Внешнеэкономические связи Швеции

     Представители крупной шведской буржуазии в  дополнение к прежним доводам  в пользу западноевропейской интеграции конструируют концепцию «ограниченной  экономической и внешнеторговой свободы». Среди наиболее распространенных аргументов фигурирует и такой, как фактическое участие Швеции в охвативших мир процессах интеграции (членство в ООН, ОЭСР, ГАТТ, ЕАСТ и др.) 

     Директор-распорядитель  Шведского экспортного союза  С. Рамель утверждает, например, что в области свободы торговли у Швеции есть определенные границы, нарушение которых «неминуемо повлечет за собой экономический кризис и другие тяжелые и нежелательные последствия»2. Идеологи и сторонники западноевропейской интеграции предсказывают Швеции экономическую катастрофу, если она «упустит шанс». 

     Таможенные  барьеры, которыми отгородилось Европейское  экономическое сообщество от третьих  стран, несомненно, осложняют условия  реализации на этих рынках многих видов  шведской продукции. Однако шведские экономисты еще на первом этапе переговоров с ЕЭС справедливо предостерегали против переоценки «таможенного фактора», подчеркивая, что на развитии внешнеторговых отношений сказывается совокупность общих условий (конъюнктура, соотношение спроса и предложения, уровень мировых цен). 

     Опыт  экономического развития последнего десятилетия  подтвердил правильность сделанных  в начале 60-х годов выводов. Полностью  несостоятельным оказался главный  довод защитников западноевропейской интеграции о грозящей Швеции в случае неприсоединения катастрофе. Как для всей экономики, так и для внешней торговли этот период оказался весьма благоприятным (более высокие, чем обычно, темпы экономического роста, достижения в области науки и техники). Характерно также, что в конце 60-х — начале 70-х годов шведский экспорт продукции машиностроения увеличивался под воздействием растущего спроса более быстрыми темпами в ЕЭС, чем в ЕАСТ. 

     Что же могла бы выиграть и что потерять экономика Швеции в результате присоединения  к ЕЭС? Ответ на этот вопрос не однозначен. Точка зрения многих зарубежных исследователей сводится к тому, что процесс включения  экономики малых стран в хозяйственный  комплекс типа «Общего рынка» окажется далеко не гладким и безболезненным. С одной стороны, участие в таком рынке, несомненно, ускорит концентрацию и централизацию капитала, увеличит обороты крупных конкурентоспособных монополий, с другой — тесные связи с ЕЭС облегчат условия для наступления на внутренний рынок западноевропейских компаний, будут содействовать разорению мелких и средних фирм. Предусмотренная Римским соглашением «свобода учредительства» открыла бы дополнительные каналы для проникновения в экономику Швеции иностранного капитала, что, как уже указывалось, ограничивало бы ее внешнеполитическую свободу. 

     В стране также отдают себе отчет об опасностях, грозящих, в частности, природным богатствам — лесам, месторождениям ценных ископаемых, в том числе  урана, к которым получили бы неограниченный допуск иностранные компании. Серьезными для Швеции могут оказаться социальные последствия, поскольку экономическая политика «Общего рынка» ставит своей задачей унификацию законодательства, в том числе трудового и социального. Для Швеции, писал теоретический орган социал-демократической партии журнал «Тиден», вступление в ЕЭС означало бы «полную утрату свободы действий в области экономической политики...» и, следовательно, невозможность «осуществления программы занятости, ущемление прав профсоюзов другими словами, отказ от ряда социальных завоеваний, которых добились шведские трудящиеся в ходе упорной и длительной борьбы с предпринимателями. Недаром шведская буржуазия, по мнению журнала, видит в участии Швеции в ЕЭС своего рода «гарантию против развивающихся социалистических тенденций». 

     Но  наиболее серьезные опасения внушают  политические последствия для Швеции. Крупные политические деятели, представители  профсоюзов, экономисты, подвергая  всестороннему анализу все аспекты возможного участия в ЕЭС, приходят к выводу о его несовместимости с сохранением экономической, внешнеторговой и политической самостоятельности Швеции. 

     В связи с начавшимися в ноябре 1970 г. правительственными переговорами о формах и условиях участия в  «Общем рынке» в Швеции возобновились решительные протесты против ее вступления в эту группировку. Сильная оппозиция возникла в рядах социал-демократов и профсоюзном движении. Решительно и последовательно протестует против вступления Швеции в ЕЭС Левая партия— коммунисты. Она организовала по всей стране массовые митинги протеста. В выступлениях в парламенте, печати, радио, на телевидении депутаты-коммунисты подчеркивают, что участие в той или иной форме в ЕЭС ставит под угрозу не только политику нейтралитета, но и национальную независимость страны, ее демократические завоевания. 

