Приватизация. Этапы приватизации

ПРИВАТИЗАЦИЯ — процесс разгосударствления собственности на средства производства, имущество, жилье, землю, природные ресурсы. Осуществляется посредством продажи или безвозмездной передачи объектов государственной и муниципальной собственности в руки коллективов и частных лиц с образованием на этой основе корпоративной, акционерной, частной собственности.

Теневая экономика (скрытая экономика) — экономическая деятельность, скрываемая от общества и государства, находящаяся вне государственного контроля и учёта.

Этапы приватизации

Приватизация, пожалуй, стала одним из самых  политизированных элементов российских рыночных реформ. Начиная с 1992 г. она  прошла три этапа: ваучерная приватизация (1992-1994 гг.), денежная приватизация (1995-1996 гг) и денежная приватизация образца 1997 г. Все указанные этапы принципиально отличаются друг от друга как по соотношению целей, так и по используемым методам и формам приватизации государственного имущества. В свою очередь, на денежных этапах действуют разные подходы и конкретные методы передачи госсобственности в частные руки — от принятых в мировой практике публичных продаж до таких специфически российских схем, как залоговые аукционы, передача госпакетов из федеральной собственности в собственность регионов в порядке возмещения средств по несостоявшимся трансфертам, передача в доверительное управление и многое другое.

Ваучерная приватизация 1992-1994 гг.: первый передел государственной собственности

"Правила  игры"

В России, в отличие от восточноевропейских  стран, имевших на первоначальном этапе  общественно поддержанные программы  системной трансформации, реформаторы  сознательно дистанцировались от общества по концептуальным, программным вопросам и осуществляли необходимые "шоковые" меры под прямую ответственность  Президента страны.Такой подход требовал очень быстрого ухода государства из сферы управления предприятиями за счет их масового акционирования и ваучерной приватизации. В короткий срок были созданы законодательные и нормативные основы ваучерной приватизации на период 1992-1994 гг., прописаны ее конкретные формы и методы, варианты льгот для всех категорий акционеров, коллективных и индивидуальных собственников.

Вместе  с тем четкой субординации целей  приватизации в этот период легально не существовало. Сложная социально-политическая обстановка не позволяла открыто  выдвигать заведомо конфликтные  цели. Поэтому на первом этапе приватизации предлагавшиеся обществу целевые установки  имели откровенно демагогический характер и были по существу оторваны от действительно  проводившихся мер (уход государства  из управления реальным сектором и  отделение предприятий от госбюджета). Население, приняв популистские лозунги  типа "вернуть народу собственность" и сделать всех трудящихся "настоящими собственниками", в основном поддержало ваучерную приватизацию. В результате удалось быстро и без социальных взрывов осуществить первичный передел государственного имущества и первоначальное закрепление прав собственности. Энергичная пропагандистская кампания, многочисленные шумные ваучерные аукционы успешно отвлекли общественное мнение от оппонентов проводившейся концепции первичного передела госсобственности и практически нейтрализовали альтернативные предложения по приватизации (вспомним горячие дискуссии по предложениям Л.Пияшевой, протесты против массового обмена госимущества за ваучеры со стороны "государственников" и многое другое).

У российской ваучерной модели были свои, присущие только ей особенности: во-первых, ваучер был неименным, а значит его можно было свободно купить и продать, во-вторых, на нем стоял денежный номинал, рассчитанный по балансовой стоимости фондов на 1.07.1992 г. Это позволило без особых трудностей и в короткие сроки консолидировать крупные пакеты ваучеров, свободно их продавать и покупать, в том числе и на бирже, используя затем уже для покупки акций на чековых аукционах. Формировались институциональные инвесторы, сразу воспользовавшиеся возможностью масштабных ваучерных вложений (нередко на средства "теневых" инвесторов).

Позволив  быстро провести первичное закрепление  прав собственности, российская модель ваучерной приватизации генерировала, пожалуй, самую болезненную экономическую проблему, не решенную до сих пор — неплатежи. В условиях гиперинфляции первых лет реформы номинал ваучера не позволял индексировать основные средства, т.к. капитал акционирующихся предприятий, как и ваучер, рассчитывался по балансовой стоимости на 1.07.1992. Ваучер, таким образом, "запер" стоимостную оценку средств предприятий, и они стремительно обесценились. Именно тогда менеджмент настойчиво выдвигал требования проиндексировать основные и обортные средства и даже сам номинал ваучера. Понятно, что эти требования были проигнорированы, ведь переоценка разрушила бы всю задуманную конструкцию. Первая переоценка основных средств была проведена уже в самом конце ваучерного этапа. Таким образом, не только жесткая денежная политика сама по себе (как считал в большинстве своем менеджмент), но и беспрецедентная по масштабам недооцененность капитала вызвала обвальную демонетизацию экономики, всеобщую нехватку денег на возобновление производственного цикла, т.е. неплатежи. Вот тогда-то российский менеджмент усвоил свой первый дурной урок: стало возможно в общей неразберихе долгов перестать расплачиваться с партнерами по бизнесу и с государством, а затем - и с собственными работниками.

