Ситуация адресантности и ситуация адресатности как прямое и опосредованное самовыражение говорящего в речевом акте

- …Вот вам  зеркало. Выпростайте руку из-под  простыни и возьмите его. Ну, как находите?

- По-моему, мало  сняли. Можно бы покороче.

- Прическа не  будет держаться… Ну вот, бороду начерно отхватила, сейчас будем набело брить. Намылимся, чик-чик, и лет на десять помолодеем… (Пастернак «Доктор Живаго») – данное употребление средств мнимого соучастия объясняется спецификой трудовой деятельности представителей социально-активных профессий (здесь-парикмахер), которые в силу работы с людьми должны постоянно поддерживать с адресатом коммуникативную связь.

Оттенки снисходительности, иронии или фамильярности, сопровождающие в некоторых случаях эмоционально-оценочное  содержание в названии адресата с  помощью мы, могут становиться преобладающими, и тогда такая экспрессия может приобретать в той или иной мере выраженную неодобрительную или негативную оценку:

Он кладет руку на ее колено, другой обнимает ее за плечи  и полушутя целует в приоткрытые  губы. Она тихо освобождается, снимает  его руку с колена.

- Что такое? Мы обиделись?... (Бунин И.А. «Смарагд») – в данном случае употребление мы вместо ты (вы) становится яркой иллюстрацией снисходительного отношения говорящего к адресату сообщения. 

• Отстраненно-адресатная ситуация возникает в тех случаях, когда говорящий обращается к адресату, избегая специализированных средств персональности: местоимений, личных глагольных форм, обращений. Вместо них используются существительные или субстантивные сочетания, лексическая семантика которых обозначает или может обозначать адресата речи. Адресант сообщения, обращаясь к реципиенту средствами отстранено-адресатной ситуации, чаще всего выражает свое негативное отношение к нему:

-Ах, Сашка, Сашка!  – поежился от холода отец.-

Не сносить  тебе головы.

-А ты-то сносил? – грубо возразил Сашка. – молчал бы уж: бабы боится. Эх, тюря! (Андреев Л. «Ангелочек»).

–Я вижу, Данило, я знаю, ты желаешь ссоры!...

- Думай себе  что хочешь, - сказал Данило, - думаю,  и я себе. Слава Богу, ни в  одном еще бесчестном деле  не был; всегда стоял за веру  православную и отчизну, - не так, как иные бродяги таскаются бог знает где, когда православные  бьются насмерть, а после нагрянут убирать не ими засеянное жито… (Гоголь Н.В. «Страшная месть»).

• Риторическая адресатность – своеобразный способ экспрессивного самовыражения говорящего преимущественно в поэтической речи на основе условной апелляции к адресату. Прагматическая искусственность ситуации заключается в выборе такого адресата сообщения, который не может быть реальным речевым партнером говорящего и занимает коммуникативную позицию условно. Например:

Прими, Владычица Вселенной,/ Сквозь кровь, сквозь муки, сквозь гроба - / Последней страсти кубок нежный/ От недостойного раба! (Блок А.А. «В ночи, когда уснет тревога…»).

Ветер, снежный ветер,/ Давний друг ты мне!/ Подари ты веер молодой жене…(Блок А.А. «На чердаке»)

…Народ-герой! В борьбе суровой / Ты не шатнулся до конца, / Светлее твой венец терновый / Победоносного венца! (Некрасов Н.А. «Тишина»)

Итак, микрополе категориальной ситуации адресатности формируется  ограниченным набором языковых средств. Ядром плана выражения являются средства 2-го лица: личные местоимения ты и вы, соответствующие личные глагольные формы и обращение. С помощью этих средств говорящий выражает себя в ситуации адресатности как потенциального или реального (совместно с адресатом)  участника сообщаемого факта.

Таким образом, персональные ситуации – это некие  основанные на семантической категории и  поле персональности типовые персональные значения, представляющие собой тот  аспект передаваемой высказыванием  общей ситуации, который заключает  в себе отношение к лицу.