Современная российская модернизация: причины, механизмы, специфика

МИНИСТЕРСТВО  ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ  ФЕДЕРАЦИИ 
    ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ 
«ВЯТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ» 
 

Факультет управления 

КУРСОВАЯ  РАБОТА

По дисциплине: «Исследование социально-экономических  и политических процессов»

На тему: «Современная российская модернизация: причины, механизмы, специфика» 
 
 
 

Работу  выполнила студентка 

4курса  группы УД-41ус 

специальность ГМУ

Шевелёва  Елена Фёдоровна 
 
 

Луза

2010

Содержание.

Введение.

1. Теории политической модернизации.

1.1.Первый этап модернизации.

1.2. Второй этап модернизации.

1.3. Третий этап модернизации.     

2.Содержание  политической модернизации. 
 
          2.1 Определение и составляющие.

          2.2. Типы политической модернизации.

          2.3. Стадии политической модернизации.

          2.4. Этапы преобразований в эволюции переходных обществ.

          2.5. Особенности российской политической модернизации.

3. Новые глобальные  вызовы и инновационные ответы, или что следует понимать под  модернизацией России: цели и  задачи. 
 
    3.1. О смысле модернизации страны.

    3.2. Цель модернизации России.

    3.4. Задачи модернизации России.

    3.5. Условия, которые необходимы для эффективного осуществления модернизации России.

4. Региональные  политические элиты и российская  модернизация: мифы и реалии.

 
5. Проблемы региональной модернизации России в свете Послания 
Президента РФ Д. А. Медведева Федеральному Собранию.

 
Заключение. 

Введение. 
Составной частью сложного процесса перехода от традиционного общества к современному (modernity) или индустриальному является политическая модернизация, содержание которой составляют изменения политической системы как неотъемлемой составной части общего системного перехода.  В процессе политической модернизации происходит как становление новых, так и эволюция уже существующих политических институтов, находящихся в сложном динамическом взаимодействии. При этом объективно необходимо, с одной стороны, сохранить политическую стабильность как важное условие общественного развития в целом и, с другой стороны, расширять возможности и формы политического участия различных слоев населения в происходящих изменениях. Теория модернизации – одна из современных парадигм социально- исторического знания.  
 
Исторический опыт перехода различных стран к индустриальному обществу (включая Россию второй половины XIX – начала ХХ вв.) свидетельствует, что общая системная трансформация общества (в современной принятой политологической терминологии – транзит) не всегда, особенно на первых этапах, сопровождается глубокими сдвигами в области политических институтов. 
 
История допускает принципиальную возможность осуществления социально-экономической модернизации "сверху" в рамках старых политических институтов под руководством традиционной и/или выросшей преимущественно из традиционной элиты. Для того, чтобы начавшийся процесс перехода от традиционного общества к современному завершился успешно, необходимо было соблюдение целого ряда условий и, прежде всего, обеспечение динамического равновесия между изменениями в различных сферах общества.  
 
Перемены, происходящие в современной России на протяжении более чем десяти последних лет, могут быть рассмотрены как очередная модернизация, как очередной транзит, но осуществляемый в принципиально иной исторической ситуации, когда ряд наиболее развитых стран мира вступил уже в новый этап развития, чаще всего определяемый как постиндустриальное или информационное общество. 
 
Составной частью этого российского процесса закономерно стала политическая модернизация, акцент на проведение которой особенно усилился после прихода к власти в России нового президента и его команды. 
 
Поскольку сами результаты продолжающегося постсоветского транзита пока не позволяют говорить о завершённости этого процесса, скорее, наоборот, демонстрируют его перманентность, закономерно усиление внимания к проблеме политической трансформации со стороны отечественной академической науки. Характеристика российского общества как переходного, «промежуточного», переживающего догоняющую, частичную модернизация стала сегодня общепринятой в отечественной науке. 
 
Значительное место в поисках ответа на вопросы о характере и перспективах нынешней российской модернизации заняло обращение к историческому опыту стран Западной Европы и Северной Америки, составивших "первую волну".  
 
В этих странах процесс "естественной" модернизации охватил все сферы жизнедеятельности общества - экономику, политику, право, культуру, социальные отношения. Гармоничность развития обеспечивалась общностью их корней в мироотношенческой парадигме модернити (или модерна). Модернити, которая зародилась в Западной Европе в эпоху Возрождения и Реформации и складывалась на протяжении нескольких столетий, признавала высшей ценностью человеческую личность, ее право на приватное пространство и самореализацию, декларировала единство личной свободы и индивидуальной ответственности, равенства между людьми и социальной справедливости. 
 
Усилился интерес и к опыту второй и третьей волн модернизации, включая как дореволюционный, так и постреволюционный опыт самой России. 
 
Тем более, что накопленный к настоящему времени опыт трансформации стран прежней социалистической системы весьма противоречив и неоднороден. Возникающие на прежнем социалистическом и советском пространствах политические режимы  часто формально отвечают таким минимальным критериям демократии, как всеобщее и равное избирательное право, регулярные выборы и наличие оппозиционных партий, но в то же время не менее часто оказываются далеки от демократий Запада с их приверженностью рыночной экономике и гражданским правам и свободам. 
 
Таким образом, можно сказать, что новое осмысление как исторического, так и современного опыта модернизации как целостного и закономерного этапа в развитии обществ, переходящих в индустриальную стадию и/или преобразующихся внутри самой этой стадии, представляет сейчас одну из актуальных задач современной отечественной политической науки. 
 
Исходя из этого, и была избрана тема настоящей курсовой работы. 
 
Целью курсовой является первичное обобщение и анализ тех подходов и интерпретаций модернизационной теории, которые в последние десять лет выявились в отечественной политической науке. 
 
Конкретные задачи курсовой работы могут быть определены следующим образом. 
 
- Выявление особенностей и содержания российской  политической модернизации. 
 
- Понять смысл модернизации страны. 
 
- Рассмотреть развитие политической системы 2000-2009 
 
Исследование применений модернизационной теории применительно к современному этапу развития России предполагается сделать темой последующих работ. 
 
Поскольку общий объём публикаций, так или иначе затрагивающих проблемы модернизации достаточно велик, и имеет тенденцию к постоянному увеличению, то в качестве источников для настоящей работы показалось предпочтительным ограничиться наиболее репрезентативными публикациями. 
 
К числу таковых, прежде всего, относятся статьи, появившиеся за последние десять лет по данной проблематике в академических журналах, а именно «Политическое образование», «Социологические исследования», «Основы политической науки», «Вопросы философии», «Вопросы экономики». Кроме того, привлекались отдельные публикации из других журналов, а также материалы, имеющиеся в Сети.  
 
 
 
 
 
 
 
 

 
 
1. Теории политической модернизации 
 
Теория политической модернизации в политической науке начала формироваться в 50—60-х гг. XX в. Ее создатели опирались на теоретическое наследие известных исследователей XIX— начала XX вв., в частности М. Вебера (выдвинувшего идею развития европейской цивилизации в направлении от традиционного общества к современному на основе рационализации поведения), Ф. Тенниса и Э. Дюркгейма (предложившего концепцию эволюции от обществ с «механической солидарностью» к обществам с «органической солидарностью» на основе разделения труда). В качестве теоретической базы, на которую опирались теоретики модернизации, выступали также основные положения структурно функционального анализа, представления структурных функционалистов об общественном развитии. 
 
Особый вклад в разработку теории модернизации внесли работы Г. Алмонда и Д. Пауэлла «Сравнительная политология. Подход с позиций "концепции развития"»(1966), Д. Аптера «Политика модернизации» (1965), С. Липсета «Политический человек» (1960), Л. Пая «Аспекты политического развития. Аналитическое исследование» (1966), Д. Растоу «Мир наций» (1967), Ш. Эйзенштадта «Модернизация: протест и изменение»(1966), С. Хантингтона «Политический порядок в меняющихся обществах»(1968) и другие. В своем развитии теория модернизации прошла условно три этапа: 50—60-е гг., 60—70-е гг. и 80-90-е гг. 
 
1.1. Первый этап модернизации. 
 