Другим  важным следствием российской ваучерной модели стал характер корпоративного капитала после первичного размещения акций. В большинстве компаний в результате использования льготных схем приватизации (беспрецедетные по мировым меркам льготы трудовым коллективам и менеджменту) установилась размытая структура собственности, не дававшая устойчивых преимуществ контроля ни одной группе акционеров и требовавшая дальнейшего перераспределения. По данным Госкомимущества РФ, в середине 1994 г. (официальное завершение ваучерной приватизации) в новых компаниях доля в капитале внутренних акционеров составляла 60-65% (самый большой резерв для дальнейших трансакций), внешних — 18-22%, государства — до 17% (усредненные данные по приватизированным компаниям). Разумеется, такая структура акционерного капитала была неблагоприятна для реальных инвестиций, абсолютно необходимых всем российским приватизированным компаниям для их рыночной реструктуризации.

Практически сразу после завершения ваучерной приватизации началось постепенное изменение структуры капитала приватизированных компаний в сторону безусловного сокращения доли работников, стабилизации и некоторого роста доли менеджмента, медленного роста доли крупных внешних инвесторов и стабилизации доли мелких. За один год (до середины 1995 г.) доля внутренних инвесторов в структуре акционерного капитала снизилась до 56%, внешних — увеличилась до 33%, доля государства уменьшилась до 11%.

Главные "игроки"

Важнейшими  социальными силами и институциональными структурами, активно вовлеченными в приватизацию в период 1992-1994 гг. и сохранившими свое влияние на денежных этапах,были следующие.

1. Административно-хозяйственная бюрократия (номенклатура), спешившая максимально трансформировать власть в собственность и деньги. Главные номенклатурные атаки на стандартные, законодательно предусмотренные (законом о приватизации и государственной программой) приватизационные процедуры развернулись в 1993 г. Широко практиковались методы перевода в частную собственность государственного имущества через дочерние фирмы и малые предприятия.

Номенклатура  ряда отраслей, особенно ТЭК, стремилась закрепить контрольные пакеты учрежденных  на базе госпредприятий акционерных  обществ в государственной собственности  с делегированием полномочий по управлению ими соответствующим отраслевым ведомствам или же самим компаниям (как, например, было в РАО "Газпром"). Формировались гигантские холдинговые структуры с делегированием контрольного пакета акций материнской компании в управление соответствующему ведомству. В 1992-1993 гг. в Госкоимущества было подано около 100 подобных заявок, из них 35 были приняты к реализации.

Стремление  не допускать к приватизации "чужих" инвесторов в еще большей степени  было характерно для региональной номенклатуры. В ряде регионов принимались особые приватизационные законы, противоречившие  общероссийским нормам и порождавшие  затяжные конфликты властей (Москва, С.-Петербург, Н.-Новгород, Свердловская область, Республика Якутия Саха).

2. Менеджмент (директорат) приватизированных предприятий, занимавший своего рода промежуточное положение между интересами собственного АО и номенклатуры. Большая часть менеджмента, особенно небольших предприятий, отстаивала, как и местная номенклатура, закрытую форму обществ. В открытых АО, блокируясь с трудовым коллективом, директора избирали второй вариант льгот по приватизации, по которому абсолютный контрольный пакет выкупался совместно работниками и менеджментом. Можно считать, что преобладание среди приватизированных предприятий второго варианта (3/4 всех предприятий) объясняется не только позицией трудовых коллективов, реагировавших, наряду с прочим, на массированную пропагандистскую волну, но и интересами менеджмента, стремившегося сохранить за собой контроль над "своими" предприятиями. С начала 1993 г. на рынке ваучеров доминировали представители приватизированных предприятий в лице своих трудовых коллективов и менеджеров, закупавших приватизационные чеки, во-первых, для проведения закрытой подписки (для второго варианта льгот собственных приватизационных чеков работников было недостаточно), а во-вторых, для самовыкупа акций своих же предприятий на чековых аукционах. Так, скандальную известность получил один из крупнейших автомобильных заводов АО "ГАЗ", директорат которого через 15 подставных лиц купил и вложил на собственном чековом аукционе более 1 млн. ваучеров. В Госкомимущества есть информация, что на бирже проводились сделки между брокерскими фирмами и директорами предприятий, по которым обе стороны получали еще и дополнительный доход на разнице наличного и безналичного курса чеков.

3. Трудовые коллективы стали в ходе первичного закрепления прав собственности владельцами большинства приватизированных предприятий (75%), что, конечно, было возможно только на этапе ваучерной приватизации. Авторы концепции хорошо понимали,что быстрое и массовое отделение реального сектора от иерархии органов государственной власти в такой стране, как Россия,иными методами просто невозможно. Разумеется, это было отступлением от проводившихся правительством либеральных принципов реформ, но ведь ставка делалась на максимальную социальную бесконфликтность и быстроту первичного передела.

