Россия и Китай: противостояние и сближение (на примере Забайкалья)

На консультациях, в частности, говорилось о том, что  КНР избрала другой вариант реформ и, достигнув объема ВНП в триллион долларов США, реализует собственную  программу внешних инвестиций. Китайская  экономика продемонстрировала значительный запас устойчивости во время азиатского кризиса, воздержавшись от девальвации  своей валюты. В целях создания благоприятных условий для собственного развития Китай намерен экспортировать капитал в 90 стран мира. При этом Россия выступает не только как объект капиталовложений. КНР через международные  организации оказала ей безвозмездную  помощь в размере 800 миллионов долларов.

Здесь нам следует  пояснить. В самом Китае живо пропагандируется тезис о том, что он вносит важный вклад в стабильность в Азии и  стремится облегчить давление бремени  кризиса на регион в целом. Официальное  китайское издание “Бэйцзин ревью” изложило это так: “Китай больше не является крупной экономической  державой, учитывающей только свои интересы, а скорее глобальной экономической, торговой и финансовой страной, взявшей  на себя намного большую ответственность, чем когда-либо ранее. Люди должны быть уверены, что трудности в финансовом кризисе в Восточной Азии могут  быть преодолены с помощью Китая  и усилий восточно-азиатских стран. Улучшенная азиатская модель наполнит регион новой жизненной силой  и энергией”.

В качестве сферы  конкретного интереса своих инвесторов в Читинской области китайский  руководитель назвал лесную отрасль. Вообще-то китайцы активно работают в России в трех направлениях: импорт высоких  технологий в области вооружений и энергетического строительства, экспорт продовольственных и  потребительских товаров, а также, что очень важно, торгового капитала и, наконец, импорт сырья. Нет у нас  высоких технологий, зато много леса и построенная еще царем железная дорога, по которой его можно вывезти.

К сожалению, китайский  руководитель ничего не сказал о торговых инвестициях в Забайкалье, на которые  наша область вполне могла претендовать. Известно, что КНР намерена открыть  в России сеть крупных торговых центров. Они должны не только продавать качественные товары государственных фирм и совместных предприятий с ведущими западными  компаниями, но и осуществлять сервисное  обслуживание клиентов и консультировать  бизнесменов обеих стран, то есть в принципе заниматься и продвижением российских товаров. Подобные торгово-сервисные  центры Пекин уже открыл в Москве и Петербурге и планирует открыть  в Новосибирске, Хабаровске, Владивостоке, Перми и Томске.

Предупреждая возможные  вопросы со стороны Читинской  области, господин ЧЖАН Сян заверил, что китайское правительство  сделает все необходимое для  обеспечения надлежащего профессионального  уровня китайского персонала в Читинской  области, а также создания нормальных взаимоотношений с местным населением. Активный характер дипломатической  акции Китая проявился еще  и в том, что Китайский руководитель говорил не только о том, что он намерен делать сам по вопросам экономического взаимодействия с Забайкальем, но и  том, чего он ждет от читинцев. В частности, китайский руководитель высказал пожелание, чтобы Администрация области  поставила в Правительстве и  ГТК России вопрос о рациональном сокращении таможенных сборов на ввозимое оборудование. Со своей стороны китайцы  взялись поднять данную проблему в соответствующей межправительственной комиссии. То есть руководство китайского внешнеэкономического ведомства для  реализации инвестиционного процесса высказалось за координацию усилий с российскими региональными  властями в отношении Правительства  России.

При выборе Читы в  качестве адреса для китайских инвестиций в сырьевой сектор учитывалась географическая структура внешнеторгового оборота  области. Господин ЧЖАН Сян привел данные своего министерства, в соответствии с которыми объем торговли читинских  предприятий с Китаем составляет около 180 миллионов долларов, или 90 % всех экспортно-импортных поставок.

Комментируя эти  цифры, которые, кстати, слабо корреспондируются  с российской таможенной статистикой, заместитель Министра внешней торговли и экономического сотрудничества КНР  привел китайскую поговорку, что, подбирая подружку, смотрят на внешность, а  при выборе жены руководствуются  и другими обстоятельствами. Похоже, “жених” основательно подготовился к ухаживанию. Например, вместо слова  “лесозаготовки” употреблял выражение  “лесопользование”, которое не только выдавало серьезность намерений, но и ласкало слух. “Отец невесты” в лице федеральных чиновников из МИДа, Минторга и других ведомств, пребывающий  ныне с домом “жениха” в отношениях равноправного доверительного партнерства, направленного на стратегическое взаимодействие в ХХI веке, молча принял яркую  метафору к сведению. А сама “невеста”  рассказала, что помимо леса у нее  есть и другие прелести в смысле природных кладовых, которые тоже ждут проявлений, если можно так  выразиться, активного мужского начала. В заключение стороны к обоюдному  удовольствию скрепили помолвку подписанием  соглашения о создании совместного  предприятия по упоминавшемуся выше лесопользованию с весьма приличным  размером капитала.

