Миграция населения

Население представляет собой сложную совокупность людей, проживающих в пределах определенных территорий и действующих в существующих общественных формациях. Оно характеризуется системой взаимосвязанных показателей, таких, как численность и плотность населения, его состав по полу и возрасту, национальности, языку, семейному положению, образованию, принадлежности к социальным группам и ряду других. Изучение динамики этих показателей во взаимосвязи с особенностями социально-экономической организации общества позволяет проследить изменения в условиях и характере воспроизводства населения. Эти изменения определяются законами развития общественных формаций.

Численность населения, его структура предопределяются не только естественным, но и миграционным движением.

До недавнего времени проблема миграции населения как добровольной (трудовой), так и вынужденной (беженцы) находилась в центре социально-политической жизни западноевропейских и ряда стран других регионов мира. Население же Советского Союза практически не принимало участия в миграционных процессах.

В последние два десятилетия возникла новая поляризация миграционного пространства России. Все территории Европейского Севера, востока Сибири и Дальнего Востока, за редким исключением, стали терять население. Тем самым был сломан длительный колонизационный тренд, который сохранялся в течение нескольких столетий.

В 2007 г. миграционная география России сохраняла уже установившиеся черты. Основную часть мигрантов аккумулировал Центральный федеральный округ (66,4%). Четыре других европейских округа (включая Урал), взятые вместе, получили значительно меньший (в 1,7 раза) прирост, чем один Центральный округ. Сибирь и Дальний Восток продолжали отдавать население, хотя их потери сокращаются.

В условиях сокращения прироста населения России за счет внешней миграции, особенно заметного в начале текущего десятилетия, миграционный баланс всех федеральных округов, за исключением Центрального, приблизился к нулю. Чем ниже миграционный прирост населения России, тем большая часть мигрантов концентрируется в Центральном округе. В 1991—1995 гг. этот округ впитал 36% положительной нетто-миграции в стране, в следующем пятилетии — половину, в 2001—2005 гг. — 83%, и только увеличение миграционного прироста в 2006 и 2007 гг. сократило его долю до 75 и 66% соответственно.

Внутри России в 2007 г. сменили место жительства 2,0 млн человек, или 1,4% населения страны. Вот уже в течение шести лет внутренняя мобильность удерживается на этом уровне. В действительности миграционная мобильность гораздо выше. В стране, по оценкам, около 3 млн внутренних трудовых мигрантов, как фактически постоянно проживающих не в тех местах, где они прописаны, так и сезонных. Почти во всех региональных центрах есть такие мигранты. Трудности с решением жилищной проблемы сдерживают переселение россиян в пределах своей страны, воскресив феномен отход­ничества, столь характерный для конца ХIХ — начала ХХ вв.

Во внутренней же миграции все округа, кроме Северо-Западного, теряют население в пользу Центрального округа. Внешнего притока едва хватает, чтобы возместить эти потери только в европейских регионах, о Сибири и Дальнем Востоке говорить не приходится.

Все федеральные округа теряют население в западном направлении и получают прирост за счет прибывших с востока. В 2000-х гг. (в том числе и в 2007 г.) такой перенос населения сохранялся примерно на одном уровне, но по сравнению с 1990-ми гг. он сильно уменьшился.

Главной причиной такой динамики было завершение массового выезда населения с севера, а также возвратной миграции демобилизованных военнослужащих из расформированных после распада СССР воинских частей.

В 1990-е гг. западный перенос, возможно, даже был еще сильнее, чем показывает статистика. Так, согласно переписи 2002 г. все регионы восточной части страны (за исключением Алтайского края) недосчитались населения по сравнению с текущим учетом, т.е. фактическая численность их жителей была меньше, чем показывали расчеты на основе данных текущего учета населения. Иными словами, в период 1989—2002 гг. произошел недоучет выезда населения из этих регионов в европейскую часть России. Выезд мог достигать ориентировочно 1 млн человек. Таким образом, масштабы «западного дрейфа» за 1991—2007 гг. могли быть чуть ли не вдвое выше, чем показывают данные текущей статистики (2,3 млн против 1,3 млн человек).

С сокращением размеров западного переноса многие регионы, лежащие на пути дрейфа, потеряли возможность возмещать часть своих потерь в западном направлении. Так, Амурская область и Бурятия стали чистыми донорами; Иркутская область компенсировала в 2001—2007 гг. только примерно четверть потерь за счет миграции с востока, тогда как в 1990-е гг. — половину; немногим лучше положение Красноярского края. Даже Новосибирская область стала терять население во внутрироссийской миграции. Небольшой миграционный прирост получила только Свердловская область.

