Модели человека в экономической науке

     Такое определение заключает в себе возможность различных его интерпретаций. Сами экономисты, привыкшие считать  рациональность категоричной, относят  ограниченную рациональность к иррациональности или нерациональности. Социологи  считают такую предпосылку слишком  большим отступлением от принятой в  экономической теории относительной  поведенческой точности.

     То  есть говорят, что приверженцы теории трансакционных издержек ещё больше размывают границы неопределённости, принятой в классической теории. Однако экономтеория трансакционных издержек объясняет эту двойственность необходимостью объединить в одном мотиве ориентацию на экономное использование ограниченных ресурсов и стремление к изучению институтов как поведенческих шаблонов в условиях ограниченной информации.

     Эта теория одной из важнейших предпосылок  берёт такой ограниченный ресурс, как интеллект. Существует стремление сэкономить на нём. А для этого  либо уменьшаются издержки в ходе самих процессов принятия решения (за счет личных способностей, владения большим количеством информации, опытом и т.д.), либо обращаются к  помощи властных структур.

• органическая рациональность – слабая рациональность процесса. Её используют в эволюционном подходе Нельсон, Уинтер, Алчиан, прослеживая эволюционный процесс в рамках одной или нескольких фирм. Такая форма рациональности изначально присуща человеку. Также представители австрийской школы К. Менгер, Ф. Хайек, И. Кирцнер, связывают её с процессами более общего характера – институтами денег, рынков, аспектами прав собственности и так далее. Такие институты «нельзя запланировать. Общая схема таких институтов не созревает в чьём-либо сознании. В самом деле, существуют такие ситуации, когда незнание «оказывается даже более «эффективным» для достижения определенных целей, нежели знание этих целей и сознательное планирование их достижения»^7].

     Формы органической и ограниченной рациональности дополняют друг друга, но используются разными школами для достижения различных целей, хотя изучение институтов как способов сократить трансакционные издержки неоинституционалистами и  выяснение жизнеспособности институтов Австрийской школой тесно связаны.

     Ориентация  на собственный интерес.

     Оппортунизм. Под оппортунизмом в новой институциональной экономике понимают «следование своим интересам, в том числе обманным путем, включая сюда такие явные формы обмана, как ложь, воровство, мошенничество, но едва ли ограничиваясь ими. Намного чаще оппортунизм подразумевает более тонкие формы обмана, которые могут принимать активную и пассивную форму, проявляться ex ante и ex post». В общем случае речь идёт только об информации и всём, что с ней связано: искажения, сокрытие истины, запутывание партнера.

     В идеале должна существовать гармония в процессе обмена информацией –  открытый доступ с обеих сторон, немедленное сообщение в случае изменения информации и т. д. Но экономические  агенты, действуя оппортунистически, проявляют  это в разной степени. Кто-то больше склонен к преднамеренному обману, кто-то меньше. Это создает информационную асимметрию, которая значительно  усложняет задачи экономической  организации, потому что в случае отсутствия оппортунистического поведения  любое поведение могло бы подчиняться  некоторым правилам.

     Нейтрализацию оппортунизма можно осуществить  такими же упреждающими действиями или, как было сказано выше, заключением  такого контракта, в котором обе  стороны согласовали бы все моменты, по которым они не доверяют друг другу.

     Простое следование своим интересам – это тот вариант эгоизма, который принят  в неоклассической экономтеории. Стороны вступают в процесс обмена, заранее зная исходные положения противоположной стороны. Все их действия оговариваются, все сведения об окружающей действительности, с которыми им придется сталкиваться, – известны. Контракт выполняется, так как стороны следуют своим обязательствам и правилам. Цель достигается. Не существует никаких препятствий в виде нестандартного или нерационального поведения, а также отклонения от правил.

     Послушание. Последняя, слабая форма ориентации на собственный интерес – послушание. Адольф Лоу формулирует ее суть следующим образом: «Можно представить себе крайний случай монолитного коллективизма, где плановые задания в централизованном порядке выполняются функционерами, которые полностью идентифицируют себя с поставленными перед ними глобальными задачами»^9]. Но в чистом виде такой тип вряд ли существует в экономике, поэтому он скорее применим к изучению эволюции социализации человека, чем к объяснению мотивов при принятии решений, так как за него решают другие.  
 
 
 
 
 
 

2 ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК И КОНЦЕПЦИИ  ЧЕЛОВЕКА В ДРУГИХ ОБЩЕСТВЕННЫХ  НАУКАХ 

2.1 Модель экономического и социологического человека 

     Экономическая теория со времени своего возникновения  как самостоятельной области  знания использовала модель экономического человека. Создание такой модели обусловлено  необходимостью исследования проблемы выбора и мотивации в хозяйственной  деятельности индивидов. Но усилия экономистов  были направлены в основном на исследование результатов выбора в экономической  сфере, а сам выбор как процесс  выпал из поля экономического анализа: «неоклассическая теория исследует, по сути, не процесс выбора, а его  результаты».

     Внимание  экономистов к проблеме и механизму  экономического выбора и условий, опосредующих этот выбор, обусловило пересмотр классической модели экономического человека в рамках институционализма.

     Но  вначале необходимо кратко рассмотреть  предпосылки, на которых базируется неоклассическая модель экономического человека.

     Необходимо  отметить, что основной элемент концепции  экономического человека, рациональность, является настолько сложным для  научного анализа, насколько простым  это понятие кажется с точки  зрения обыденного сознания.

     Рациональность  может быть определена следующим  образом: субъект (1) никогда не выберет  альтернативу X, если в то же самое время (2) ему доступна альтернатива Y, которая, с его точки зрения (3) , предпочтительнее X.

