Синтаксис. Категории глагола в английском языке

    а) изменение «интенции» при залоговых и диатезных преобразованиях:  John is reading your article —Your article was read  by  John — Your article  reads easily — John reads in the evening;

    б) изменение денотативной  соотнесенности  партиципанта,    связанное   с   фактором корефернтности:

    Mary brought a cup of tea for her mother — Mary brought 
a cup of tea' for herself; Mary washed the child — Mary 
washed herself; Tom despises John and John despises 
Tom — Ton! And John despises one another;

    в) добавление нового регулярного и достаточно жестко 
фиксированного содержания  к   лексеме   глагола,   в частности значения каузации: Your   picture hangs on the wall — John hangs pictures on (he wall; Water boiled- Mary boiled water; My finger hurts — I hurt my finger;

    г) «редуцирование» значения лексемы, связанное либо с изъятием комментаторной семы (обычно каузативной), либо с изменением имплицитной аспектуальности глагола (акциональный глагол превращается в статальный): John closed the door — The door closed without a sound — The door is tightly closed; John tried to console the boy — John consoled himself — The boy was consoled. 

    4.   Образование   валентпостных   категорий   может сопровождаться   изменением   морфологической   формы глагола,  но,  в  отличие  от  универсальной  обязательности синтаксической перестройки образуемой им конструкции, морфологическая перестройка его формы носит факультативный характер  и разнится весьма существенно как в различных языках, так и в рамках одного и того же языка. Например, в английском языке одна   часть   оппозиций   не  маркируется   вообще:   She cooked potatoes — She cooks wonderfully,   Potatoes are cooking, другая — может иметь,  а может и не иметь маркировки:   Mary   dressed   the   child — Mary   dressed herself  quickly  and  went  out — Mary  dresses   beautifully;  John clasped his hands — His hands clasped — His hands were clasped и т. п.; для третьих маркировка строго  обязательна.

    Несмотря  па большой интерес к самим  Языковым фактам, .связанным с изменением валентности глагола, почти все проблемы, касающиеся выделения валентностных категорий в английском языке, на сегодняшний день остаются дискуссионными. Основная из этих проблем — выделение списка категорий и их субкатегоризация. Традиционно в английском языке в качестве грамматических безоговорочно (и то не совсем) выделяются только такие категории, как залог, рефлексив и реципрок, т. е. категории, имеющие специализированные  средства  для  маркировки   (по-видимому,   это согласуется   с   наиболее   распространенным   представлением  о  грамматической  категории  как   о  единстве формы и содержания). Хотя и здесь дело обстоит непросто  в связи с наличием  синонимических  средств передачи этих значений, например, маркированный и немаркированный рефлексив типа to shave oneself — to shave в значении 'бриться'; to defend oneself — to defend 'защищаться'. В остальных же случаях маркировка либо вообще отсутствует, либо одно категориальное  значение  передается  спектром  форм,  в  котором трудно  выделить  центральный,   а  сама  форма может выступать   в   качестве   центральной   для   нескольких категорий. B связи с этим морфологические маркеры не могут служить достаточным критерием для выделения и дифференциации категорий подобного типа. Синтаксический  критерий  как  таковой  в   статическом  плане, без обращения к деривационным характеристикам конструкции, оказывается также малоэффективным: большинство   категориальных   оппозиций   осуществляется в рамках одних и тех же типов синтаксических структур — двухактантные (переходные) структуры противопоставляются одноактантным (непереходным)   или, соответственно,   трехактантные — двухактантным.

    Учитывая  факт многозначности как морфологических форм, так и синтаксических конструкций, можно полагать очевидным, что в подобных случаях, т. е. в языках с данными характеристиками, в частности в английском, основой формирования категории должна быть не формальная, а содержательная ее сторона. Из этого следует, что категориальная интерпретация конструкций (в рамках валентностных категорий), образуемых глаголами с так называемой залоговой маркировкой, должна в первую очередь базироваться на содержательных критериях.

    Однако  формулировка содержательного аспекта  грамматической категории представляет существенные трудности, поскольку здесь отражаются весьма разнообразные планы как самого языка, так и типов его соотнесенности с объективной реальностью, определенным образом преломляющихся в грамматических категориях. Рассмотрим особенности содержательных сдвигов, сопровождающих грамматические преобразования в рампах валентностных категорий. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Содержательные  характеристики валентностных  оппозиций. Типы валентностных категорий и их функционально-грамматический   статус 

    Многие   исследователи   неоднократно   подчеркивали  необходимость   разграничивать  типы   и   уровни значений, сопровождающих разного рода грамматические и лексико-грамматические преобразования и различные регулярные лексические корреляции, которые так или иначе оказываются связанными с внутрикатегориальными  оппозициями,   в  частности    валентностными.