Пока не видно причин, по которым «западный дрейф» населения России мог бы быть остановлен или, тем более, повернут вспять. В стране в отличие от предыдущих десятилетий просто нет демографических (людских) ресурсов, которые можно было бы направить «на восток». Ресурсы села и малых городов практически полностью исчерпаны: если там и со­храняется потенциал выезда молодежи, то в условиях высокого спроса на труд в крупных городах Европейской России он полностью поглощается последними. Города Сибири и Дальнего Востока не выдерживают конкуренции с городами европейской части страны ни по экономическому потенциалу, ни по развитости социальной инфраструктуры, ни, наконец, по климату. Пока на востоке России нет ни одного центра, сопоставимого по миграционной привлекательности не только с Московской и Санкт-Петербургской агломерациями, но и с таким регионом, как Краснодарский край, восточнее Новосибирска нет ни одного города с миллионным населением.

Почти весь миграционный прирост в межрайонной внутренней миграции получают 10 наиболее привлекательных регионов страны — 93% в 2005—2007 гг. При этом Московская область и Москва приняли 28 и 26% внутренних мигрантов соответственно, а вместе — 54%.

Центром притяжения общероссийского масштаба является также Санкт-Петербургская агломерация. Кроме того, на такую роль могут претендовать Краснодарский край и Белгородская область, а с некоторой оговоркой — Калининградская область и Ставропольский край. Мощными региональными лидерами являются Республика Татарстан, Свердловская, Самарская, Ярославская области. К региональным лидерам второго плана можно отнести Карелию, Волгоградскую, Саратовскую, Кемеровскую области, Хабаровский край. Подавляющее же большинство регионов России теряет население, причем потери по регионам распределяются довольно равномерно.

За 2005—2007 гг. города в целом росли на 62% за счет международной, на 26% — внутрирегиональной и на 12% — внутренней межрегиональной ми­грации. Село потеряло 70% мигрантов в пользу городских поселений своего региона, 30% — других регионов, при этом международная миграция восполнила потери села на 67%.

Мигранты, как внутренние, так и внешние, стремятся в крупные города, где много возможностей для трудоустройства, получения высоких заработков, самореализации. Из 13 регионов, возглавлявшихся городами-миллионниками, в 2001—2005 гг. восемь имели устойчивый миграционный прирост, в 2006 г. — 10, в 2007 г. — 11. При этом и само число городов-миллионников в 2004 г. сократилось до 12 (в результате сокращения населения Перми), а в 2005 г. — до 11 (из группы городов-миллионников выбыл также Волгоград).

Население региональных столиц прирастает за счет его постепенного стягивания из других городов и сельской местности «подведомственной» территории и регионов-соседей. Даже в регионах, где наблюдается устойчивый миграционный отток населения, столицы прирастают за счет мигрантов. Пример — города Иркутской и Красноярской агломераций. Региональные столицы (включая Москву) в равной мере росли за счет внутрирегиональной и межрегиональной миграции, при этом роль внутренней миграции со­ставляла 60% от общего миграционного прироста. Нестоличные крупные города имели близкий к нулевому миграционный баланс внутрироссийской миграции и прирастали только за счет международ­ной миграции. Средние и малые города теряли население в межрегиональном обмене, но восполняли эти потери за счет обмена с сельской местностью.

Вплоть до середины 1970-х гг. колхозник мог уехать из деревни, в том числе переехать в город, только по решению общего собрания колхоза, т. е. его судьба в большой мере зависела от субъективного отношения к нему председателя колхоза. У жителей сельской местности длительное время не было паспортов вообще. Многие города СССР, России в советский период были фактически закрытыми, имели режим разрешительной прописки. Круг был замкнутым: без прописки в городе или его пригороде человека не брали на работу, а прописку не давали, если человек не работает в данной местности. События начала 1990-х гг. в корне изменили эту практику. Миграционные потоки внутри страны в 1990-е гг. получили по сравнению с предыдущими десятилетиями противоположную направленность. Население стало покидать северные и восточные регионы страны с неблагоприятными природно-климатическими условиями и переселяться в староосвоенные регионы центра и юга европейской части России.

Большой масштаб в 1990-е гг. получили вынужденные миграции населения. В основном, они направлены из зон межнациональных конфликтов на территории бывшего СССР в Россию. Имеются очаги вынужденной миграции и внутри России — зоны военных конфликтов в Чечне и Северной Осетии, зараженная радиацией территория в Брянской обл. На начало 2000 г. в России насчитывается около 1 млн вынужденных переселенцев. Расселились они преимущественно в центре и на юге европейской части России, очень часто — в сельской местности, так как там легче найти жилье. Проблема обострения территориальных и социально-экономических проблем в городских и сельских поселениях, неоптимального соотношения в условиях обширной по площади России численности ее городского и сельского населения, резких территориальных различий в уровне урбанизации. Форсированный в XX в. процесс индустриализации, общемировой процесс ускорения научно-технического прогресса определили значительную интенсивность и территориальную повсеместность размаха урбанизационного развития нашей страны. В XX в. численность и доля городских жителей быстро увеличились, при этом к концу века в России наметилась тенденция к определенной стабилизации урбанизационных процессов. Четко прослеживается зависимость урбанизации от уровня индустриализации территории. В настоящее время доля городских жителей в общей численности населения страны составляет 73%, и она относительно стабилизировалась с конца 1980-х гг. Значительная доля горожан сосредоточена в городах-миллионерах, крупнейших, крупных, больших. Много средних и малых городов, имеющих низкий хозяйственный и социально-демографический потенциал. Проблема сохранения жизнеспособности (фактически выживания) малых и средних городов резко обострилась в 1990-е гг., тем более что и в предыдущий период ее решению не уделялось должного внимания. Функциональная моноструктура, или неразвитость, градообразующей базы усугубляет сложности развития городских поселений всех типов и затрудняет поиск путей их решения. Численность и доля сельского населения в России имеют тенденцию к сокращению. Сейчас сельские жители составляют 27% общей численности населения страны (39,2 млн чел. в 2001 г.).

