над сущностью и движущими  силами этнической истории. Он видел, что  в основе всякого деяния, оставляющего следы в истории, лежит страстное  стремление человека к достижению своего идеала. Это стремление к идеалу наперекор всему, даже во вред себе, он назвал «пассионарностью». Учёный сам рассказывал, как к нему пришло это слово: «Кресты казались мне после лагеря Беломорканала обетованной землёй. Там можно было залезть под лавку и лежать. И у меня возникла мысль о мотивации человеческих поступков в истории. Почему Александр Македонский шёл в Индию и в Среднюю Азию, хотя явно там удержаться не мог, и ограбить он эти земли не мог, не мог доставить награбленное к себе в Македонию. И вдруг мне пришло в голову, что его что-то толкало, что-то такое, что было внутри его. Я назвал это «пассионарность». Я выскочил из-под лавки, пробежал по камере. Вижу: на меня смотрят, как на сумасшедшего, и залез обратно. Так мне открылось, что у человека есть особый импульс, называемый пассионарностью... Это не просто стремление к достатку и прямой выгоде, а стремление к иллюзорным Ценностям: власти, славе, алчности, стремление к накоплению богатств, стремление к знанию, стремление к искусствам».  

Лев Гумилёв предложил  комплекс оригинальных методов изучения этногенеза, заключающихся в параллельном изучении исторических сведений о климате, геологии, географии, археологических  и культурных источников. В собственных  исследованиях Л.Н. Гумилёв придерживался  идей близких евразийству. Например, масштабы монголо-татарского ига он считал сильно преувеличенными. По его мнению, для русско-монгольских отношений был характерен, скорее, симбиоз, а серьёзные столкновения были связаны, в основном, с ордынскими мусульманами, более радикальными, чем остальные монголы: “Я не устану повторять и в своих работах доказал: то, что приписывается монголам, - это миф. Монголы пришли в страну, которая уже не могла сопротивляться и которую они и не собирались завоевывать. Она им была не нужна совершенно! Они просто прошли через неё стратегическим маршем для того, чтобы расправиться с половцами… Углич не сопротивлялся татарам. Всё население попряталось в лесу, за исключением купцов, которым жалко было бросать своё имущество и которые заключили соглашение с татарами о выплате небольшой контрибуции лошадьми и продуктами в обмен на охранную грамоту от татар. Так уцелел Углич, и не он один, уцелели Кострома, Тверь, Ярославль – все города по Волге уцелели именно потому, что они заключили мир с татарами и монголами. Какое там к чёрту завоевание! Какое там к чёрту иго – не было его!” Такой подход противоречил патриотической традиции, согласно которой монголо-татары якобы всегда являлись непримиримыми врагами русских земель. Китай у Гумилёва предстаёт не мирным оплотом цивилизации, борющимся с захватчиками, а хищным агрессором. То же самое он говорит о Европе: критика европоцентризма занимает в его трудах большое место. Интерпретируя разработанную им концепцию этногенеза на фактах отечественной истории, древних (до XIV века) и современных русских Гумилёв считает разными этносами, причем первых отличает и от предшествующего этноса – славян.  

Русский этнос, согласно Гумилёву, примерно на 500 лет моложе западноевропейских народов. Поэтому, как бы мы ни старались  воспроизвести европейские формы  жизни, мы не сможем добиться благосостояния и нравов, характерных для Запада, который находится ныне в инерционной  фазе и принадлежит к иному  суперэтносу. Можно, конечно, попытаться войти в его состав, но платой за это будет полный отказ от отечественных традиций и последующая ассимиляция. Продолжая традицию Данилевского, Гумилёв понимал Россию как особый культурно-исторический мир, судьбы которого связаны не с Западом, а с судьбой других, входящих в неё и участвовавших в её историческом формировании народов. В этом смысле философия истории Гумилев является прямым продолжением традиций евразийства.  

Согласно гумилёвской  теории этногенеза, этнос – это  не социальный феномен, а элемент  биоорганического мира планеты (биосферы Земли). Этнос, по Гумилёву, есть коллектив  индивидов, противопоставляющих себя другим коллективам по принципу "мы" – "они". Основания для такого рода объединений и противопоставлений могут быть разными: общность языка, религии, культуры, государственной  принадлежности и т.п. Развитие этноса зависит от потоков энергии из космоса. Под воздействием очень  редких и кратковременных космических  излучений (за всю историю Евразии  их было только 9) происходит генная мутация (пассионарный толчок). В результате люди начинают поглощать намного больше энергии, чем им необходимо для нормальной жизнедеятельности. Избыток энергии выплескивается в чрезмерной человеческой активности, в пассионарности. Под воздействием экстремально энергичных людей, пассионариев, происходит освоение или завоевание новых территорий, создание новых религий или научных теорий. Наличие большого числа пассионариев на одной территории, благоприятной для их размножения, приводит к образованию нового этноса. Энергия, полученная пассионарными родителями, отчасти передаётся их детям; кроме того, пассионарии формируют особые стереотипы поведения, которые действуют ещё очень долгое время.  

Развиваясь, этнос проходит, по Л.Н. Гумилёву, шесть фаз:

1) фаза подъёма, которая  характеризуется резким увеличением  числа пассионариев, ростом всех видов деятельности, борьбой с соседями за «своё место под солнцем»;

2) акматическая фаза, когда пассионарное напряжение наивысшее, а пассионарии стремятся к максимальному самовыражению, пассионарии сталкиваются друг с другом, конфликты, обостряясь, выливаются в вооруженное противоборство. В результате происходит огромное рассеяние энергии и вместе с тем взаимное истребление пассионариев, ведущее в конечном счете к "сбросу" излишней пассионарности и восстановлению в обществе видимого равновесия;