Теория модернизации «образца 50—60-х гг.» основывалась на таком методологическом допущении, как универсализм. Развитие всех стран и народностей рассматривалось как универсальное, то есть происходящее в одном направлении, имеющее одни и те же стадии и закономерности. Признавалось 
 
наличие национальных особенностей, однако считалось, что они имеют второстепенное значение. В целом модернизация представлялась как процесс развития в направлении от традиционного общества к современному. Большинство авторов теории модернизации в 50—60-х гг. исходили из идеи технологического детерминизма. Они считали, что в основе общественного развития лежит прогресс в экономике и технологии, ведущий к повышению жизненного уровня и решению социальных проблем (необходимо отметить, что в этот же период создавались теории индустриального общества, основанные на сходных допущениях; эти теории развивались в трудах У. Ростоу, Р. Арона, Д. Белла и др.). Благодаря научно-техническому прогрессу происходит «осовременивание» общества путем перехода от традиционных ценностей и общественных структур к современным, рациональным ценностям и структурам. 
 
Наиболее развитой, «современной» страной представители теории модернизации считали США, за которыми выстраивались европейские страны. Однако отсталые страны также имели шанс достичь уровня «современности» передовых держав. Теория модернизации объясняла пути и способы решения этой задачи. Для этого выяснялось, насколько «отсталые» общества соответствуют «идеалу», выявлялись некоторые национальные особенности и намечались пути решения проблем.  
 
Таким образом, одной из основных черт теории модернизации первого этапа был телеологизм и евроцентризм (точнее американоцентризм). Об этом свидетельствуют и некоторые определения модернизации, родившиеся в этот период. В частности, один из крупных исследователей Ш. Эйзенштадт определял модернизацию следующим образом: «Исторически модернизация — это процесс изменения в направлении тех типов социальной, экономической и политической систем, которые развивались в Западной Европе и Северной Америке с XVII по XIX в. и затем распространились на другие европейские страны, а в XIX и XX вв. — на южноамериканский, азиатский и африканский континенты». Схожее определение дает и В. Мур: «Модернизация является всеохватывающей трансформацией традиционного домодернистского общества в социальную организацию, которая характерна для передовых, экономически процветающих западных наций, характеризующихся относительной политической стабильностью». 
 
Благодаря этим особенностям теория имела большую прикладную значимость: ее положения, например, с успехом применялись для обслуживания внешней политики США. 
 
Эти особенности обусловили и специфику взглядов исследователей на содержание политической модернизации как части общего процесса «осовременивания». Политическая модернизация на первом этапе развития теории сводилась к следующему: 
 
— демократизация развивающихся стран по западному образцу (образование или усиление национальных государств, создание представительных органов власти, разделения властей, введение института выборов); 
 
— изменение системы ценностей (развитие индивидуальных ценностей) и способов легитимации власти (традиционные способы должны вытесняться современными). 
 
Представители теории политической модернизации выделяли благоприятные и неблагоприятные факторы этого процесса в развивающихся странах. Среди благоприятных называлось успешное социально-экономическое развитие стран «третьего мира», а также активное сотрудничество с развитыми государствами Западной Европы и США. Среди неблагоприятных отмечались сохранение элементов традиционного общества, нежелание правящих элит поступиться своими интересами ради обновления страны, неграмотность, отсутствие рационального сознания у большинства населения, существование традиционных социальных слоев и традиционного сектора производства. В ходе модернизации должно было, по мнению сторонников данной теории, происходить постепенное устранение неблагоприятных факторов. 
 
Политические события 60-х гг. продемонстрировали несовершенство теории модернизации и необходимость ее дальнейшей доработки. Эти события вызвали волну критики, в рамках которой условно можно выделить два направления: 
 
1) радикальная критика модернизации, осуществляемая в основном представителями развивающихся стран, а также левого движения 60-х гг. в Западной Европе. По их мнению, теория модернизации оправдывала 
 
колонизацию. Они выступали против западной экспансии, за антимодернизацию (против модернизации по западному образцу); 
 
2) критика модернизации, развиваемая в рамках «теории отсталости», представителями которой были в основном левые радикалы западных и некоторых развивающихся стран. Они критиковали теорию модернизации за упрощение картины развития, за то, что данная теория недостаточно учитывала специфику рассматриваемых обществ, особенности культуры и не объясняла механизм торможения насаждавшихся новых отношений, институтов и т.п. Эти исследователи считали, что модернизация по западному образцу ведет к консервации отсталости, зависимости, нарушению экономической структуры, разрушению экологической среды и социальным конфликтам. 
 
1.2. Второй этап модернизации.  
 
Второй этап развития теории модернизации характеризовался появлением более взвешенных трактовок, основанных на разнообразных факторах политического, социального и экономического развития (в частности, таком факторе, как политическая культура). В целом многим работам данного периода был свойственен отход от евроцентризма. Под вопрос был поставлен тезис об эффективности демократизации в странах «третьего мира» с точки зрения реализации целей экономического роста и социально-экономического прогресса в целом. 
 
Многие представители теории модернизации этого времени основное внимание сосредоточили на проблеме «стабильности» политического развития как предпосылки для социально-экономического прогресса. Ученые находили различные рецепты поддержания такой стабильности. В целом в литературе, посвященной теориям модернизации, выделяется условно два направления, представители которых давали разные ответы на вопрос о факторах стабильности: «консервативное» и «либеральное». 
 
Представители «консервативного» направления (С. Хантингтон, Дж. Нельсон, X. Линц и др.) считали, что главной проблемой модернизации является конфликт между мобилизованностью населения, его включенностью в политическую жизнь и институционализацией, наличием необходимых структур и механизмов для артикулирования и агрегирования их интересов. В то же время неподготовленность масс к управлению, неумение использовать институты власти, а следовательно, и неосуществимость их ожиданий от включения в политику способствуют дестабилизации политического режима. 
 
В работе «Политический порядок в меняющемся обществе» С. Хантингтон писал, что главная задача политической модернизации — способность политических институтов приспособиться к изменяющимся условиям, основанная не на уровне их демократизации, а на прочности и организованности. На стадии перемен только жесткий авторитарный режим, контролирующий порядок, способен аккумулировать необходимые ресурсы для трансформации и обеспечить переход к рынку и национальное единство. С. Хантингтон выделил и ряд условий, благоприятных для преобразований, а также сформулировал ряд «советов» для авторитарных правителей переходных эпох, которым, по его мнению, необходимо следовать в целях эффективности реформистской политики. В целом условия и «советы» сводятся к компетентной политике, учитывающей конъюнктуру и расстановку политических сил. 
 
Сторонники «либерального» направления (Р. Даль, Г. Алмонд, Л. Пай и др.) под основным содержанием модернизации понимали формирование открытой социальной и политической системы путем интенсификации социальной мобильности и интеграции населения в политическое сообщество. Главным критерием политической модернизации они считали степень вовлеченности населения в систему политического представительства: характер и динамика модернизации зависят от открытой конкуренции свободных элит и степени вовлеченности рядовых граждан в политический процесс. Условием успешной модернизации, по их мнению, являлось обеспечение стабильности и порядка (с помощью диалога между элитой и населением) и мобилизации масс. При этом представители данного направления выделяли следующие варианты развития событий: 
 
— при приоритете конкуренции элит над участием рядовых граждан формируются наиболее оптимальные предпосылки для последовательной демократизации общества и осуществления реформ; 
 
— в условиях значительного усиления роли конкуренции элит при низкой активности основной массы населения складываются предпосылки установления авторитарных режимов и торможения преобразований; 
 
— доминирование политического участия населения над соревнованием элит может способствовать нарастанию охлократических тенденций, что провоцирует ужесточение режима и замедление преобразований; 
 
— одновременная минимизация соревновательности элит и политического участия населения ведет к хаосу, дезинтеграции социума и политической системы, что также способствует установлению диктатуры. 
 
