История развития банковской системы США в 18-19 веках

    Этот  шаг Казначейства можно рассматривать  как своего рода логическое продолжение  системы депонирования облигаций, только на этот раз не на уровне штата, а на федеральном уровне: по закону 1864 года (National Banking Law of 1864) было разрешено учреждение банков с количеством пайщиков не менее пяти и капиталом не менее $50 тыс.; условием создания таких банков было обеспечение ими своих эмиссий через депонирование зарегистрированных облигаций правительства США в Казначействе, причем эта сумма эмиссии не должна была превышать 90% рыночной стоимости депонированных облигаций и 100% их номинальной стоимости.

    Совершенно  аналогичным образом, если банк прекращал  выплаты, Казначейство должно было продать  облигации и произвести выплаты  самостоятельно; кроме того, Казначейство обладало и преимущественным правом на все активы обанкротившегося банка  для выплат по всем остающимся после  этого претензиям.

    Главным мотивом для организации подобной системы было, разумеется, стремление создать обширный рынок для правительственных  облигаций. В то же время следует  сказать, что новые, так называемые «национальные» банки с самого начала задумывались как будущая замена банкам штатов, а особый упор делался  на преимуществах единой валюты. Законом  предусматривалось, что банки штатов должны будут предпринять определенные шаги для того, чтобы «вписаться»  в схему, но, так как темпы этого  процесса оказались ниже тех, которые  хотело бы видеть правительство, то в 1865 году был принят закон, предусматривавший  штрафование банков, не подчинившихся  новой системе, на сумму до 10% от их эмиссии – это оказалось практически  смертельным для многих банков штатов, которые в большей степени  зависели от эмиссионной деятельности.

    «Гринбэки» (Greenbacks), как стали называть эти неконвертируемые государственные банкноты (чтобы отличить их от погашаемых выпусков, имевших оборот желтого цвета – кстати, отсюда происходят и оба современных жаргонных наименования долларовых банкнот «грины» и «баксы»), обращались, по сути, в качестве законного средства платежа и были обязательны к приему по номинальной стоимости в отношении всех видов выплат, производимых в границах Соединенных Штатов, в том числе для любых налоговых целей. Посредством этих банкнот правительство должно было производить все выплаты, связанные с оплатой труда и возвратом кредитов (кроме уплаты процентов и погашения по государственному долгу). Несмотря на все это, к 1867 году значительная часть банкнот национальных банков стоила дешевле бумажных денег, а многие из этих банков уже успели обанкротиться. 

    В последней четверти XIX века Соединенные Штаты оставались единственной среди экономически развитых держав страной, где централизованной организации не существовало. Банковская структура состояла из огромного множества мелких независимых банков, сфера деятельности которых ограничивалась весьма незначительной территорией; число банков к 1860 году достигло 3000, в 1913 году их было свыше 20000, около 7000 из них были эмиссиональными национальными банками, а остальные действовали по законам своих штатов, и не имели права на эмиссию банкнот. Такая банковская свобода «по-американски» существенно отличалась от ее европейской трактовки. Во-первых, американские банки были практически лишены какой-либо возможности построения системы отделений. Банковская фирма, учрежденная в одном штате, не обладала возможностью распространения своих операций за его пределы ни через открытие отделений в другом штате, ни каким-либо другим способом. Что касается открытия отделений внутри своего штата, то тут ситуация в разных штатах отличалась: некоторые штаты, главным образом, южные, допускали создание банковских отделений, в других же были приняты законы, запрещавшие их создание. После принятия национального закона о банковской деятельности право на открытие отделений было сохранено лишь за теми банками, которые вошли в состав национальной банковской системы, уже имея свои отделения. Поэтому положение большинства банков, действовавших вне крупных городов, в той или иной степени приближалось к положению местных монополий.

    Во-вторых, общенациональное банковское законодательство предписывало вполне конкретную схему  эмиссии банкнот. С течением времени  преимущества этой схемы становились  все более сомнительными. Государственные  облигации, на которые предъявляли  огромный спрос как основу эмиссии  банкнот, продавались обычно с надбавкой; это обстоятельство в сочетании  с правилом, что банк мог произвести эмиссию лишь в объеме 90% стоимости  купленных облигаций, в значительной степени сократило прибыльность вложений для эмиссионных целей, и в тех случаях, когда банк обладал возможностью выдавать кредиты, не прибегая к эмиссии, он предпочитал  так и делать, что породило значительные колебания в объеме обращающихся банкнот год от года в зависимости  от региона.

    В начале 1880-х годов федеральное  правительство приступило к сокращению долга через погашение облигаций; соответственно, возросла нехватка средств  для обеспечения банкнот и  еще более снизилась доходность по облигациям. Обращение банкнот  национальных банков стремительно сокращалось (в период между 1881 и 1890 годами падение составило 60%). Синхронно наблюдалось быстрое наращивание банками резервов наличности (главным образом в золоте) рост объема депозитов – явления, прямо противоречившие тому, что было бы логично ожидать при обеспечении эмиссии обычными банковскими активами.