    Мы  полагаем, что при образовании  валентностных категорий:

    1. Одни содержательные характеристики глагола (и образуемой им конструкции) остаются без изменения. В зависимости от типа категории это относится либо ко всему лексическому значению глагола, либо только к его фрагментам, обязательно включающим концептуальное ядро.

    2. Другие содержательные характеристики  глагольной лексемы (кроме концептуального ядра), затрагивающие репные типы, уровни и компоненты ее значения (вторичное препозиционное значение глагола, синтаксическая значимость элементов окружения, денотативная соотнесенность этих элементов, их грамматическая репрезентация и др.), меняются.

    В зависимости от того, какие именно изменения значений имеют место и какую область значения лексемы они затрагивают, можно говорить о различных типах валентностных категорий. Анализ материала показывает, что в связи с описанием содержательного плана валентностных категорий необходимо разграничивать два типа сопряженных с ними содержательных сдвигов. Один связан с изменением границ и характера ситуации, т. е. объема денотативных реалий и способа их осмысления, отражаемых в лексеме глагола, а другой — нет. В первом случае определенным образом изменяется лексическое значение глагола и автоматически — его семантическая валентность, и только как следствие этих изменений — синтаксическая валентность. Во втором случае лексическое значение и семантическая валентность остаются неизменными, а меняется видение этой ситуации, ее перспектива, что и фиксируется изменением синтаксической валентности.

    Значений  валентностных категорий, связанных с содержательными сдвигами первого типа, отражают такие изменения в интерпретации внеязыковой действительности, которые показывают, что некоторая, условно говоря, «первичная» ситуация, называемая исходным лексическим и грамматическим значением глагола, претерпевает такие глубокие изменения или вписывается в такой ментальный контекст, что превращается по существу в новую (либо более сложную, либо урезанную, либо качественно иную) ситуацию с новым набором участников.  Вследствие этих изменений лексема глагола, которая называет уже эту новую ситуацию, получает новое денотативное значение по сравнению с первой лексемой (речь идет о тех случаях, когда оба значения  передаются  в  рамках  одной  глагольной вокабулы). Однако эта «новизна» значения не абсолютна и не произвольна,  а весьма  регламентирована:  обе эти лексемы (старое и новое значения вокабулы) связаны совершенно   определенными   семантическими   отношениями. С одной стороны, они имеют общую часть, некоторое   общее концептуальное ядро, являющееся носителем    названия    действия,     например     'есть/кормиться' — 'кормить';   'кормить' — 'накормленный'   — всюду   присутствует   концептуальное   ядро   'есть/кормиться/питаться',  т.  е.   'потреблять пищу'.  С другой стороны, они имеют совершенно определенные семантические различия, фиксирующие, каким именно способом видоизменилось представление о характере ситуации.  В оппозиции  'кормиться' — 'кормить' ситуация расширяется за счет появления дополнительного значения каузации и ее производителя — нового действующего лица, каузатора. В оппозиции 'кормить' — 'накормленный' ситуация каузации потребления пищи не просто урезается до некаузативной, а трансформируется в качественно иную, фиксирующую появление нового состояния у объекта каузации первого глагола; возникает  значение   результирующего  состояния.

    В английском языке сдвиги значения, связанные с изменением лексического значения глагола, находят отражение в двух разновидностях каузативных оппозиций: некаузатив — каузатив (каузативация) и каузатив — декаузатив (декаузативация) и в результативе (в разных подтипах).

    Категория каузативации показывает, что некоторая  ситуация, являющаяся объектом номинации первичного значения лексемы, становится частью более широкой, каузативной ситуации, т. е. здесь представлен случай очерчивания некоторой вторичной ситуации, отражающей факт влияния извне на первичную ситуацию, а именно указание на причинность ее возникновения. Декаузативность, наоборот, показывает, что каузативная ситуация «урезывается». Из нее в качестве автономной части изымается только тот фрагмент, который касается действия ила состояния непосредственного объекта воздействия, как если бы оно существовало независимо от внешних влияний.