В русле либерального подхода Р.Даль выдвинул теорию полиархии, обосновывающую необходимость достижения полиархической формы организации политических порядков протодемократического характера. С одной стороны, она отличалась от демократии некоторыми ограничениями свободы создания организаций, выражения гражданами своих мнений, избирательных прав, содержала сокращенный перчень альтернативных источников информации, не гарантировл проведения честных и свободных выборов, демонстрировала невысокую зависимость государственных институтов от голосов избирателей. В то же время она выступала как более достижимая и реальная модель организации власти, которая, несмотря ни ни что, обеспечивала открытое политическое соперничество лидеров и элит, высокую политическую активность населения, создавая тем самым политические условия и предосылки для осуществления реформ. 
 
Р.Даль выделял семь условий, влияющих на движение стран к полиархии: установление сильной исполнительной власти для проведения социально-экономических преобразований в обществе; последовательность в 
 
осуществлении политических реформ; достижение определенного уровня социально-экономического развития, позволяющего производитьструктурные преобразования в государстве; установление отношений равенства/неравенства, иключающих сильную поляризацию в обществе; наличие субкультурного разнообразия; интенсивная иностранная помощь; демократические убеждения активистов и лидеров. 
 
1.3. Третий этап модернизации. 
 
Оба эти подхода, как и теории модернизации на первом этапе объединял взгляд на модернизацию не как на спонтанный саморазвивающийся процесс, а как на процесс, инициаторами и проводниками которого выступают, в первую очередь, политические элиты, проводящие соответствующую политику модернизации. 
 
Еще на втором этапе развития теорий модернизации сформировались предпосылки для более сложного понимания этого явления, отвергающего однозначное противопоставление современности и традиционности в общественном развитии. Многие авторы теории модернизации стали полагать, что модернизация, напротив, предполагает не искоренение традиционности, а развитие с использованием традиции, которая определяет сам характер модернизационного процесса, а также выступает его стабилизирующим фактором.  
 
Дальнейшая эволюция теорий модернизации на третьем этапе выражалась во все большем распространении идеи о несостоятельности строгого противопоставления традиции и современности. Многие авторы, не отрицая важность таких факторов, как технологический прогресс, внедрение «западных» институтов и норм, отмечают вторичность этих факторов и их зависимость от господствующих том или ином обществе социальных отношений и социокультурных ценностей. 
 
Во второй половине 80-х годов получает свое развитие концепция «модернизации в обход модернити», то есть концепция политического развития, основанного на сохранении социокультурных традиций без навязывания чуждых (западных) образцов (А. Абдель-Малек, А. Турен, С. Хантингтон, Ш. Эйзенштадт и др.). «Модернити» связывалась с приверженностью западноевропейскому рационализму, идеям индивидуальной свободы и социального равенства, либеральной демократии и социального государства, правового государства и гражданского общества; с ориентацией социальных субъектов на инновационные формы деятельности как основой экономического роста и благосостояния. 
 
В рамках этой концепции не отрицается универсальность общественного и политического развития. Вместе с тем принцип универсализма сочетается с партикуляризмом, а их органичный синтез рассматривается как залог успеха модернизационного процесса. Модернизация рассматривается как саморазвивающийся процесс, зависящий не только от деятельности политических элит, но и, в первую очередь, от влияния объективных обстоятельств и поведения рядовых членов общества. 
 
В рамках этой концепции получают свое развитие термины «контрмодернизация» и «антимодернизация» (А. Турен). Контрмодернизация обозначает альтернативный вариант модернизации по незападному образцу (например, сталинскую модернизацию), а антимодернизация обозначает активное противодействие этому процессу. По мнению А Турена, эти два варианта и составляют главную тенденцию общественно-политического развития XX в., основанную на утрате веры в принцип универсальности. Приобретает новое звучание вопрос о соотношении политической и социально-экономической модернизации, ответ на который становится в целом еще более неоднозначным, чем в предыдущие десятилетия. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 
                      2.Содержание политической модернизации 
 
2.1 Определение и составляющие. 
 
Политическую модернизацию можно определить как формирование, развитие и распространение современных политических институтов, практик, а также современной политической структуры. При этом под современными политическими институтами и практиками следует понимать не слепок с политических институтов стран развитой демократии, а те политические институты и практики, которые в наибольшей степени способны обеспечивать адекватное реагирование и приспособление политический системы к изменяющимся условиям, к вызовам современности. Эти институты и практики могут как соответствовать моделям современных демократических институтов, так и отличаться в различной степени: от отвержения «чужих» образцов до принятия формы при ее наполнении изначально несвойственным ей содержанием. 
 
Однако единства мнений относительно движущей силы процесса политической модернизации в западной политологии не существует. Наиболее общепризнанной является позиция Г. Алмонда и Л. Пая, утверждающих, что политическое развитие опирается на процесс постоянного совершенствования функций, которые должна выполнять политическая система для обеспечения стабильности и эффективности всего социального организма. Исходя из функционального подхода, они установили, что «изменение системных качеств и функций политических институтов включает три процесса: 1) структурную дифференциацию институтов политической системы и специализацию их функций; 2) возрастание способности политической системы к мобилизации и выживанию» (Л. Пай); 3) тенденцию к равноправию. 
 
Рассмотрим подробнее обозначенные Г. Алмондом и Л. Паем процессы, отражающие содержание политической модернизации. 
 
Структурная дифференциация институтов политической системы отражает процесс усложнения социальных отношений вследствие реализации закона возрастающего многообразия деятельности людей и появления новых групп интересов. Чтобы удовлетворить новые экономические и социальные потребности, политическая система должна быстро реагировать на их появление. Это достигается с помощью структурной дифференциации и высокой специализации функции институтов политической системы. Каждая политическая структура (законодательная, исполнительная, судебная) выполняет четко очерченную функцию. При этом все специализированные структуры тесно взаимосвязаны и составляют внутренне интегрированную систему. Подобного разделения труда между политическими структурами не существует в политически неразвитых обществах. Обычно все властные и управленческие функции в традиционных обществах сосредоточены в руках узкого круга лиц и институтов. 
 
Мобилизационная способность политической системы также формируется в определенных условиях. Возрастающее многообразие интересов и потребностей социальных групп и индивидов заметно повышает конфликтность и интенсивность столкновения интересов политических сил, преследующих свои цели. Для урегулирования конфликтов, обеспечения общественного порядка и социального прогресса политическая система должна быть способна мобилизовать материальные и людские ресурсы для выполнения общезначимых целей - в этом и обнаруживается мобилизационная способность политической системы. Обычно в традиционных обществах способность к мобилизации осуществляется с помощью политического насилия. 
 
О способности политической системы к выживанию свидетельствует ее стремление к модернизации. Более сложные политические системы обладают значительным потенциалом к выживанию, поскольку располагают различными формами коммуникации и социализации (школа, вузы, церковь, армия и т. д.). Через эти каналы политическая система культивирует определенные образцы политического поведения и внушает доверие к власти, поддерживает веру в ее законность и справедливость. Естественно, что традиционные политические системы реализуют свою способность к выживанию не формированием положительной установки на систему, а принуждением, опорой на силу обычаев, традиций, верований. 
 
Тенденция к равноправию проявляется в снятии всех ограничений (социальных, политических, национальных) на политическое участие различных социальных групп, предоставление всем гражданам возможности свободного занятия государственных постов. Традиционные политические системы характеризуются отчуждением широких слоев населения от политической деятельности, наличием кастовых, племенных, партийных и иных ограничений на занятие государственных должностей. 
 
Наиболее часто используемый механизм политической модернизации — заимствование (копирование, имитация) образцов. 
 
Обычно выделяют два типа имитации: 
 
- имитация алгоритма, когда копируется механизм какого-либо процесса, включая его содержание или функциональную нагрузку (например, процесса взаимодействия трех ветвей власти); 
 
- имитация результата или формы, другими словами, «симуляция» (например, провозглашение свободных и соревновательных выборов как принцип, то есть de jure, при их несвободном и несоревновательном характере de facto или создание трех ветвей власти без фактической реализации принципа разделения властей). 
 
При этом, как верно отмечают некоторые видные политологи, наилучшие результаты с точки зрения решения задач модернизации дает имитация алгоритмов. 
 
