Сопоставительный комплексный анализ перевода поэтических произведений Уильяма Шекспира и их русского перевода, выполненного Самуилом Ма

Глава 2. Практическая часть. Сопоставительный комплексный анализ поэтических произведений Шекспира

2.1. Комплексный сопоставительный анализ перевода сонетов в таблице.

Если принимать во внимание тот факт, что во времена Шекспира дружба стояла на одной ступени с любовью, то большую часть сонетов резонно можно отнести к любовно-интимной, философской тематике. Сильная лирика сопряжена с чувственностью и напористостью людей века шестнадцатого. Сюжет сонетов - это обращение к другу, поучение младшего товарища, признания в любви или размышления над смыслом бытия. Оба варианта сонетов, как оригинальный шекспировский вариант, так и перевод Маршака, построены по схеме перекрестной рифмовки  «английского» сонета с рифмовкой abab cdcd efef gg. Размер большей части поэтических переводов сонетов Маршака – пятистопный ямб с чередованием мужской и женской рифмы в четверостишиях. Размер английского варианта зачастую это пятистопный хорей, чередующийся с 5-стопным ямбом, в котором присутствуют пиррихии - пропуски ударения на ритмически сильном месте в хорее и ямбе.

В течение всего цикла сонетов Шекспир использует типичное для своего времени местоимение ты в архаичной форме thou, которое изменяется в соответствии с грамматическими особенностями того времени. Устаревшая форма глагола to do (dost) встречается довольно редко, и Маршак умело ее опускает. Также в сонетах представлена архаичная форма второго лица единственного числа будущего времени shalt, которая часто употреблялась и употребляется Шекспиром вместе с местоимением thou («Thou dost beguile the world, unbless some mother». – «Природу ты обидишь, благословенья женщину лишишь»).

Практически все сонеты, переведенные Маршаком, сохраняют рифмовку типа abab cdcd efef gg, которая, как видно, содержит 3 катрена с перекрестной рифмой и стандартный для данного типа произведений сонетный ключ с рифмой повторяющейся.

Поэтический образ смерти у Шекспира («arrest … shall carry me away») достаточно понятен, несмотря на то, что метафорический оборот привносит некоторую опосредованность в восприятии смысла. Намек на юридическую формулу («without all bail») придает образу оттенок горькой, но мужественной иронии. Мы видим, что Маршак значительно смягчает образ и делает его менее ясным, заставляя догадываться о его содержании по подтексту. Умело используя прием амплификации Маршак добивается «накала страстей» уже  в первом катрене. Тем не менее, в русском варианте сохранены юридические термины («bail, arrest»), навевающие серьезность повествования. Именно такое, на первый взгляд, несоответствие (юридическая лексика и любовно-философская тематика) и отличает Уильяма Шекспира от остальных авторов. В предпоследней строке Маршак вводит отрицательные частицы «не», отвергая стандартные атрибуты похорон и написания эпитафий, делая акцент именно на своем (Шекспира) творчестве. И по привычке смягчения и придания романтичности и загадочности шекспировским строчкам слово линия-строка («line») снабжается уменьшительно-ласкательным суффиксом –ч («строчки»).

И также почти все переводы Маршака намного более легковесны, по-своему образные и точные, меньшие по объему, но не утратившие своей первоначальной прелести и величественности.

2.2. Краткое сравнение переводов Маршака и Пастернака

Пастернак из всех сонетов Шекспира перевел только три - 66, 73 и 74. Писатель и сам не включил сонеты в перечень своих шекспировских переводов: «В разное время я перевел следующие произведения Шекспира. Это драмы: «Гамлет», «Ромео и Джульетта», «Антоний и Клеопатра», «Отелло», «Король Генрих Четвертый» (первая и вторая части), «Макбет», и «Король Лир».

Конечно, нельзя сказать, что пастернаковские переводы сонетов вообще остались незамеченными, но, недооцененными они остаются до сих пор. Переводы Пастернака называют «блистательными» и «виртуозно точными в следовании за образами подлинника», но наряду с этим упрекают писателя в том, что его переводы «все же навязывали пастернаковские разговорные интонации Шекспиру». Иными словами Маршак переводил сонеты со стиля на стиль, а Пастернак переосмысливал и делал больше перевод того, что он понял.

Оценки коллег-переводчиков в основном импрессионистически эмоциональны. Среди них были те, кто восторгался. Так, известный поэт, переводчик и литературовед Г.М. Кружков, твердо уверенный в том, что переводы Пастернака, безусловно, намного выше маршаковских, сказал: «Невозможно объяснить, что совершает Пастернак в своих переводах, но его работы пробивают сердечную корку писателя до самых глубин». С ним был солидарен не менее известный писатель и публицист Ю.А. Карабчиевский, назвавший «прекрасный перевод Пастернака» «простым и мужественным», после которого «проще бы разве что промолчать».

В переводе Маршака между содержанием первого и второго катренов нет отношений причины и следствия, скорее это отношения последовательности, и каждый из катренов более самостоятелен. Тем более, что Маршак подменяет примененный Шекспиром для усиления смысла повтор слов («thou reviewest» и «thou dost review»), повтором происходящего действия («вновь и вновь найдешь»). В результате устраняется трагическая уникальность происходящего с другом поэта, заложенная в оригинале: друг поэта все поймет только тогда, когда умрет поэт, и только потому, что тот умрет. А у Маршака получается, что друг поэта понимал это не раз; не исключено, что понимал и до смерти поэта. Понятно, что, таким образом, несмотря на возвышенно книжную лексику, пафос трагической кульминации сонета у Маршака снижается.

