Современные концепции финансов и их взаимосвязь с финансовой политикой

Вся кейнсианская рецептура в широком смысле этого понятия, с большим или меньшим успехом давала положительный эффект до середины 70-х годов, который затем совсем иссяк. Но сам по себе этот факт не должен был бы служить причиной яростной критики, доведенной иногда до степени полного отрицания не только «прикладных механизмов» кейнсианства (что само по себе являлось естественной реакцией), но и его сущности, а также оценки значимости.

С послевоенного 45-го до середины 70-х годов в капиталистическом мире произошло очень много событий, которые вывели мировую экономику и все ее проблемы на совершенно иной уровень. Научно-техническая революция привела к резкому усложнению номенклатуры изделий и их быстрой сменяемости. В геометрической прогрессии увеличилось общее число предприятий, усилились интеграционные процессы. Соединились в «фокусе» сразу несколько кризисов (циклический, структурный, энергетический, экологический), распалась Бреттон-Вудская система и т.д. Такая усложненная система, во-первых, не могла уже управляться прежними методами централизованного воздействия и, во-вторых, объективно требовала определенного перемещения акцентов на рыночные рычаги саморегуляции. Совершенно новая экономическая реальность нуждалась в новых концепциях макрорегулирования.

Расположение школ экономической  мысли Запада к первой половине 70-х, может быть изображено в форме четырехугольника и представляет следующую картину: кейсианская «компания», «умеренная оппозиция», агрессивная «правая» оппозициям в лице неоклассиков, а также представители «экономики предложения» М. Фелдстайн и А. Лаффер, выступающие за свободу предпринимательства и невмешательство государства. Имели место концепции институционалъно-социологического направления, доводящего идею государственного регулирования до требований целенаправленной социальной политики и индикативного планирования - Дж. Гелбрейт, Ф. Перру, Дж. Кларк, Г. Мюрдаль, Л. Столерю и др.

Неудивительно, что период 70-х явился временем «второго кризиса экономической теории» Запада, но в отличие от первого, поразившего, в основном, концепции невмешательства государства в экономическую жизнь общества, этот был очень трудным и болезненным для всех школ и направлений. Но, тем не менее, понятие «второй кризис» прежде всего, ассоциируется с кризисом воздействия государства на экономику через совокупный спрос и совпадает с третьим этапом генезиса государственных финансов как предмета исследования в контексте общих экономических теорий.

Все главные  прежние постулаты «поведения»  государственных финансов отвергаются. Выдвигаются жесткие требования сбалансированности бюджета (за неимением других приемлемых вариантов) путем сокращения социальных программ, общей доли ВВП, перераспределяемой через бюджет, а также умеренных налогов. На этой волне формируется экономическая теория предложения, усилиями, главным образом, экономистов США. Ее сторонники, так называемые сэплайсайдеры, представляют неоклассическую экономическую теорию на базе идейного наследия Ф. фон Хайека - теории предельной эффективности факторов производства и современного монетаризма. И хотя именно в этом направлении отчетливо виден раздел с кейнсианством (в отличие от монетаристов, учитывающих все-таки кейнсианский анализ совокупного спроса), его представители выступают за самостоятельную, независимую от денежной, бюджетную политику, твердо веря в высокую эффективность налогового регулирования экономики.

В целом авторы этой современной  концепции стоят за переход к долгосрочному государственному регулированию предложения факторов производства. 70-е и 80-е гг. отмечены усилением влияния сэплайсайдеров как на развитие мировой экономической мысли, так и на принципы формирования экономической политики ряда ведущих западных стран. После кейнсианских «провалов» ее сторонники сумели дать достаточно убедительные ответы на вопросы, поставленные хозяйственной практикой, и выработать конструктивные варианты решения многих проблем западной экономики 70-х гг.