Следует учесть, что имитация осуществляется не в пустом пространстве, а в конкретно-историческом и социокультурном контексте той или иной страны под влиянием национальных традиций. Более того, имитационные институты и практики не только изменяются под влиянием традиций, но и перерабатываются под эти традиции. В целом можно утверждать, что происходит взаимовлияние традиций и заимствований и их изменение в ходе этого процесса. 
 
Несмотря на то что модернизация может осуществляться различными способами с использованием различных механизмов, можно выделить универсальные составляющие политической модернизации: создание дифференцированной политической структуры с высокой специализацией политических ролей и институтов; создание современного государства, обладающего суверенитетом; усиление роли государства, расширение сферы действия и усиление роли закона, связывающего государство и граждан; рост численности граждан (лиц с политическими и гражданскими правами), расширение включенности в политическую жизнь социальных групп и индивидов; возникновение и увеличение рациональной политической бюрократии, превращение рациональной деперсонифицированной бюрократической организации в доминирующую систему управления и контроля; ослабление традиционных элит и их легитимности; усиление модернизаторских элит. 
 
2.2. Типы политической модернизации. 
 
В зависимости от используемого механизма модернизации в политологической литературе принято выделять следующие типы этого процесса: 
 
- «органическая», или «первичная», характерная для таких стран, как Великобритания, США, Канада, некоторые другие европейские страны (модернизационное ядро). Ее начало охватывает эпоху первой промышленной революции, разрушения традиционных наследственных привилегий и провозглашения равных гражданских прав, демократизации и т.д. В этих странах модернизация осуществлялась преимущественно эволюционным путем на основе собственных культурных традиций и образцов; 
 
- «неорганическая» или «вторичная», «отраженная», «модернизация вдогонку» (Россия, Бразилия, Турция и др.), основным фактором которой выступают социокультурные контакты «отставших» в своем развитии стран с модернизационным ядром, а основным механизмом — имитационные процессы. «Вторичная», «догоняющая» модернизация предполагает, что одни элементы общества «убежали» вперед, более или менее соответствуют развитию в «передовых» странах, а другие — еще не «вызрели», отстают в своем развитии или вовсе отсутствуют. Развитие общества при «вторичной» модернизации напоминает, по мнению бразильского историка Н. Вернек Содре, «движение квадратного колеса». Варьируется в разных странах лишь систематичность «встрясок», глубина «ухабов» да скорость движения. «Движение квадратного колеса» — удачный образ циклического процесса «догоняющей» модернизации, когда чередуются эволюционные и революционные начала. 
 
Следует отметить, что данная типология основана на выделении неких идеальных типов. В действительности в рамках «классического» модернизационного ядра развитие также происходит с использованием имитационных механизмов, а в странах «догоняющей модернизации», как уже отмечалось, имитация может носить различный характер и не играть главную роль в политическом развитии. Более совершенной типологией представляется выделение трех типов модернизации: 
 
- эндогенная, то есть осуществляемая на собственной основе (Европа, США и т.п.); 
 
- эндогенно-экзогенная, осуществляемая на собственной основе, равно как и на основе заимствований (Россия, Турция, Греция и т.д.); 
 
- экзогенная модернизация (имитационные, имитационно-симуляционные и симуляционные варианты), осуществляемая на основе заимствований при отсутствии собственных оснований. 
 
По сравнению со странами первого типа в обществах «догоняющей» модернизации (или эндогенно-экзогенной, экзогенной модернизации) политический фактор играет более существенную роль. Это вполне объяснимо, так как здесь не сложилось достаточно предпосылок для спонтанной трансформации традиционных экономических, социальных, социокультурных и политических структур, поэтому государство вынуждено в некоторых случаях выступать как «толчок» и организатор процесса трансформации. С этим часто связывают и установление авторитарного режима в этих странах, который получил название «авторитаризм развития». Несмотря на то что дискуссии об эффективности отдельных политических режимов с точки зрения успешности процесса модернизации имеют научную и практическую значимость, следует отметить их второстепенный характер. Это объясняется тем, что модернизация представляет собой достаточно длительный процесс, измеряемый в масштабе эволюции в то время, как существование авторитарного режима происходит в масштабе повседневности и истории; оно может лишь повлиять на специфику отдельного момента модернизационного процесса. Кроме того, сама постановка вопрос об эффективности режима может говорить о намерении исследователя представить модернизацию как результат реализации определенного политического курса, результат деятельности политических элит, то есть может свидетельствовать об однобокой трактовке исследователем самого понятия модернизации. 
 
2.3. Стадии политической модернизации. 
 
Некоторыми исследователями выделяются различные этапы или стадии модернизации. В частности, весьма распространенным в настоящее время является выделение Раннего, Среднего и Зрелого Модерна. 
 
Так, М.В. Ильин конструирует идеальную модель модернизации, включающую три ее фазы, специфика содержания каждой из которых обусловлена особым набором функциональных задач. Эта идеальная модель иллюстрируется на примере процесса модернизации стран Западной Европы. 
 
Под Ранним Модерном понимается фаза политического развития, включающая в себя становление суверенного национального государства (Nation-State), а также выделение и развитие гражданского общества как зоны, свободной от принуждающего насилия государственной власти. Итогом этой фазы является 
 
закрепление позиций государства и гражданского общества в так называемых «конституциях первого порядка» (например, британская неписанная конституция). 
 
В период Среднего Модерна происходит дифференциация внутри гражданского общества и государства, что выражается в появлении групп интересов, протопартий, а также разделение властей. Плодом этой дифференциации является создание системы политического представительства, посредующих отношения государства и гражданского общества. Эта система создается в целях реализации принципа народного суверенитета, выборного и ответственного правления. Для этой фазы политического развития характерно появление конституций «второго порядка», закрепляющих принципы республиканского устройства. 
 
Зрелый Модерн характеризуется решением задач, связанных с созданием механизма чередования, сменяемости, легитимации и делегитимации политических курсов и дискурсов. Эти задачи решаются с помощью дальнейшей демократизации, точнее, процесса консолидации демократии, в процессе которой закрепляются институты и механизмы такой соревновательности (например, институт выборов). 
 
В целом анализ современных концепций модернизации, содержания этого процесса и выявление его отдельных составляющих позволяет утверждать, что модернизация (в том числе и политическая) не является движением к какому-либо образцу. Этот процесс имеет многовариативный и альтернативный характер. Поэтому имеющиеся типологии модернизации, а также характеристики отдельных типов и этапов могут рассматриваться только как рабочие варианты, нуждающиеся в дальнейшем уточнении и дополнении. Вместе с тем эти типологии и модели обладают значительной теоретической и эвристической ценностью, так как позволяют выделить некоторые основные элементы модернизации и, таким образом, формируют предпосылки для анализа единичных случаев и сравнения этого процесса в разных странах и регионах, в том числе в России. 
 
2.4. Этапы преобразований в эволюции переходных обществ. 
 
Исследование опыта преобразований в странах, характеризующихся переходным этапом развития, позволяет выделить некоторые устойчивые тенденции и этапы в их эволюции. Например, С. Блек выделял этапы «осознания целей», «консолидации модернизируемой элиты», «содержательной трансформации» и «интеграции общества на новой основе». Ш. Эйзенштадт писал о периодах «ограниченной модернизации» и «распространении преобразований» на все общество. Но наиболее развернутую этапизацию переходных преобразований дали Г. О'Доннел, Ф. Шмиттер, А. Пшеворский и некоторые другие ученые, обосновавшие наличие следующих трех этапов: 
 
- этап либерализации, который характеризуется обострением противоречий в авторитарных и тоталитарных режимах и началом размывания их политических основ. Возникновение кризиса идентичности, падение авторитета теряющей эффективность власти, выявление изъянов институциональной системы способствуют разложению правящего режима. Разногласия между сторонниками демократии и правящими кругами провоцируют идейную и политическую борьбу в обществе, нарастание активности общественных движений и усиление оппозиции. В результате начальной стадии борьбы устанавливается «дозированная демократия», легализующая сторонников преобразований в политическом пространстве. В обществе начинается широкая дискуссия по вопросам демократизации, формируются новые правила «политической игры»; 
 
- этап демократизации отличается институциональными изменениями в сфере власти. Идет вживление демократических институтов (выборов, партий) и соответствующих ценностей в политическую систему. Стимуляция общественных инициатив ведет к формированию основ гражданского общества. Это время поиска «политического синтеза», при котором традиционные институты власти сочетают свои действия с универсальными приемами и методами государственного управления. 
 