В этом отношении Пастернак гораздо ближе к трагедийному напряжению шекспировского сонета. Оно и понятно, ведь Пастернак считается признанным переводчиком трагедий Шекспира. Перечислениям Маршака он предпочитает разграничение драматической линии, отражающую философское углубление духовных озарений поэта. Так, вместо нейтрального и малозначительного обещания в формулировке Маршака («ты… найдешь в моих стихах все, что во мне тебе принадлежало»), его герой дает другое - семантически насыщенное и нравственно емкое («ты разыщешь, …что было лучшею моей частицей»), что также гораздо ближе оригиналу («thou review… the better part of me»). В переводе Маршака поэт проектирует будущее друга по негативному принципу, делая смысловой акцент на том, что ему придется пережить потерю, и если чем и успокаивает его, то тем, что эта потеря будет небольшой («ты, потеряв меня, утратишь мало»). Пастернак строит фразу позитивно, подчеркивая не то, что друг потеряет, а то, что он духовно обретет («Мой дух к тебе … обратится), что опять больше соответствует оригиналу («My spirit is thine, better part of me»).

В принципе, сравнивать работы Маршака и Пастернака – это как сравнить черное и белое. Один переводил сонеты, возродив в двадцатом веке поэта эпохи возрождения, второй создавал переводы трагедий, которые до сих пор удостаиваются быть поставленными в ведущих театрах России.

3. Заключение

Говорят, что музыка – это математика высшего разряда. А по своему построению, влиянию на умы людей, на человеческие души и на поколения в целом музыку можно сравнить не только с математикой, но и с поэзией. Если подходить к этому поверхностно, то стихотворение – это просто рифмованные высказывания, то к чему все привыкли со школьной скамьи. Наверное, лишь единицам удавалось, в произведении, скажем,  Блока «Двенадцать» постичь истинную мысль автора, ведь, как он сам признавался позднее, он не понимал, что пишет, будто кто-то другой ему диктовал. Тем не менее, если немного углубиться в теорию, то выясняется, что стих – это нечто намного более многомерное и разнообразное, нежели набор звуков, приятных для слуха. В настоящем стихотворении можно найти и ритм, и темп, и классификацию строфы в зависимости от ударения и различные стопы, понимание которых ведет к наиболее глубокому осознанию стихотворения. И так же, как и при решении математической задачи, при анализе стиха приходится учитывать все факторы, образующие произведение. Но невольно задаешься вопросом, а что есть настоящий стих? Четко выверенный, слаженный, отточенный механизм затрагивания тончайших струн человеческой души, или же сама душа автора, которая посредством символьных обозначений, то есть букв пытается донести некий скрытый смысл до читателя…. Ведь стихотворение, безусловно, можно анализировать и с точки зрения четкости формы и с точки зрения совершенности содержания. А что такое рифма без смысла? Напыщенный набор слов, не более.

Многие люди пытались и пытаются анализировать и выносить суждения произведениям Уильяма Шекспира. И естественно, если дело касается сонетов, то за основу русскоязычного перевода берутся труды Самуила Яковлевича Маршака. Только зачастую люди забывают, что подлинных гениев, коими являлись и Шекспир и Маршак невозможно понять или разобрать так, как хотелось бы, как бы кто ни пытался. И не потому, что мы живем в далеком от 16-го двадцать первом веке, а потому лишь, что шедевры создаются не разумом, а душой. Их глубину можно только ощутить на уровне души, на уровне чувственного восприятия. А собственно анализ, будь то стилистический или смысловой, каким бы глубоким, разнообразным и дифференцируемым он ни был, проводится умом и сознанием человека, а собственно ум не может понять или знать того, что знает душа.

В данной курсовой работе был проведен анализ произведений Шекспира, сонетов в частности, и их перевод, выполненный Маршаком. Вывод из проделанной работы следующий: Самуил Маршак, будучи человеком современным, жившим в 20 веке, облегчил, и по-своему приукрасил произведения Шекспира, избавив их, в некоторых случаях, от загруженности юридическими терминами (ведь по неподтвержденным данным великий драматург помимо всего прочего был еще и ростовщиком), заменил архаичные местоимения и другие части речи и понятные лишь для людей 16 века фигуры речи и стилистические приемы. Наряду с этим Самуил Маршак полностью сохранил тот неповторимый шарм, ту глубину философских идей и силу английского поэта, подарив советской России, а впоследствии, и всем нам нового, современного, образного Шекспира. Аллегории, метафоры, синекдохи, оксюмороны и прочие стилистические приемы невольно разнятся как у автора, так и у переводчика, но именно благодаря этим трансформациям адекватность перевода не утрачивает своей яркости и насыщенности. Переводы Маршака самодостаточны. И сделав их анализ можно предположить, что переводы всех остальных авторов считаются лишь вариациями на тему сонетов Шекспира. Следовательно, даже на примере одного переведенного сонета можно сделать вывод в целом о стиле перевода Маршака и о тех средствах, которые он обычно использовал.

В целом можно  сказать, что переводы Самуила Маршака обладают высокой степенью адекватности и точности, несмотря на разницу в их написании (оригинала и перевода самого). Если вернуться в начало данной курсовой работы, можно увидеть два высказывания Маршака о невозможности поэтического перевода, и об исключении, тогда, когда этот перевод совершается удачно. Во всей этой работе приводятся доказательства этих фраз и склонение к тому, что все-таки поэтический перевод произведений возможен при достаточном таланте, знании языка малой толике везения.