Пакеты  акций трудовых коллективов с  самого начала не были аморфными, их структура  несла в себе потенциал будущих  переделов. Во-первых, там имелась  доля директората, который, как правило, участвовал в закрытой подписке и  уже на этом этапе, используя фонды  предприятий и личные сбережения (капитал-то был сильно недооценен), выкупал максимально возможную  часть пакета, полагающегося по закону трудовому коллективу предприятия (51% акций). Во-вторых, держателями относительно крупных долей становились инжерено-технический персонал и рабочая аристократия, наращивавшие свои пакеты за счет продажи акций рядовыми работниками (в течение двух-трех месяцев после получения). Процессу быстрого размывания и новой внутренней структуризации акций трудового коллектива способствовало и то, что в 1993 г. только треть приватизированных предприятий объявила о намерении выплатить по акциям дивиденды. Акции перепродавались по сильно заниженным (к номиналу) ценам. Директорат нередко вводил для работников запрет на продажу акций за пределы предприятия, а также устанавливал верхний уровень владения акциями для рядовых работников. По существу каналы давления трудовых коллективов как собственников в системе корпоративного управления были ограничены, но главная цель — избежать социального напряжения — была, несомненно, достигнута.

4. Крупные институциональные инвесторы вопреки замыслу реформаторов на этапе первичного закрепления прав стратегическими собственниками не стали. Случаи, когда коммерческие структуры целенаправленно приобретали крупные пакеты акций производственных компаний на чековых аукционах, были немногочисленны. Как правило,интерес проявлялся к торговым компаниям, предприятиям топливно-энергетического комплекса, экспортным сырьевым, металлургическим предприятиям. Эта группа акционеров в большинстве случаев приобретала акции со спекулятивными целями, т.е. для получения дохода от разницы между рыночной стоимостью акций и стоимостью, определенной планом приватизации. Указанная разница из-за принятой методики оценки имущества в ряде случаев составляла значительную величину, стоимость акций многих приватизированных предприятий в считанные месяцы выросла в сотни раз.

Вместе  с тем сложившаяся на чековом  рынке акций ситуация создала  досадные иллюзии у самых крупных  институциональных инвесторов —  коммерческих банков. Надеясь на крупные  спекулятивные доходы от операций с  акциями, купленными за ваучеры, они  приобрели огромное количество неконкурентоспособных  производств. При этом у банков в  тот период за редким исключением  вообще не было осмысленной отраслевой и региональной стратегии, отсутствие которой обычно прикрывалось рассуждениями  о "диверсификации портфелей". Сдвиги в управлении приобретенными в 1993 г. пакетами акций приватизированных  предприятий наметились значительно  позже, в конце 1995 г. (в том числе  и под воздействием известного банковского  кризиса августа-сентября). Структуры  совместного инвестирования типа паевых фондов, пенсионных схем, страховых  обществ и в 1997 г. все еще не стали полноценными участниками  фондового рынка.

5. Участие в первичном переделе  государственной собственности нового частного предпринимательства обычно недооценивается. А между тем "за спиной" многих трудовых коллективов, выкупавших свои предприятия, стояли именно частники, располагавшие собственным капиталом (около 10% всех сделок выкупа), либо доступом к дешевым кредитам. При этом основной проблемой являлось не только криминальное происхождение многих капиталов, но, главное, перенесение криминальных норм на деятельность приватизированных предприятий, особенно мелких. Они быстро научились уклоняться от налогов, нарушать социальное и трудовое законодательство под нажимом новых "хозяев". Только 10% объектов малой приватизации легально приобретены сторонними физическими лицами (не работниками).

По  данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), проводившего в начале 1994 г. опрос директоров 426 российских предприятий, выявились  характерные тенденции изменения  экономического положения в зависимости  от сформировавшейся структуры капитала: экономическое положение предприятий  улучшилось там, где доля трудовых коллективов  в акционерном капитале была меньше, а доля директората, иностранных  инвесторов и банков — больше. Напротив, ухудшение экономических показателей отметили предприятия с большой долей трудовых коллективов в акционерном капитале и меньшей долей банков и менеджмента.

Итак, в результате целенаправленной и  относительно быстро проведенной ваучерной приватизации в России началось формирование некоторых институциональных основ рыночной экономики и наметились первые признаки изменения социальной структуры на базе укрепления негосударственного сектора: сформировался корпоративный сектор экономики, а также биржевой и внебиржевой рынки корпоративных ценных бумаг, возникла система инвестиционных институтов и, наконец, появился новый социальный слой — частные собственники, акционеры, пайщики. В середине 1995 г. в России количество приватизированных предприятий превысило число неправатизированных государственных предприятий, доля тех и других в общем числе предприятий на самостоятельном балансе составила соответственно 50,5 и 49,5%. В 1995 г. весь негосударственный сектор уже произвел 70% ВВП.