    Значительные  нарекания вызывает также неэластичность эмиссии в краткосрочном периоде: те колебания в соотношении банкнот  и депозитов, которые происходили  в европейских странах, особенно в результате сезонных изменений  спроса – того огромного спроса на деньги, которым сопровождается реализация урожая, так и не наблюдались  в Америке – и это несмотря на ту роль, которую играло в этой стране сельское хозяйство. Покупка  и отзыв были хлопотны и обходились в кругленькую сумму. И более  того, суммарная стоимость тех  банкнот, которые можно было погасить в течение одного месяца, также  была по закону ограничена ($3 млн. до и $9 млн. после 1908 года).

    Поэтому однажды выпущенные банкноты использовались банками, что называется, по максимуму. Отсутствие значительных резервов банкнот  вело к частым и сильным колебаниям ставки процента – каждую осень  ее уровень резко подскакивал  вверх.

    Систему обеспечения эмиссии стали обвинять в подавлении некоторых «естественных  механизмов контроля за сверхэмиссией». Она, в частности, сделала нормальный процесс возврата банкнот для  их погашения банком-эмитентом весьма редким событием. Единообразие внешнего вида банкнот различных банков, а  также видимость гарантий совершенной  безопасности, которыми они были по закону наделены, заставляли публику  не делать различия между ними. Банки  не стали погашать на взаимной основе банкноты друг друга: вместо того, чтобы  отсылать своим конкурентам их банкноты для клиринга, они предпочитали, как правило, платить по ним из собственной кассы – объяснялось  это, во-первых, хлопотами и дороговизной пересылки в агентства по погашению, которых (из-за отсутствия системы отделений) было очень мало, а существующие находились на значительном расстоянии друг от друга (до 1874 года банкноты могли  быть погашены в банке-эмитенте, либо в одном из банков города из списка так называемых «городов погашения», а после 1874 года погашение могло  быть произведено кассой выпустившего их или Казначейством). Второй причиной было то, что в условиях дороговизны  эмиссии у банков отсутствовали  прямые мотивы в обращении чужие  банкноты своими собственными. Все  эти обстоятельства привели к  исчезновению одного из важных сигналов, способных быстро дать банку знать, что он  выпустил слишком много векселей. В значительной степени с этим связано то, что в течение относительно короткого промежутка времени Америку потрясли несколько серьезных финансовых кризисов – в 1873, 1884, 1890 и 1907 годах; в большинстве своем эти кризисы происходили в Лондоне, но там они были значительно менее серьезными – по сравнению с Лондоном ставки в Нью-Йорке взлетали на фантастическую высоту. Было и еще одно важное отличие – в Америке в 1873, 1893, и 1907 годах (особенно в 1907) имели место значительные по своим масштабам частичные либо полные приостановки денежных выплат, и бумажные деньги ценились выше банковских чеков.

    Суть  претензии к американской системе  эмиссии может быть резюмирована одним словом: неэластичность. Эта  система оказалась неспособной  реагировать на колебания спроса как сезонного, так и кризисного характера. Приостановки выплат были спровоцированы спросом вкладчиков, пытавшихся получить свои депозиты наличными – банки  заявляли, и не без оснований, что  их неплатежеспособность стала прямым следствием проблем с выпуском дополнительных банкнот.

    Приостановки  выплат, с этой точки зрения, объяснялись  просто невозможностью денег сменить  свою форму – с текущих счетов, по которым выписывался чек, на банкноты. Это было учтено при попытке поправить  ситуацию: в 1900 году был принят ряд  мер, направленных на повышение доходности эмиссии, в частности, принят закон, разрешающий банкам выпускать банкноты на все 100% номинальной суммы обеспечения  вместо 90%, кроме того, в период после  1900 года в качестве обеспечения вновь разрешалось, как когда-то, использовать не только ценные бумаги федерального, но и муниципального уровня; одновременно налог на эмиссию был снижен с 1% до 0,5%.

    Но  все эти меры опять служили  лишь долгосрочному увеличению масштабов  эмиссии без увеличения ее краткосрочной  эластичности. Результатом стал просто поступательный рост обращения, составивший  в 1900-1907 годах 90% и породивший инфляционный бум тех лет; события же 1907 года наглядно показали, что вновь эта  система оказывалась бесполезной  в кризисные моменты – неплатежи  в этом году продлились 2 месяца.