Судя по всему  у китайской стороны нет оснований  быть недовольной результатами визита. Позволим себе предложить свой вариант  перевода предложений высокого гостя  с дипломатического языка на общепринятый. Китай вышел из азиатского кризиса  окрепшим и осознал себя центром  притяжения для измотанных финансовым кризисом приграничных регионов России. Более того, КНР располагает средствами для оказания им экономической помощи. Она оказывает и будет оказывать  материальную и моральную поддержку  своим компаниям, осваивающим сырьевой сектор в Забайкалье, пока только лесной сегмент. Китай готов договариваться с региональными властями о координации  взаимодействия на месте и в федеральном  центре для успешной реализации своих  планов.

Позиции Читы были менее  четко обозначены, но главное, чего ждали китайцы, — согласие содействовать  развитию добывающей промышленности за счет китайских инвестиций и на основе поставок продукции в Китай, —  прозвучало со всей определенностью. Находясь в стесненных обстоятельствах, область  готова торговать по сходной цене.

Это позволяет считать, что содержание и результаты визита в Читу заместителя Министра внешней  торговли и экономических связей имеют знаковый характер и побуждают  к серьезным размышлениям о состоянии  и перспективах торгово-экономических  связей с Китаем на региональном уровне.

* * *

На приграничных с Россией территориях китайцы  более 10 лет проводят активную внешнеторговую политику.

В 1988 году были установлены  прямые внешнеторговые связи между  предприятиями и организациями  АРВМ КНР и Читинской областью. В ходе осуществления реформы  внешнеэкономической деятельности руководство КНР, в отличие от правителей нашей страны, максимально  учитывало различный характер предыдущего  развития отдельных провинций. Регионам, в силу своего географического положения  в значительной степени ориентированным  на торгово-экономические связи  с другими странами, была предоставлена  большая самостоятельность в  вопросах внешнеэкономической деятельности. Эти регионы должны были стать  плацдармом для отработки механизма  взаимодействия КНР с зарубежными  партнерами.

Учитывая накопленный  в южных провинциях опыт по привлечению  иностранного капитала, а также проявившееся в результате неравномерного развития провинций социальное неравенство  жителей различных регионов, в  КНР в числе других мер были предоставлены более широкие  полномочия провинциям, граничащим с  Россией. В отношении АРВМ в 1992 году Госсоветом КНР было принято решение  о создании специальной экономической  зоны в приграничном с Россией  городе Маньчжурия.

Позже китайцы в  “Программе – 2010” законодательно закрепили курс на интернационализацию  своей региональной экономики, т.е. интеграцию в китайскую экономику  приграничных районов сопредельных государств. Курс реализуется через  создание и развитие региональных экономических  зон в приграничных районах, куда входили бы территории Китая и  прилегающие районы сопредельных стран. Организующие центры этих зон (всего  зон шесть) были определены, конечно, в Китае. Центр зоны, куда входят провинции Северо-восточного Китая  и сопредельные области России, в  том числе и наша Читинская, находится  в Харбине. Возникнув в начале века как продукт русской колониальной политики, этот город становится центром  хозяйственного освоения Китаем исторических территорий нашей страны.

С точки зрения стратегических перспектив трех северо-восточных провинций  Китая, в том числе и нашего соседа Автономного района Внутренняя Монголия, российское приграничье представляет первостепенный экономический интерес. В первой половине 90-х годов бурный всплеск приграничной торговли в  значительной мере способствовал решению  таких задач по подъему экономики  Северо-восточного Китая, как ликвидация сырьевого дефицита, приток капиталов  в местную экономику, занятие  избыточного трудоспособного населения. Северо-восточные территории Китая  заинтересованы в вовлечении юга  российского Дальнего Востока и  Забайкалья в систему своих экономических  связей, в использовании его территории для решения собственных экономических  и демографических задач. Этим планам было подчинено развитие части местной  легкой промышленности и аграрного  сектора, прямо ориентируемых на обеспечение дальневосточных областей России продуктами и промышленными  товарами, а также создание на китайской  территории развитой инфраструктуры с  выходами на Россию, проработка разнообразных  моделей и проектов регионального  сотрудничества. Для АРВМ очень важным остается сохранение доступа к Транссибу, подтянуты современные автодорожные коммуникации к Забайкальску и Старому  Цурухайтую..

Поэтому около полутора лет назад Китай видоизменил  свою политику отношений с Россией, сделав явный региональный акцент.