Насильственная коллективизация в 1930-е гг., ущербная социально-экономическая политика развития сельских поселений и отсутствие должной оценки труда их жителей (в течение длительного времени в советский период она происходила не в денежной, а в натуральной форме, в трудоднях), отсутствие паспортов, выделение «перспективных и неперспективных сел и деревень», особенно низкие темпы создания культурно-бытовой и транспортной инфраструктуры и многое другое нанесли серьезный ущерб сельскому расселению и многократно умножили демографические проблемы сельской местности. В 1990-е гг. не вполне продуманная практика коттеджного строительства способствовала росту еще большего социального напряжения в сельской местности, особенно в пригородных зонах крупных городов, подчеркивая рост социального расслоения в обществе и увеличивая экологические проблемы.

Поскольку в России потенциал сельско-городской миграции близок к исчерпанию, малым и средним городам практически нечем пополнять на­селение.

Потенциальная мобильность молодого населения малых городов и сельской местности достаточно высока. По данным опроса учащихся 11-х (выпускных) классов школ малых городов, твердо намерены покинуть свои го­рода 70% девушек и 54% юношей. Исследование потенциальной миграции в Томской области показывает, что чаще всего миграционные намерения демонстрируют жители наименее благополучной в социально-экономическом отношении сельской местности, в то время как в сельскохозяйственных рай­онах на юге области, расположенных рядом с областным центром, миграци­онные намерения ниже, чем в среднем по области. О достаточно высоком миграционном потенциале молодежи сельской местности свидетельствуют данные обследования сельской местности регионов России, согласно которому 54% от всех респондентов желают, чтобы их дети уехали из села.

Выезд молодежи усугубляет многие хронические проблемы малых горо­дов и сельской местности. Особенно серьезным вызовом времени является проблема жизнеобеспечения пожилого населения в небольших сельских поселениях в условиях сильно разреженного расселения и бездорожья на большей части территории страны.

До распада СССР и старта рыночных экономических реформ в России действовала система административного регулирования миграции, связанная прежде всего с системой прописки и ограничений на нее.

После принятия 25 июня 1993 г. Федерального закона «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» и вследствие наличия в Конституции РФ нормы, гарантирующей гражданам свободу передвижения, возможности административной практики управления миграционными процессами де-юре исчезли. Позднее, в 1995 г., было издано постановление Правительства РФ № 713 «Об утверждении правил регистрации снятия с учета граждан Российской Федерации», формально закрепляющие отмену института прописки, но и после его принятия сохранялся ряд ограничений, в том числе на региональном уровне.

В последние годы процедуры регистрации граждан Российской Федерации по месту жительства и пребывания были упрощены: существенно увеличен срок, в течение которого гражданин Российской Федерации может законопослушно пребывать вне места своего постоянного жительства без регистрации (с 3 до 90 дней), сняты ограничения, применяемые в отдельных субъектах РФ, на размеры жилой площади, необходимые для регистрации.

Одновременно с административными важную роль играли и методы экономического стимулирования миграции: если первые были ориентированы на ограничение притока населения в те или иные города или регионы, то вторые были призваны содействовать миграции в желательном для государства направлении. Это относится прежде всего к миграции в районы Крайнего Севера и приравненные к ним местности (напомним, что к ним относится около 70% территории России). Выражалась эта политика в установлении районного регулирования заработной платы (районных коэффициентов к заработной плате), в ряде других льгот (бронирование жилья по месту прежнего жительства, льготы по приобретению дефицитных товаров, более ранний выход на пенсию, льготы по проезду к местам отдыха и т.п.). Эти меры, первоначально введенные для привлечения населения, были впоследствии распространены на все работающее население, в определенной степени они выполняли роль компенсации работникам и населению за проживание в неблагоприятных природно-климатических условиях и за сравнительно более высокую стоимость жизни в этих местностях. Применялись и иные формы управления миграцией, например государственное распределение специалистов, общественные призывы, оргнабор.