    Следует коснуться проблемы резервирования, точнее, норматива обязательных резервов. Вплоть до 1874 года национальные банки  Нью-Йорка должны были хранить в  своих сейфах 25% от суммы депозитов  и банкнот в форме законных платежных средств. Банки других городов, названных «городами погашения», также должны были хранить 25% в виде резерва, но половина этой суммы могла  храниться на депозите в Нью-Йорке, а все прочие банки были обязаны  хранить 15-процентные резервы и 3/5 этой суммы могли быть депонированы в  уполномоченных банках «городов погашения». После 1874 года резервные требования были пересмотрены и стали относиться лишь к депозитам, а после 1887 года Чикаго и Сент-Луис вместе с Нью-Йорком получили статус «центральных резервных  городов».

    Официальный минимум резервов был настолько  мал, что, в случае паники, спасти банк от ликвидации было крайне сложно.

    Банки каждый раз стояли перед дилеммой: либо приостановить выплаты немедленно, либо, насколько это возможно, задействовать  собственные резервы, надеясь, что  спрос все-таки спадет и приостановка выплат не потребуется. По американским законам банк, уровень резервов которого оказывался ниже разрешенной отметки, был обязан прекратить кредитные  операции до тех пор, пока дефицит  не будет ликвидирован. Это вынуждало  банки прибегать к политике немедленного сокращения кредитов. Естественно, что  гораздо более легким выходом  из создавшегося положения оказывалась  приостановка выплат, – эта процедура лишала действенности претензии вкладчиков на депозиты, тем самым, давая банку отсрочку для возврата ранее выданных кредитов; более того, это позволяло банку даже выдавать новые кредиты при условии, что клиенты были готовы принимать платежи чеками, по которым пока еще было возможно где-либо получить наличные.

    Приостановка  выплат, разумеется, формально означала объявление неплатежеспособности. Однако такие действия были во многих случаях  разрешены, а многолетняя традиция массовых приостановок как до, так  и после создания национальных банков приучила публику к их полной «законности». (Менялось руководство, накапливались  резервы). Таким образом, корень проблемы лежал в эластичности резервной  политики.

5. Система  резервирования. Квазицентрализованные банковские структуры

    В самое первое время рядовые банки  практиковали депонирование остатков своих балансов (считавшихся наличными  деньгами) в банки крупных городов, сохраняя, таким образом, до половины своих суммарных резервов. Благодаря  этому банки в «городах погашения», а также в «центральных резервных  городах» были отнесены национальным банковским законодательством к  особой категории «банк банков». Система резервирования становилась  централизованной, приобретала форму  пирамиды, и «естественным» образом  вырастали квазицентрализованные  банковские институты.

    Сложившаяся ситуация была признана совершенно неудовлетворительной; так, еще с 1857 года в финансовых кругах постоянно раздавались жалобы на то, что практиковавшееся рядовыми банками вторичное депонирование  в банки крупных городов, и  в частности, в нью-йоркские, давало нездоровые стимулы спекуляции на фондовой бирже; еще более важным выглядело  то, что всякий раз кризис всей финансовой системы возникал, когда рядовые  банки оказались как бы заложниками, можно было бы, в конце концов, закрыть глаза, существуй в стране развитая система банковских отделений. Однако ее отсутствие определенно делало ситуацию менее стабильной.

    И снова вместо учреждения банковских отделений основной акцент был перенесен  на практическую задачу: найти в  рамках уже существующей системы  рациональный способ использования  резервов во время кризиса.

    В национальном законе о банках 1864 года последовало официальное признание  вторичного депонирования банковскими  резервами, разрешавшее рядовым  банкам учитывать их при росте  минимальных резервов. Еще раньше самими банками предпринимались  отдельные попытки скоординировать  свои действия; одной из таких попыток  было использование так называемого  кредитного сертификата клиринговой  палаты (The Clearing House Loan Sertificate). (В случае, когда клиринговый баланс какого-либо из ее участников оказывался пассивным, он должен был вместо перевода банку-кредитору наличных внести в Ассоциацию клиринговой платы (The Clearing House Association) залог, на основании чего банку выплачивались кредитные сертификаты клиринговой платы, приносившие довольно высокий доход, от 5 до 10% годовых, которые он держал вместо отданных взаймы балансов. Суть схемы состояла в том, что более сильные банки, чей клиринговый баланс был положительным, должны были как бы кредитовать более слабые – эта идея была направлена против стремления каждого банка улучшить свои позиции за счет других. Без такой договоренности ни один из банков не мог бы безбоязненно расширять свои кредитные операции в ситуации периодически подверженного панике спроса на наличные). Впервые эта система была опробована бостонскими и нью-йоркскими банками в 1860 году. Ее действие сопровождалось тогда соглашением о том, что металлические резервы всех банков-участников рассматриваются в качестве своего рода коллективного фонда (это делалось, чтобы в период паники возможно было использование резервов менее пострадавших банков, такое единение резервов одновременно означало, что банк лишался возможности повлиять на величину «своего» резерва через кредитную рестрикцию).