     Под давлением широких масс и учитывая, сколь опасно для судеб нейтралитета присоединение к организации  типа «Общего рынка», шведское правительство  после длительных переговоров и  выяснения условий вхождения приняло решение не добиваться членства в Европейском экономическом сообществе. В заявлении, сделанном по этому поводу премьер-министром У. Пальме в марте 1971 г., отмечалось, что такое членство невозможно с точки зрения политики нейтралитета, которую проводит Швеция. Это, однако, не значит, что Швеция полностью отказалась от поиска «формулы участия» в развивающейся западноевропейской интеграции. Как указывалось в меморандуме правительства от 6 сентября 1971 г., Швеция стремится к всестороннему, тесному и длительному сотрудничеству с ЕЭС с учетом политики нейтралитета (например, в форме Таможенного союза). 

     В правительственных кругах Швеции рассчитывают, что первым шагом на пути к такого рода сотрудничеству мог бы стать  «стабильный и эффективный договор о свободной торговле промышленными товарами»2, который намерены заключить с Сообществом страны ЕАСТ, не выразившие желания вступить в «Общий рынок» в качестве полноправных членов (Швеция, Швейцария, Австрия, Финляндия и Португалия). 

     Наряду с попытками определить свои отношения с «малой Европой» Швеция всячески активизирует деятельность по линии укрепления скандинавского экономического сотрудничества, которое всегда являлось важной составной частью ее внешней политики. 

     Сотрудничество  Северных стран (Дании, Норвегии, Швеции, Финляндии, Исландии), основанное на территориальной близости, известном единообразии исторических судеб и уровней социально-экономического развития, общности культуры, имеет более чем вековую историю и прочные традиции. В послевоенный период региональная интеграция нашла свое выражение в деятельности Северного совета — консультативного органа парламентов стран Северной Европы, созданного в 1952 г. Еще раньше, в 1947 г., по инициативе Дании и Швеции возникла идея создания Таможенного союза. По проекту, разработанному в 1958 г., «Общим Северным рынком» предполагалось охватить 90—95% товарооборота. Наличие серьезных противоречий между Скандинавскими странами, а также создание Европейской ассоциации свободной торговли помешали заключению договора о Таможенном союзе. Главным итогом этого периода явилось создание Северного рынка труда. По условиям конвенции 1955 г. все проживающие в Скандинавских странах лица имеют право на получение работы в любой северной стране (за исключением Исландии) с распространением на них действующего в каждом государстве социального и трудового законодательства. Заложены основы Общего транспортного рынка с введением унифицированной тарифной системы на железных дорогах Дании, Норвегии, Швеции и Финляндии. В 1962 г. пять Северных стран подписали соглашение о сотрудничестве (Хельсинкское соглашение), имевшее целью укрепить экономические связи Скандинавских стран, поскольку некоторые из них могли оказаться в «Общем рынке», а другие за его пределами. 

     В условиях «кризиса доверия», возникшего у членов ЕАСТ в результате «интеграционной политики» английских правящих кругов в Северных странах усилилось тяготение к укреплению скандинавского экономического сотрудничества и его организационному оформлению. Возобновившиеся в 1967 г. попытки Великобритании добиться членства в ЕЭС положили начало новому этапу в развитии экономических отношений Скандинавских стран. Быстрыми темпами росла внутри-скандинавская торговля. За 10 лет, с 1960 по 1970 г., ее объем увеличился более чем втрое. 

     На  протяжении 1968—1970 гг. в Швеции, Дании, Норвегии и Финляндии шла интенсивная  подготовка по сколачиванию Северного  экономического союза (НОРДЭК), с помощью  которого предполагалось решить ряд  задач как экономического, так  и внешнеполитического характера. Следует также отметить, что в определенных влиятельных кругах Скандинавии создание Экономического союза на региональной основе рассматривалось и как подготовительный этап на пути коллективного вступления группы Северных стран в ЕЭС независимо от того, войдет ли в него Англия. 

     Не  представляя собой принципиально  ничего нового по сравнению с прежними проектами укрепления сотрудничества стран Северной Европы, план НОРДЭК все же предусматривал развитие кооперации не только «вширь», но и «вглубь». Планом были охвачены сферы и области, которые ранее не рассматривались в качестве объектов возможной интеграции в рамках данного региона, например сельскохозяйственное производство, рыболовство и др. План НОРДЭК включал: Таможенный союз (решение этой задачи облегчалось отменой пошлин на промышленные товары в рамках ЕАСТ), сотрудничество в области кооперирования промышленных и иных предприятий (межфирменное), в производстве энергии, в том числе атомной, в сфере финансирования. Были согласованы такие вопросы, как общая экономическая и внешнеторговая политика, миграция капиталов, политика в области судоходства, рынка труда и социального обеспечения, разработка общего законодательства для предприятий и промышленности, единые принципы в проведении научно-исследовательской работы, образования, помощи развивающимся странам и др.