Кардинальное значение на этом этапе имеет вопрос о достижении согласия между правящими кругами и демократической контрэлитой. Отстраняемые от власти чиновники, генералитет представляют собой серьезную угрозу демократии в силу оставшихся связей, влияния на конкретные институты власти. В результате возникает проблема организации союза тех, кто находился у власти, и тех, кто пришел на смену. В целом для успешного реформирования государств необходимо достичь трех основных консенсусов между этими двумя группами: относительно прошлого развития общества (дабы избежать «охоты на ведьм»); по поводу установления первостепенных целей общественного развития; по определению правил «политической игры» правящего режима. Формами установления такого типа консенсусов могут быть: внутриэлитарный сговор, общественный договор, исторический компромисс, заключение пакта. Наиболее типичной и распространенной формой согласия между элитарными кругами с учетом новой перспективы развития является пакт. Он предполагает синтез элитарных слоев на базе признания ими новых ценностей, заключение идеологического союза. Итоговым документом, ставящим черту под этим соглашением, является демократическая конституция; 
 
- третий этап переходных преобразований — консолидация демократии, когда осуществляются мероприятия, обеспечивающие необратимость демократических преобразований в стране. Это выражается в обеспечении лояльности основных акторов (оппозиции, армии, предпринимателей, широких слоев населения) по отношению к демократическим целям и ценностям, в процессе децентрализации власти, осуществлении муниципальной реформы. Как считает английский ученый М. Гарретон, критериями необратимости демократии являются: превращение государства в гаранта демократического обновления и его демилитаризация; автономность общественных движений и трансформация партийной системы; быстрый экономический рост, повышение уровня жизни населения; рост политической активности граждан, приверженных целям демократии. 
 
Опыт описания «перехода» сделал общепризнанным фактом признание альтернативного характера модернизации, ее острой конфликтности, асинхронного характера преобразований. Ярким показателем сложности переходных трансформаций явилось возникновение в ряде стран режимов «делегативной (нелиберальной) демократии» (Г. О'Доннел), где использование демократических институтов перестроено с прав личности на права лидера; снижена роль правовых норм и представительных органов власти; систематически игнорируются интересы широких слоев населения; выборы являются инструментом разрешения конфликтов между кланами внутри правящей элиты, а коррупция и криминал становятся едва ли не важнейшим механизмом властвования.  
 
2.5. Особенности российской политической модернизации. 
 
Во-первых, процесс политической модернизации в России можно в целом отнести к эндогенно-экзогенному типу 
 
Во-вторых, характерной особенностью этого типа модернизации является сочетание различных собственных и заимствованных институтов и традиций. 
 
Вполне справедливым и достаточно интересным представляется мнение М.В. Ильина, отмечающего, что применительно к российским условиям, эти институты и традиции можно в целом сгруппировать в «четыре эволюционно разнородных блока». Эти блоки «консервировали определенный эволюционный тип и воспроизводили его логику... Первый: вотчинный, или патримониальный, блок представлял собой... воспроизведение «семейной модели» господства во все более крупных масштабах. Второй развился из поверхностно и ускоренно заимствованной у Византии христианской теократии, основывался на господстве единой и единственной «правды». Третий был упрощением и без того не слишком изощренной ордынской деспотии... и служил непосредственной мобилизации всех ресурсов, в том числе ресурсов принуждающего насилия, для решения некой «судьбоносной» задачи. Четвертый: претендующая на модернизованность военно-бюрократическая структура «государевой службы» — упрощенная версия популярной в Германии XVII—XVIII вв. утопии «полицеистского государства...». Предполагалось, что власти способны обо всем заботиться и все устраивать наилучшим образом. Эти блоки находились в остром конфликте друг с другом, т.к. различались по происхождению и принадлежали к разным эволюционным временам. 
 
В-третьих, для России характерна особая и, по мнению В.И. Пантина, «не сравнимая с другими странами и цивилизациями роль государства в инициировании, определении направленности и осуществлении модернизационного процесса на всех его стадиях». Эта достигается при помощи «посредника», который соединяет три сферы политической системы: ядро, посредующую и внешнюю оболочки. В центре стоит символическая фигура автократа (царь, император, генсек, президент). Внешняя оболочка — это во всех случаях народ. Между ними — слои посредования, которые в отдельных случаях могут раскрываться как в военно-бюрократическую иерархию, так и в патримониальное «старшинство», как в ступени (и степени) ортодоксии, так и в близость-удаленность от деспота». 
 
В-четвертых, отмечаемая многими исследователями и в частности В.И. Пантиным, «периодически реализующаяся разнонаправленность процессов модернизации государства и модернизации общества. Благодаря слабости гражданского общества и исключительной роли, которую играет государство в России, модернизация общества постоянно подменяется модернизацией государства — его военно-индустриальной мощи, бюрократического аппарата, репрессивных органов, государственного сектора экономики и т.п. В итоге задачи форсированной военно-индустриальной модернизации государства, усиления его как мировой державы часто решаются за счет антимодернизации, частичной архаизации и деградации общества».  
 
В-пятых, российская модернизация по природе своей циклична. Переход от одной фазы модернизации к другой, как правило сопровождается социальными потрясениями и даже катастрофами, которые характеризуются ломкой основных социальных институтов, регулирующих поведение. После периода «смуты» (отката) попытки решения проблем модернизации возобновляются с применением обновленных инструментов. 
 
В целом анализ особенностей российской модернизации позволяет утверждать, что политическое развитие России, как полагают некоторые наблюдатели и исследователи, не принадлежит к разряду загадочных и непознаваемых явлений. Уникальность российского варианта модернизации (как и других политических процессов) вполне поддается изучению и сравнению с помощью адекватного исследовательского инструмента. Вместе с тем наличие нерешенных проблем, необъясненных политических явлений актуализирует проблему усовершенствования и универсализации исследовательских подходов к политическому развитию. 
 
 

 
 
3. Новые глобальные вызовы и  инновационные ответы, или что  следует понимать под модернизацией  России: цели и задачи. 
 
3.1. О смысле модернизации страны 
 
Модернизация страны – это процесс эффективного самообновления политической, экономической и социальной систем в соответствии с потребностями времени. Он характеризуется комплексностью и постепенностью качественных изменений во всей системе общественных отношений. Модернизация России не достигнет своей цели и не решит своих задач, если она будет осуществляться, с одной стороны, только в одной из систем, при игнорировании других. А с другой – будет носить прерывистый или радикальный характер. Отличительной чертой процесса модернизации страны является его целенаправленный и управляемый характер. Поэтому качество совершенствования всей совокупности общественных отношений зависит от ответственного и компетентного управления, обеспечения законности, соблюдения и защиты прав и свобод человека, то есть от эффективности государства. Именно оно является основным инструментом осуществления модернизации страны. В настоящее время в силу внутренних и внешних причин Россия крайне нуждается в модернизации. 
 
Внутренние причины модернизации России обусловлены, во-первых, неэффективностью государства, не способного обеспечивать работу закона, защищать права и свободы человека, своевременно и адекватно отвечать на вызовы современности. Во-вторых, наличием примитивной сырьевой экономики, препятствующей инновационному развитию, массовому росту среднего класса, повышению жизненного уровня людей. В-третьих, существованием архаичного общества, не готового к самоуправлению и самоорганизации по эффективной защите прав и свобод человека. В-четвертых, отсутствием возможностей развивать эффективное образование, здравоохранение и науку, строить доступное и комфортное жилье, иметь развитую общую и физическую культуру и, как следствие, высокое качество человеческого капитала. Все это угрожает национальным интересам России. 
 
Внешние причины модернизации России заключаются в том, что в настоящее время она является слабой страной и неконкурентоспособна на мировых рынках. 
 