По их мнению, такие формы государственного вмешательства в экономику, как кейнсианское антициклическое регулирование, бюджетное перераспределение доходов, подавление инфляции и т.д. признаются вредными, расстраивающими механизм рынка и порождающими хозяйственные трудности. Главным фактором роста безработицы они считают систему государственного социального обеспечения. Кроме того, по их мнению государственные затраты на социальные цели изменяют соотношение между расходуемой и сберегаемой частями денежных доходов, так как увеличивается доля текущего потребления, в результате расчетов на финансовую помощь государства в пенсионный период. В результате происходит снижение доли сбережений в совокупном доходе, уменьшая объем кредитных ресурсов и источников накопления, что, в свою очередь, вызывает замедление экономического роста. В отличие от монетаристов, создатели теории предложения считают главными причинами непредвиденной инфляции высокие налоговые ставки и полностью отвергают бюджетный дефицит. Им удалось основательно разобраться в механизме его отрицательного водействия на расширенное воспроизводство, особенно при таком методе покрытия, как долговые обязательства. В этом случае государство, стараясь не допустить ускорения инфляции, вынуждено размещать на финансовых рынках основную массу своих ценных бумаг, и превращается в конкурента частных фирм, отбирая у частного сектора кредитные ресурсы. Последние перекачиваются в сферу государственного потребления и используются, главным образом, непроизводительно. Сторонники этой теории советуют государству полностью перекрыть бюджетный канал непредвиденной инфляции и изменять предложение денег иными путями, минуя дефицит. Центральное место в концепции принадлежит проблеме сбережений, дефицит которых обусловлен несовершенством налоговой системы. Когда уменьшаются реальные доходы, остающиеся после налогообложения, начинает действовать механизм сокращения личных сбережений. Когда же инфляция переплетается с непомерно высоким налогообложением прибыли, возникает большая вероятность падения дивидендов, что побуждает акционеров воздержаться от вложений капитала. Давит и дополнительный инфляционный налог, равный обычному налогу, умноженному на темп инфляции.

Выводы  новых концепций безработицы, инфляции и экономической динамики образуют теоретический фундамент, на котором строится неконсервативный проект реформы государственного регулирования экономики. Основным стержнем этой реформы считается радикальная реформа системы налогообложения, направленная в сторону значительного уменьшения предельных налоговых ставок. Предусматривается, что это снижение должно быть дифференцированным, пропорционально его предельной эффективности. В частности, предлагается в большей степени сократить те виды налогов, которые дадут максимально предельную отдачу с точки зрения роста накопления капитала и занятости, и в первую очередь это относится к налогам на доходы от капиталовложений. Существенная роль отводилась также реформе налогообложения лиц с высокими доходами: с богатых надо брать меньше, так как их отличает большая склонность к сбережениям. И вообще, в снижении налоговых ставок неоконсерваторы видят магистральный путь к решению многих проблем современной экономики. Долгосрочным последствием снижения налоговых ставок должен стать не рост бюджетного дефицита, а его сокращение. Эти закономерности были математически исследованы, и результат известен в мировой экономической науке как эффект Лаффера. В теории предложения он занимает исключительно важное место. Именно через него проходит, в сущности, единственная линия связи между концепцией налогового регулирования, находящейся в центре этой теории, и принципом равновесия государственного бюджета.

В 80-е  гг. ряд принципов теории предложения  был положен в основу экономической политики правительств некоторых стран. На основе ее разработок с 1986 г. проводятся крупные налоговые реформы, которые начались в США.

Авторы  «экономики предложения» совершенно верно  уловили главное направление «теоретической» перестройки - необходимость всемерной мобилизации созидательного потенциала рынка, что, собственно, и входит в задачу экономической теории в отличие от практического руководства и инструкции. Что же касается реальных изменений в налоговых законах, то они всегда и везде влекут за собой проблемы, часто имеющие объяснения в сферах, очень далеких от фундаментальной экономической науки.