     В то же время весь ход переговоров  продемонстрировал глубокие расхождения  во взглядах на важнейшие вопросы. Особенно трудными для согласования оказались  проблемы аграрной интеграции — главное требование Дании, настаивающей на обеспечении свободного доступа для ее сельскохозяйственной продукции на рынки Скандинавских стран, и вопрос о рыбном промысле — в предоставлении ему особых условий заинтересована Норвегия. Острые споры возникли и по поводу суммы взносов в фонды финансирования общих мероприятий. 

     Несмотря  на серьезные разногласия, план к  началу 1970 г. был полностью разработан Комитетом экспертов, обсужден правительствами  стран региона, одобрен Северным советом и утвержден для подписания. Предполагалось, что НОРДЭК вступит в силу 1 января 1972 г. Однако договор о создании Северного экономического союза не был подписан. На последних, завершающих этапах (март 1970 г.) Финляндия отказалась от участия в нем. Главный аргумент, который выдвинуло финское правительство против плана НОРДЭК, заключался в том, что этот союз имеет своей целью присоединение к ЕЭС. 

     Разумеется, трудности и препятствия на пути реализации этого плана были вызваны  не только позицией Финляндии, но и  множеством причин экономического и политического характера. Главный камень преткновения— сложившаяся в каждой из стран экономическая структура. Несходство внешнеполитических курсов в свою очередь породило трения в политической области. Поэтому, выступая в принципе за расширение северного сотрудничества, каждая из стран отстаивала свой вариант решения, свой взгляд на конкретные формы существования Северного экономического союза. 

     Наиболее  всестороннего и последовательного  осуществления этой идеи добивались правящие круги и монополии Швеции. Но, обладая менее развитым по сравнению с Данией сельским хозяйством, Швеция сдержанно отнеслась к датскому проекту создания общего сельскохозяйственного рынка. Тот факт, что наряду со Швецией инициатором плана НОРДЭК выступала Дания, не случайность. В позиции официальных кругов нашли отражение серьезные сдвиги, происходящие в экономике Дании в последние десятилетия: процесс ее превращения из аграрно-индустриальной страны в индустриально-аграрную с преобладанием экспорта промышленных товаров над сельскохозяйственными. Но Дания, а также Норвегия и Финляндия, опасаясь конкуренции со стороны мощной шведской промышленности, настаивали на предоставлении привилегий протекционистского характера ряду отраслей и групп товаров. 

     Наиболее  сильная оппозиция возникла в Норвегии, где против плана НОРДЭК выступили банковские, промышленные, торговые организации, большая часть лесопромышленников и судовладельцев, крестьян. Скептически отнеслись в Норвегии к созданию Единого сельскохозяйственного рынка. 

     Пристального внимания заслуживают и политические аспекты договора. В дискуссиях, развернувшихся в Скандинавских странах в связи с его подготовкой, все чаще подчеркивалась мысль о взаимосвязи между внешней политикой Северных стран и планами расширения северного сотрудничества. Сторонники договора указывали, что осуществление плана НОРДЭК, несомненно, заложит материальную основу для превращения Северной Европы в серьезную торгово-политическую силу, даст странам региона возможность координировать свои действия в международном масштабе. На практике Скандинавские страны все чаще выступают на международных форумах с Заранее согласованным мнением (на переговорах ё рамках «раунда Кеннеди», на сессиях Генеральной Ассамблеи ООН, по вопросу о помощи развивающимся странам). 

     Но  в зависимости от внешнеполитической ориентации страны и ее места в системе международных отношений подход при рассмотрении политических аспектов был разным. В норвежских официальных кругах придавалось большое значение, например, тому факту, что участие в НОРДЭК нейтральных Швеции и Финляндии, на которые приходится 60% внешнеторгового оборота стран Северной Европы, при определенных условиях может повлечь за собой пересмотр внешнеполитической доктрины члена НАТО Норвегии. В буржуазной прессе высказывались опасения, что договор может привести к нарушению так называемого северного баланса, якобы сложившегося в результате участия Дании и Норвегии в НАТО, нейтралитета Швеции и системы «особых отношений» Финляндии и СССР.