Между тем все более или менее развитые страны в той или иной степени пребывают на пороге инновационного рывка, который по своему значению может быть сравним с промышленной революцией ХVIII-ХIХ вв. и с научно-технической революцией ХХ века. Такой рывок предполагает неизбежность качественных перемен не только в экономике, но и во всех сферах общественного устройства. Объективная необходимость инновационного рывка обусловлена рядом обстоятельств.  
 
Во-первых, позитивное решение множества новых глобальных проблем требует использования более высокого уровня знаний и умений, чем те, которыми располагало общество до сих пор.  
 
Во-вторых, на мировой арене все более очевидно складывается новая расстановка сил, основными признаками которой являются опережающее экономическое и социальное развитие многих слывших в прошлом отсталыми стран и, соответственно, появление ряда новых претендентов на ведущие позиции в складывающемся миропорядке. 
 
В-третьих, новые сильные импульсы обновлению придал нынешний мировой финансово-экономический кризис. Успешный выход из него предполагает неизбежное обогащение пораженных им стран новыми технологиями и производством. И оно произойдет - вопреки всем трудностям и препонам. 
 
В-четвертых, для инновационного скачка существуют объективные предпосылки. Это - накопленные современным научным сообществом новые сферы знания, не нашедшие до мирового финансово-экономического кризиса применения в практическом производственном процессе, способны обеспечить качественно новые условия существования и образа жизни. 
 
Это - наличие в мире мощной научно-производственной базы и научной инфраструктуры, приспособленных для незамедлительного воплощения научных идей и вывода их в производственную практику. 
 
Это - разветвленная система подготовки квалифицированных кадров, достаточно гибкая, чтобы в кратчайшие сроки подготовить 
 
высококвалифицированную рабочую силу того типа, который понадобится для соответствующего экономического маневра.  
 
Это - сохранившаяся возможность государственной власти мобилизовать необходимые финансовые ресурсы. 
 
Таким  образом, те, кто намерен удержать позиции своей державы, занимающей влиятельное место в системе мироустройства, вынуждены стимулировать движение к новым вершинам. Не встать на этот путь - значит не просто отстать, но, более того, оказаться отброшенным на маргинальные позиции и застрять на них надолго, если не навсегда. 
 
3.2. Цель модернизации России 
 
Исходя из изложенного выше, цель модернизации России состоит в том, чтобы построить инновационную, сильную страну, способную успешно конкурировать в современном мире, обеспечивающую безопасность и высокий уровень жизни 
 
народа. Модернизация в этой связи должна восприниматься как совокупность трех взаимозависящих направлений: первого - подготовки политико-правовых, экономических, технологических и социальных предпосылок для инновационного развития, второго - коренной инновационной модернизации уже существующих инфраструктур и материального производства, и третьего -создания принципиально новых инновационных сфер деятельности. К числу последних относятся, в первую очередь, развитие новых форм взаимоотношений людей и окружающей среды; создание совокупности 
 
новых исходных композитных и иных материалов, используемых взамен традиционных металлов, и соответствующих способов их обработки; повсеместный переход к возобновляемым источникам энергии; принципиальное совершенствование и системное внедрение во все сферы жизни (в том числе в систему управления и обратной связи) микроэлектроники и информационных технологий; качественное совершенствование биологических условий существования и деятельности личности. 
 
3.3. Задачи модернизации России 
 
Для достижения цели модернизации страны необходимо решить ряд задач. Они заключаются в том, чтобы, во-первых, построить эффективное государство, обеспечивающего работу закона, защищающего права и свободы человека, своевременно и успешно решающего возникающие проблемы. Во-вторых, уйти 
 
от примитивного сырьевого хозяйства и сформировать инновационную, конкурентоспособную экономику, обеспечивающую высокий уровень жизни народа. В-третьих, создать условия для развития общества умных, свободных и ответственных людей. В-четвертых, обеспечить эффективное образование, здравоохранение и науку, доступное и комфортное физическую культуру и, как следствие, сформировать высокое качество человеческого капитала. 
 
3.4. Условия, которые необходимы для эффективного осуществления модернизации России  
 
Модернизация России возможна лишь при наличии ряда условий. Первое – это наличие политической воли руководства страны. Второе – это активное участие в реализации данной воли ядра властвующей элиты. Третье – это наличие необходимых знаний и отлаженных управленческих инструментов для решения поставленных задач. Наконец, четвертое – это поддержка и готовность большинства российских граждан принять участие в их осуществлении. Выпадение какого-нибудь одного из этих условий либо сделает достижение поставленных целей, практически, невозможным, либо потребует введения мобилизационного режима повышенной жесткости. Между тем, как свидетельствует недавнее прошлое, «кнут» очень плохо сочетается с действительными инновациями. 
 
Главным инструментом в осуществлении модернизации является эффективное государство 
 
Модернизация России, итогом которой должен стать выход на путь инновационного развития невозможна без наличия эффективного государства. Между тем существующая политико-правовая система государства, сложившаяся в России, исчерпав свои потенции, сегодня не в состоянии справиться с задачами модернизации. Следовательно, чтобы начать процесс модернизации, в эту систему необходимо внести надлежащие изменения. Суть этих изменений – это формирование в ней ответственных и, как следствие, компетентных отношений. 
 
России, чтобы перейти на инновационный путь развития, предстоит преодолеть ряд дополнительных препятствий 
 
Серьезным барьером на пути к инновационному обществу, неизбежно, послужит невысокий уровень производственных инфраструктур и механизмов, являющийся, с одной стороны, рудиментами вековой отсталости России, а с другой – следствием ее глубокой деиндустриализации как последствия некомпетентной экономической политики 90-х годов. Инновационный поворот невозможен без существенного возрастания роли институтов, реализующих совокупный интерес общества, без четкого определения набора поставленных целей и способов их реализации. Иными словами, придется вновь обратиться к столь осмеянному в последние десятилетия индикативному планированию. Переход к инновационному развитию сделает неизбежным принципиальное изменение отношений науки и государства. Наука в своей основной части должна не только превратиться на практике в прямую производительную силу, но и стать важнейшим рычагом стратегии государства в области общественного производства. В какой-то степени она будет продолжить свою деятельность в качестве исполнителя заказов, отражающих групповые интересы. Однако ее основным партнером и, соответственно, заказчиком должно стать государство. В обществе, прежде всего в его молодежном сегменте, должна быть 
создана атмосфера «культа» инноваций и тех, кто к ним причастен, - аналогичная той, которая существовала в свое время вокруг полярников, летчиков, а затем космонавтов. При нынешнем изобилии средств массовой информации это сравнительно несложно - намного легче, чем в прошедшие годы. 
 
Серьезным препятствием для инновационного развития может стать утвердившаяся в России рентная, бюрократическая, монополизированная модель функционирования экономики. Сейчас ее несостоятельность убедительно подтверждена мировым финансово-экономическим кризисом. Между тем в правящих кругах России полностью еще не созрела готовность распрощаться с этой моделью.  
 
Необходимо убрать правовые барьеры, мешающие инновационному развитию или делающие его невыгодным и чересчур рискованным. 
 
Одновременно следует принять законы, которые стимулируют инновационную активность. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 
4. Региональные политические элиты  и российская модернизация: мифы  и реалии 
 
Могут ли сегодня региональные элиты не только транслировать модернизационные проекты из Центра, но и разрабатывать и проводить в жизнь свои собственные инновационные разработки? Может ли модернизация начаться с регионов? 
 
Вес в политическом пространстве региональных элит в эпоху Б. Ельцина был сопоставим с политическим весом федеральных политиков. Более того, политические ресурсы российской региональной власти были таковы, что Москва не могла предъявлять им свои требования с позиции силы. Для Б. Ельцина и его команды было важно учитывать настроения региональных элит, особенности функционирования власти на местах. В ельцинский период это было необходимым условием успешности проведения политики федеральным Центром. Неадекватные представления о целях, ресурсах и особенностях поведения региональных элит было чревато тем, что решения Центра существенно искажались или не исполнялись вовсе на региональном уровне. 
 