Китайцы создают  десять российско-китайских региональных пар, так как принятые на высшем уровне соглашения реализуются очень медленно. Одной из таких пар, по замыслу  китайской дипломатии, является “Читинская область, РФ, — АРВМ, КНР”. В феврале  этого года Администрация Читинской  области получила письмо посольства КНР в Москве с предложением заключить  с Народным Правительством АРВМ Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве. Таким образом, китайцы приступили к практической реализации своих  планов. Принимая во внимание стратагемный характер китайской дипломатии, свойственный ей со средневековья, визит в Читу заместителя Министра внешней торговли и экономических связей КНР следует  расценивать как одно из целенаправленных дипломатических мероприятий, рассчитанных на реализацию последовательного стратегического  плана по интеграции российского  приграничья в экономику своей  страны. План должен обеспечить решение  кардинальных задач внешней политики китайского государства по созданию необходимых условий для успешного  экономического строительства в  отдаленных приграничных районах.

Данные процессы развиваются на фоне смены стратегических ролей России и Китая.

Наша страна переживает период упадка, после которого при  благоприятном развитии событий  выйдет на “плато”. Экономические  позиции России в Азии никогда  не были сильны и она вряд ли в  скором времени войдет в число  ведущих экономических держав на континенте. Темпы роста китайской  экономики, напротив, одни из самых  высоких в мире, хотя неясно удастся  ли КНР сохранить их. Маловероятно, что Китай сможет стать мировой  державой во всех отношениях, включая  и военную сферу, в сжатые сроки. Но продвижение Китая к этой цели с традиционно присущей “Срединному  государству” убежденностью в своем  предназначении быть мировым лидером  означает судьбоносную перемену стратегических ролей, когда Россия все больше будет  играть роль младшего партнера более  сильного Китая.

В Пекине выражают оптимизм по поводу того, что Китай сохранит экономические и политические преимущества в двусторонних отношениях с Россией. Москве же будет трудно примириться  с новым, в лучшем случае непривычным  для нее амплуа и преодолеть настороженность  к естественному стремлению своих  восточных окраин развивать сотрудничество с могучим соседом. В Чите и  властям и бизнесу придется учитывать, что данное обстоятельство еще несколько  лет будет накладывать определенный отпечаток на российско-китайские  отношения на региональном уровне.

В такой ситуации стратегию развития Дальнего Востока  в целом и Читинской области  в особенности было бы целесообразно  строить как политику восстановления баланса сил в регионе. Но для  этого нет средств, которых хватает  только на удержание доходов местного населения на едва приемлемом уровне за счет мизерных трансфертов. Они сдерживают отток населения и дальнейшее снижение экономической плотности  пространства по нашу сторону границы, но не более того. Таким образом, экономически региональная стратегия  прорыва может строиться только на основе принципа “льготы в обмен  на развитие”.

Уже сегодня в  области наблюдается феномен  абсолютной эластичности экспорта. Непрекращающееся сжатие объемов промышленного производства на 9,7 % в прошлом и 7,4 % в 1997 году сопровождалось ростом основных экспортных показателей  и увеличением доли экспорта в  валовом региональном продукте. Ясно, что наш экспортный сектор удачно вписывается в структуру мировой  экономики и наращивает объемы, но не успевает стабилизировать производство в целом. Разнонаправленная динамика промышленного производства в целом  и экспортных поставок была видна  еще в первой половине 1997 года. Но дополнительные стимулы к перемещению  ресурсов в относительно благополучную  экспортную отрасль созданы не были. Поэтому у нас даже в эффективных  секторах (в том же производстве лесоматериалов, например) продолжают падать и абсолютные объемы производства, и инвестиции.

В обстановке отказа властей от активной экономической  политики инициатива серьезных экономических  решений переходит к бизнесу. Наличие стабильного сравнительно крупного предприятия с устойчивыми  коммерческими связями и всепобеждающей любовью к экспортной выручке  в качестве главного участника проекта, в конечном счете, означает его успех  и наоборот. Взаимоотношения власти и бизнеса в контексте торгово-экономических  связей с Китаем заслуживают пристального внимания, поскольку, как нам кажется, во многом определяют позицию властей  по международным вопросам.

Основной объем  экспорта дают сотни предприятий, каждое из которых вывозит незначительное количество той или иной продукции  и действует на свой страх и  риск. В то же время существует узкий  круг фирм, которые, как правило, опираясь на мощную инвестиционную поддержку  своих китайских партнеров, берутся  осваивать обширные лесные массивы. Они достигают относительно крупных  в расчете на предприятие объемов  поставок, которые, однако, не образуют сколько-нибудь существенной доли в  общей структуре экспорта. Масштаб  и сложность деятельности таких  предприятий требуют серьезного административного обеспечения  и, тем самым формируют особые взаимоотношения с властями. Решения  по международным вопросам, вырабатываемые в процессе таких взаимоотношений, носят заведомо ограниченный, фрагментарный  характер и не отражают интересы основной массы экспортеров.