Как уже  отмечалось, современная западная экономическая мысль представлена несколькими крупными школами, каждая из которых имеет ряд направлений. Некоторые из них базируются непосредственно на основных постулатах кейнсианства, другие откровенно им противоречат. Но никто не может отрицать, что вся академическая наука и практика развитых государств признает и осуществляет жизнедеятельность в системе смешанных экономик, т.е. в той или, иной степени, в предпочтении одних или других форм, регулируемых государством. Поэтому, несмотря на наличие диаметрально противоположных точек зрения по комплексу вопросов государственного регулирования, в послевоенный период в странах с развитыми рыночными структурами сформировалась новая наука - экономика общественного сектора, представляющая иную, чем прежде, систему взглядов на роль государства и теорию государственных финансов. Общественный сектор представляет собой совокупность всех ресурсов экономики, находящихся в распоряжении государства. Под государственными ресурсами подразумевается вся собственность и все денежные (в основном бюджетные) фонды. В центре внимания экономики общественного сектора находятся в первую очередь государственные финансы. Особенность этой дисциплины состоит в том, что она рассматривает государство даже не в качестве регулирующей структуры, а в общем ряду субъектов экономической деятельности, который должен поставлять обществу конкретные экономические блага с необходимой эффективностью производства этих благ. Экономика общественного сектора призвана также объяснить, как государство изыскивает средства для достижения этих целей, как оно эти средства расходует и за счет чего его экономическая деятельность может стать более рациональной. Однако, помещая государство в общий ряд участников экономической деятельности, учитывается его принципиальное отличие от других субъектов рыночного хозяйства, заключающих свои сделки добровольно. Государство и его органы всегда обладают правом принуждения в рамках и на основе законов.

В основе всех прежних взглядов на роль государства  и системы его денежных фондов лежала необходимость целесообразного перераспределения доходов, ресурсов, имущества в соответствии с принципами социальной справедливости. Но природа перераспределительных процессов такова, что очень часто их результатом становится конфликт интересов, так как улучшение положения одной группы индивидов происходит за счет ухудшения другой. Согласно новой системе взглядов речь идет о желательной парето-оптимизации. Парето-улучшением называется такое изменение в ходе экономических процессов, которое повышает уровень благосостояния (значение функции индивидуальной полезности) хотя бы для одного из участников, если при этом не допускается снижение уровня благосостояния ни одного из других. По мнению авторов, современный свободный рынок в любом государстве вследствие ограниченной (а потому и несовершенной) конкуренции, внешнего воздействия и неполноты информации обязательно имеет серьезные изъяны («провалы рынка», «ошибки рынка»), т.е. попадает в ситуации, в которых свободное действие рыночных сил не обеспечивает парето-оптимального использования ресурсов. И вот как раз в этих зонах, и только в них должен функционировать общественный сектор (желательно на принципах парето-оптимизации), при этом в предварительных расчетах изъяны рынка необходимо сопоставить с возможными провалами государства.

Поскольку отличительной чертой государства  является законное право принуждения, имеет смысл использовать потенциал общественного сектора в тех и только в тех случаях, когда издержки и негативные последствия принуждения, как минимум, уравновешиваются его позитивными последствиями, т.е. потери для каждого индивида в отдельности, а не только для общества в целом, должны уравновешиваться приобретениями. Прежде всего, государство призвано обеспечивать экономически, эффективное удовлетворение потребностей своих граждан в общественных благах в таких отраслях, как: образование, здравоохранение, культура, транспорт и связь, энергетика, коммунальное хозяйство, - и обязательно на уровне социальной достаточности, а не минимального потребления. Выполнение этих функций на соответствующем уровне, в основном, и определяет масштабы общественного сектора в каждом данном государстве на определенном временном отрезке. Ресурсы, с помощью которых государство участвует в общественной жизни, - это, с одной стороны, все то, владельцем чего оно является, а с другой - доходы и расходы централизованных денежных фондов. В первом случае речь идет о запасе ресурсов, во втором - об их потоке. Такого рода двойная характеристика экономического потенциала присуща любому субъекту хозяйства, но особенность государства состоит в том, что, пользуясь законным правом принуждения, в результате систематически осуществляемого перераспределения, доля общественного сектора в национальном доходе, как правило, существенно отличается от его доли в совокупном капитале. Правда, эти цифры не отражают полностью все аспекты государственной деятельности. С одной стороны, государство часто контролирует огромные ресурсы, которые не получают надлежащей экономической оценки в качестве потенциальных или реальных факторов производства (земли, не находящиеся в сельскохозяйственном обороте, охраняемые природные и культурные ценности и т.д.). С другой, расходы государства, в конечном счете, характеризуют услуги, которые оно предоставляет на нерыночной основе. Таким образом, и запас, и поток ресурсов общественного сектора частично изъяты из рыночного оборота, что сказывается на экономических измерениях. Но в целом, роль и масштабы этого сектора наиболее концентрированно можно выразить удельным весом государственных доходов и расходов в национальном доходе или ВВП.