В путинское время учет законных интересов регионов сначала был подменен индивидуализированным «торгом», с наиболее известными и политически активными их руководителями, несмотря на установленную законами и постановлениями практику равенства в отношениях между всеми субъектами федерации и Центром. Со временем, Центр еще более ужесточил требования к регионам, добившись их полного политического подчинения. Возможным это стало благодаря политике фаворитизма Кремля по отношению к регионам, которая начала набирать свою силу в начале 2000-х годов, а к середине второго путинского срока приобрела свои наиболее выраженные формы, особенно в период реализации национальных проектов. 
 
Во второй путинский срок региональные элиты были фактически вытеснены из федерального политического процесса. Уход из федерального политического пространства региональных элит, идеология вертикального подчинения которых, отразилась не только на механизмах реализации власти, не только способствовал появлению новых правил во взаимодействии Центра и регионов, но и существенным образом изменил политические стратегии самих региональных элит. 
 
По крайней мере, именно такой вывод может быть сделан на основании материалов исследования, проведенных на примере 3 российских регионов с сильной властью и диверсифицированной экономикой. В их основе лежали интервью с региональными элитами – представителями власти и бизнеса, региональными экспертами. Они проводились в 2004, 2006 и 2008 гг. в одних и тех же регионах. Полученные результаты свидетельствуют о существенной трансформации политических стратегий региональных элит. Сегодня они характеризуются следующими особенностями: 
 
• Сужение политической составляющей в стратегиях региональных элит, уход региональных элит из публичной сферы в область неформальных договоренностей; 
 
• Принятие скрытого патернализма при взаимодействии с федеральным Центром; 
 
• Доминирование коротких целей над долгосрочными в политическом поведении элит 
 
• Прагматизация мотивации региональных элит, нарастание адаптивных стратегий в политическом поведении. 
 
Региональные элиты, получив преференции, отныне демонстрируют полную подчиненность Центру, причем делают это инициативно. В условиях кризиса эта стратегия дает наилучшие результаты для региона. Ведь социальная стабильность в регионах, как правило, достигалась за счет дополнительных финансовых ресурсов, которых сегодня не хватает всем. Поэтому для региональных элит сегодня делом чести и политическим успехом становится обеспечение по возможности федеральными ресурсами своих регионов любой ценой. 
 
Характерно, что уровень позитивности восприятия региональными командами и высшими руководителями регионов модели назначения и вертикали власти со временем заметно растут. Оставаясь, хотя и частично удовлетворенными достигнутыми результатами, большинство представителей региональных элит (80%) в 2008 году были безусловными сторонниками вертикали власти. В 2006 году свыше 70% опрошенных элит в трех регионах с сильной властью и диверсифицированной экономикой видели в выстроенной вертикали гарантию стабильности, повышение безопасности регионов, возможность получить от центра дополнительные ресурсы. В 2004 году идею вертикали и ее позитивное влияние на политическую ситуацию разделяли лишь около 40% представителей региональных элит. 
 
Какие бы скрытые мотивы не лежали в нарастающей поддержке Центра со стороны региональных элит, ясно одно – в их основе желание любой ценой удержаться во власти, получить необходимые  ресурсы и суметь выжить в условиях кризиса. Подчиняться выгоднее, чем идти вперед собственным путем и, возможно, ошибаться, реализуя стратегические, а не тактические задачи. В результате потенциал экономического роста, заложенный в рациональном устройстве государства, оказывается утраченным. 
 
Исследования Центра Юрия Левады показывают, что оценки элитами состояния институтов власти и процессов, происходящих в них, далеки от идеала. С утверждением о том, что вертикаль власти сократила масштабы коррупции и произвол чиновников, полностью согласны лишь 10% вице-губернаторов, 11% высокопоставленных чиновников, 8% представителей законодательной власти, 10% руководителей крупного и среднего частного бизнеса, 12% руководителей государственных предприятий.  
 
До половины опрошенных и более не соглашаются с тем, что назначение и построение вертикали власти повлияло на основной бич российской власти - коррумпированность и произвол чиновников. Одновременно около половины и более респондентов всех групп опрошенных не отмечают заметного влияния предпринятых шагов на преодоление существующих негативных явлений. Можно предположить, что именно эта часть несогласной региональной элиты способна выйти за рамки адаптационных стратегий и модели торга в отношениях между Центром и регионами. Именно она способна сегодня предложить Центру собственные стратегии исправления сложившейся ситуации. Не случайно, что сегодня со стороны региональных элит все более формируется запрос на формализацию правил политического взаимодействия между центром и регионами  
 
Засилье неформальных практик в деятельности властей всех уровней так велико, что региональные элиты даже не пытаются скрыть это в своих оценках. Так, о доминировании неформальных практик над формальными говорили представители власти всех уровней в своих интервью на протяжении последних пяти лет  
 
Данные Центра Юрия Левады практически подтверждают выводы, сделанные 
 
на локальных региональных выборках, и позволяют распространить полученные оценки на все российское пространство. Большинство опрошенных региональных элит не сомневается в том, что сегодня именно неформальные политические правила определяют действенность рычагов и инструментов влияния на проведение нужных решений, идет ли речь о федеральном центре или о ситуации на местах. 
 
Данные  показывают, что до сих пор близость к администрации президента, административно-бюрократические ресурсы, интриги, финансовый капитал во многом предопределяют те или иные политические решения на всех уровнях власти. Умение работать командой, понимание необходимости реформ, способность их проводить в жизнь занимают у большинства респондентов весьма скромное место в оценке рычагов влияния. Лишь вице-губернаторы отводят умению работать командой роль, сопоставимую с интригами и крупным капиталом. Остальные представители элитных групп относятся к этому еще более критично, что наиболее отчетливо проявляется в оценках крупного бизнеса. Для одних представителей региональной власти вертикаль продлила жизнь в политике, для других – существенно упростила властные функции для третьих – позволила не зависеть от населения, выведя элиты из накала выборной борьбы. 
 
Ожидание средств и борьба за федеральные деньги оказываются важнее поиска модернизационных проектов для региона. Мотивация риска и поиска новых перспектив оказывается слабее мотивации выживания во власти, которая остается мощным внутренним стимулом для повседневной управленческой деятельности региональных элит. Именно на этом фоне развивается феномен коротких целей у региональной власти. Сколько бы планов стратегического развития регионов при этом не составлялось по заданию федерального Центра, и сколько бы модернизационных проектов не задумывалось, если нет внутренних побудителей для их реализации, то ожидать чуда вряд ли стоит. 
 
Регионы все более становятся координаторами, отвечающими за реализацию указаний сверху. Причем даже успешные практики регионального развития в ряде секторов постепенно сворачиваются, так как у регионов нет мотивации и средств на собственные социальные, экономические или политические инициативы. Центр в результате получает управляемость. Одновременно исчезает региональное многообразие. Тактическая победа Центра над регионами очевидна. Но не является ли подобный выигрыш Центра над регионами на самом деле политическим проигрышем, если брать в расчет долгосрочную перспективу? 
 
Ни путинские реформы, ни медведевские новации, ни попытки укрепить властные институты не улучшают качества российских элит. Политическая элита продолжает оставаться в России закрытой социальной группой, для которой внутренние противостояния и конфликты оказываются важнее, чем функции общественного управления. 
 
Нельзя не согласиться с Владимиром Гельманом, что в «отсутствии политической подотчетности российская бюрократия, в том числе региональная элита, оказывается заинтересована в сохранении статус-кво, а не в модернизации».  
 
. Вместо того, чтобы сделать все возможное для расширения элитного слоя, для развития внутренней  мотивации фигур, принимающих ключевые решения в регионах, роста их открытости, Центр его сужает, делая из региональных политических руководителей - зависимых и неинициативных исполнителей «приказов сверху», не верящих в то, что следование формальным правилам может привести их к решению важных общественных проблем. 
 
В результате российская политическая элита в основной своей массе отличается короткой мотивацией и высокой прагматичностью. Жесткое подчинение и управление с помощью страха потерять свое «место под солнцем», административный отбор лояльных кадров, неформальные практики не могут рождать политических лидеров, способных совершить модернизационный прорыв. 
 