     В современной научной  литературе для обозначения экономического человека используется акроним REMM, что  означает «изобретательный, оценивающий, максимизирующий человек»^3]. Такая модель предполагает, что человек по поводу извлечения полезности из экономических благ ведет себя полностью рационально. Это предусматривает следующие условия:

• информация, необходимая для принятия решения, полностью доступна индивиду;
• человек в своих поступках в сфере экономики является совершенным эгоистом, т. е. ему безразлично, как изменится благосостояние других людей в результате его действий;
• не существует никаких внешних ограничений для обмена (при условии, что обмен ведёт к максимизации полезности);
• желание увеличить свое благосостояние реализуется только в форме экономического обмена, а не в форме захвата или кражи.

     Подобные  допущения привели к обвинениям в адрес современной ортодоксальной экономической науки в том, что  она стала, по сути, «экономикой классной доски»^4] и совершенно оторвалась от реальной жизни.

     Но  рациональность – это ещё далеко не всё, что определяет поведение  экономического агента. Он не существует обособленно от окружающих предметов  и таких же агентов как он, поэтому  необходимо рассмотреть и ограничения, с которыми сталкивается человек в процессе принятия решения или осуществления выбора.

     Неоклассическая теория здесь исходит из предположений, что все потребители знают, чего они хотят, то есть каждый имеет свою совокупность известных ему потребностей, которые к тому же связаны функционально. Для упрощения анализа неоклассики  взяли «усредненную» функцию  полезности, где не учитываются ни разнообразие возможностей максимизации при постоянной величине дохода, ни различия между субъективными стремлениями использовать имеющиеся ресурсы  и объективными возможностями. Следовательно, так как предпочтения известны, то решением функции полезности будет  определение неизвестных результатов  индивидуального выбора.

     Однако  ценность теории, предсказывающей выбор  потребителя или другого экономического субъекта, будет высока тогда, когда  окружающая ситуация остается относительно стабильной, а потенциалы, заложенные в ней, являются доступными для принятия и переработки человеческими  возможностями. Тем более, что существуют, кроме вышеперечисленных внешних, ещё и внутренние препятствия, от которых неоклассики просто абстрагируются.

     Следуя  неоклассикам, можно представить  человека как совершенное существо, полностью владеющее собой и  своими собственными поступками, то есть определяющим последние единственным критерием – собственной функцией полезности. Кроме того, он оставляет  в стороне предпочтения других субъектов, которые в позитивном или негативном плане могут отразиться на его  решениях, а также предполагает отсутствие взаимосвязи между целью и  средством. Одно и другое берутся  уже заранее известными и возможность  того, что при рассмотрении цепочки  последовательных действий цель может  стать средством и наоборот – отсутствует.

     Таким образом, можно отметить, что отсутствие каких-либо предпосылок о возможности  влияния решений одних людей  на решения других отрывают ортодоксальную теорию от социальности экономической  науки.

     Социологических моделей человека существует, по мнению Линденберга, два вида. Первый  (акроним SRSM) – социализированный человек, исполняющий роль, и человек, который может быть подвержен санкциям. Это человек, полностью контролируемый обществом. Ставится цель – полная социализация. Процесс направляется обществом – человек играет свою роль в нём. Наконец, возможность применения санкций – это контроль со стороны общества.

     Вторая  модель (акроним OSAM) – человек, имеющий собственное мнение, восприимчивый, действующий. Этот человек имеет мнение относительно разных сторон окружающего его мира. Он восприимчив, но действует в соответствии со своим мнением. Но он не имеет ничего общего с экономическим человеком, т.к. у него отсутствуют изобретательность и ограничения.

     Сравнивая эти две модели, можно увидеть, что экономический человек концентрирует  в себе наиболее характерные черты  человеческого поведения в процессе повседневной рыночной деятельности. Хотя эти черты являются далеко не единственными.

     Социологический человек переносит характеристику своего поведения на свое же поведение: общество в действительности не является действующим лицом, оно представляет собой результат индивидуальных действий и взаимодействий людей. Поэтому  современные науки, связанные с  обществом, тяготеют к модели экономического человека, оставляя его поведение  обоснованием явлений, тогда как  социологическая модель не представляет ничего конкретного, опираясь на неустойчивую взаимосвязь между человеком  и обществом.    
 

2.2 Модели человека  и проблема междисциплинарных  исследований  

     Мы  рассмотрели различия в моделях  человека, являющиеся основой разделения между общественными науками. Поскольку это разделение покоится не столько на предмете, сколько на методе исследования, одни и те же явления из области человеческого поведения могут быть рассмотрены с использованием разных методов. Существует, например, наука экономическая психология, анализирующая хозяйственное поведение людей — покупателей, налогоплательщиков, предпринимателей — с помощью инструментов психологической науки. С другой стороны, к ней примыкает психологическая, или поведенческая, экономическая теория (behavioural economics), использующая отдельные психологические категории (уровень притязаний, когнитивный диссонанс и пр.) в рамках экономических моделей. Следует отметить и примеры плодотворного применения к одним и тем же проблемам экономических и социологических методов анализа.

     Однако  разделение труда между социальными  науками имеет и оборотную  сторону: частичные модели человека в различных науках, а точнее, выводы, которые были получены на их основе, далеко не всегда складываются в единую картину. Языки, на которых говорят частные общественные науки, их аналитические инструменты слишком различны: возникает потребность в переводе. В то же время необходимость некоторого синтеза полученных в разных дисциплинах знаний очевидна, поскольку аспекты человека, разрабатываемые отдельными социальными науками, не зафиксированы за какими-то определенными сферами его деятельности. Более того, «перевод», осуществляемый в ходе междисциплинарных исследований, часто порождает новое знание.