Но какими бы принципами не руководствовалось  государство в своем отношении к формированию денежных фондов, из которых финансируется производство общественных благ (перераспределение или «парето»), перед правительством всегда будет стоять извечная проблема выбора между справедливостью в распределении и эффективностью в производстве. Например, согласно и «классическим», и «кейнсианским» понятиям налоговой, справедливости, система налогообложения должна содержать высокие налоги на «богатых» и низкие на «бедных», так как только, таким способом можно создать финансовый источник будущей социальной поддержки. И с этих позиций регрессивные налоговые ставки выглядят вопиющим преступлением против человечности. Но, согласно философии и логике тех же сэплайсайдеров, высокие доходы ни в коем случае не должны нести на себе большое налоговое бремя, так как только они обладают потенциальными возможностями скорейшего инвестирования и, следовательно, обеспечивают экономический рост, увеличение массы национальной добавленной стоимости, создают реальные источники финансирования всех дополнительных государственных расходов. В свою очередь, лица с низкими и средними доходами могут уменьшить или увеличить только свой фонд личного потребления, что в итоге будет влиять на совокупный спрос, но косвенным путем и замедленными темпами. Поэтому, согласно их взглядам, регрессивные ставки (когда они возможны) в принципе даже желательны. Сравнивая эти две противоположные, но солидно аргументированные точки зрения, нельзя дать однозначного ответа об абсолютной правомерности или неправомерности какой-либо из них. Все дело, очевидно, в структуре и назначении той общей экономической схемы, в которой налоговая система формируется, а также в степени остроты «лидирующих» проблем. Каждое общество должно искать свой оптимум в соответствии с национальным менталитетом и сложившейся системой взглядов в отношении принципов общественной справедливости с учетом реальных общественных возможностей. И это еще одна причина, по которой навсегда исключается копирование готовых формул, тем более для государств с разным историческим мировоззрением и резкими различиями в способе и объемах производства.

Поиск такого оптимума технически очень сложная  и даже не всегда выполнимая задача, ибо имеют место высокие объективные потребности в государственном финансировании, с одной стороны, и резко очерченная ограниченность реальных доходных источников, с другой. И чем ниже на лестнице мировых достижений иерархическая ступень, на которой находится данное государство, тем острее эта проблема.

В теории экономики общественного сектора  в ее понимании роли и назначения государства соответственно серьезно скорректированы взгляды на роль конкретных финансовых институтов. Например, налоги рассматриваются не как способ мобилизации средств на содержание неких надэкономических структур, а скорее, в качестве формы, которую приобретают затраты на производство разнообразных общественных благ, поставляемых государством своим гражданам. Предполагается, что государство и его органы, подобно другим производителям товаров и услуг, должны получать ресурсы лишь постольку, поскольку им удается продемонстрировать потребителям (налогоплательщикам) свою способность удовлетворять их запросы лучше потенциальных конкурентов из числа частных фирм. Кроме того, за потребителями остается бесспорное право добиваться минимизации своих затрат (налогов), т.е. налицо требование ощутимой возвратности налогов как в масштабах общества, так и для каждого налогоплательщика. И единственным смыслом и оправданием налогов в демократическом обществе считается максимальное удовлетворение спроса налогоплательщиков на общественные блага и признанных гражданами этой страны принципов перераспределения доходов. Но в силу несовершенства современных экономик и изъянов государства на практике налоговые системы не способны безукоризненно выполнять данную миссию. Просто при конкретном выборе путей необходимо стремиться к этой идеальной модели. Налоги необходимо платить всем гражданам, а дифференциация уплаты должна производиться по четким критериям, соответствующим принятым в данном обществе.