    Типологически более обычным является наличие  двух разных глаголов (или глагольных словообразовательных форм) для отражения различий в денотативных реалиях подобного рода. В английском же языке представлен достаточно широкий круг глагольных вокабул, которые способны называть и те и другие ситуации: to boil, to wait, to hurt, to prepare, to break и т.п. Всюду вокабула имеет два значения: каузативное и не(де)кау-зативное. Каузативное значение вокабулы всегда представляет собой объединение двух предикатов: помимо элементарного препозиционного предиката, отражающего состояние (действие) какого-то предмета, оно содержит в себе и модификаторный предикат — каузативный. Благодаря этому каузативное значение вокабулы, ее семная структура в случае любой каузативной оппозиции включает в себя как минимум две семы: элементарно-препозиционную (носительницу представления о конкретном действии, обычно носительницу концептуального ядра) и комментаторную — каузативную. Изменение семной структуры глагола, которая теперь -помимо препозиционной имеет дополнительную  модификаторную   сему   каузации,   влечет  за собой перестройку семантической, т. е. валентностной, структуры  глагола,  связанную  с добавлением  к  ней нового партиципанта. Этим партиципантом может быть каузатор,  если  объектом  каузации  является  субъект пропозиции:  Water boils — John boils water; My finger Hurts — I hurt my finger. В этом случае роль субъекта состояния (действия) в некаузативной конструкции меняется и каузативной конструкции на роль объекта   каузации,  вернее, этот элемент начинает выполнять    двойственную    семантическую    функцию,    поскольку, становясь объектом каузации, он не перестает оставаться субъектом состояния. Кроме того, дополнительным   партиципантом   может   быть   новый   объект. Это происходит тогда, когда субъект пропозиции начинает выполнять функцию каузатора по отношению к некоторому новому действующему лицу:  John walks — John walks the horse;  Wind blows — The wind blew the papers out of his hands. В таких случаях первый и второй   элементы   выполняют   двойственную   ролевую функцию: первый (John, wind) является одновременно и каузатором, и субъектом действия, а второй (horse, papers), с одной стороны, является объектом каузации, а с другой — либо «ко-субъектом» (co-subject) того же действия, либо субъектом некоторого состояния (при этом значение данного состояния не обязательно передается той же глагольной лексемой). В случаях аналитического  способа  выражения  каузатпвности  типа: John made the horse walk или John let the horse walk — John выполняет роль,  скорее,  только каузатора,  поскольку  из  аналитической  конструкции не  явствует, движется ли он сам,   заставляя   или   разрешая двигаться лошади. В случае с глаголом to blow аналитическая   конструкция   в   принципе   невозможна   именно в   силу  того,   что   здесь  факт   абстрактной   каузации (неизвестно   какого  типа)   со  стороны   каузатора  невозможен — он  действует   и   само  действие   является каузацией.

    Итак, изменение синтаксической валентности глагола при образовании каузативной конструкции является вторичным, оно обусловлено изменениями в отражении денотативных реалий — расширением описываемой ситуации. Это закрепляется в значении гла-1 ильной лексемы, приводит к изменению системы ее семантической валентности и влечет за собой изменения уже и на 'синтаксическом уровне.

    При декаузации из семной структуры глагола изымается сема каузации и остается только пропозиционная сема, называющая конкретное состояние (действие), возникшее в результате каузации; из каузативной ситуации как бы вычленяется ее фрагмент, получающий автономию и воспринимаемый как отдельная ситуация. Соответственно происходит и редукция значения глагольной вокабулы, меняется ее семантическая, а за ней и синтаксическая структура (подробнее см, гл. II).

    При образовании результативных оппозиций  происходят наиболее сложные сдвиги значения. На денотативном уровне «исходная» ситуация качественно трансформируется (а не просто расширяется или сужается, как при каузации или декаузации), превращаясь в другую, которая, однако, возникает только как результат развертывания первой. Один из типов подобных семантических сдвигов был описан ранее. Действие таково, что в процессе своего протекания оно может определенным образом качественно видоизменяться — достигать своего естественного предела и затем превращаться из действия в результирующее состояние или свойство одного из участников исходной ситуации: John closed the window — The window is closed; Mary dressed the boy — The boy is dressed ,in a sailor's suit; He prepared seriously for this examination — He is prepared for this examination. Отношения, между значениями вокабулы (исходным и результативным) более сложные, чем при каузативных оппозициях. Они не представляют простую сумму пли разницу значений, а имеют только общее концептуальное ядро, которое трактуется по-разному и с точки зрения значения имплицитной аспектуальности (в первом случае действие, во втором — состояние), и с точки зрения объема ситуации (в первом случае действием охвачены два лица, во втором — одно), и с точки зрения «пересечения» ситуаций — они не накладываются, хотя бы частично, друг на друга (как при каузации), а следуют одна за другой. Это два разных этапа одного макропроцесса. Кроме того, роли и свойства общего имени-лица и них разные. При объектном результативе. например, одно и то же лицо — в первом случае объект воздействия, обладающий одними характеристиками, во втором — субъект состояния с другими характеристиками. Естественно, что семантическая валентность данных значений вокабулы качественно (а не только количественно) разная.