4.1. Проблемы региональной модернизации России в свете Послания 
Президента РФ Д. А. Медведева Федеральному Собранию 
 
Юрий Гришкин  глава муниципального образования город Гусь-Хрустальный 2010-04-22 
 
Обращение главы города Гусь-Хрустальный Юрия Гришкина. Дорогие участники круглого стола. 
Я рад приветствовать гостей на прекрасной земле города Гусь-Хрустальный. Тема, которую мы сегодня собираемся обсуждать, как нельзя, важна и своевременна». По оценкам независимых экспертов в настоящее время Россия по уровню модернизации отстала от ведущих европейских стран на 50 лет. Очень важно, что Президент РФ в своем послании к Федеральному Собранию поднял этот вопрос. Действительно, без скорейшей модернизации наша страна просто погибнет. Но Россия это не только Москва и Санкт-Петербург, это, в первую очередь, малые города, такие же, как наш город, где живет основная масса россиян. Именно малые города сильнее всего пострадали от действия мирового финансового кризиса: здесь массово останавливались производства, продукция предприятий становилась неконкурентоспособной, и все это ухудшало жизнь населения. Поэтому малые города нуждаются в пристальном внимании. Возрождение России начнется с возрождения малых городов. Как Глава города, я рассматриваю модернизацию с нескольких точек зрения и считаю, что нужно использовать предлагаемый модернизацией потенциал в полной мере. Модернизация несет в себе не только наукоемкую технологическую составляющую, но она имеет также экономический и социальный факторы. Действительно, переоснащение предприятий ведет к дополнительным расходам. Но эти расходы очень быстро окупаются. Во-первых, снижаются производственные потери, которые неизбежно возникают на промышленных предприятиях, работающих на устаревшем оборудовании. Кроме того, снижается воздействие на готовую продукцию так называемого человеческого фактора: автоматизация основных линий уменьшает потребность в дополнительной рабочей силе и одновременно повышает качество готовой продукции. Это – главные составляющие цены на выпускаемую продукцию. Коль скоро затраты снижены, то и выходная стоимость продукции становится меньше. При увеличении качества выпускаемой продукции и одновременном снижении ее цены продукция становится конкурентоспособной, а значит востребованной, как на внутреннем, так и на внешнем рынке. Увеличивается количество заказов- растет прибыль предприятия. И отсюда уже рукой подать до социальной составляющей. Если у предприятия есть прибыль, оно производит своевременные отчисления в бюджеты всех уровней, в том числе, в муниципальный. Значит, у городской казны появляются средства для выполнения своих социальных обязательств перед гражданами. Опять же, когда предприятие стабильно и с доходом работает, там вовремя выплачивается заработная плата работникам. Для того, чтобы работники профессионально выполняли свои обязанности им надо будет обладать необходимым запасом знаний для работы на новом оборудовании. Это повышает стимул людей к образованию и самообразованию. Такое направление деятельности горожан гораздо лучше, чем пьянство, драки и ведение асоциального образа жизни. Вообще, статистика говорит, что чем выше уровень образования у человека, тем менее он склонен к противоправным действиям. К тому же стоимость труда высококлассного специалиста на рынке труда достаточно высокая. В ответ на это активизируется покупательская способность. Люди просто станут жить лучше и будут добиваться улучшения своей жизни через образование. Развивающийся, прибыльный бизнес будет создавать новые предприятия с рабочими местами, ему будут нужны новые специалисты, отсюда возможность для поддержки профессиональных учебных заведений…Все складывается в цепочку, когда одно положительное действие влияет на возникновение другого. А в результате, все вместе помогает развиваться городу и улучшать жизнь горожанам. Как мы видим реализацию этой программы у нас. Я не хочу критиковать федеральное правительство и ее антикризисную программу, многое делается правильно. Но…Почему не происходит прямое финансирование модернизации предприятий? Если заводу «Хрустальный» дали бы 1 млрд. – он бы снова ожил и заработал, если бы 1 млрд. дали заводу им Дзержинского, то это предприятие стало бы выпускать такую продукцию, которая пользовалась спросом во всем мире. На этом предприятии уже есть 4 подобных проекта к реализации. Нет только средств на эту реализацию. Наше предприятие «Технокварц» сегодня пытается пробиться, провести модернизацию через корпорацию «Роснанотехнологии». На базе «Технокварца» можно было создать объединение всех российских производителей работающих по теме выращивания кристаллов. Но пока мы идем другим путем- мы даем деньги банкам в расчете на то, что они прокредитуют программу модернизации предприятий. А банки не спешат это делать, и получают сверхприбыль другим, более легким путем. И так, что мы делаем сами…… Вот, к примеру, «Хрустальный» завод, некогда мощнейшее предприятие не только в нашей стране, но и в мире. Сегодня он испытывает серьезные трудности. Многие специалисты из этого предприятия ушли на надомную работу. Проще говоря – в кустари. И кустарным способом производят продукцию из хрусталя. В каких условиях все это изготавливается, насколько эти условия безопасны для работников , а продукция качественна? Вопросов много. Поэтому мы планируем на базе Хрустального завода, открыть технопарк. И предоставлять возможность кустарям работать в цивилизованных и безопасных условиях. Мы преследуем сразу несколько целей. Кроме поддержки этого вида малого бизнеса мы хотим еще сохранить саму профессию, которая в последнее время стала не очень востребована. Еще мы создали своеобразный бизнес-инкубатор при администрации города. Это такая структура в аппарате, созданная специально для поддержки малого и среднего бизнеса. В прошлом году по предоставленным нам планам мы помогли открыть свое дело, выделив гранты на 200 тысяч рублей 6 начинающим предпринимателям. В настоящее время сюда представили свои бизнес-планы еще 3 горожанина. Сейчас эти люди ждут объявления конкурса на предоставление грантов. У нас создан Координационный Совет по развитию предпринимательства. Члены Совета не только полноправные участники в реализации различных программ, но и распорядители финансовых средств на 2011-2014 годы. Безусловно, и сами предприятия, которые сегодня трудятся в нашем городе тоже не стоят на месте, а пытаются осваивать новые методы работы и завоевывания рынка. В 2009 году 8 предприятий города стали участниками различных выставок и выставочных мероприятий , в том числе международных.  
 
Так, ООО «Пивобезалкогольный завод» удостоен золотой и серебряной медалями за пиво «Мальцов элитное» и пиво «Мальцов премиум». ЗАО «Хлеб Мещеры», ОАО «Армагус», ООО «Магистраль ЛТД», ЗАО «Монолит ЛТД», ОАО «Гусевской стекольный завод им. Дзержинского», ООО «ГУSАР» за участие в выставках и конкурсах награждались дипломами и сертификатами. 
 
Естественно, что серьезного рывка вперед, в том числе на осуществление глубокой модернизации предприятиям будут необходимо дополнительные средства. И здесь важно привлечение инвестиций. В 2009 году на развитие экономики и социальной сферы организациями всех форм собственности города за счет различных источников финансирования было привлечено свыше 400 млн. руб. Ведущими предприятиями в городе по привлечению инвестиций в ближайшей перспективе, мы надеемся, будут: ОАО «ОСВ Стекловолокно», ЗАО «РБ-групп», ООО «Гусевский Арматурный завод», ОАО «Армагус», ОАО «Гусевский стекольный завод им. Ф. Э. Дзержинского», ЗАО «Хлеб Мещеры». 
 
Вот такое движение, причем еще более интенсивное должно идти по всей России. Что-то должно перевернуться в сознании и людей, и чиновников, чтобы новейшие научные разработки приходили в производственный сектор кратчайшим путем, чтобы государство снижало бюрократические барьеры на этом пути. И тогда, наверняка все получится. Россия снова станет великой державой. 
 
Малый город Гусь- Хрустальный готов к любому приему инвестиций. Мы воспринимаем все новое. У нас достаточно и научного и интеллектуального ресурса для развития новых проектов. Слово «модернизация» для нас не новое и незнакомое, а то, которое мы так давно ждали от нашего правительства.